-----------
Поздно ночью после шоу Чонгук выходит из душа и понимает, что голоден. Он никогда не ест после шоу, переключаясь на мини-бар после возвращения в номер отеля, но в этом отеле (к его сожалению) нет мини-бара. Ёбаная трагедия. Чон выходит из ванной и видит Намджуна, пытающегося делать селфи в кровати. Если ему повезло, то парень взял что-нибудь перекусить с собой. - Хён, есть поесть? - Что? - Перекус какой-нибудь. Тот качает головой, наконец-то отрываясь от телефона. - Там торговый автомат в коридоре, - он делает паузу. – Принесёшь мне что-нибудь? Чонгук вздыхает: - Что ты хочешь? - Чипсы. Намджун опять делает селфи, когда Чон выходит из номера в поисках какого-либо знака, указывающего на торговый автомат. Он выбирает путь и направляется в одну сторону, пытаясь найди дорогу в лабиринте из коридоров и ковров с запутанным орнаментом, и, наконец, видит голубой знак надежды – маленький рисунок автомата со стрелкой. Его живот урчит, а шаги становятся быстрее. Он почти слышит батончик Сникерса, шепчущий его имя издалека, и Чон почти заворачивает за угол, но потом замирает. Кто-то шепчет его имя, и это точно не шоколадка. - Тебе нужно извиниться перед Чонгуком, - голос Хосока доносится с другой стороны стены. Слышится машинный звук, а потом стук железной банки с колой. Потом опять наступает тишина. - Я не могу… Чонгук сглатывает, прижимаясь к стене, когда Хосок вздыхает. - Ты должен, Чимини. - Сейчас всё в порядке, это уже не важно… - Чимин-а, - давит Чон-старший. Открывается бутылка, и пузыри внутри громко шипят. Кажется, что он может слышать малейшее движение. - Не хочу, чтобы он знал об этом, хён. В его голосе чувствуется грусть, та, что звучала каждый раз, когда они ещё были трейни и Чимин чувствовал, что сделал недостаточно, когда все уже давно закончили. Это самое худшее, Чонгук понимает это, впиваясь в губу зубами. Ему надо уйти. Блять, ему срочно надо уйти. - Почему нет? Ты же знаешь, что он поймёт. Он пришёл к тебе, потому что заботится о тебе… Пауза, слышны только шаги по ковру. - Я не хочу быть таким, - шепчет Чимин, и его голос ломается в конце. – Я ненавижу быть таким. - Чимини, тише, успокойся, - говорит Хосок поверх неровного дыхания парня. – Присядь, давай же. Чонгук слышит, как они прислоняются к стене, и он может почувствовать кровь там, где закусывает губу слишком сильно. Чимин наконец-то ломается, а он ничего не может сделать. Его тошнит. Ещё минуту слышны только всхлипывания, а потом Хосок опять начинает говорить, нарушая тишину. - Здесь нечего стыдиться. Пак ничего не отвечает. - Всё равно ты не сможешь ничего изменить. - Я бы хотел, - бормочет Чимин. - Хэй… - нерешительно начинает хён, и Чон задерживает дыхание. – Думаю, ты действительно нравишься Чонгуку. Ты думал об этом? - О чём ты вообще говоришь? – голос парня звучит высоко и резко, неприятно звуча в тишине. У макнэ звенит в ушах, и он делает один шаг от стены, его рот открыт, а в голове нет ни одной мысли. Он делает ещё один шаг, голоса не замолкают. - Я не знаю, просто подозрение. Он вёл себя странно в последнее время, знаешь? Он… Чонгук бежит, не желая слышать продолжения, пока не добирается до своего номера. Звук сердцебиения громче звука шагов, когда он быстро идёт по коридору, в голове повторяются слова Тэхёна. Он вдыхает. «Ты наконец-то сказал ему, хах?» Он выдыхает. «Думаю, ты действительно нравишься Чонгуку». Это пиздёж, это всё пиздёж. Они не знают его лучше, чем он знает сам себя. Как они могут? Чон наконец добирается до комнаты, прижимаясь головой к двери на несколько секунд и задумываясь, слишком ли