Мясник

В ноябре от ощущения, что зима близко, сердце словно колют снежинки, но Кристиану до приближающегося холода совсем нет дела. Те, кто видел его осенью, сейчас бы не узнали парня и прошли мимо, передернувшись от неприязни. И без того худенький, Лоренц совсем отощал: от розовых щечек не осталось и следа, синие глаза ввалились, став совсем мутными. Ёжик светлых волос, делавший парня похожим на одуванчик, совсем вылинял, уступив место природному тёмному цвету, и теперь отросшие волосы свисали по обеим сторонам фарфорово-бледного личика. После смерти матери Кристиан очень давно не выходил на улицу, и казалось, будто пыль застряла в широких порах тонкой кожи. Уже два месяца прошло с того момента, когда Лоренц стоял под дождём на кладбище, провожая свою маму в последний путь. Но и сейчас он до конца не мог поверить, что её больше нет в живых. Когда фрау Лоренц была рядом, Кристиан мечтал жить в одиночестве, но теперь ему было страшно заходить в пустую квартиру. Если бы не Тилль, который всё это время был рядом, парень давно бы покончил с собой - насколько была сильна его тоска по матери. Линдеманн, не решавшийся оставить парня наедине с собой, сам не мог примириться со смертью той, кого он почти полюбил. Кристиан не был похож на мать, но у Тилля что-то переворачивалось внутри, когда он видел мальчика плачущим. Его тянуло к Лоренцу, и в желании утешить и приласкать Тилль быстро перестал сожалеть о том, что так и не признался фрау Лоренц в своём чувстве. Но его коробило, что едва он приобнимал парня, Кристиан тут же начинал вырываться, а на ласку едва ли не огрызался. Лоренц и сам не понимал причину этой ненависти, которая крылась в страхе. Он боялся Линдеманна, как и в тот день, когда мясник впервые переступил порог их квартиры. Сколько этот огромный человек не предъявлял попыток быть ласковым, добрым, Кристиан всё равно сжимался в его присутствии. - Я не знаю, куда пойду теперь, - признался парень, когда понял, что тоска выгрызала его, не оставляя сил на жизнь. Лоренц продолжал ходить в школу, как будто ничего не произошло, но его успеваемость катилась под гору, и учителя не узнавали в осунувшемся, заплаканном подростке того прилежного и дружелюбного мальчика. Тилль внимательно заглянул ему в лицо, едва удерживаясь, чтобы не положить руку на худенькое плечико. - Ты же хотел стать фармацевтом, - вспомнил мясник, стараясь говорить деликатней. - Хотел, - тонкие губы Лоренца едва шевельнулись, а голос был чуть слышен, - а теперь у меня ни на что сил нет. Только смотреть в стену и плакать. Хотя я уже все слезы выплакал, не могу больше. - Так нельзя, - мягко упрекнул его Тилль, чувствуя, что надо было молчать. - Ты не должен похоронить себя в четырёх стенах, где всё напоминает о потере. Тебе же всего шестнадцать, ты сможешь всё, если найдёшь в себе силы выбраться. - Знаете, в этом возрасте даже самому здоровому и жизнерадостному человеку хочется сброситься с крыши, - грубовато возразил Кристиан, откидываясь на спинку дивана. Тилль заметил, что в красных отсветах от широкой рубашки лицо парня выглядело едва ли не бледно-зеленым. Только распухшие глаза тускло алели на тонко очерченном лице. - Я теперь ничего не смогу, - Лоренц закусил губу, и сморгнул, давая вытечь холодной слезинке. И этого Тилль выдержать не смог. Уже не сдерживая пугающее Кристиана желание, он сграбастал его в объятия и самым кончиком шершавого пальца стёр соленую капельку. Кристиан вздрогнул от ощущения, что по коже будто прошлись наждаком, но не вырвался, как обычно. - Никогда нельзя терять веру в лучшее. Иначе ты потеряешь себя, - заглядывая в растерянные светлые глаза, тихо, но твёрдо говорит Тилль и закрепляет свои слова поцелуем. Неожиданное касание приходится Кристиану в нос, и парень опять дёргается, доверительно прижимаясь к Линдеманну. Недавний страх пропадает, уступая желанию ласки. Сколько