Riptide

Подходящий для разговора момент наступает через несколько недель, в тёплую ночь среды. Тэхён и Хосок соревнуются, кто набьёт задницу другому быстрее в видеоигре, когда Чимин отправляется в постель пораньше, зевая себе в кулак и немного сутулясь. Хосок несколько секунд смотрит на удаляющуюся спину, а потом возвращается к игре. — Он слишком много работал, — говорит Хоби, не отрывая взгляд от битвы на экране. Тэхён пытается ударить персонажа хёна в живот. — Он пытается похудеть. — Ага… — он толкает Кима назад, отправляя его героя к концу телевизора. — Опять пропускает ужины. — Может, нам стоит сказать что-нибудь? — Он не послушает. Чонгук чувствует тяжесть в животе, когда видит их битву и слышит слова, произносимые в унисон с ударами на плейстейшн. Хосок радостно кричит, когда особенно мощно ударяет по Тэхёну, и макнэ использует этот момент, чтобы улизнуть из комнаты незамеченным. Он заходит на кухню, хватая несколько протеиновых батончиков перед тем, как направится в комнату Чимина, тихо постучав перед этим. — Хён? Слышится приглушённое «входи» за дверью. Чонгук глубоко вдыхает и открывает дверь. — Хэй, — выдыхает Чон, протягивая батончик Чимину одной рукой и захлопывая дверь другой. Пак берёт его, морщась. Он откидывается на кровать, крутя перекус в руках. Парень в пижаме: свободная футболка свисает до самых колен, и младший пытается не замечать, как она оголяет одно плечо, показывая слегка загорелую кожу и веснушки на шее. Иногда его злит то, как хорошо Чимин может выглядеть. — Я не голоден. — Это поможет тебе нарастить мускулы, — произносит Чонгук, открывая свой батончик и садясь на край кровати. — Ты ведь не хочешь уступить мне в этом, правда? — он усмехается и напрягает мышцы руки, испытывая его. Пак пинает его ногу, но улыбается. Он открывает протеиновый батончик и, в итоге, кусает его. — Никакого уважения, — поддразнивает хён, и Чон смеётся. — Я не виноват, что ты уже несколько месяцев не выигрывал в армрестлинге. — Ты просто слишком быстро растёшь. Чимин возвращается к телефону, и на экране высвечиваются обои с Тэяном, притягивающие его внимание. Глаза смотрят то на матрац, то на лицо парня, а пальцы нервно сжимают одеяло. — Этот клип вышел в начале лета, хён, — Чонгук пытается сделать свой голос обычным. Пак лишь пожимает плечами. — Тебе он настолько нравится? Его губы складываются в тонкую линию, а брови сводятся вместе. — Не у меня в шкафу постер G-Dragon’а. Хах. Туше. — Он хотя бы в футболке, — парирует макнэ. Глаза Чимина становятся тёмными, и Чонгук осознаёт, что, возможно, он сказал что-то не то. Парень выключает телефон и зло смотрит на него. — Ты пытаешься что-то доказать? — Что, по-твоему, мне надо доказывать? — он решает сразу оборвать все пути назад. Кажется, что что-то между ними ломается, но парень уже не может остановиться. Любопытный разум — вещь опасная, хотя Чонгук думал, что они были достаточно близки для этого. Он думал… Пак сильно закатывает глаза, подтягивая колени к груди. — Что-нибудь тупое. Он вздыхает, хочет дотронуться до него, но чувствует себя загнанным в ловушку; во рту становится сухо. Чонгук сглатывает: — Чимин, это нормально… — Что нормально? — отрезает парень. — Что ты пытаешься сказать? — Чимин… — Просто уходи. — Что? Пак сидит прямо, смотря в пустую стену перед собой. — Я просто восхищаюсь парнем, Чонгук-а. Настоящему мужчине не нравятся другие мужчины, — он останавливает, неровно дыша. — И для тебя я хён. На одну секунду между ними тишина, в эту секунду Чонгук ничего не чувствует, а в следующую — он взрывается. Кажется, что в нём огонь, разгорающийся и движущийся по горлу и позвоночнику, как будто сейчас начнёт дышать пламенем. Чон на эмоциях поднимается с кровати, опасно поворачиваясь к парню. Ему кажется, что он кричит, но голос звучит тихо. «Ты серьёзно так считаешь?» Чимин ничего не отвечает. — Это 2014, Чимин, какого чёрта? — он начинает отходить, скрипя зубами. — О, прости. Имел в виду, хён. Голос макнэ трясётся, когда он говорит громче. Парень почти у двери, когда его колени начинают слабеть. — Настоящие мужчины, — насмешливо повторяет Чонгук. — В каком мире ты живёшь? — В реальном, — холодно отвечает Пак, и Чон наконец выходит, хлопая дверью за собой. С другого конца общежития слышится приглушённая жалоба Сокджина не хлопать дверью. Но Чонгук игнорирует её, направляясь в собственную комнату и захлопывая дверь громко и быстро, как будто стараясь сломать пополам. — Блять, — шепчет себе младший. Потом опять, немного громче. — Блять! — он пинает ногой балку и стонет из-за боли, разносящейся по всей ноге. Чонгук падает на нижнюю кровать, слишком расстроенный, чтобы лезть на свою собственную. Кто-то тихо стучит, когда макнэ сворачивается в клубок, утыкаясь в подушку лидера. Он кричит в неё, и стук становится более