----------
Он работает над песней каждую ночь в течение недели, а потом осознаёт, что уже апрель, и полевые цветы начинают цвести через трещины асфальта. Для него привычно не спать до 4 часов утра, сгорбившись над блокнотом с фонарём телефона. Парень пролистывает страницы, на которых больше зачёркнутого, чем нет, но что-то начинает принимать форму. Возможно, слова выстраиваются в ряд не так красноречиво, как у Намджуна, или лаконично, как у Юнги, но они его, и они неплохие. Песню выбирают на закрытие альбома, и Чонгуку приходится закусить губу, чтобы не улыбаться слишком сильно. Вся проделанная работа стоила того. Юнги хлопает его по плечу, когда слышит новости, произносит поздравления, которые казались бы неискренними, если бы не улыбка на лице, шире, чем у самого Чонгука. Чон вдыхает, как будто не дышал несколько месяцев. Свобода. Парень сидит на кровати и смотрит мультики — его заслуженный отдых; спокойствие перед чередой записей и продвижений альбома. Он в наушниках, поэтому не слышит легкий стук в дверь, её скрип и парня, зашедшего внутрь. Он замечает, только когда тот начинает говорить. — Ты ужинал? — тихо спрашивает Чимин, переминаясь с ноги на ногу и скрещивая руки. Чонгук вытаскивает наушники. — Я уже поел. — Оу. Никто из них не двигается. — Что смотришь? Чимин подходит, забирается на лестницу, и макнэ привстаёт, подтягивая колени к груди. Тот садится рядом, прислоняясь к стене и заглядывая в его телефон. — Мультик, — Чон наконец отвечает, пожимая плечами. — Тэхён сказал, что я должен посмотреть его. Я только на второй серии. — Интересный? — парень двигается ближе, дыхание Чонгука становится беспокойнее. — Пока что да. — Я прочитал. Младший смотрит на него и прищуривается: — Что прочитал? — Твою песню. Мы скоро записываем, так что… — Так что… — повторяет Чонгук, ставя на паузу видео на экране. Чимин откидывается на подушку, коричневые волосы ложатся вокруг головы, Чон наблюдает за ним краем глаза. — Ты хорошо поработал, Чонгуки, — тот трогает его за локоть. — Ты талантливый. Он смотрит на опухшие от природы глаза Пака, его немного надутые губы и интересуется, о чём тот думает. Чон не говорит спасибо, просто смотрит на него несколько секунд, а потом ложится к нему. Он держит в руке наушники. — Хочешь посмотреть? Парень кивает, вставляет в ухо один наушник и придвигается ближе, чем необходимо, его рука обнимает макнэ за талию. Чонгук держит телефон между ними и нажимает на воспроизведение. Они лежат так, просматривая несколько серий, общежитие становится всё тише, другие участники расходятся по студиям или спать. Чонгук благодарит бога за то, что Намджуна нет. Он наслаждается временем с Чимином, тот дышит тепло и знакомо в его шею. Он мог бы растаять так; они только вдвоём. Чон не уверен, когда Пак забирается под одеяло, но тот закидывает свою ногу на его бедро, тело излучает тепло. Чонгук закрывает глаза. — Давай спать, — бормочет Чимин. — Хорошо. Чонгук вытаскивает наушники, убирает телефон под подушку. Он поворачивается к хёну, рука легко находит чужую талию, как будто не прошло несколько лет с того момента, когда они последний раз делали это. Парень пахнет мандариновым гелем для душа. Чон вспоминает о невидимой линии между ними. Если она и существует, то сейчас, скорее всего, совсем размытая. Чужой нос зарывается в волосы младшего. — Что ты делаешь? — шепчет он. Но Чимин не отвечает, притворяясь спящим.----------
