Две стороны одной тайны

      Асока очнулась в маленьком тёмном помещении, которое больше напоминало тюремную камеру, нежели комнату. Пространства здесь было не так много, всего пару метров, пару метров окружённые плотными каменными стенами без окон, украшенные лишь несколькими тусклыми светильниками. Тано лежала на тёплом песчаном полу, с которого мгновенно попыталась встать, лишь только немного отошла от действия усыпляющего газа, и тут же с ужасом осознала, во-первых, то, что её тонкую шею сковывал грубый металлический ошейник, старой ржавой, но прочной цепью крепящийся где-то к камням над головой, а, во-вторых, что она здесь была не одна.       Несмотря на абсолютную мизерность помещения, внутри почти вплотную сидело ещё несколько рабынь: три тви`лечки и две человеческих женщины, - вероятно часть тех невольниц, которых она должна была спасти. Хотя, с другой стороны, до единственной здесь тогруты медленно начинало доходить, что, вероятнее всего, никакой поставки и не было, всё было подстроено мерзким Джаббой Хаттом, чтобы поймать и пленить Асоку, от чего становилось ещё более не по себе.       Впрочем, долго раздумывать женщине так и не дали, спустя всего пару минут после того, как она пришла с себя, в камере появилось несколько надзирателей в чёрных вызывающих костюмах и масках, которые вместе с дроидами приволокли с собой несколько ушатов воды, разнообразные банные принадлежности и множество великолепных, эффектных нарядов для рабынь.       - Сегодня у вас важный день, девочки. Сегодня, дворец вашего хозяина посетит особый гость, - говоривший мужчина наиболее ярко подчеркнул интонацией слово «особый», явно давая понять, что этот человек или гуманоид был персоной крайне значимой для Джаббы, и задобрить его становилось первостепенной задачей противного Хатта, а вернее его рабынь, - И вы должны быть на высоте, потому быстро подняли от пола свои красивые фигурки и приводим себя в порядок.       Главный надзиратель демонстративно махнул рукой, отдавая негласный приказ другим мужчинам и дроидам приступить к подготовке рабынь. Остальные незнакомцы в масках подошли поближе к каждой из пяти девушек и, держа в руках разнообразные цветные наряды с камнями и украшениями, стали внимательно наблюдать за тем, как роботы переодевали и тщательно намывали невольниц, на что те, абсолютно не испытывая никакого стыда или дискомфорта, соглашались.       Мельком взглянув на них, Асока молча оценила ситуацию, она была пленницей во дворце Джаббы, одной из рабынь, Люк сейчас находился неизвестно где и неизвестно в какой ситуации пребывал, а она, она должна была терпеть все эти унижения и развлекать какого-то напыщенного мужлана, наверняка, не менее противного, чем сам Хатт его дружка. Ну уж нет, на это она не подписывалась и к этому не была готова, тем более, что в данный момент Тано куда больше волновала судьба её приёмного сына, чем выглядеть пошло-сексуально для непонятно кого. Наверное, потому, когда дроид и главный надзиратель приблизились к ней, чтобы тоже привести в порядок, женщина стала активно сопротивляться.       - Я не собираюсь развлекать какого-то противного урода, я - воин, а не шлюха! – громко, во всеуслышание заявила она, когда некто из мужчин потянул тогруту за цепь, - Сейчас же уберите от меня свои грязные лапы! – руками отбиваясь от «заботливых» конечностей дроидов, продолжила огрызаться Асока, - И верните мне Люка! Где Люк, что вы с ним сделали?! Если с его головы хоть волос упадёт, я вас всех здесь на кусочки порублю! Женщина чисто инстинктивно потянулась руками к поясу, где обычно висели её световые мечи, от гнева и негодования позабыв, что сейчас она была совсем не в том положении, чтобы кому-то угрожать.       Видя, что новая пленница, ещё толком не знающая местных порядков, как и все девушки, поначалу сопротивляется, мужчины и дроиды стали активнее пытаться заставить её подчиняться. Но Асока не сдавалась, продолжая кричать разнообразные гадости, пинаться и драться. Не усмирили женщину даже световые плети, которые надзиратели решили применить как крайнюю меру. И наоборот, ещё больше распалили в Тано желание сопротивляться пленителям. Получив несколько болезненных, но не ранящих ударов, Асока начала вырываться из всеобщих, так и сыплющихся на неё захватов ещё более ожесточённо. Одному надзирателю она врезала кулаком в живот, другого пнула ногой, перевернув ушат с водой, который тот держал в руках, а дроида, что попытался уцепиться за один из её боковых лекку она и вовсе оттолкнула Силой, после чего, понимая, что, несмотря на цепи, может применять свои способности, стала сражаться с пленителями при помощи них.       