Спаси меня, Хельга.

      Яркое летнее солнышко в чистом лазурном небосводе приятно радовало Хиллвуд своими лучами после ночной грозы. Тихий ветерок игриво сдувал с растений прозрачные капли, оставленные дождём. От удушающей духоты не осталось и следа. В воздухе приятно пахло свежестью. Город уже давно проснулся, и обычно пустые серые улочки наполнились жизнью. Казалось, лишь один синий двухэтажный дом продолжает стоять, погружённый в приятные объятия морфея.       Редкие солнечные зайчики, пробиваясь сквозь щёлочки занавесок, падали на лицо всё ещё спящей блондинки, но это нисколько не нарушало её сладкий сон. Хельга тихонько посапывала, сжимая в руках розовую подушку и изредка шевеля кончиком носа. Впервые за эти несколько дней она спала так умиротворённо, без волнений и кошмаров. Но всё приятное, как говорится, быстро заканчивается.       Глухая вибрация неприятно пульсировала где-то под подушкой, прогоняя дремоту. Патаки поморщилась, кинула подушку куда-то в сторону с дежурной фразой: «Ради Бога, Мириам, выруби ты этот миксер!» Опомнившись, что находится дома одна, блондинка нехотя приоткрыла один глаз. Сунув руку под подушку, она нащупала источник вибраций.       — Алло, — рухнув лицом в подушку, промямлила Патаки.       — Хельга? — в трубке послышался лёгкий смешок подруги. — Ты что, всё ещё спишь?       — Да, чёрт подери, Фибс. Спала и видела прекрасные сны про золотых единорогов, — недовольно буркнула блондинка всё ещё сонным голосом.       — Да, да, могу представить, что это был за единорог, — рассмеялась в трубку Хейердал.       — Ты на что это намекаешь, Фиби? — рыкнула Хельга.       — Да так, Хельга, ни на что, — японка прокашлялась, сдавливая новую волну смеха.       — Ты разбудила меня в такую рань, чтобы издеваться? — устало зевнула Патаки.       — Рань? — брюнетка, казалось, чем-то поперхнулась. — Уже полдень вообще-то, соня. Ты же так всю жизнь проспишь.       — И это говорит мне та, которая постоянно нервировала меня рассказами о здоровом полноценном сне, — иронично высказалась блондинка. Обе рассмеялись.       — Так, совсем забыла, зачем звонила, — успокоившись, продолжила Хейердал. — Мы с Джеральдом решили провести вечер на пляже в паре километров от Хиллвуда. Тёплый песочек, солёный воздух, прибрежные волны — что скажешь?       — Звучит очень здорово, — согласилась Патаки. — А я то тут причём?       — Кончай придуриваться, Хельга, — цокнула языком японка. — Ты же прекрасно поняла, что мы хотим взять тебя с собой.       — Чтобы я весь вечер наблюдала за вашими любовными игрищами? — закашлялась блондинка. — Нет уж, увольте.       — Перестань, Хельга, — рассмеялась Хейердал. — Я обещаю, всё будет в рамках приличия.       — Знаешь, Фибс, — неуверенно начала Патаки. — Было бы неплохо, если бы мы позвали с собой, ну… Арнольда.       — Не думаю, что это хорошая идея, Хельга, — голос подруги вмиг стал холодным. — К тому же я уверена, что Джеральд будет категорически против.       — Даже после того, что я вчера рассказала вам двоим, вы всё ещё не хотите помочь ему? — блондинка изо всех старалась быть спокойной, но нотки досады неумолимо проскальзывали в её голосе.       — Прости, но ведь дело не только в ситуации с Лайлой, — грустно вздохнула Фиби. — Ты ведь понимаешь, что он и без того наломал немало дров. Он сам должен захотеть измениться, Хельга. Без его желания все твои усилия будут напрасными.       — Возможно, ты права, Фибс…       — Мы заедем за тобой в шесть вечера, ладно? — Хейердал ловко перевела разговор в другое русло. — Надеюсь, ты будешь дома?       — Думаю, да, — задумчиво протянула блондинка. — Схожу навестить Лайлу и вернусь домой. Если опоздаю — можете не ждать.       — До встречи, Хельга, — голос подруги звучал довольно радостно. Скорее всего, она сейчас улыбнулась.       — Пока, Фибс, — нажав кнопку отбоя, Патаки развалилась на диване в позе морской звезды.       Всё тело ныло от усталости. Непреодолимое желание плюнуть на всё и просто спать целую неделю подряд не покидало юную головку девушки. Но долг превыше всего, и поэтому, пересилив свою сонливость, блондинка отправилась принимать холодный бодрящий душ. После водных процедур Хельга спустилась на кухню и, выпив добрую дозу кофеина, выглянула в окно. Редкие облака уже успели украсить собой голубое небо.       — Чёртова погода! Ты слишком быстро меняешься. Нельзя же быть такой непостоянной! — выругалась блондинка.       По прогнозам синоптиков на город снова надвигалась гроза и холодный циклон. Немного пошевелив мозгами, стоя у гардероба, Хельга всё же решила надеть свои любимые джинсы и клетчатую рубашку поверх белой майки. Спешно зачесав волосы в высокий хвост, Патаки ногой толкнула входную дверь.       Снаружи послышалась странная возня. Выйдя на крыльцо, блондинка скрестила руки на груди и скривила губы. На ступеньках валялся какой-то странный тип. По виду её ровесник. Парень медленно встал, что-то бурча и чертыхаясь себе под нос. Его чёрная куртка покрылась пылью и грязью, а на рукаве образовалась небольшая дырка. Зелёная кепка одиноко валялась в стороне на одной из ступенек.       — Какого чёрта ты делал у меня под дверью? — Патаки оскалилась, буравя наглеца взглядом. — Мой порог — это тебе не место для отдыха!       — Знаешь, Хельга, я то думал время хоть немного смягчило тебя, — парень с нахальной усмешкой повернулся к блондинке. — А ты всё та же старая добрая грубиянка Патаки.       — Да как ты, чёрт подери… Стоп… — девушка внимательно обвела стоящего перед ней юношу взглядом. Круглое лицо, большие глаза, губы поджаты в тонкую линию. Он вдруг показался ей смутно знакомым. Редкие сухие волосы цвета воронова крыла, усталый взгляд, осунувшиеся плечи и этот неестественно большой нос, создающий явную дисгармонию на лице. — Сидни? Ты что ли?       — Долго соображаешь, Патаки, — Гифальди поднял со ступеньки свою кепку, кое-как отряхнул и вернул её на своё законное место. — Можем поговорить?       — Вообще-то, я не ждала сегодня гостей, Сид, — Хельга переминалась с ноги на ногу. — У меня много неотложных дел, поговорим как-нибудь в другой раз.       — Ты не понимаешь… — парень приблизился настолько близко, что блондинка зажмурилась, испытывая неловкость. — Это очень важно, Хельга.       — Не так близко, дружок! — стиснув зубы, Патаки грубо оттолкнула от себя Гифальди, и тот вновь едва не свалился на ступени. — Так уж и быть. Заходи…       Блондинка вяло прошла в гостиную, следом за ней, раздражающе шаркая своими сапогами, зашёл Сид. Рухнув на диван, Хельга махнула рукой на кресло, что стояло напротив, предлагая гостю занять его.       — Хочешь пить? — сухо осведомилась она. — Чай, кофе, лимонад?       — Я бы выпил чего-нибудь покрепче, — с вызовом ответил тот.       — Кажется, мой папаша хранил несколько бутылок виски под полом, — задумчиво протянула Хельга. — Но я не жила здесь шесть лет, так что не гарантирую, что ты не отравишься.       — Плевать, — усмехнулся парень. — Меня уже ничего не возьмёт.       Патаки с трудом вспомнила, где именно хранилась заначка, и ещё с большим трудом смогла открыть этот чёртов тайник. Боб основательно позаботился о безопасности своего клада. Наконец, справившись с половицей, блондинка достала тёмную бутылку, покрытую толстым слоем пыли. Через пару минут она вернулась в гостиную, поставив на журнальный столик бокал с алкоголем. Гифальди сделал внушительный глоток.       — Могу я спросить? — блондинка села на диван, сжимая в руке стакан с соком. — Кто наградил тебя этим потрясающим фингалом?       — Твой любимый, — иронично ответил парень. — Арнольд.       — Что, прости? — Хельга поперхнулась, то ли от того, что Сид назвал репоголового её любимым, то ли от того, что этот святоша теперь был способен на такие финты. Прокашлявшись, она продолжила: — Знаешь, Сидни… Даже не хочу представлять, что ты мог натворить, чтобы он тебя так разукрасил, — блондинка не смогла сдержать смех.       — Смейся, смейся, — Гифальди отпил ещё немного виски из бокала. — Только смотри, чтобы потом плакать не пришлось.       — О чём это ты? — вмиг став серьёзной, блондинка вперила в него свои голубые глаза.       — А о том, что Арнольд влип по-крупному, — Ладонь парня сжалась в кулак. — Его хотят подсадить на иглу, Хельга. Понимаешь? Вчера вечером я подслушал разговор нашего босса. Уж не знаю, что они между собой не поделили, но Алекс настроен крайне серьёзно. Если его план сработает, то Арнольд пропал.       — Я не понимаю, если всё так серьёзно, то почему ты сейчас здесь? Какого чёрта рассказываешь всё это мне, а не пытаешься предупредить его? — Патаки непонимающе хлопала глазами.       — С утра я пытался с ним поговорить, — огрызнулся Гифальди. — Но накануне мы с ним крупно повздорили, и единственное, что он сделал, так это наградил меня этим фонарём, — парень обречённо вздохнул, обводя пальцем края бокала.       — Почему тебя вообще заботит его судьба? Не помню, чтобы вы когда-то сильно дружили, — девушка поджала ноги. — Я хочу сказать, даже его лучший друг отвернулся от него, а ты… Что заставляет тебя помогать ему?       — Ты, Хельга.       — Я? — блондинка смотрела на Гифальди округлёнными глазами. — Что ты имеешь ввиду?       — Ты ведь любишь Арнольда, Патаки… Для него ты готова на всё что угодно, и я это знаю, — рука парня ощутимо дрогнула над фужером с остатками виски. — А я… Не хочу видеть слёзы на твоём лице.       — Тебе алкоголь ударил в голову, болван? — девушка отвернулась в сторону, скрывая смущение. — Что ты несёшь? Выглядит как дешёвая сопливая драма.       — Скорее, как неудавшаяся комедия, — усмехнулся Сид, глотая остатки горячительного напитка. — Знаешь, Хельга… Это ведь всё из-за меня, понимаешь?       — О чём ты? — девушка надменно вскинула бровь.       — Тогда, в классе… Это ведь я убедил ребят посмеяться над вашими с Арнольдом взаимоотношениями. Но всё вышло из-под контроля. Я не хотел, чтобы всё случилось так, как случилось. Видишь ли, я безумно завидовал Шотмену. Всё своё время ты проводила рядом с ним, вы смеялись, ругались, мирились. Каждый раз, видя вас вместе, меня охватывала дичайшая ярость. Знаешь, почему? — Гифальди пересел на диван, сжав в ладонях руку блондинки.       — Сид, перестань, — Патаки отстранилась от парня, сев на локотник. — Тебе алкоголь затуманил мозги, ты сам не соображаешь, что ты несёшь!       — Нет, я всё прекрасно соображаю, Хельга! — парень повысил голос. — Наблюдая за тобой в Сан-Лоренсо, я понял, что ты не такая, как все. Ты самая храбрая, отважная, смекалистая и замечательная девчонка из всех, с кем мне приходилось общаться. Только благодаря тебе все мы смогли вернуться домой, только благодаря тебе все могли продолжать жить счастливо. И именно тогда я осознал, что влюбился! Я полюбил тебя, Хельга, и мне не давало это покоя ни днём, ни ночью! Я не мог просто подойти и заговорить с тобой, я просто не знал, что сказать. А ты… Всё больше времени ты проводила в обществе Арнольда. Ревность захлестнула меня настолько, что я уже не отдавал отчёт своим поступкам. Из-за меня вы поссорились, перестали общаться. По-началу я даже обрадовался этому, но… Узнав, что ты уезжаешь из Хиллвуда, я в полной мере осознал свои ошибки, Хельга. Из-за меня всё полетело к чертям! Из-за меня Арнольд стал таким…       Блондинка словно оцепенела. Лицо не выражало никаких эмоций. Яркие сапфировые глаза стали пустыми и безжизненными, как пересохшее озеро.       — Прошу тебя, не молчи… — Сид начал нервно ходить по комнате. — Ругайся, кричи, можешь даже ударить меня, только умоляю, не убивай меня своим молчанием, Хельга! — парень положил ладонь на её плечо.       — Убери руку, Сидни! — взревела Патаки. — Иначе сделаю больно…       — Прости меня, я не хотел, чтобы всё так обернулось… — Гифальди крепче сжал плечи блондинки, заглядывая ей в глаза, словно побитый котёнок. — Это грёбаное чувство вины с того самого момента ни на мгновение не покидало меня. Я ведь и в эту чёртову компанию затесался только для того, чтобы присматривать за Шотменом. Изо дня в день я молча смотрел, как он угасает, не в силах рассказать ему правду. Каждый раз, когда он в отчаянии хватался за шприц, я останавливал его. Но так больше продолжаться не может… Только ты сможешь убедить его оставить прошлую жизнь. Ради тебя он сможет побороть тягу к алкоголю и сигаретам, но… Если сегодня ты не поможешь мне, то его уже ничто не спасёт: ни твоя вера, ни твоё присутствие, ни твоя любовь. Последнее слово остаётся за тобой, Хельга…