Альбом выходит через две недели, и Чонгуку становится всё тяжелее держать с Чимином дистанцию. Остальные начинают замечать это, если не делали так до этого; Намджун поглядывает на них через всю комнату, и Тэхён поднимает брови каждый раз, когда Чон прижимается к Паку сзади. Он кладёт голову ему на плечо, руки на бёдра, и позволяет остальным просто пялиться, а Юнги закатывать глаза. Всё меняется, он больше не тот ребёнок, который всех отталкивает. — Так вы вместе сейчас? — спрашивает Тэхён, когда они остаются одни на съёмках. Они снимают фотобук, парни отдыхают, пока не начнутся групповые съёмки. Другие участники перекусывают или гуляют около озера, наслаждаясь лепестками цветущей вишни, парящими в воздухе. Чимин фотографируется вдалеке, и Чонгук смотрит, как тот наклоняет голову под деревом, закрывает глаза и раскрывает рот. Ким щёлкает пальцами. — Хэй, я задал вопрос. Чон отворачивается. — Нет, не глупи. — Это не глупо. Он следует за ним, когда макнэ начинает забираться на холм, пока они не стоят на самой вершине. Чонгук игнорирует его, ворошит ногами траву. — Вы стали близки, — друг ворчит, когда подъём становится круче. — Во всех смыслах, ты понимаешь, о чём я. Чон продолжает идти. — Не только ты, Куки. Все заметили. — Не понимаю, что ты хочешь сказать, хён, — он останавливается, садясь на траву на вершине. Его пальцы проходят сквозь неё, мягкую и по-весеннему зелёную, травинки торчат во все стороны. Сегодня сыро. С холма они могут видеть каждого участника. Тэхён садится рядом с ним. — Я сам не знаю, что происходит, — признаёт Чонгук. — Может, тебе стоит узнать? — О да, — с сарказмом произносит он. — Я прямо сейчас пойду и спрошу, хочет ли он рискнуть нашей карьерой и сходить на свидание. — Это не то, что я имел в виду, — серьёзно отвечает друг. И Чон ненавидит, что тот решает быть серьёзным именно сейчас. — Тогда что мне надо сделать? — он хлопает руками по земле, она сжимается между пальцами, пугая божью коровку. Тэхён держит его за локоть, кладя голову на плечо. Он просто лежит так несколько секунд, ничего не говоря, и гладит его руку. — Я не знаю, но первый шаг должен сделать ты. Чимини не решится, знаешь? — Ага, — Чонгук расслабляется рядом с ним. — Я знаю. Парень вспоминает моменты, когда Чимин льнул к нему, а потом отталкивал, слова остаются невысказанными уже очень долго. Пак действует безопасно, он медлит и оставляет вещи такими, какие они есть. И Чонгук ждёт переломного момента, хочет, чтобы идеальная ложь, созданная ими, наконец-то исчезла. — Поэтому он лучше меня. — А? — Потому что он бы никогда… — Чон не заканчивает фразу, вместо этого он сжимает траву и выдёргивает её из земли. — Что бы ты ни сделал, думаю, уже нет пути назад. Они смотрят вниз на участников, и Сокджин начинает махать им, когда замечает, что подходят несколько менеджеров. Время для группового снимка. Ким встаёт и протягивает Чонгуку руку. Тот принимает её, поднимая своё тело, и стряхивает траву с шорт. — Ты проебался, когда начал всё это, Чонгук-а. Теперь надо просто плыть по течению. Парень прищуривает глаза и говорит сладким голоском: — Спасибо за твою поддержку. — Всегда пожалуйста, — ухмыляется Тэхён, хлопая друга по спине. — Пошли. Они присоединяются к остальным под вишней; всё выглядит свежим и ярким, лёгкий утренний туман окружает их. Чимин сидит на ветке дерева, улыбается накрашенными блеском губами и манит макнэ рукой, а Чонгук следует, как ребёнок, нашедший что-то магическое в лесу. — Сначала съёмка у нас, а групповая потом, — объясняет Пак, размахивая ногами. Он смотрит на него из-под чёлки, и Чон кивает, пытаясь выглядеть так, как будто его сердце не разрывает грудную клетку. — Круто. — Чимин-а, Чонгук-а! — им громко кричит фотограф. — Мы идём на другую сторону озера для ваших фотографий. Он отворачивается и начинает уходить, но Чимин подходит, хватает за локоть и теперь ведёт его. Трава становится жёстче и выше, пока они идут по полю. Стрекозы тихо шумят, и светло-розовые лепестки летят с деревьев, дует прохладный ветер. Чон дрожит, волоски на его руках встают, и Пак инстинктивно придвигается ближе. Цветы вишни застревают в его волосах. Он думает, что всё это какая-то злая шутка или просто мечта. — Ты выглядишь, как девочка из сёдзё-манги, — подмечает младший, доставая лепестки из волос. Парень смотрит на падающие цветы, будто не замечал их до этого, и смеётся. — Ты повезёшь нас обратно на своём