Мощные силовые волны так и лились из рук несчастной разъярённой и раздражённой тогруты, отбрасывая прочь, сбивая с ног, раня надзирателей и ломая дроидов, устраивая в камере полную неразбериху и хаос и давая Асоке призрачный шанс освободиться и сбежать, спасти Люка и вернуться к прежнему существованию настолько, насколько это было возможно. Уже спустя пару минут она раскидала по сторонам практически всех присутствующих служителей Джаббы, оставалось только оборвать цепь и ринуться прочь, но надзиратели были тоже не так просты, как казалось на первый взгляд. Видимо, предупреждённые о том, что эта рабыня являлась особой, то есть сильной и одарённой, они поняли, что пора было переходить к иным действиям.       Асока успела в очередной раз пнуть последнего подъехавшего к ней дроида, прежде чем попытаться выбраться из оков, но это ей так и не удалось. Валявшийся где-то позади Тано на полу надзиратель быстро смекнул, что нужно было делать и активировал электрическую дубинку. Мощный заряд тока прошёлся по изящному, но сильному телу совсем не ожидавшего это женщины, потом ещё один и ещё. Сверкающие «молнии» посыпались на Тано со всех сторон, почти полностью лишая её сил и сбивая с ног. Ослабшие, словно ватные, конечности, несмотря на всю моральную борьбу тогруты, стали подкашиваться и подгибаясь заставили ту медленно сползать вниз, падая обратно на мягкую песчаную поверхность пола. Вновь оказавшись там, женщина, едва ли не теряя сознание, безвольно прислонилась спиной к каменной стене, стеклянным, затуманенным взглядом смотря на происходящее так, будто она созерцала пустоту.       Быстро поднявшись с земли, главный надзиратель спешно подошёл к Асоке и, взяв у дроида из механических кистей какую-то таблетку, почти силой запихнул её Тано в рот, тут же заставив проглотить.       - Этот препарат сделает тебя более покорной. Мы научим тебя слушаться, мерзкая стерва, - это были последние слова, что услышала Асока прежде, чем действие «лекарства» полностью поглотило её разум, и Тано уже не особо соображала, что происходит, дальше для неё всё было как в тумане.       Мельком взглянув на наручные часы, надзиратель с ужасом понял, что на абсолютно бесполезную борьбу с Асокой они потратили слишком много времени и приводить её в порядок уже не оставалось ни лишней секунды. В прочем, внимательно окинув девушку оценивающим взором, мужчина осознал, что она и так выглядела достаточно чисто, привлекательно и относительно ухожено, а потому быстро и просто принял решение:       - Оставьте всё как есть. Раз она на особом положении у господина, то думаю, он не сильно будет злиться из-за одежды, - с этими словами мужчина опять махнул рукой, давая остальным понять, что пора было уходить, и быстро направился к двери камеры, мысленно надеясь, что к прибытию важного гостя Асока-таки придёт в нужное состояние, чтобы развлекать Джаббу и его особо значимого «делового партнёра» вместе с остальными.       Спустя всего ничего времени после случившегося между ним и Леей конфликта, Вейдер прибыл на Татуин. Всё же, эта песчаная планета была самой близкой от той, где находился его замок. И, тем не менее, ситх уже порядком успел поуспокоиться и привести себя в нормальное эмоциональное состояние, чтобы с полной серьёзностью вести необходимые Сидиусу переговоры. А от исхода этих переговоров зависело многое. У правителя галактики были крайне необходимые для империи требования к Хаттам, и от благополучного проведения сией миссии почти решалась часть судьбы галактики.       Небольшой, но достаточно внушительного и строго вида кораблик тёмного лорда приземлился подле замка Джаббы Хатта, и Вейдер, в сопровождении двух отобранных для этого задания штурмовиков, властной походкой направился внутрь. Несмотря на то, что ситх не являлся особой царских кровей и каким-то прямым родственником императора, встречали его по-королевски, едва ли не расстилая перед тёмным лордом красную ковровую дорожку: услужливые провожатые, готовые выполнить любую просьбу Дарта Вейдера, торжественная живая музыка, пышный праздник с экзотическими рабскими танцами и исполнением композиций лучшей певицей на Татуине, самые разнообразные угощения и, конечно же, насколько только можно уважительный приём самого правителя бывшей родины Вейдера.       