Pilininge

      Лук выпал из обессилевших рук эллет. Где-то совсем рядом кто-то громко закричал. И Тиндэ не сразу поняла, что это она кричит, таким чужим и незнакомым показался ей её собственный голос.       Майтимо присел на колени рядом с обезумевшей от горя эльфийкой и попытался было её обнять, чтобы успокоить. Но та лишь отчаянно вырывалась из его объятий, не слыша ни единого слова, слетавшего с его губ. Тиндэ не желала ничего слышать.       В ужасе она уставилась на свои руки, перепачканные кровью убитого ею друга, и вскочила на ноги, с нескрываемым ужасом оглядевшись вокруг. Сотни мёртвых тел устилали берега гавани, а некогда бирюзовая вода окрасилась в багряно-красный цвет. Цвет смерти...       — Будь прокляты эти корабли! Душа Феанора не будет знать покоя. Он никогда не простит себя за содеянное, как и я! — в ярости прорычала Тиндэ Майтимо. — Я убила Айрано. Я отняла жизнь у своего друга, пытаясь защитить тебя. Не потрать свою жизнь зря.       С этими словами Тиндэ бросилась прочь от ненавистного ей корабля, от смерти и ужаса, от крови и криков, что разносились по белоснежной гавани. Эльфийка бежала наугад, сама не зная куда, ведь она совсем не знала города, а горькие слёзы застилали глаза белой пеленой. Затерявшись в лабиринте узких безлюдных улочек, она набрела на небольшую площадь. На ней не было ни души; эллет подошла к фонтану и в изнеможении опустилась прямо на холодные камни мостовой.       — Пусть звёзды станут свидетелями моей клятвы, — подняла глаза к небу эллет. — Я никогда больше не возьму в руки лук и не пущу больше ни одной стрелы на просторах Валинора или Средиземья. Я больше никогда не отниму жизнь ни у одного живого существа.       Эльфийка ещё долго сидела на затерянной посреди вымершего города площади, вглядываясь в хранившее молчание небо и пытаясь увидеть хоть лучик света в непроглядной тьме, что отныне неотступно следовала за ней по пятам. Кровь Айрано была на её руках и вода была не в силах смыть её.

