Две стороны одной тайны

      С того дня прошёл ровно месяц. Жизнь в замке постепенно начинала налаживаться. Казалось, все бури, невзгоды, неурядицы и интриги закончились, постепенно уступая место тихой умиротворённости, призрачной идиллии, которая больше смахивала на милую семейную жизнь, нежели на реальное положение дел. После того случая в покоях Асоки Вейдер больше никогда не трогал её, в виду здорово протекающей беременности. Лея и Асока помирились и теперь частенько проводили время вместе, как в былые дни. Люк и юная принцесса тоже восстановили свою детскую нерушимую дружбу, казалось, всё шло хорошо. Даже несчастная Тано постепенно начинала свыкаться с мыслью о будущем материнстве, как с должным, иногда мечтая о ещё не родившемся ребёнке. Всё было идеально, пожалуй, кроме одного…       Да, тогрута привыкла к мысли о беременности, о ребёнке, о материнстве, это она смогла понять и принять, но вот то, что из-за этой самой беременности женщина стала более толстой и неуклюжей, никак не давало ей покоя. Асока почти положительно относилась к своему нынешнему состоянию, с трепетом и радостью ожидая появления малыша, своего первого настоящего родного малыша, но никак не могла пережить то, что этот самый малыш сделал с её былой прытью, а, вернее, что сделал с ней Вейдер. Тано часто злилась и раздражалась, когда её движения были не чёткими и не точными, как раньше, из-за большого живота неуклюже перемещаясь в пространстве, или когда прежняя привычная одежда на ней плохо сидела и не застёгивалась. Казалось, это было концом света для молодой тогруты. Слишком сильно угнетала потеря былой изящности и ловкости, тем более, в моменты, когда их как раз нужно было проявить и поторопиться.       Вот, например, сейчас женщина должна была как можно скорее собраться и одеться, чтобы направиться на посадочную площадку вместе с Леей провожать на очередную миссию Вейдера и Люка. Асока и юная принцесса и сами не заметили, как это небольшое действие стало почти их милым «семейным» ритуалом, каждый раз, когда тёмный лорд покидал замок. Так вот Тано должна была собраться как можно скорее, чтобы попрощаться со своим дорогим ненаглядным приёмным сыном, до того, как он улетит в неизвестном направлении, попрощаться так, будто видела его в последний раз, но нерасторопность и неуклюжесть из-за беременности опять подводили, как и слишком изменившаяся в районе живота за это время фигура.       Тогрута уже успела нацепить на себя нижнее бельё, эластичные колготы, сапоги, перчатки с бронированными накладками, неизменное серо-фиолетовое платье, оставалось только потуже затянуть на поясе ремень, и она была бы готова. Но как женщина ни старалась, это не удавалось ей сделать. Ещё вчера тугой ремень с круглой пряжкой с «треском» сходился на её бесформенных формах, но сегодня, казалось, живот раздуло так, что даже с прежними усилиями, дурацкий предмет одежды не хотел застёгиваться. Что там застёгиваться, казалось, ему не хватало сантиметра два, чтобы вообще соприкоснуться краями спереди, и это дико бесило Асоку.       Тано старалась и так, и сяк застегнуть ремень побыстрее, но от этого её лишь всё больше постигали неудачи. Она наклонялась, крутила руками, пыталась втягивать непомерно большой беременный живот, даже слегка давить на него, дёргала и тянула кончики аксессуара, но так и не могла зацепиться пряжкой за петлю. Раз, второй, третий, десятый… Тогрута уже выбилась из сил пытаться заставить этот проклятый ремень сойтись на том, что раньше она называла талией, но когда её постигла очередная неудача, женщина окончательно и дико разозлилась.       Сейчас она казалась себе круглее, толще и неповоротливее самого Джаббы Хатта, и то, что даже одеться быстро, ловко, да просто вовремя, Асока не могла, выводило её из себя. А ведь время стремительно уходило, и Вейдер с Люком могли улететь, так и не дождавшись её на посадочной площадке.       В последний раз дёрнув ремень за кончики и почувствовав, что дальше он не тянется и всё равно не сходится, Тано зло выругалась самыми отвязными матами, которые она только знала, тяжело вздохнула и с такой силой запустила аксессуар в сторону, что тот буквально сокрушил, стоящее на его пути зеркало. Сотни серебряных осколков мерцающим дождём посыпались вниз, звеня и разбиваясь на более мелкие частички и усыпая собой серо-белый мраморный пол. Однако, даже разбив его, Асока не предала этому особого значения, а просто, быстро и крайне недовольно развернувшись, пошла в нужном направлении, стараясь не думать о том, какой толстой и неуклюжей она теперь стала, и от этого не меньше злясь на саму себя.       Прощание с Люком и Вейдером выдалось, как всегда трогательным. Лишь только завидев своего дорогого мальчика, Асока тут же сменила гнев на милость. В присутствии Люка её сердце и душа порхали тысячами бабочек счастья столь сильно, что, даже как-то забывшись, Тано напутственно пожелала удачи и ситху. Лея тоже была сегодня в прекрасном расположении духа, от чего этот последний разговор перед отлётом учителя и ученика выдался крайне милым. Сейчас четверо разговаривающих больше напоминали настоящую семью, нежели играли те роли, которые были отведены им судьбой. И эта картина умиляла, потому что она была тихой, нежной и идиллически спокойной. Вот только никто из них не знал, что слишком скоро столь хрупкая идиллия разобьётся в дребезги, как зеркало, сотней осколков рассыпавшееся по мраморному полу комнаты Асоки.       Яркие палящие золотые солнца уже вовсю сияли над пустынным городом Татуина, когда туда неспешно приземлился один из небольших грузовых кораблей замка Вейдера. Так как эта планета находилась ближе всего от той, где в последнее время обитала «семья» тёмного лорда, именно здесь закупалась часть провизии для неё. Вот и в этот раз пилот и несколько штурмовиков-грузчиков прибыли на Татуин за всем необходимым, привычно помирая от скуки в предвкушении нудной погрузки, вот только скучать им, увы, не пришлось.       Лишь только серебристый трап медленно опустился на жёлтую песчаную поверхность, как вокруг раздался шум, и начался полный хаос. Воспользовавшись тем, что корабль приземлился на окраине города, повстанцы Со Герреры решили напасть на него именно там, выждав нужного часа. Миссия по проникновению в замок Вейдера и уничтожению его таинственного наследника была спланирована и сейчас чётко воплощалась в жизнь.       Стараясь палить как можно аккуратнее, чтобы зарядами бластера не задеть стенки корабля, те самые мандалорец и татуинец, что впервые заметили Лею на планете, и ещё шестеро человек почти мгновенно прикончили в этой жуткой перестрелке почти вех штурмовиков, прибывших сюда.       В живых остался лишь пилот, однако его спасение было скорее запланированным, нежели спонтанным, ведь восьмерым переодетым в белую военную броню повстанцам ещё требовалось добраться до пункта назначения, чем тут же занялись выкинувшие трупы прочь и вбежавшие на небольшой борт корабля приспешники Со.       Несчастный пилот не успел произнести ни слова, прежде чем дерзкий мандалорец приставил дуло бластера к его голове и жёстко скомандовал:       — Возвращаемся в замок.       Последнему выжившему на борту корабля служащему Вейдера ничего не осталось, как только выполнить его приказ.       Прошло не так много времени, и маленький кораблик вернулся на нужную планету. Неспешно подлетая к огромному защитному полю белого сооружения в горах, пилот замедлил ход и почти остановил транспорт, не зная, что следовало предпринять дальше. Явно поняв его невольный намёк и прекрасно лицезря очередную преграду на пути, дерзкий мандалорец чуть сильнее прижал бластер к его трясущейся голове. А по связи раздался достаточно привычный вопрос:       — Вошедший в атмосферу планеты корабль, назовите коды доступа… — это сообщение повторилось ещё несколько раз, прежде, чем повстанцев, находящихся на борту, окончательно не достало нерешительное молчание пилота.       — Ну же, называй, — поторопил того наглый мандалорец.       — Называй, мать твою! — не выдержал немого ожидания нетерпеливый татуинец и, выхватив с пояса свой бластер, резко ткнул им в голову пилота с другой стороны.       Ещё более напугано поморщившись от боли, несчастный военный произнёс несколько кодовых букв и цифр, после чего прозрачное защитное поле стало медленно раздвигаться в стороны, по краям распадаясь на мелкие частицы.       Надобности в пилоте ни один из радикально настроенных повстанцев больше не видел, потому ещё лишь секунду тот был жив, прежде чем два одновременных выстрела в упор с обеих сторон прожгли его голову. Небольшой грузовой кораблик двинулся навстречу приключениям.       Медленно плывя вдоль поверхности всего громадного белоснежного сооружения, транспорт постепенно сбрасывал одного за другим десантирующийся бойцов, пока, не заняв пять разных позиций в противоположных концах замка, повстанцы не приготовились к диверсии.       Совсем скоро, после высадки последнего мужчины на необходимую точку, прогремели отвлекающие взрывы, шум, дым, пламя в один момент заполонили обитель тёмного лорда, и началась хаотичная кутерьма.       — Пора, — уверенно скомандовал мандалорец, и маленький кораблик стремительно полетел в сторону балкона, где находились покои дочери Вейдера. Полетел навстречу неизбежному.       После отбытия Люка и Вейдера на миссию день в замке проходил достаточно обычно и скучно. Почувствовав себя не очень хорошо, Асока сразу направилась к себе в покои, тем временем, как юная принцесса тоже пошла к себе. Заняться было особо не чем, и девочка решила перебрать свои украшения, которых скопилось у неё столько, что они уже просто не помещались в предназначенную для хранения шкатулку. Быстро взяв небольшую резную коробочку с драгоценностями, Лея спешно уселась на кровать и высыпала все свои безделушки. Там было море разнообразных вещиц: серьги, кольца, кулоны, заколки, маленькие диадемы, которые сверкали в вечернем алом свете серебром, золотом и платиной металла и мерцали тысячами разнообразных камней: бриллиантами, рубинами, сапфирами, изумрудами, другими неизвестными девочке кристалликами. Это обилие богатства и роскоши, эта россыпь блестящих звёзд на белом атласном покрывале кровати, выглядела как нельзя соблазнительно и обворожительно для любого, кто сейчас увидел бы её, но только не для избалованной Леи. Юная принцесса за всю свою жизнь столько насмотрелась на разнообразные украшения, тем более в замке Вейдера, что в данный момент не проявляла абсолютно никакого интереса к своим бесценным безделушкам, просто безразлично раскладывая их по кровати.       Длинные сапфировые серьги легли рядом с золотым изумрудным браслетом, подле них расположилось большое кольцо с огромным мерцающим рубином… Юная принцесса уже было взяла в руки длинное большое колье, состоявшее из платиновых квадратных пластин и бриллиантов, когда в комнату под оглушительный шум взрывов воровалось трое «штурмовиков».       Девочка не знала, что такого произошло или происходило в замке, но она и, собственно, знать этого не хотела, так как её мало волновали дела насущные, сейчас она была занята своими личными.       Явно находясь не в лучшем расположении духа, абсолютно недовольная, что её побеспокоили столь внезапно, юная принцесса сердито надула щёки и тут же нагло заявила:       — Вы ещё зачем припёрлись? Что вам надо, пустоголовые? Я вас не звала. А ну живо убирайтесь отсюда!       