1907 год
Время проходит незаметно, если «срока годности» нет. Год для Виктора Лоджера прошел мимолетно за каждодневными тренировками и почти такими же частыми заданиями. Мало что изменилось за это время: Рыцари все так же не имели в планах принять Виктора в качестве товарища, даже при выполнении миссий действуя наперекор ему, из-за чего нередко попадали впросак; Ксавьер по-прежнему наслаждался, стравливая Седьмого с остальными своими подчиненными и наблюдая за тем, как он справляется с ситуацией. Лоджер терпел как первое, так и второе осложнение своего существования. Однако, к удивлению Виктора, этот год прошел иначе, чем 1906-ой. Что-то поменялось: кто-то добавлял в простое пребывания на этой грешной земле толику жизни — настоящей, сродни человеческой… Виктор красиво увернулся от меча Ксавьера, нанося удар. Монах ответно уклонился. — Неплохо, — кивнул он. — Очень неплохо. Как я и думал, ты самородок. За год ты стал в чем-то более умелым, чем я, а ведь я живу куда дольше, чем ты свои два года. — Едва заметное движение, и Лоджер отлетел к стене. — Неплохо, но пока еще не достойно моего великолепия. — Скромно, — фыркнул Вик, отталкиваясь от каменного пола и атакуя Ксавьера ногой в грудь. Такого хода Монарх предсказать не сумел и упал на спину, морщась и потирая грудную клетку. — Согласен, рано похвастался… — Не стоит делить шкуру неубитого медведя. — Виктор протянул Ксаю руку, растворяя в воздухе свой меч. Ксавьер с ухмылкой принял помощь. — У меня для тебя есть особое задание. Интересует? Виктор молча ждал продолжения. — Думаю, да. Так вот, впервые тебе не надо кого-то прикончить, именно поэтому миссия и особенная в своем роде. Слежка. Сумеешь не подходить к объекту настолько близко, чтобы он тебя заметил, притом быть рядом с ним? Впрочем, это скучная и однообразная работенка, без сражений, поэтому не буду против, если ты отклонишь ее… — Я смогу, — уверенно кивнул Виктор. — О ком идет речь? Ксавьер впервые скис. — Что же, как желаешь, но я пытался предупредить. Тебе придется столкнуться с не совсем приятной персоной. Твоя задача: прибыть в одно место вовремя, и он там сам тебя найдет. — Но ты же говорил только что про слежку? — нахмурился Виктор. — Говорил, но важно ли, какие слова я бросаю на ветер, только чтобы тебя заинтересовать? — элегантно отмахнулся от вопроса Ксай, оставляя зал тренировок. — Я не понимаю. — Виктор упрямо, вполне в своей манере, следовал за Монархом. — А тебе и не надо ничего понимать. Я дал тебе задание, ты его должен выполнить. Ты отправляешься на миссию сию минуту. Если, конечно, — он остановился и прижал Виктора взглядом к стене, — у тебя есть, что мне сказать… Нечто очень важное, хотя и пустое с твоей точки зрения… — Я снова тебя не понимаю, — пожал плечами Вик, отодвигаясь от каменной стены. — Ну ладно, что поделать, если так… — несобранно вздохнул Ксавьер и продолжил путь в тронный зал. — А почему ты идешь за мной? Я же дал уже тебе задание — кыш отсюда. — Место. — Ах, да, — опять врос в пол Ксай, потирая переносицу. — Иди туда, где ты убил своего предшественника. — Он хотел уже двигаться вперед, но рука Виктора его остановила. — Что еще? — обернулся вполоборота Монарх. — Ты странный после нашей тренировки. Я что-то сделал не так? — Нет, что ты. Дело почти… совсем не в тебе. — Ксавьер снисходительно улыбнулся на правую сторону. — Не бери в голову и отправляйся на задание: дело ждать не будет. — Но я ведь даже не знаю, что я должен делать с тем, кто меня найдет… Ксавьер прижал указательный палец к губам Виктора, забывая, что Рыцарь легко может откусить всю руку целиком. — Ты просто должен поговорить с этой персоной. Закрой рот и ничего не спрашивай — иди туда, куда я тебя послал. Все. Спорить или преследовать Ксавьера дальше смысла не было: если Монарх что-то сказал настолько твердо, значит, так оно и будет, несмотря ни на что.***