велосипеде? — Это займёт много времени, — ухмыляется Чонгук, наблюдая, как мнётся трава под ногами. Вокруг начинают появляться жёлтые цветы, а потом они видят целое золотое поле и идут через него. Фотограф отправляет их в середину, делает несколько пробных снимков, говоря принимать неудобные позы, из-за которых Чонгук напрягается. Но Чимин спокоен и безмятежен, как озеро, виднеющееся вдали, так что макнэ пытается держать свою спину рядом с его, медленно вдыхает, пока кладёт голову на короткое плечо, и Пак делает то же самое. Парень хочет повернуть голову, чтобы узнать, каково целовать его в щёку. Так легко сделать это сейчас. Клик. Клик. Клик. Он отмирает из-за звука затвора. Чон открывает глаза бесконечному небу, смотрит на птиц, летающих над ними. Чимин смещает свою руку, и они меняют позу, одну за другой, пока звук камеры не становится громче, а стук их сердец — быстрее. Он прижимает лоб к спине Пака и понимает, что хочет его. Он хочет его. Он хочет его.----------
Чонгук прикрывает глаза из-за яркого голубого света, уши заполняет звук M! Countdown’ского ведущего. Ему кажется, что удача на его стороне, но он не хочет сглазить, поэтому скрещивает пальцы за спиной. Свет светит даже через веки. Его пальцы дёргаются. Больше тянуть нельзя. Три секунды кажутся им бесконечно долгими, и Чон знает, что ничего ещё не произошло, но он уже слышит выкрикивания их имён в голове. Они так много работали. Он видел истощение в глазах Намджуна последние три месяца, видел пот на полу в зале, чувствовал напряжение в общежитии из-за множества бессонных ночей. Они глотали обезболивающие, как конфетки, запивая рекордным количеством кофе. И каким-то образом они выжили. А теперь каким-то образом они стоят на сцене. Когда всё происходит, он почти не слышит криков; его тело неподвижно в ту секунду, когда Хосок начинает прыгать, и Намджун закидывает руку ему на плечо с такой силой, что он видит звёзды перед глазами (или это просто конфетти). Он отмирает, когда конфетти падают, широко улыбается, и лидер берёт микрофон, с такой же широкой улыбкой на лице. Его щёки болят из-за этого, но парень не может перестать, ни за что не перестанет. Намджун произносит короткую речь и передаёт микрофон Тэхёну, который произносит свои благодарности и признания в любви арми, а потом Чимин говорит свои «спасибо» и «я люблю вас», и Чонгук обнимает Намджуна со спины, слушая счастливые нотки в голосе Пака. I Need U начинает играть, и хихикающий Сокджин передаёт помаду, позаботившись, чтобы губы каждого были красными и блестящими. Макнэ наблюдает, как Чимин пытается накрасить Хосока, косметика проходится по его нижней губе, и он ухмыляется своим таким же красным ртом. Они такие неорганизованные и громкие, но они живут этим. Тэхён прыгает по сцене, и Юнги безумно улыбается, смотря на награду, на поверхности которой отражается его накрашенное лицо. Они поют и читают рэп, смеясь в конце каждой строчки, пока музыка не начинает затихать, а свет выключаться, и они уходят со сцены, чувствуя усталость во всём теле. Парни заходят в тёмное помещение за сценой, их поздравляют и хлопают по спинам, пока они проходят. Камера следует за ними, выпрашивая слова благодарности и реакцию от каждого участника, и Тэхён затмевает всех, приближаясь к камере и целуя её — так бы сделал только он. Сокджин посылает идеальный воздушный поцелуй в объектив, пока Юнги и Хосок улыбаются друг другу. Менеджер суетится вокруг них, Чонгук продолжает улыбаться, уголки его губ почти достают до глаз. Но когда он поворачивается и замечает Чимина, спрятанного в темноте коридора, его улыбка пропадает, первый раз с момента их выигрыша. Пак прячет лицо в ладонях, красные глаза виднеются между пальцами. Помада размазалась по губам и подбородку; он кусает нижнюю, окрашенную в красный, губу, как будто пытается сдержать рыдания. Парень прислоняется к стене с опущенными плечами, тело пытается скрыться в темноте, и