Грозно прикрикнув на троих «штурмовиков», девочка зло ткнула маленьким ухоженным пальчиком в сторону двери, ожидая беспрекословного исполнения её приказа, но, увы, этого не последовало.       Развернувшись лицом к Лее, трое явно не очень умных штурмовиков двинулись в её сторону вместо того, чтобы устремляться к выходу, от чего юная принцесса ещё раз грозно прикрикнула:       — Я сказала: убирайтесь!       Это были последние слова девочки, прежде чем «штурмовики», внезапно, достали абсолютно не свойственное им оружие. Первый из повстанцев Со Герреры, что находился слева от мандалорца, быстро извлёк из-за спины длинный и острый металлический меч из особого сплава, который мог противостоять световому клинку. Татуинец, находящийся справа от своих товарищей, извлёк из-за пазухи такое же оружие. А в руках мандалорца устрашающей угрозой зашипел переливающийся белым мерцанием чёрный световой меч.       Лишь только завидев его лезвие и услышав звук резко активирующегося клинка, Лея испуганно вздрогнула и невольно выронила из рук шикарное дорогое колье, девочке сейчас было явно не до него, когда на кону стояла её жизнь.       Замерев от шока и ужаса, едва ли не полными слёз кофейными глазами юная принцесса в ужасе наблюдала, как к ней приближалась её погибель. Девочка хотела сдвинуться с места, закричать, сбежать, позвать на помощь, но не могла и шелохнуться, так сильно страх сковывал всё её тощее тело, а потому лишь неминуемо ждала смерти.       Мгновение, ещё мгновение… И судьбоносный чёрный меч, занесённый над ней разрубил бы хрупкую детскую жизнь напополам, если бы… Под взмах светового клинка вовремя не подставилась Асока. Словно оранжевой молнией вскочившая между мандалорцем-убийцей и Леей, Тано, шедшая к юной принцессе, как обычно, со всей силы, что у неё была, отразила удар, невольно вступая в навязанный ей бой.       Видя, что атака его товарища была отбита, первый повстанец резко и быстро рванулся к неизвестной противнице справа, всей своей душой и всем сердцем жаждя покарать её металлическим мечом. Однако и его атака не возымела никакого эффекта. Со всей силы замахнувшись, Тано быстро отправила не слишком расторопного мужчину одним ударом ноги протирать носом стеклянный стол, который тут же рассыпался в дребезги, под на время вышедшим из строя повстанцем.       Не долго думая, в бой вступил и татуинец. Атакуя тогруту слева, он едва-едва не располовинил отвлёкшуюся на его товарищей противницу. И это ему бы отлично удалось, если бы мерзкая, наглая девчонка не запустила по повстанцу джоганфрутами. Мясистые фиолетовые «бомбочки» жидким соком растеклись по его белому шлему, на время лишая мужчину всякой видимости, а женщине позволяя заметить его выпад.       Узрев, что оба его товарища чуть ли не с ходу потерпели неудачу, мандалорец, наконец-то пришедший в себя, с ещё большим ожесточением кинулся на Асоку. Махая своим чёрным световым мечом, словно косой, он заставлял противницу всё сильнее и сильнее отходить назад, скрещивая её белые клинки с его оружием. Явно поддаваясь яростному натиску повстанца и при этом неуклюже и неуверенно ступая на пол, Тано пятилась, пока это ещё было возможно.       Удар, блок, ещё удар… Сильный взмах, уклонение, и чёрно-огненное лезвие прошлось над головой пригнувшейся тогруты, своими раскалёнными краями опаляя воздух. Ещё взмах необычного клинка, и женщина в прыжке едва-едва уберегла собственные ноги. От этого резкого и внезапного действия всё внутри Асоки невольно сжалось, сильным давлением отдаваясь в животе и на стенках матки, от чего, крайне неудобно стиснутый ребёнок правомерно зашевелился, стараясь растолкать окружающую его оболочку в стороны.       