драматично будет спуститься по стенке. Он просто хотел грёбаный шоколадный батончик, а сейчас его дыхание сбито, ладони потеют, живот сжимают спазмы. И он всё ещё, блять, голоден. Чонгук достаёт ключ из кармана, решая не забивать голову всеми этими заманчивыми грустными мыслями. Он сейчас всё равно ни к чему не придёт. Намджун смотрит на него, как только младший заходит, и хмурит брови. - Где мои чипсы? Чонгук стонет в ответ, падая на кровать лицом вперёд и пытаясь задушить себя подушкой. - Что за херня с тобой произошла? Он стонет громче, зажмуривая глаза. Его живот опять урчит. - Эх, - лидер колеблется. – Хочешь поговорить об этом? - Хочу умереть. - Оу. Чонгук не отвечает, а Намджун не настаивает. Он вдыхает знакомый запах чистого постельного белья, пытаясь успокоиться. Это работает несколько минут, пока парень не вспоминает, как убито звучал голос Чимина, так тихо и сломанно на фоне рабочего автомата. Макнэ поворачивается на одеяле и хён поглядывает на него, как будто хочет что-то сказать, но он достаточно умён, чтобы промолчать. - Спать? – спрашивает он. Чонгук кивает, залезая под одеяло, когда Ким выключает свет. Комната погружается в тишину, но огни города всё ещё видны сквозь штору, и Чонгук смотрит на них, понимая, что заснуть сможет не скоро, хоть его уставшее тело и приятно утопает в мягком матраце. Он беспокойно ёрзает ногами по кровати, думая, как легко может всё измениться, словно океанские приливы; неожиданные волны укачивают его, пока ему не кажется, что он тонет. Удивительно, как быстро всё произошло: мир поменялся в тот момент, когда упала банка с колой. Он позволяет себе думать с закрытыми глазами о том, что могло бы быть, пытаясь представить маленькие руки Чимина на его плечах, скользящие к шее, рукам и талии. Он забывается в этих невинных мечтаниях: хён смеётся на его груди, руки обнимают его, он шепчет что-то милое ему на ухо. Ему кажется, что его тело невесомое, а в груди что-то трепещет. Чонгук ворочается, и его сознание заходит в тот отдел, который раньше был обмотан предупредительной лентой с надписями «Не входить», то место, куда он позволял себе заходить только несколько раз, оправдываясь «подростковой любопытностью». Там G-Dragon целует его; бесцеремонные мысли, которые иногда кажутся не такими уж и плохими, идеи о том, чтобы спускаться ртом по чьему-то мужскому прессу. И теперь в мыслях изгиб задницы Чимина, его накаченные бёдра в узких джинсах, то, как он дышит после тяжёлой танцевальной тренировки. Ему интересно, каково это, снять эти джинсы, целуя Пака, пока они не будут стонать в унисон и тереться друг о друга… и он резко открывает глаза. Блять. - Хён? – его голос немного трясётся, но, к счастью, Намджун слишком уставший, чтобы заметить. - Хмм? – отвечает он полусонно, бормоча в свою подушку. – Что-то не так? - Что ты думаешь о Чимин-хёне? Тишина. Чонгук ждёт. - Что я думаю о нём? - Эм, ага. Намджун двигается так, чтобы видеть лицо макнэ, в тусклом свете смущение на его лице почти незаметно. - Что ты имеешь в виду? Чон колеблется. Он никогда серьёзно не задумывался об этом. Ким продолжает смотреть на него, как будто он какая-то загадка, аномалия в пространстве и времени, и парень чувствует, как его тело горит, зарываясь в одеяле так, что теперь его лицо не видно. - Знаешь, просто… Что ты думаешь о нём? - Он… приятный? – хён встаёт, прислоняясь к изголовью. – Что происходит, Чонгук-и? - Ничего, ничего, забудь, - он жестом показывает, что это неважно, призывая вернуться ко сну. – Забудь, что я спрашивал. - Нет, что-то тебя беспокоит. Что случилось? Ты и Чимин-а