***

      Время текло медленно, так же, как и слёзы по лицу Тиндэ. Эллет не знала точно, сколько времени она просидела вот так, оплакивая погибшего друга и рассматривая свои руки — руки, что отняли жизнь у насмешливого и жизнелюбивого Айрано.       В чувство её привели громкие голоса, раздававшиеся где-то неподалёку. Кто-то громко говорил, что-то кричал ей, тряс за плечо, заглядывал в глаза…       Очнувшись, словно от кошмарного сна, Тиндэ увидела перед собой воина, чьи доспехи ясно давали понять, что он служит Дому Финголфина.       — Леди Тиндомирэль, лорд Тургон повсюду вас разыскивает, — встревоженно сказал воин. — Его жена настаивает на том, чтобы вы следовали с ними.       Эльфийка лишь молча кивнула и встала на ноги. Утерев горькие слёзы, ручьями стекавшие по её лицу, Тиндэ последовала за незнакомцем. Она шла, не разбирая дороги, словно во сне. Страх сковал её сердце и сознание. Эллет понятия не имела, как сможет она посмотреть лучшей подруге в глаза, после того, что натворила.       Войско Тургона вошло в Альквалондэ, когда бойня уже закончилась, и эллет искренне обрадовалась тому, что хотя бы руки младшего брата Фингона не были запачканы в крови, а тяжесть греха братоубийства не ляжет тяжким грузом на его сердце. Правда, стоило им только войти в лагерь, что войска Финголфина разбили на берегу гавани, как та, кому Тиндэ так боялась посмотреть в глаза, возникла прямо перед ней и заключила в объятия, хотя по логике вещей должна была бы в ужасе отшатнуться от неё.       — Я рад, что ты осталась в живых. Та ещё была бойня, — раздался знакомый голос рядом. Выпутавшись из объятий подруги, Тиндэ встретилась лицом к лицу с младшим сыном Феанора. Насмешливое красивое лицо юноши источало уверенность и спокойствие. Казалось, то, что произошло на берегу этой проклятой гавани нисколько не тронуло его. Похоже, сын не только не осуждал действия отца, но даже поддерживал его.       — Амрод, — эллет попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла.       — Мой отец предлагает тебе взойти на корабль и отправиться в Средиземье вместе с нашей семьёй. Он видел тебя на площади и как храбро ты сражалась с Тэлери, хоть среди них, наверняка, были твои друзья, — торжественно выпалил Амрод. Вот только слова, что вылетали изо рта юноши, ему явно не принадлежали. То был приказ Феанора. Юноша, не заметив, как исказились в презрительной гримасе прекрасные черты Синдэ, добавил в присущей ему манере:       — Тиндэ, идём с нами. Мы все за тебя волнуемся. А Майтимо и вовсе себе места не находит. Он как будто с цепи сорвался! Поговори с ним, что ли, а то он уже нас всех уже достал своими закидонами.       — Возвращайся на корабль без меня, Амрод, — хрипло ответила Тиндэ. И повернувшись к рыжеволосому юноше спиной, кинула ему через плечо, не желая, чтобы тот заметил предательские слёзы, что навернулись на глаза. — Передай своему отцу, что я не желаю иметь с ним ничего общего! Я не стану следовать за королём, что отдал приказ убивать свою же родню!       С этими словами Тиндэ, невзирая на вопросы и оклики растерянной подруги, пытавшейся её остановить, поспешила затеряться в толпе матерей с эльфятами, что неспешно брели к северной границе королевства. Сквозь пелену слёз, застилавшую ей глаза, Синдэ заметила, как Амрод поднялся на проклятый корабль, на котором оборвалась жизнь её друга.       Тиндэ много часов брела вслед за эльфийками, не поднимая головы и затерявшись в своих мрачных мыслях. Всё это время она старалась держаться подальше от воинов. К счастью, она не слишком-то выделялась на общем фоне, ведь храбрые эльфийки тоже были вооружены. Лишь эльфята, чистые сердца которых невозможно было обмануть, искоса поглядывали на Синдэ. Как бы она хотела ответить им милой улыбкой, потрепать их по волосам, как раньше, но что-то её останавливало.       Пейзажи становились всё мрачнее и пустыннее, а воздух всё холоднее. Неожиданно впереди войска Тургона, словно бы из-под земли, возникла фигура в тёмных одеяниях.       — Мандос!.. — пронёсся приглушённый ропот по толпе.       — Слёзы бессчётные прольёте вы; и Валар оградят от вас Валинор, и исторгнут вас, дабы даже эхо ваших рыданий не перешло гор, — прогремел леденящий душу голос, впечатываюсь в сердца тех, кто внемлил ему, заглушая вой холодных ветров. — Гнев Валар лежит на Доме Феанора, и он ляжет на всякого, кто последует за ним, и настигнет их, на западе ли, на востоке ли. Клятва станет вести их — и предавать, и извратит самое сокровище, добыть которое они поклялись. Всё начатое ими во имя добра, завершится лихом; и произойдёт от предательства брата братом и от боязни предательства. Обездоленными станут они навек. Несправедливо пролили вы кровь своих братьев и запятнали землю Амана. За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана, под завесой Смерти. Ибо, хотя промыслом Эру вам не суждено умирать в Эа, и никакой болезни не одолеть вас, вы можете быть сражены и сражены будете — оружием, муками и скорбью; и ваши бесприютные души придут тогда в Мандос. Долго томиться вам там, тоскуя по утраченным телам вашим, и не найти сочувствия, пусть даже все, кого вы погубили, станут просить за вас. Те же, что останутся в Средиземье и не вернутся в Мандос, устанут от мира, точно от тяжкого бремени, угаснут и станут тенями скорби для юного народа, что придёт позже. Таково Слово Валар.       Кто-то, подобно Финарфину, услышав проклятие Мандоса, повернул назад, а кто-то, последовав примеру Феанора и его сыновей, не придал страшному пророчеству ни малейшего внимания и невозмутимо продолжил свой путь.       Тиндэ слышала страшные пророческие предостережения Мандоса, как плач женщин и эльфят разнёсся над бескрайней равниной, как испуганный шёпот эльфов всколыхнул толпу, но на её лице ни один нерв не дрогнул.       «Я уже проклята навечно за то, что совершила. Что бы Валар мне не уготовили, я покорно приму это. Для меня уже нет пути назад», — горько вздохнула эллет и зашагала вперёд.