Мясник

- И ещё четыре чайные розы, - полный мужчина в нетерпении поджимает губы, пока миловидная продавщица заворачивает букет в серую бумагу. - Но, майор, - щуплый молодой человек с таким лицом, какие встречаются у отрицательных персонажей в фильмах о нацизме, неуверенно переминается, глядя на пук белых, жёлтых и кремоватых цветов. - Невестам же дарят белые цветы... Который раз за сегодня Альберт замечает темно-бурый засос на шее майора и деликатно отводит взгляд, чувствуя непреодолимую зависть. - Наверное, я знаю лучше, - майор нежно прижимает к груди хрустящий кулёк и кивает продавщице на прощание. - Софии это точно понравится, - с едва заметной улыбкой прибавляет он себе под нос, отворачивая краешек упаковки. Подчинённый смотрит на свой букет с опаской, не представляя, как донесет его до места назначения. Альберт специально лазил в интернете перед тем, как согласился пойти помогать майору выбрать букет. Бедный сержант уже успел овладеть порядочными познаниями во флористике, но майор даже слушать его не стал. Продавщица понимала, что надо предложить помощь, когда покупатель, говоря, что ему нужны цветы к свадьбе, подобрал для подружек невесты букет насыщенной розово-лиловой гаммы. Но майор отнёсся к этому с таким самозабвением, что никто не решился ему возразить. Несколько копов с облегчением выдыхают, когда видят выходящие из магазина фигуры - шарообразного майора с розочкой в петлице, и долговязого сержанта, который на фоне начальника выглядит ещё более худым. Альберт пытается обогнать Шнайдера, чтобы открыть ему дверь, но сидящий на заднем сиденье Кунц успевает сделать это быстрее. Майор долго возится, раскладывая букеты, и, пока коллега заботливо поправляет цветочек у него в петлице, жалеет о своей поношенной и уютной форме. Новый костюм сидит ужасно, несмотря на то, что его шили на заказ, а грубые швы натирают, заставляя поеживаться. Остальные полицейские тоже чувствуют себя неловко, и чаще обычного приглаживают волосы. - И куда нам следует держать путь? - Эрих с некоторым раздражением оглядывается на побледневшего жениха, сдерживая желание вернуться к прежнему панибратскому отношению. Но слова майора заставляют его присвистнуть - ведь церемония будет проходить в публичном доме, куда едва ли не весь полицейский участок часто наведывался. Однако Эрих послушно заводит машину, пытаясь угадать, какая из девочек фроляйн Шнайдер настолько приглянулась майору, что он решил жениться. Вообще сослуживцы Кристофа с подозрением отнеслись к этой внезапной свадьбе. Раньше их терзали большие сомнения насчёт ориентации майора, потому что стоило копам в свободное время перевести разговор на женщин, Кристоф сразу умолкал, а то и вовсе покидал компанию. Но два месяца назад все заметили в молчаливом майоре резкую перемену - голос его стал звучать грознее, форменный мундир сидел опрятнее, да и к своей персоне майор стал относиться гораздо внимательнее, отчего даже чрезмерная полнота придавала ему что-то величественное. К тому же он часто смотрел на часы, явно торопясь домой, хотя раньше засиживался на работе допоздна. И каждый полицейский, даже не спрашивая резко зазнавшегося майора, пришёл к выводу, что у Кристофа появилась женщина. Вдобавок майор поднялся в должности, словно искал денег на подарки своей девушке, которую не особенно смущала его непривлекательная внешность - каждый день Эрих, загробивший карьеру детектива, отмечал у майора на шее всё новые и новые засосы. Кристоф явно гордился этими клеймами и нарочно распускал галстук, заставляя коллег тихо завидовать. Таинственной женщине, похоже, нравились люди, имеющие власть, и майор стал обращаться с подчинёнными нарочито грубо, пользуясь тем, что теперь в участке он стал самый главный. Определённо, женщина обладала стальным характером, если смогла сделать из слабохарактерного майора настоящего диктатора. Впрочем, они нисколько не ошибались. В