поссорились, хах? - Наверное, не знаю, хён. - Сегодня вы выглядели как друзья. - Мы друзья, наверное, но… - Чонгук сползает ниже. Часы на прикроватном столике показывают три часа ночи. Он рад, что его соседом оказался Намджун. Может быть, потому что он лидер, или потому что они соседи в общежитии, или из-за всего философского дерьма, которое несёт хён иногда, но что-то в нём кажется таким безопасным. Даже если Чонгук иногда бывает невежественным, Ким всегда объединяет их, защищает его. - Ты когда-нибудь, - начинает младший, неуверенно царапая себе живот. Он вдыхает. – Ты когда-нибудь был очень сильно уверен в чём-нибудь? Так уверен, что никогда и не сомневался в этом? А потом просыпался в один день, и всё было по-другому. И ты не можешь точно понять, что изменилось, но что-то уже не так; как, когда твои сломанные часы отстают на несколько минут или ты не можешь найти второй носок. Это портит весь день. Неожиданно всё теряет привычный баланс, и ты уже не знаешь себя так хорошо, как знал до этого? И это происходит так быстро. Ты не понимаешь этого, пока всё не случилось, и вещи уже изменились, и… - Чонгук-а, - перебивает Намджун. - Хмм? - Это называется взрослением. Тишина между ними тяжёлая, но не некомфортная. Ким возвращается под одеяло, немного улыбаясь Чону перед тем, как отвернуться спиной к макнэ и уткнуться в подушку. - Не знаю, что происходит между тобой и Чимин-и, но всё образуется само по себе. Всему свойственно меняться. Чонгук впитывает его слова, как почва воду, и сон наконец-то приходит к нему. Он закрывает глаза, полностью истощённый, и надеется, что Намджун прав.---------
Всё как-то образуется. Медленно, но становится лучше. Скоро Новый год, и Чимин всё ещё не извинился, но всё в порядке. Чонгук знает, каким тяжёлым для него был этот год. Пак показывает, что сожалеет, по-другому; его привязанность удваивается во второй половине декабря, он угощает макнэ каждый раз, когда у них есть время сесть и поесть вместе. Это не идеально, но приятно. Он позволяет парню баловать себя, обнимая его дольше, чем обычно, и в первый раз разрешает себе просто чувствовать. Чонгук не понимает свои чувства; они у него есть, и этого пока что достаточно. В его груди появляется нежность к Чимину, эта часть пробуждается, когда тот рядом. Это согревает его от зимнего холода, который опять приходит в Сеул, напоминая о тех ночах, которые они проводили вместе под одеялами. Он думает, что скучает по ним. Кажется, что Пак скучает по ним тоже. Сокджин готовит их последний большой ужин в этом году, запах тушёного мяса, которое даже лучше маминого, разносится по общежитию. Чон лениво смотрит, как участники спорят и смеются, а он сам завёрнут во флисовый плед на диване. Ему стоило многих усилий дойти до этого момента в своей жизни, но он ни о чём не жалеет. Чонгук любит эту большую, немного ебанутую семью, которую они вместе создали. С кухни доносятся крики: Сокджин опять суетится около режущего овощи лидера. Хосок и Юнги прислоняются к стене, их плечи соприкасаются, каждый держит в руке по пиву, тихо посмеиваясь в бутылки. Они выглядят так, как будто смеются над шуткой, понятной только им, и макнэ тихонько улыбается из-за этого, просто счастливый за своих друзей, таких же счастливых, как и он. Слышится писк, и Чонгук переводит взгляд на Тэхёна с Чимином, они уже немного пьяные из-за алкогольного горячего шоколада и теперь танцуют под каждую песню, играющую по радио. В волосах Пака застряла мишура (Ким настоял, что им нужно украсить общежитие), и она сверкает нимбом на его голове, так же ярко, как и улыбка парня на лице. Тэ хватает Чимина за талию, покачиваясь под медленный бит песни, когда Чон ловит взгляд парня, и тепло внутри него начинает разгораться, как огонь в камине. Чимин улыбается лениво, нежно, как будто это только между ними двумя, а потом выскальзывает из чужих рук и направляется к дивану. Он берёт свой горячий шоколад перед тем, как сесть рядом с Чонгуком, пока Тэхён уходит на кухню. - Хочешь немного? – спрашивает он, протягивая кружку, и макнэ ухмыляется. - Конечно, - он делает глоток, чувствуя небольшую горечь на языке, но продолжает улыбаться. – Как много ты уже выпил? Чимин хихикает, падая на плечо парня: - Достаточно. Он кладёт голову в изгиб его шеи, и Чонгук делает ещё один глоток, пытаясь заглушить быстро бьющееся сердце. Несколько месяцев назад он бы оттолкнул его, смеясь, скорее всего, пошутил бы, а потом ушёл к Тэхёну, но сейчас наступает новый год. В его руках кружка горячего алкогольного шоколада, Чимин улыбается той самой улыбкой, из-за которой его глаза исчезают, и ему комфортно. У него занимает несколько секунд понять, что они одни, музыка всё ещё играет, но никто, кроме них, не слушает её. Через медленную песню он может слышать чужие голоса, доносящиеся с кухни, смех и громкие разговоры. Она на английском, но Чон уверен, что поётся про любовь. Он делает большой глоток из кружки. - У тебя холодный нос, - комментирует он, просто чтобы сказать что-нибудь, и Чимин жмётся ближе, щекоча носом кожу. - Правда? - Мхмм, ты всегда холодный зимой, кстати. Пак накидывает плед на Чонгука, заворачивая их в него, и парень неровно выдыхает. Сохраняй спокойствие. - Чонгуки, - парень начинает тихо, более серьёзно. - Хм? - Я был дерьмовым хёном в этом году, - Чимин теребит край пледа. – Мне очень жаль. Младший чувствует тяжёлую вину в его голосе. Он подбирает слова, не привыкший быть тем, кому приходится это делать. - Не говори так. Ты не был дерьмовым. - Не-а, я был, - он печально улыбается, глядя куда-то вниз между ними. – Не хочу больше лгать тебе. Или себе. Чонгук облизывает свои потрескавшиеся губы: - Всё в порядке. Я не должен был вмешиваться не в своё дело. Чимин качает головой. - Нет, я рад, что ты вмешался. Я не умею скрывать что-либо. Иногда приятно, когда другие люди замечают. Они сидят молча, Пак находит потную ладонь младшего под одеялом и всё равно держит её. Он чувствует, что всё внутри запуталось. - Спасибо, - бормочет парень, закрывая глаза и тихо дыша. Чонгук сжимает его руку в своей. - Ага, - наконец отвечает он. – Для этого и нужны друзья, да? - Ммм, - хмыкает Чимин, непонятно, да это или нет, ведь он прячет своё лицо в плече Чонгука. Чон чувствует губы парня через тонкую ткань футболки, его нос всё ещё утыкается в его ключицу. Он холодный, и макнэ покрывается мурашками, хотя его щёки и краснеют из-за тепла. Чонгук допивает шоколад, убирая кружку и укладывая свою голову поверх Чимина, каштановые волосы щекочут кожу. Мир немного кружится из-за алкоголя, всё как будто покрыто неясной дымкой. Он моргает несколько раз в пустой гостиной, а потом закрывает свои глаза, вдыхая запах еды, приготовленной Сокджином, и наполовину использованных свечей. Здесь хорошо. Чимин красивый и уступчивый, и Чонгук думает, что он должен сейчас психовать, но легко расслабляется из-за музыки, приглушённого света и тёплого тела рядом с ним. Он готов просто на всё. Но идеальные моменты не длятся вечность, и Чонгук вздрагивает, потому что кто-то хлопает над ними. Он инстинктивно вынимает свою руку из чиминовой, хотя и понимает, что под одеялом никто не увидит. - Никакого сна до полуночи! Что с вами не так? – Тэхён