Pilininge

      Но битвы не было. Зазвучали рога Нолдор, призывая к отступлению, а воины изумлённо переглядывались между собой, не понимая, что происходит. Эльфийка, предпочитавшая сражаться плечом к плечу с обычными воинами, а не рядом с представителями королевской семьи, обращавшими на неё чересчур много внимания, что могло решить исход битвы не в их пользу, а, возможно, и стоить им жизни. Сейчас же Синдэ искренне пожалела об этом решении и направилась в начало отряда, решив, что самое время повидаться с Тургоном и узнать о причинах, побудивших его отступить.       Девушка уверенным шагом продвигалась к начала воинства, откуда доносился стозвонный голос рога, который она безошибочно распознала бы из тысячи других. Тургон стоял рядом с Фингоном и трубил в рог, в то время как его брат указывал воинам, в каком направлении те должны двигаться. Тиндэ пробиралась сквозь столпотворения, не встречая ни малейшей преграды на своём пути. Слава о её мужестве и воинственности шагала впереди неё семимильными шагами, заставляя опытных бойцов почтительно склонять головы и расступаться, пропуская гордую эллет.       — В чём дело, Фингон? Почему мы отступаем? — громко поинтресовалась девушка. Нотки неприкрытого раздражения отчётливо проскальзывали в её голосе. — Что-то случилось?       — Ничего, — расплылся в загадочной улыбке Фингон. — Просто решили воспользоваться твоим мудрым советом и дать воинам передышку. Мы не готовы к битве.       — Судя по этой улыбочке, не только мой мудрый совет послужил причиной к отступлению. Лучше признавайся по-хорошему, мой друг, если не хочешь, чтобы я вытягивала из тебя информацию клещами, — Тиндэ одарила Фингона и Тургона испепеляющими взглядами. По их улыбкам она поняла, что ничего страшного не произошло, но от этого желание узнать причину столь неожиданного стратегического манёвра не уменьшилось.       — Недалеко отсюда, в Митриме, стоит лагерь Феанора и его сыновей, — закатил глаза Тургон, не выдержав напряжения, витавшего в воздухе. — От них прибыл гонец, наш Король сейчас общается с ним. А это означает, что мы сможем воссоединиться с семьёй, а кто-то с любимым, — озорно вздёрнул бровь мужчина, заставив Тиндэ покраснеть до кончиков ушек.       Весь путь до лагеря содружественной им армии Тиндэ хранила гробовое молчание, размышляя о скорой встрече с Майтимо. Было и страшно, и волнительно одновременно. Захочет ли он видеть её? Что он скажет? Вспоминал ли он о ней все эти годы или выкинул из сердца? Тиндэ не знала, как сложатся их отношения после долгой разлуки, и всё же желание увидеть и обнять любимого было превыше глупых обид и склок.       На подходе к лагерю взору Синдэ, погрузившейся в свои душевные терзания, предстали величественные шатры. Они возвышались среди камней и быстрых ручьёв, словно горные пики с заснеженными хребтами. Не успели эльфы ступить на территорию лагеря, как к ним навстречу поспешил Маглор. Это обстоятельство показалось Тиндэ довольно странным, но она не придала этому значения в тот миг.       — Приветствую вас! — склонил голову в почтительном поклоне эльф и спешился. Конь, встряхнув чёрной гривой, поспешил обратно, а Маглор предстал перед Финголфином. — Рад снова вас видеть, дядя. Братья. Прошу проследуйте за мной в наше временное пристанище!       Мужчины обнялись и направились в лагерь. Сыновья Короля, а с ними и Тиндэ проследовали к большому и богато расшитому шатру. Сердце эллет забилось, словно пташка в клетке, предвкушая скорую встречу с рыжеволосым принцем.       — Добро пожаловать, — добродушно улыбнулся Маглор и откинул полог, скрывавший вход в шатёр.       Первым, что увидела Тиндэ был огромный, длинный стол, расположившийся прямо посередине королевского шатра, за которым восседали сыновья Феанора. Эльфийка сразу же просканировала пространство на предмет присутствия её рыжеволосого красавца, но за столом был лишь один эльф с таким цветом волос и то был не Майтимо, а один из близнецов — Амрас. Стул во главе стола и вовсе пустовал. Это не ускользнуло от внимания Синдэ, но так как ни Тургон, ни Фингон, ни Финголфин не поинтересовались местонахождением Феанора, то эллет предпочла благоразумно смолчать и покорно заняла указанное ей место за столом.       — Мы пригласили вас, чтобы предложить забыть прошлые обиды и вновь жить в согласии, как раньше, — нарушил гробовую тишину Маглор. Хоть он и призывал к миру, вид у него был совсем не радостный. — Нам нет нужды жить в раздоре. Братья не должны становиться врагами.       — И где же мой брат, позволь спросить? — яростно сощурился Финголфин. — Хочу услышать, как он лично попросит у нас прощения за содеянное. Я потерял больше половины своих воинов. По его милости мы семь долгих лет скитались по ледяной пустыне. И после этого он даже не выйдет, чтобы воочию лицезреть дело рук своих?       — Наш отец не сможет попросить у вас прощения, дядя. Он... погиб, — сильный и уверенный голос Маглора дрогнул. Боль утраты была всё ещё слишком свежа, а рана на сердце сына не успела затянуться.       Финголфин сдавленно застонал, побледнел, как полотно, и зарылся пальцами в длинные тёмные волосы. Сердце же Тиндэ пропустило удар. Она невольно уставилась на свои ладони. Она снова потеряла эльфа, который был ей не чужим. Синдэ не могла представить, что чувствовал Майтимо, потеряв отца. Майтимо, которого она бросила среди охваченного огнём и залитого кровью города, обвинив в смерти лучшего друга… Последовала долгая гнетущая пауза — дань уважения павшему воину и королю. Маглор подошёл к дяде и сжал его плечо.       — Мы потеряли двух братьев, — второй сын Феанора закрыл глаза в молчаливой скорби. Тиндэ же забыла как дышать, удары сердца гулким эхом отдавались в ушах. — Амрод сгорел заживо вместе с одним из кораблей, а Майтимо…       Это был тот самый проклятый корабль, на котором погиб от её руки Айрано. Тиндэ тихо застонала, закрыла лицо ладонями и выбежала вон из шатра, отказываясь слышать о смерти любимого.       Но стоило ей оказаться вне стен шатра, как первые лучи восходящего над Средиземьем солнца ослепили её. В облаках трепетал ветер, а над землёй нависал недвижимый, благоухающий, тёплый воздух. Небо дрожало, как озеро, на котором колыхались водоросли, кувшинки и бледные камыши. Утренняя заря прокатилась по небу, словно морская волна; она расширялась, разливалась жёлтыми лагунами, реками из розового перламутра. Эльфы смотрели на огненный диск и чувствовали, как в глубине их душ поднимается что-то величественное, что заставляет петь в густой листве маленьких птичек. Что может быть более волнующим и завораживающим, чем наблюдать медленное рождение нового дня, нового солнца, даже нового мира, в котором вроде бы все осталось так же, как и вчера, но уже никогда не будет прежним? Сердца эльфов с радостью принимали эти неуловимые изменения и тянулись навстречу неизведанному, называемому всеми коротким, но таким интригующим словом «надежда». Лишь для Тиндэ рождение нового дня ознаменовало гибель надежды. Впервые увидев солнце, она словила себя на мысли о том, что огненный рассвет безумно напоминает ей цвет волос любимого. Рассвет того дня был окрашен в алый цвет. Как и цвет волос Майтимо, такой тёплый и страстный. Если бы он поднял голову, то увидел бы прекрасное небо. Если бы поднял…       Больше всего на свете она бы хотела сейчас побыть одна, но мечтам не дано было сбыться. Фингон вышел из шатра и молча встал рядом. Если бы все мысли Тиндэ не были заняты Майтимо, то она бы заметила, как взволнован и растерян был сейчас всегда уверенный в себе и насмешливый эльф.       — Ты ведь даже не дослушала… — тихо произнёс Фингон, но не Тиндэ резко одёрнула мужчину, не дав ему договорить.       — Я не хочу слышать о том, как он умер. Просто не могу. Я хочу помнить его живым, а не…       — Да прекрати ты оплакивать Майтимо раньше времени, ведь он же не мёртв! — раздражённо выдохнул мужчина и хорошенько встряхнул Синдэ за плечи. — Живой он! Твой Майтимо живой!       Смысл слов, сказанных Фингоном, дошёл до Тиндэ не сразу. Честно говоря, ей понадобилось довольно много времени, чтобы переварить эту радостную весть. Эллет открывала и закрывала ротик, непонимающе хлопая ресницами и пытаясь понять, не ослышалась ли она.       — Он в плену у Моргота, — словив на себе недоумённый взгляд подруги, заверил её в правдивости своих слов Фингон. — Но Майтимо жив… Пока, по крайней мере.       Фингона окликнул отец и он вернулся в шатёр, а Тиндэ увидела за его спиной последние звёзды, меркнущие в ярком солнечном свете. И в этот миг её затуманенную голову озарила безумная догадка — огонь полыхал на скале! Майтимо!