Вот только ситху была как-то безразлична вся эта роскошная пыль, которую Джабба пытался пустить ему в глаза. Тёмный лорд с детства ненавидел сию почти безжизненную, сухую и песчаную планету, принесшую ему столько страданий, как и Хатта допускающего на ней процветающее рабство, как и своё пребывание здесь. И никакие пышные приёмы не могли этого исправить, Вейдер явно чувствовал напряжение и раздражение от посещения сего пыльного шара, каждый раз, когда ему приходилось это делать. Одно лишь радовало ситха сегодня, что в отличие от последней миссии, когда он возвращал Джаббе его сына, унижался теперь не он перед мерзким и слизким Хаттом, а Хатт перед ним.       Молча прошествовав по залу, где вокруг, словно бабочки, порхали прекрасные танцующие рабыни, Вейдер спокойно остановился у ложа правителя Татуина и, взглянув Джаббе прямо в глаза, величественно поднял руку, как бы приказывая прекратить излишнюю суматоху и предлагая перейти сразу к делу.       Правильно поняв его, огромный мерзкий Хатт тут же распорядился остановить музыку и экзотические пляски, тоже жестом отдав некий приказ прислуживающим ему подданным, а затем, медленно затянувшись через трубку кальяна и неспешно выдохнув дым, заговорил на непонятном практически никому языке.       - Великий Джабба Хатт рад приветствовать вас, лорд Вейдер, в своих владениях, - противным механическим голосом затараторил дроид-переводчик, - Не желаете ли отведать нашего лучшего вина?       Вместе с этими словами к ситху мгновенно приблизился практически незаметно перемещающийся официант и услужливо предложил алкогольный напиток дорогому гостю. Вот только Джабба, похоже, не учёл, что Вейдер не был в состоянии пробовать спиртное через шлем, и в этом была его ошибка. Внимательно взглянув сначала на предлагаемый ему бокал, едва ли не трясущимся от ужаса слугой, а затем переведя взгляд на самого правителя Татуина, ситх недовольно нахмурился, что внешне выразилось лишь небольшим кивком головы и чуть усилившимся ощущением холода тёмной стороны вокруг лорда. Но этого было достаточно, чтобы все окружающие смогли испытать лёгкий испуг, поняв, какую глупость они только что совершили, и на мгновение замереть, затаив дыхание. Впрочем, Вейдер не был настроен вымещать на окружающих свою злобу за такую пусть и не уважительную к нему, но пустяковую ошибку, от чего лишь безмолвно чуть подавил потоки текущей через него тёмной стороны Силы и пренебрежительно взмахнул рукой, в знак того, чтобы угощение просто убрали от него подальше.       Не желая злить дорогого гостя ещё больше, Биб хаотично стал жестикулировать официанту, чтобы тот скорее удалился, а тёмный лорд, не теряя больше ни секунды, решил перейти прямо к делу.       - Я прибыл сюда, чтобы заключить договор между Хаттами и империей, договор который послужит во благо всей галактике, - холодным тоном начал говорить Вейдер, - Император настаивает… Нет, император требует, - тут же поправился ситх, сделав свой ледяной голос ещё более жёстким и непоколебимым, - Увеличения суммы налога, что Хатты выплачивают империи ежегодно, на… - тёмный лорд назвал точную цифру, которую Сидиус озвучил ему перед миссией, - А также разрешение на свободное перемещение наших кораблей в вашем космическом пространстве.       Договорив эти фразы, Вейдер с таким видом уставился на Джаббу, что страшно стало даже сопровождающим его штурмовикам, ибо грозный давящий взгляд золотых глаз ситха чувствовался и через шлем, от чего всем присутствующим вновь стало не по себе. Всем, кроме, пожалуй, самого правителя Татуина. Да, Хатт боялся ситха, да осознавал, на что тот, судя по его репутации, был вполне способен, но подобную дерзость к нему проявляли впервые. Ещё никто и никогда не смел ставить свои условия, почти в приказном тоне требовать чего-то от Джаббы, и несмотря на свой внутренний страх перед тёмным лордом, великий правитель возмутился.       Чуть не свалившись со своего ложа, на котором до сего момента он так вольготно возлегал, и даже от злости сломав пребывавшую всё это время в его руке трубку кальяна, Хатт настолько активно зажестикулировал лапами, насколько это вообще было возможно при его габаритах.       - Великий Джабба говорит, что ни вы, лорд Вейдер, ни император… Простите… Не смеют требовать чего-то от него. В хаттском пространстве он единственный и неоспоримый господин, и никто не имеет право помыкать им. Более того, раз вы сочли нормой пренебречь его дружелюбным расположением, проигнорировать оказанный вам тёплый приём и оскорбить правителя Татуина своими наглыми требованиями, то он и вовсе разрывает прочие договоры, которые были заключены с империей ранее, и приказывает вам немедленно убраться из его дворца… - и хотя робот-переводчик не мог испытывать ровно никаких эмоций, произнося эти слова, он говорил так, будто голос его дрожал от ужаса и понимания того, что Вейдер мог с ним сотворить за подобное хамство, впрочем, дроид логически осознавал всю опасность своего положения.       