Чонгук подходит ближе, не придумав заранее, что он собирается сказать или сделать. Странно видеть плачущего при всех Чимина. Тот обычно сдерживается. — Хён, — тихо произносит он. Но камера прерывает его, появляясь сзади с каким-то парнем, который только ищет пищу для зрителя и не имеет никакого чувства такта. Он спрашивает Чимина о победе, даже не посмотрев на него, и Чону в каком-то роде хочется надрать ему зад. Пак вытирает слёзы рукой и шмыгает. Его речь звучит скомкано и тихо, когда он отвечает. Голос периодически ломается, пока парень говорит в объектив. — На камере ничего не было видно, — Чонгук пытается успокоить его, темнота коридора помогла им, глаза Чимина казались более сухими и чистыми. Но хён не верит ему, отворачиваясь и бормоча последние слова в микрофон. Он уходит дальше по коридору, прижимая руку ко рту. Макнэ смотрит на пустое пространство перед собой и думает, стоит ли ему пойти за ним. Он чувствует себя загнанным в угол, стуча пальцами по ноге. Как будто парень должен выбирать, стоит ли ему идти прямо в шторм или переждать. В конце концов, он поворачивается и присоединяется к остальным участникам около лифта. Чонгук слишком невоспитанный или, может быть, просто напуганный, чтобы сделать что-нибудь. Возможно, Паку надо выплакаться одному. — Где Чимин-а? — спрашивает Тэхён, как только он подходит. — Ушёл куда-то по коридору, — парень оглядывается. — Думаю, ему надо побыть одному. Друг закатывает глаза, как будто он опять его разочаровал, и хватает макнэ за плечо, немного тряся: — Иди к нему. — Что? Люди ходят вокруг них, повсюду берут разные интервью. Звуки заполняют его голову. — Он плачет. Мне нечего ему сказать. И он не расстроен, а счастлив. Что я должен сделать, сделать, чтобы человек перестал плакать от счастья? Ты иди. — Он не хочет видеть меня сейчас. Во рту у Чонгука пересыхает: — Откуда ты знаешь? — Потому что я не такой идиот, как ты, видимо. Иди к нему, — Ким подталкивает его, и парень оборачивается, чувствуя, как завязывается неприятный нервный узел в животе. — Ладно, ладно, — бормочет он, уходя. — Поблагодаришь потом. Чонгук ныряет в толпу, направляясь подальше от звуков и глубже в темноту. Он слышит эхо от каждого своего шага, и неожиданно понимает, что один. Парень смотрит назад на снующую толпу, а потом вперёд на коридор, куда ушёл Чимин. Сомневаясь, он делает ещё один шаг, его руки держатся за стену во время ходьбы. Пак Чимин. Несмотря ни на что, этот парень сделан из стекла, такой очевидный и хрупкий, но в то же время трудный. Его сложно понять, сложить все кусочки вместе и разобраться, какой он внутри, и Чонгук так бесится из-за того, что не может это сделать. Чону нравится думать, что он хорошо знает Чимина. Младший знает его привычки, его особенности, детали. Он видит что-то в выражении его лица, когда они вместе, и это что-то чертовски далеко от того, что парни должны чувствовать друг к другу. Пак прикасается к нему, как к вещи, которую он хочет, но не может иметь, медленно и спокойно, как будто она сломается, если сжать слишком сильно. Чонгук заметил это несколько месяцев назад, но думает, что так было всегда. Хёну он нравится, бог знает почему. По крайней мере, младший не слепой. Но Чимин, несмотря на свои привычки, много всего прячет. Он прячет свои мысли в слишком милых улыбках, грусть прячет за закрытой дверью и злость — под подушкой. Иногда бывает легко заметить, что что-то не так, что-то неправильно, но парень будет держать всё в себе, храня секреты лучше, чем кто-либо, кого знает Чонгук. Тэхён был прав на его счёт: Пак никогда не подойдёт слишком близко или улыбнётся слишком широко, он никогда не сделает первый шаг, никогда. Единственное, чего не знает макнэ, — хочет ли парень, чтобы этот шаг вообще был сделан. Но он устал стоять на месте. Так что Чонгук заворачивает за угол, и Чимин именно там, где он предполагал. Парень сначала не замечает его, только тень в конце