Это действие малыша было таким неожиданным и резким, что почувствовав сильные толчки внутри и боль, тогрута на секунду остановилась, скривившись и ухватившись одной рукой за округлый живот. Видя, что противница временно замешкалась, татуинец со всей прытью кинулся обратно к ней, желая убить, но не тут-то было… Быстро придя в себя, Асока ловко отбила атаку его клинка своим белым световым мечом и сильным пинком в грудь тут же отправила повстанца прочь.       Сразу же следом за своим товарищем кинулся на Тано и первый мужчина, его атака также была остановлена, а за ней был удар нежным оранжевым кулаком по шлему, который, к слову, не показался отлетевшему повстанцу таким же нежным.       Очередные резкие движения, новое давление на живот и стенки матки, и несчастный зажатый малыш опять зашевелился в попытках хоть немного освободиться и защититься от градом сыплющихся на него со всех сторон толчков. Ребёнок, вновь стал невольно пинаться, расталкивая плоть матери внутри, что резкой болью отразилось на Асоке снаружи. Образовалась спонтанная заминка, и эта заминка дорого стоила для Тано.       Со всей силы замахнувшись, но благо не очень хорошо прицелившись, мандалорец одним резким движением меча ранил тогруте левую руку. Рассечено-опалённая кожа волной боли отдала по всей конечности женщины, заставив ту громко вскрикнуть и спонтанно выронить меч из тонких оранжевых пальцев, крепко хватаясь за раненную плоть второй кистью.       Понимая, что это была его маленькая победа над прыткой неуязвимой противницей, воспользовавшись её временным шоком, мандалорец попытался добить Асоку. Мужчина уже было ожесточённо замахнулся на неё мечом, как вместо прилетевшего Тано удара, ему самому по шлему прилетело толстым мясистым джоганфрутом, который со всей силы, в отчаянной попытке защитить подругу запустила по нему Лея. Столкновение головы с сочным фиолетовым фруктом было таким мощным, что повстанец невольно отшатнулся назад, давая тогруте время оклематься от боли.       Сделав пару шагов прочь и с дикой агрессией стерев с белоснежного шлема фиолетовый сок, мандалорец с ещё большим ожесточением набросился на женщину. Вовремя успев притянуть Силой выроненный световой меч, Асока чуть шагнула назад и, упёршись нижними конечностями в мягкий край кровати, рухнула на матрас. Повстанец наступал. И Тано решила воспользоваться ситуацией. Резко взмахнув ногами, тогрута ловко оттолкнула противника прочь, назад в стену и, сделав переворот через голову, встала на колени прямо посреди белоснежного покрывала.       Но надолго избавления от противников не хватило, первый повстанец и татуинец почти одновременно с отшвыриванием мандалорца назад рванулись навстречу к Асоке и нанесли мощные удары своими металлическими мечами. Быстро среагировав и ловко блокировав их световыми клинками, Тано с огромным усилием стала противостоять интенсивному давлению на её мечи.       Несколько мгновений, несколько незначительных секунд, потребовались тогруте, чтобы собраться с силами и почти одновременно оттолкнуть оба меча противников вверх. Белое смертоносное лезвие её левого клинка моментально ранило татуинца в живот, а правое — первого повстанца в руку, от чего оба противника были на время устранены.       Новое резкое движение заставило ребёнка Асоки опять зашевелиться и с такой силой ударить её изнутри, что Тано аж вскрикнула от боли, согнувшись в три погибели и держать за место ушиба. И тем не менее, как бы плохо и больно ни было тогруте, медлить и отвлекаться было нельзя. Спешно придя в себя и вернувшись в форму, женщина ловко подпрыгнула на кровати, прочно становясь обеими стройными ногами на матрас, которыми тут же по очереди, при помощи сильнейших ударов отправила первого повстанца и татуинца целоваться с белыми резными диванами по краям комнаты.       