Но благо, несчастному роботу повезло – ни капли не обращая внимания, на то, что все дерзкие и оскорбительные слова доносил до ситха именно он, явно ставя под угрозу срыва столь важную для Дарта Сидиуса миссию, тёмный лорд всё больше и больше испытывал гнев и раздражение по отношению именно к Хатту. Вся галактика склонялась перед императором, вся галактика склонялась перед силой и мощью и самого Вейдера, и лишь этот противный слизняк-переросток, весь дрожа от страха, смел играть перед ним эдакого властного царька. Это было и смешно, и нелепо, это было и отвратительно и доводяще до иступляющей ярости в купе с тем, что ситх до сих пор не мог простить ни Татуину, ни его правителю свои старые обиды и страдания. Эти слова звенящим раздражающим эхом в голове тёмного лорда просто пульсировали, с каждой секундой всё увеличивая и увеличивая пронизывающие и обвивающие его потоки тёмной стороны Силы, заставляя механические кисти Вейдера слегка подрагивать от желания сжать металлические пальцы в кулаки. Его злоба и ярость по отношению к Джаббе всё сильнее нарастала, до тех пор, пока окончательно не хлынула через край на последних словах дроида-переводчика.       - Ты хочешь разорвать предыдущие договорённости даже если цена этому будет твоя собственная жалкая жизнь? – легко взмахнув механической кистью, грозным хрипящим голосом проговорил Вейдер, с Силой сдавливая пальцами невидимые тиски вокруг толстой шеи Хатта.       Ещё мгновение правитель Татуина пытался возмущаться и сопротивляться, активно жестикулируя лапами, пока, несмотря на все жировые отложения, его горло окончательно не стиснул удушающий приём ситха, и «омерзительное чудовище» не стало задыхаться, противно кашляя и плюясь. От невозможности получать кислород в нужной ему дозе, Хатт стал издавать некие непонятные хаотичные звуки и жалобно, словно ребёнок, перепугано шерудить короткими лапами по собственному подобию шеи. Эта пытка, страшная, нет, просто ужасающая, пережитая Джаббой за весь свой век впервые, настолько сильно шокировала того, что правитель Татуина был готов уже на всё, лишь бы только спасти свою жалкую жизнь.       Найдя в отчаянной немой борьбе за право спастись последние силы, Джабба, едва не теряя сознания, показал дроиду некий жест, и тот мгновенно озвучил его решение:       - Хорошо-хорошо, мы на всё согласны, ради пощады… Только не убивайте великого хаттского правителя…       Лишь в одно мгновение изменённое во имя спасения жизни решение долетело до ушей Вейдера, как тот моментально ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил Джаббу. Убивать Хатта ему было ни к чему, хотя и очень хотелось, ситх явно испытывал наслаждение от пыток своей жертвы, от мучений и страданий правителя планеты, система которой заставила столько мучиться его, но прикончить Джаббу здесь и сейчас означало провалить миссию, а этого Вейдер сделать не мог. Несмотря ни на что, он всё ещё испытывал верность по отношению к императору – единственному, кто не отвернулся от него в самые тёмные времена, знал своё положение и место и просто не мог предать собственного учителя, пока не мог.       Медленно убрав вытянутую руку, Вейдер, тяжело дыша, попытался прийти в норму, как-то уже не внимательно слушая то, что говорил ему, распинающийся и старающийся от ужаса задобрить тёмного лорда Хатт. А Хатт этот рассыпался в уговорах и обещаниях чего угодно, лишь бы только сохранить его, в один момент действительно ставшей жалкой, жизнь.       - Великий Джабба обещает, что подпишет любой договор, который вы ему предложите, - жестами давая понять сопровождающими Вейдера штурмовикам, чтобы те подали все необходимые бумаги, продолжал бормотать и бормотать дроид, пока солдаты выполняли его распоряжения, и едва откашлявшийся правитель Татуина своей противной лапой шкрябал что-то на нужных листах, - Также наш всемогущий повелитель приносит вам свои извинения и вновь выражает былые, нет, даже удвоенные почтение и уважение… И, конечно же, в знак нашего скорейшего примирения, великий Джабба предоставит вам всевозможные дары, которые только имеются в его распоряжении… Среди которых масса бесчисленных богатств и, естественно, одна из самых красивых рабынь повелителя… Особая рабыня, обладающая способностями джедая…       Нашкрябав кое-как на бумагах свои подписи, огромный слизкий Хатт быстро махнул лапой слугам, чтобы те незамедлительно принесли и привели все обещанные Вейдеру подарки, среди которых была она… Рабыня, что должна была навсегда изменить судьбу ситского лорда.       