коридора. — Чимини-хён, — говорит он тихо, пытаясь не напугать его. Не получается, Пак выпрямляется из-за звука чужого голоса, вытирая и так заплаканное лицо. Чонгук подходит ближе, пытаясь выдавить улыбку, и парень наконец-то расслабляется, когда понимает, кто приближается. — Ах, прости, Чонгуки. Я в порядке, я действительно в порядке, клянусь, — он неуверенно улыбается в ответ. Чимин выглядит не очень. — Это повлияло на тебя сильнее, чем на других, хах? Младший останавливается перед ним, его руки бесполезно свисают. Он хорошо видит парня в приглушённом свете. Его глаза распухшие, нос красный, и Чонгук понимает, что влюблён по уши и безвозвратно, потому что всё ещё считает его самым красивым человеком, что когда-либо жил. — Наверное, — Чимин шмыгает, его голос звучит неровно. — Не знаю почему. Всё просто так сложилось, — он неуверенно смеётся. — Тебе стоит перестать держать всё в себе, хён, — Чонгук смотрит вниз, где их ноги почти соприкасаются. — Это нехорошо для тебя, знаешь. — Ага, — Пак тоже смотрит вниз. — Просто, мне кажется, что мы убивались ради этого альбома? Мы все знали, что в нём есть что-то очень важное, не знаю что, но как будто мы могли доказать себе что-то с его помощью. И мы сделали его вместе, — его голос ломается. — И людям он нравится, действительно нравится. И наши танцы, и песня Юнги-хёна, и Намджуна тоже, и твоя песня… Чонгук кусает губу, и парень переводит дыхание перед тем, как опять начать говорить. — Мы сделали это. Мы делаем это. Я здесь и делаю то, что люблю, вместе с вами. С тобой. Он выдыхает, его шея красная, как вино, и Чонгук хочет выпить его, почувствовать вкус своими искусанными губами. Его волосы откинуты назад из-за бесконечных нервных движений, но младший убирает несколько оставшихся прядей со лба, нежно и медленно, как будто если он поспешит, то разрушит момент. Всё останавливается, когда Чимин поднимает на него взгляд, брови сдвинуты вместе, ему любопытно. Его глаза широко раскрыты и смотрят на лицо Чонгука, как будто парень знает, что макнэ сейчас сделает больше, чем ожидает от себя. Он облизывает губы, и пальцы Чона вздрагивают на шее Пака. Такая тёплая. Он опьянён. Возможно, это пьянящее чувство даёт ему две секунды мужества (или идиотизма), чтобы наклониться вперёд. И кажется какой-то шуткой, что ему нужно всего две секунды, две короткие, бесконечные секунды, чтобы наклониться и поцеловать человека, которого он больше всего хотел почувствовать своими потрескавшимися губами. Он целует Чимина, как будто это шёпот, секрет, спрятанный в тёмном коридоре, и Чимин отвечает легко, просто. Кажется, рёбра в груди Чона ломаются, отпуская что-то, что долго росло внутри, и он разрывается, потому что это больно. Это чертовски больно. Чонгук тянется к лицу парня, только чтобы провести пальцем по щеке, и понимает, что она мокрая. Его губы на вкус солёные, младший отходит и видит, что Чимин плачет сильнее, чем раньше. Он паникует на секунду, отодвигаясь так быстро, что чуть не падает. — Прости, прости, — быстро произносит макнэ, выставляя вперёд руки. — Я не должен был… Пак быстро трясёт головой, хватает чужую руку и тянет к себе. Он кладёт ладонь парня на свою щёку. — Ты не должен был… — Чимин говорит медленно, обдумывая. — Но я рад, что ты поцеловал. Чонгук чувствует улыбку Пака, его глаза всё ещё слезятся, когда тот подносит его руку и целует запястье. Его пульс ускоряется, и младший улыбается, оставляя поцелуй в уголке пухлых губ так, что помада размазывается ещё сильнее. Чимин тихо смеётся, прижимая к себе ещё на секунду, а потом отталкивая. — Это не лучшее место, — шепчет он. Его глаза увлажняются, когда парень улыбается. — Ага. Да, ты прав, — Чонгук делает шаг назад уже второй раз, устанавливая приемлемую дистанцию между ними. — Остальные ждут. Чимин перемещает руку на его локоть: — Поговорим потом, ладно? Они начинают идти, и Чонгук кивает, надеясь, что хён говорит правду.