настойчивым. — Чонгуки, это я, — произносит Тэхён и входит, не дожидаясь ответа. Парень не поднимает глаз, но позволяет ему сесть рядом с собой и положить руку на спину, водя по ней вниз и вверх. — Блять, блять, блять, блять, — непрерывно бормочет Чонгук. — Что случилось? — рука друга останавливается, вместо этого Ким ложится рядом. — Чимин — кусок дерьма, вот, что случилось. — …Ты так не думаешь. Он тыкает в спину Чона, пока тот не поворачивается к нему лицом, и они просто дышат несколько минут, дожидаясь, когда Чонгук сможет расслабить свои кулаки. — Я не знаю, что делать. Я думал… — он запинается, но Тэхён продолжает слушать. — Я думал, что он был выше этого, но он как все остальные, все, с кем я ходил в школу. Он как они. Ким обнимает его, притягивая ближе, и парень не знает, хочет он сломаться внутренне и раскрыть свои чувства или сломать что-нибудь. — Я ненавижу их. — Но ты не ненавидишь Чимина, — отвечает друг, и Чонгук понимает, что тот прав. — Я хочу. Тэхён прижимает его ближе, и пытается спросить ещё раз: — Что случилось? Проходит ещё несколько минут, но, наконец, парень начинает говорить, слова выходят так быстро, как будто он больше не хочет сдерживать их внутри, как будто сказать кому-то — значит исправить всё. — Он сказал, что ему не нравятся мужчины. — Так ты наконец-то признался ему, хах? — Признался в чём? — Чонгук сконфуженно смотрит Тэхёна, и друг наклоняет голову в ответ. — Что он тебе нравится, — шепчет он. Чон начинает толкаться, выбираясь из объятий, будто неожиданно у него появилась клаустрофобия. — Он мне не нравится. Он садится на кровать по-турецки. Глаза Тэхёна широко раскрыты. — Оу. Чонгук смотрит только на свои руки. — Тогда что ты сказал?.. — В каком-то смысле спросил, гей ли он, — объясняет макнэ. — В каком-то смысле? — Ага. — А потом он взбесился? — Ага. Тэхён кивает, садясь и повторяя позу Чонгука. Он берёт его руку и зажимает между своими ладонями, и это чувствуется совершенно отлично от прикосновений Чимина, но Чон не понимает почему. Он ненавидит это; ненавидит, что между ним и Чимином всё по-другому. Парень не понимает его, как Тэхёна, который открытый и простой. — Чонгуки, — начинает Ким. — Ты и Чимин — мои лучшие друзья. Я знаю вас лучше, чем кто-либо. Вы как моя правая и левая рука, — он сжимает ладонь парня, чтобы донести смысл. — У Чимина сейчас непростые времена. — Что? Он ничего не говорил мне. Он никогда не рассказывает мне ни о чём… — Мне он тоже не говорил, ладно? Просто послушай, — перебивает его друг. — Он не должен был говорить то, что сказал, но он также не имел это в виду. Я чувствую сердцем, что он не хотел. Чонгук скептически поднимает брови: — Сердцем? Хён, с чего ты взял это? — Подумай об этом две секунды, — Тэхён трясет его руку, как будто это поможет ему быстрее понять. — Две секунды, Чонгук-и. Если Чимину нравятся мужчины, ты действительно считаешь, что он принимает это? Наш Чимин. — Нет, — выдыхает Чон. Чимин — перфекционист; человек, который стремится к рельефному прессу и худому лицу, который делает тридцать фотографий, чтобы опубликовать одну. Он прячется за макияжем и фильтрами, испуганный, что кто-то найдёт его недостатки. Ему нужно внимание людей больше, чем еда в организме, и он считает, что достигнет результата только с помощью одного слова — совершенство. И совершенство не включает в себя гомосексуальность. — Я проебался. — Немного. — Скорее всего, он ненавидит меня. — Он не ненавидит тебя, — возражает Тэхён, потирая пальцем его кулак. — Гуки, могу я спросить у тебя кое-что? — Юнги-хён сказал, что никакие хорошие вопросы не начинаются так. Ким поднимает взгляд в потолок. — Да, он, скорее всего, прав, — парень вздыхает долго и громко, а потом продолжает. — Тебе правда не нравится Чимин? — Я же сказал, что нет, — отвечает он, но его ладони становятся потными в руках друга. — Тебе нравятся парни? — Что? Тэ… — он пытается вырвать руку, но друг только крепче держит её. — Ты знаешь, что мне нравятся девушки. — Я никогда и не говорил, что они тебе не нравятся. Я спросил, нравятся ли тебе парни. Он, наконец, отпускает его руку, и Чонгук просто смотрит на него, на ум не приходит никакого нормального ответа. Ему кажется, что его сейчас вырвет прямо на колени друга. — Тебе не надо отвечать. Просто знай, что ты можешь поговорить со мной об этом, ладно? Чон беззвучно кивает. — Ты мой лучший друг, несмотря ни на что. Обещаю. Тэхён протягивает руку, и Чонгук его понимает. Он хорош в таких коммуникациях, которые не включают в себя слова. Они проделывают сокращённую версию тайного рукопожатия (для которого не надо вставать), и Ким улыбается ему, когда они заканчивают, поднимаясь с кровати. — Хён, что бы ты сделал, если бы я убил кого-нибудь? — шутит младший, когда Тэхён почти выходит. Тот ухмыляется: — Помог бы закопать труп, конечно же.