Пришедший в себя, после жарких объятий со стеной мандалорец вновь ринулся в бой. Ещё издалека завидев его стремительное приближение, Асока в ловком прыжке с переворотом бросилась вперёд и, приземлившись прямо перед противником, удачно блокировала его атаку мечами. Не теряя ни секунды, после этой защиты, Тано стала со всей силы махать мечами, заставляя дерзкого повстанца постепенно отходить назад. Её атаки были мощными, но не слишком точными, какими-то неуклюжими. Однако даже так она почти побеждала в не равном бою, к которому постепенно присоединились первый мужчина и татуинец. Ловко орудуя белыми световыми клинками, атакуя, ставя блоки, почти жонглируя между тремя оружиями противников, тогрута отчаянно вела сражение, пока у неё всё ещё были силы. Но эти самые силы постепенно покидали её. Вести подобный бой с тремя достаточно мощными и опытными противниками одновременно на пятом месяце беременности было крайне сложно. Движения становились всё более неловкими и неуклюжими, удары слабыми, шаги неустойчивыми, огромный живот мешался впереди и постоянно тянул вниз. И это уже не говоря о том, что несчастный потревоженный малыш всё время шевелился и пинался внутри. Тяжёлое дыхание, замедление реакций, общая усталость постепенно подкашивали прыть и успех Тано, вместе с нарастающей изнутри болью. И эта тяжёлая ситуация становилась всё сложнее и невыносимее, до тех пор, пока изо всех сил дерущаяся Асока не сдала позиции.       Вот первый повстанец из-за её нерасторопности в защите ранил Тано правое бедро, за что в ответ тогрута вырубила его окончательно кулаком. Татуинец нанёс сокрушительный удар железным клинком в бок, болезненно разрезая плоть. Женщина смогла отбить его второй удар мечом и из последних сил отправила в отключку повстанца ногой. Но сама держаться она уже была не в состоянии, тяжело дыша и морщась, буквально стоня от боли и хватаясь рукой за живот, Асока настолько потеряла концентрацию, что пропустила очередную, самую сильную и жёсткую атаку мандалорца.       Крепко замахнувшись, последний оставшийся в сознании повстанец с такой мощью влепил Тано ногой, что та, словно скошенная травинка, тут же рухнула на пол, отлетев на пару метров вправо и, громко заорав, корчась от боли, ухватилась рукой за то место, где интенсивнее всего пинался потревоженный малыш. Подняться сейчас и защищать Лею дальше у Тано уже не было силы, слишком велики были усталость и дискомфорт.       Пока повстанцы со всей ожесточённостью отделывали активно сражающуюся с ними Асоку, Лея тоже не теряла времени. В один момент поняв, что её беременная подруга в одиночку не справится с тремя здоровенными амбалами, юная принцесса ловко соскочила с кровати и кинулась к левой тумбочке за комлинком. Спешно схватив средство связи, девочка тут же набрала нужный номер и чётко заговорила в динамик:       — Это Лея, на нас напали, нам нужна помощь…       Сии слова были последним, что услышал идущий по коридору замка Вейдер, который вернулся с миссии намного раньше, чем планировалось, а вернее, едва отлетев от своего временного жилища из-за начавшейся на него атаки. И неистовые мольбы девочки о помощи заставили его молнией устремиться в её покои.       После того, как беременная противница умело была отправлена в нокаут, мандалорец заметил, что Лея быстро соскочила с кровати. Явно решив, что дочь ситха собралась сбежать, дабы спасти свою жизнь, мужчина резко ринулся за ней, но далеко бежать не пришлось. Девочка остановилась у прикроватной тумбочки и что-то нервно говорила по комлинку неизвестному. Не сильно прислушиваясь к её словам, повстанец тоже замер на месте и рукой справедливости, вознося над ребёнком тёмного лорда меч, попытался убить её, безжалостно и бесповоротно.       