смотрит на них с открытым ртом, оскорблённый, когда Чимин медленно отрывается от макнэ. Чонгук зыркает на него, но падла только усмехается в ответ. - Ужин готов, кстати. Подумал, надо сказать вам, пока мы всё не съели. - Спасибо, Тэ, - отвечает Чимин, но его голос не звучит благодарным. Он встаёт с дивана, чтобы последовать за другом на кухню, одеяло спадает с его плеч, а волосы торчат в разные стороны. Чонгук не отводит глаз от него. Милый. - Давай, - улыбается он. – Вставай, - парень протягивает руку, и Чон хватается за неё, чтобы подняться. Пак ведёт его к звукам с кухни, не отпуская, и он следует, не вырываясь. Иногда приятно просто плыть по течению, перестать бороться с происходящим и научиться жить с этим. Он так и делает. Ужин проходит замечательно, несмотря на то, что Сокджин не перестаёт смотреть на них с Чимином, как будто знает какой-то секрет. Чонгук избегает взгляда, делая маленькие глотки соджу или какого-то напитка, передаваемого по кругу, набивая себе желудок, пока не чувствует, что не сможет есть ещё неделю. Они все начинают смеяться громче и ярче, вспоминают прошедшие года и надеются на счастливое будущее. Хосок рассказывает историю про новогоднюю курицу, как делает это каждый год, и уши Юнги краснеют, когда он пытается показать всем, что его это совсем не интересует. Намджун ударяется в философию, как только немного перепивает. Сокджин смеётся над всем, что произносит лидер, а Тэхён корчит ему и Чимину рожицы, говоря попробовать угадать, какого аниме-персонажа он показывает. Всё происходящее немного абсурдно, но Чонгук бы ни на что бы это не променял. Наконец, они перебираются в гостиную, их животы полные, а сердца счастливые, когда на часах почти полночь. Парни включают телевизор и смотрят фейерверк по новостям; Чонгук, Тэхён, Хосок и Юнги сидят на диване, а остальные размещаются на полу. Чимин как обычно сидит между лодыжек макнэ, прижимаясь к его ноге и улыбаясь ему. Тот игриво пинает хёна в ответ, беспричинно смеясь. За пять минут до начала 2015 Тэхён закидывает руку ему на плечо, поднимая брови и переводя взгляд между ним и Паком с небольшой, понимающей ухмылкой на лице. Чон закатывает глаза, но не может сдержать ответную улыбку. В воздухе чувствуется радость и предвкушение предстоящего года. Он думает, что переход в 2015 ощущается, как прыжок в бассейн в первый день лета, а он бежит первый в неизвестность с улыбкой на лице. - Поцелуй меня в полночь, Чонгук-и, - говорит Тэ, вытягивая губы трубочкой для поцелуя, но младший только отталкивает его. - Не сегодня. Ким надувает губы и смотрит вниз на Пака. - Чимини, ты же поцелуешь меня? - Прости, Тэ-Тэ, не в этом году, - довольно ухмыляется он. Парень бросает взгляд на Хосока. - Нетушки. - Я даже ничего не сказал! - Тебе и не надо. Чонгук присоединяется к их смеху, чувствуя головокружение из-за атмосферы и выпитого ранее соджу. До полуночи две минуты, и ему кажется, что он уплывает. Чимин прижимается к его бёдрам, все болтают, пока по телевизору идёт отсчёт, и такое ощущение, что следующий год будет особенным. Пак начинает улыбаться, когда остаётся тридцать секунд, и Чон теряется в этих маленьких карих глазах. Он вдыхает, мелкие мурашки появляются на руках, ведь в этот момент между ними так много происходит; что-то, что чувствуется как начало нового пути. Младший замечает, что часы пробили полночь, когда остальные участники начинают поздравлять его, крича прямо в ухо, а хён наконец-то отворачивается к телевизору. Чонгук смотрит, как фейерверки отражаются в его глазах, и задумывается, каково было бы поцеловать Пак Чимина.