Явно довольный удачным исходом миссии, которая столь быстро решилась в нужную и абсолютно выгодную ему сторону, Вейдер безразлично наблюдал, как в зал вносят разнообразные богатства, безразлично до тех пор, пока перед его глазами не появилась она…       Ещё в самом начале своего сегодняшнего шествия по этому замку ситх невольно придавался воспоминаниям, как был здесь впервые, впервые выполняя важную миссию в паре с ней. Дворец Джаббы ничуть не изменился за прошедшие годы, и это вызывало у тёмного лорда нежелательные мысли о прошлом, мысли о давно утраченной ученице, которые он старался давить и душить всеми силами ещё в зародыше. Столько пережив, стольких потеряв и искренне полагая, что одна из предавших его близких людей была мертва, как и почти все остальные, Вейдер не желал вновь чувствовать никакие эмоции, даже те обиду и боль, что он испытывал из-за неё когда-то, из-за каждого нового случая, когда отворачивались дорогие и любимые люди когда-то.       Он искренне надеялся, что навсегда подавил в себе все чувства, которые можно было испытывать ко всем тем предателям из его прошлого, что бросили Энакина, оставили одного, отвернулись. Но вот она вновь была перед ним. Асока – живое напоминание о былых неудачах, о прошлых потерях и сопровождаемой каждую из них своей особой единственной и неповторимой болью. И вина бывшей ученицы перед учителем была ничуть не меньшей, чем вина Падме и Оби-Вана.       Когда-то Энакин умолял её остаться в Ордене, буквально на коленях молил остаться с ним, не бросать его, теперь же, теперь Асока должна была молить о пощаде своего нового хозяина. Да-да, именно хозяина.       Вейдер сразу узнал женщину, несмотря на её возраст, она почти не изменилась, даже наоборот похорошела за эти годы. В отличии от самого ситха жизнь не слишком потрепала её в целом. Хотя в данный момент Тано действительно выглядела потрёпанной.       Надзиратели привели её на цепи, в каком-то полу-адекватном состоянии, и буквально силой заставили, несмотря на все попытки орать, отбиваться и сопротивляться, встать на колени перед тёмным лордом, едва ли не распластавшись у него в ногах и унижаясь перед ним. И Вейдер действительно испытывал наслаждения от столь жалкого положения его ученицы в данный момент, которая чудом осталась жива после приказа 66, и спасение которой было жестоким подарком судьбы для них обоих. Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, Энакин унижался перед ней, буквально умоляя не покидать его там у входа в храм с буквально разрывающимся сердцем от боли из-за расставания и предательства, теперь же была её очередь умолять и страдать. Жаль, что пока что она этого не знала, но она узнает, совсем скоро узнает…       Джабба ещё что-то говорил об Асоке, пытаясь донести до Вейдера некую, как ему казалось, важную информацию, вместе с «самой красивой рабыней» передавая ситху и её мечи, приглашал тёмного лорда посетить гонки, и упоминал о том, что с Тано в плен к нему попал ещё некий мальчик, возможно, сын несломимой тогруты, которого, при желании Вейдера, они могут разыскать и доставить ему, но тёмный лорд его уже не слышал, просто не хотел слушать. Его не интересовал какой-то десятилетний ребёнок, его не волновали гонки, от присутствия на которых ситх тут же отказался, его не заботило больше ничто, ничто кроме двух мыслей об Асоке – желании одновременно использовать её, как самую подходящую для непослушной Леи няньку, так удачно предоставленную ему сегодня, и ещё более неистового желания мести за все прошлые обиды, за то прошлое непростительное предательство, которое посмела в другой жизни совершить Асока. И она заплатит за всё сполна, Вейдер наиграется с ней вдоволь и выбросит на помойку, как поступила когда-то Тано со своим учителем. Он это обещает и ей, и себе, лишь только Асока окажется в его полной власти на его корабле, куда, забирая измученную и закованную в цепи бывшую ученицу, даже чересчур успешно выполнив порученную ему миссию, ситх поспешил удалиться, абсолютно радуясь такой удаче… Такому жестокому поначалу для него, а в дальнейшем для Асоки на долгие-долгие годы подарку судьбы.