Вновь завидев этот страшный, несущий смерть и ужас жест, Лея вся обомлела и замолчала на полуслове, роняя средство связи на пол, боясь произнести хоть что-то или шелохнуться. Её кофейные глаза были наполнены ужасом, а клинок правосудия стремительно нёсся вперёд, до тех пор, пока не проткнул, проткнул живую плоть…       Острое чёрно-белое лезвие с оглушительным шипением вонзилось в тело Асоки, как-то спонтанно и чисто интуитивно вскочившей между ситховой дочерью и её палачом, и обжигающее пламя в один момент опалило пронзённый насквозь живот. Тано пожертвовала собой, героически закрыла собой несчастного ребёнка от смерти, вот только цена этому героизму была слишком велика.       Обильные струи крови хлынули по её платью и багряными змейками потекли по её ногам. Боль, неистовая боль, сковала всю тогруту так сильно, что она даже не могла кричать. Алые капли со стуком падали на белый мраморный пол, а перед глазами женщины всё стало темнеть, для неё больше не существовало этого мира, не существовало ничего, только чернота, холод и пустота…       Мандалорец уже успел выдернуть свой световой меч из округлого живота Асоки, когда та, окончательно ослабев, рухнула на колени, а затем и вовсе всем телом опустилась на пол, а алые змейки продолжали бежать по её стройному стану.       Видя, что мужчина безжалостно сделал с её беременной подругой, Лея сразу было кинулась к Асоке, стараясь помочь, но жестокий повстанец вновь замахнулся своим мечом правосудия. Мягко и в ужасе обнимая Тано окровавленными руками, юная принцесса зажмурилась, ожидая неизбежной гибели и стараясь мужественно принять смерть… Но смерти не последовало.       Буквально Силой выбив металлическую дверь, в покои девочки чёрной молнией ворвался Вейдер. Один миг, один взгляд, одно осознание, что эти ублюдки сделали с его практически семьёй, и у ситха больше не было к ним пощады, ни за что и никогда…       Следовавший за тёмным лордом Люк, так же, как и Лея, спешно кинулся к Асоке, лишь только завидев, что ту ранили, и дети с горем пополам и с огромными усилиями тут же потащили Тано в мед-отсек, в то время, как ярость Вейдера пылала чёрно-кровавым пламенем.       Багряный световой клинок безжалостно отрубил мерзкому мандалорцу руку с мечом, затем ногу, затем ещё и ещё части тела… Куски орущих и молящих о пощаде повстанцев буквально разлетались по комнате, пока ситх безжалостно, ожесточённо, разгневанно рубил их на части, наслаждаясь каждой крупицей страданий мерзавцев. Тёмным лордом полностью овладели чувства и эмоции, гнев, ярость, ненависть, презрение, жажда боли, крови, смерти… И этот ураган, этот вихрь чёрного пламени тёмной стороны Силы буквально сносил всё на своём пути, круша, уничтожая, испепеляя… Несчастные повстанцы уже давно были мертвы, расчленены на сотни мелких кусочков, тогда как Вейдер продолжал и продолжал рубать их на части… В его глазах стояла лишь картина окровавленной Асоки, его испуганной до смерти дочери, а в его ушах громко звенели страдальческие крики мук убитых… Но ситх всё никак не мог насытиться возмездием, просто не был в состоянии! И он давал и давал волю негативным эмоциям, которые разрушали всё вокруг! Никто и никогда не смел трогать его семью, иначе гнев тёмного лорда был страшен, и те несчастные, что посмели поднять руку на близких Вейдера, сегодня познали всё его обжигающее пламя!       Дети не видели, как жёстко, жестоко, безжалостно ситх кромсал тех повстанцев, так как почти сразу же вынесли раненную Асоку из покоев Леи. На пути девочки и мальчика встретилось несколько штурмовиков, которые вели пятерых оставшихся сторонников Со в темницу под замком, вот только Люку и Лее сейчас было не до того. Они старались как можно скорее донести Тано до больничного крыла, Тано, вслед за которой оставалась обильная дорожка крови. Крови было столько, что она буквально лилась рекой, и с этим багряным водопадом с каждой секундой всё больше и больше утекала жизнь матери и ребёнка.