Остановившись поодаль от столь памятного места, Виктор присел на крышу двухэтажного домишки. Глубокая ночь — ни одно окошко не горело в темноте. На соседней крыше устроили драку пара котов. Абсолютно черные, сейчас они были не видны для человеческого глаза, но яростное шипение и мяуканье разносились далеко и сильно действовали на нервы. Виктор пасмурнел больше обычного. Кого он ждет? С какой целью? Ксай ничего толком ему не объяснил, так чего он ждет от Лоджера? Что тот сам разберется по ходу дела?.. «Ксай был так… взволнован?.. Нет, такая эмоция, как волнение, ему чужда. Но некая тревога все же зародилась внутри меня. Быть может, он также ее ощущал? Ксавьер… — Виктор выдохнул паром в уже немного морозный воздух. — Слишком уж часто я стал о тебе переживать. Не к добру подобного рода привязанности…» — Давно не виделись, Виктор. Молниеносно Лоджер приставил меч к горлу возникшего рядом сиквела. — Не узнал меня? — с улыбкой спросил Ферзь. Оружие померкло, выпадая из рук Рыцаря, и исчезло, так и не коснувшись черепицы. Виктор никак не мог поверить своим глазам: вот он, Ферзь, стоит рядом, смотрит как на равного себе… — Так и думал, что Ксавьер не скажет тебе всей правды. Наверное, он приказал тебе явиться на встречу сюда, но не сказал, к кому именно, так? — Ферзь улыбался и терпеливо ждал, пока Виктор соберется с мыслями. — Я искал тебя, — медленно опустился коленями на крышу Лоджер. — Я знаю, — кивнул Ферзь, присаживаясь рядом. — Но ты же понимаешь, что я не мог находиться рядом с тобой? Ты должен был сам научиться всему. А теперь, когда ты уже знаешь жизнь, я тебе не нужен — ты и сам прекрасно можешь со всем справляться. — Откуда ты знаешь Ксавьера? — Это долгая история, так что пусть лучше он сам тебе ее расскажет. — Серые глаза забрались в душу Лоджера. — Я смотрю, ты стал куда лучше, чем я предполагал. И в тебе зародилось новое, совсем еще неизведанное чувство. Оно мне нравится, — причмокнул Ферзь. — Оно тебе поможет в будущем, я ясно это вижу. — Ты стал другим, — заметил Виктор. — Ну, ты тоже изменился. Как и все, до чего дотягивается время. — У тебя улыбка другая. Пустая. И похож ты на шута. Ферзь рассмеялся, прихлопнул Виктора по спине и выпрямился. — Люблю твою честность — не зря ее в тебя заложил. В этом мире очень много лжи. Слишком много. — Он встал, приблизился к краю крыши и с мечтательной мягкостью во взгляде осмотрел тихую, дремлющую округу. — Ты — то, что оттеняет всю неправду. Признаюсь тебе: ты лучше всех тех, кто живет в этом городе, кто живет в соседнем. В любом из городов. Однако не забывай, ты не должен гордиться этим до такой степени, чтобы забыть обо всем, кроме собственной персоны. — Улыбка соскользнула с его лица. — Но ты, боюсь, моего совета не запомнишь, по крайней мере сейчас. — Я запомнил все, что ты мне говорил, — подошел к создателю Виктор. — Я выполнял то, что ты мне сказал, я все сделал. И буду делать впредь. Похвалу не пришлось выпрашивать и дальше: теплая рука погладила Вика по золотым волосам, забирая все печали в небытие. — Ты молодец. Я всегда верил в тебя — тебе хватит сил сделать все вокруг немножечко лучше. Я тобой горжусь. Эта улыбка уже не была пустой. Не было в ней и печали, которую видел Виктор в первый свой день. Ферзь от всего сердца был рад существованию Лоджера. Но это принесло не то удовлетворение, какое ожидал Виктор. Тепло, приятно, однако чего-то все равно не хватало… — Тебе нужна похвала совсем не от меня, — проницательно произнес Ферзь, убирая ладонь с головы Виктора. — Уже не от меня. Ты вырос, а взрослым птенцам родители не нужны: они уже и сами умеют летать и искать себе пропитание. А еще приходит весна — пора любви… Виктор, хмурясь, посмотрел в сияющие глаза Ферзя. — Да, пока что тебе этого еще не понять, но скоро весна проберется и сюда. — Он дотронулся до груди Лоджера. — Тогда-то ты и повзрослеешь окончательно. — Не думаю, — Виктор отошел назад, ближе к вершине гребня. — Нет-нет, ты покраснел, — умильнулся Ферзь. — Это нормально — любить. И я, как тот, кем я являюсь, прекрасно вижу, что тебя ждет в будущем. И кто именно тебя там дожидается. — Он подошел к Виктору и потрепал его по плечу. — Дольше говорить нельзя: могу случайно что-нибудь да испортить. Ты даже представить себе не можешь, как это опасно — видеть будущее… До следующей встречи, Виктор. Я ее очень буду ждать. Надеюсь, как и ты. Ничего не стесняясь, Ферзь обнял Рыцаря как родного сына, после похлопал его по щеке и растворился в мягком взрыве шуршащего пепла.