его уже никто не целовал? Мама умерла, Пауль исчез бесследно, даже не простившись... И только Тилль остался поддержать его, чтобы на следующее утро после похорон на асфальте у дома не обнаружили труп. Так разве у Кристиана есть причины бояться того, кто всегда хорошо к нему относился? Даже если это больше, чем простая симпатия. Тилль немного ослабляет хватку, опасаясь раздавить Кристиана, но тот уже льнёт к широкой груди, обнимает за шею, растерянно тыкаясь губами в колючие щёки. Его не смущает, что Тилль - почти незнакомый человек, да и мужчина к тому же. Кристиану нужна ласка, а больше он ничего не просит. Тилль осторожно касается губами округлых скул, чуть трогает языком ложбинку на слегка раздвоенном широком подбородке, пьянея от незнакомого мягкого вкуса. Потом переходит на впадину под нижней губой, стукаясь лбом об очки Кристиана. Тилль давно берег для себя эти невероятно нежные, никем нетронутые местечки, представляя их в самых красочных фантазиях, от которых у него замирало сердце. Но в реальности это оказалось так хорошо, что Линдеманн отпустил парня, не желая тратить все силы за один раз. Лоренц неохотно отстранился, глядя на мясника с недоумением и чуть заметной обидой, словно спрашивал: "В чем же я так виноват перед тобой, что ты бросаешь меня так скоро?" И этот мягкий взгляд окончательно добил Линдеманна, заставляя усадить парня себе на колени. Лоренц оказался довольно тяжёленьким, как все высокие худышки, и Тилль скрестил руки у него на спине, чувствуя, что хочется заполнить это пустое пространство в объятиях. Красная рубашка свободно висела на плечах, не скрывая худобы, и Тилля не отпускало ощущение, что Кристиана слишком мало. Он осторожно провел по узкой спине - ладонь подпрыгивала на выступающих позвонках, как машина на раздолбанной дороге. Приоткрытые в ожидании губы Лоренца были совсем близко, но Тилль не решался его целовать, не понимая, как можно ещё и обнимать его одновременно. Слишком долго у мясника никого не было. Он чуть отстранился и сглотнул, увидев родинку на подбородке Кристиана. Большое коричневое пятно было самым возбуждающим объектом для фантазий Линдеманна, но мясник лишь тяжело вздохнул, глядя на этот желанный плод. Кристиан обиженно надул разгоревшиеся губы, заставляя Линдеманна начать переживать. Парню самому хотелось приласкать мужчину, но огромная разница в возрасте заставляла лишь скукоженно молчать. - Хороший мой, - только и выдохнул Тилль, отводя длинные волосы с его лица. С такой причёской Кристиан больше всего походил на Матильду из "Леона", но не только это роднило парня с киношным персонажем. Было в нём очарование юности, когда даже самая непривлекательная внешность озаряется внутренним светом, а яркий блеск глаз говорит о пышном цветении. В этом возрасте человек уже жаждет любви, неважно от кого. И на любое проявление чувства отвечает взаимностью - бросается ли на шею или же робко рдеет, только больше распаляя того, кто влюблён. - Не оставляйте меня, - шепчет Кристиан, утыкаясь в мощное плечо, и пряный запах зрелого тела будоражит его чистые мысли. - Я не смогу бросить такое чудо, - тоже шёпотом признаётся Тилль, гладя Кристиана по всему телу - от ровного пробора до сдвинутых колен. Парень чуть улыбается, будто Линдеманн ему льстит, и храбро кладёт узкую ладошку на его колено. Тилль накрывает её своей рукой, вздрагивая от того, насколько в Лоренце всё тонкое и хрупкое. Нежность к парню накрывает его тёплой волной, и мясник понимает, что ему ещё ни с кем не было так хорошо. - Но мне кажется, мы не должны оставаться в этом доме, - нерешительно возвращается Тилль к разговору, неприятному для обоих. - Я знаю место, где нам никто не запретит быть вместе. И там ты найдёшь то, на что тебе сейчас не хватает сил. - И что это? - Кристиан поднимает на него глаза, словно ребёнок, которому их рассказывают сказку. - Это мой ресторан.