это время девушки, находящиеся под началом Софии, в спешке наводят на неё лоск. Эльза пудрит "мамочке" нос, заставляя нетерпеливую невесту чихать, Майя, когда-то работавшая парикмахером, больно дёргает её роскошные волосы, пытаясь уложить их в причёску. Марта шнурует узкий лиф кружевного платья, впервые в жизни столкнувшись с такой задачей. Кристен и Паула взяли на себя маникюр начальницы, и София, уже без пяти минут фрау Шнайдер, с волнением смотрела на себя в зеркало, чувствуя себя счастливо и глупо одновременно. Те, кто сегодня занимает роль подружек невесты, уже давно готовы, и вся эта пестрая орава, непрерывно щебеча, засыпает Софию водопадом вопросов, на которые та не в силах ответить. Все они касаются будущего мужа, и женщина пытается отделаться общими, размытыми ответами, но даже это заставляет девушек переодически подбегать к окну и по очереди дежурить, высматривая чёрный Бентли - за два месяца майор всё-таки нашёл деньги на машину, хотя водить не научился. Пока барышни выпытали от Софии только то, что её суженый - высокий кудрявый полицейский, с которым мамочка познакомилась совсем недавно. Но ни от одной ни ускользнуло смущение, ясно видное на напудренном лице, когда София медлила с ответом, пытаясь придумать нечто правдоподобное. Благо хоть девушки не знали, что у неё есть брат. Оставалось надеяться, что сослуживцы Кристофа не знали о его женской версии. - Едут, едут! - слишком уж возбужденно завопила Паула, выглядывая в окно. София, которой передалось волнение девушек, тут же вскочила, и когда Майя попыталась усадить её, чтобы заколоть последние шпильки, раздражённо отмахнулась и побежала встречать гостей. Пышная юбка ужасно мешала, колючее кружево натирало грудь, а на лестнице женщина чуть не упала. Копы встали навытяжку, держа букеты наподобие ружей, и пропустили Кристофа вперёд. Майор несказанно волновался, хотя последний раз видел сестру сегодня утром. Но когда София встала перед ним сияющая, растерянная, Кристоф не нашёл ничего лучше, чем отложить букет и долго-долго держать её в объятиях, вдыхая незнакомый, но такой родной запах. Сегодня София показалась ему даже красивее, чем обычно, хотя сама женщина бесконечно одергивала юбку и закидывала назад мешающий локон. И Кристоф поспешил высказать своё восхищение, закрепляя комплимент поцелуем. - В принципе, я догадывался, что он встречается с мамочкой, - с видом всё на свете знающего протянул Эрих, хотя успел перебрать все кандидатуры, кроме Софии. Остальные кивнули из чувства коллективизма, протягивая букеты выбежавшим в тамбур девушкам. От такого разнообразия у копов разбежались глаза - девицы были на любой вкус: высокие и низкие, тонкие и полные, блондинки и брюнетки... Мысли о предстоящем торжестве тут же выветрились из голов мужчин, стоило им представить, какую оргию тут можно замутить. Девушки сразу заметили вспыхнувшее в глазах гостей желание, но постарались сделать вид, что сегодня они самые обычные женщины. - Теперь я понимаю, насколько была плохой эта идея со свадьбой, - шепнула София, неохотно отцепляясь от Кристофа. - Только и жду того, когда нас оставят в покое. - Ну что же ты так, - по правде, майор и сам был этому не рад. Большой искренности от сослуживцев обоих супругов ждать не следовало. Всё последующее прошло для обоих в каком-то дурмане - и Кристофу, и Софии хотелось поскорее покинуть помещение, где застрял запах распутства, чтобы дома, на привычной мебели, вдоволь насладиться друг другом. На чужих глазах оба чувствовали себя особенно неловко и пытались не высказывать чувств, что выглядело странно. - Надеюсь, у меня получится спровадить их поскорее, - София с тоской посмотрела на копов, которые принялись за угощение с таким рвением, что девушек, приносивших эти блюда, охватила особенная гордость за свои старания. - Хорошо, что наши отношения мы зарегистрировали ещё вчера, - пробурчал Кристоф, по старой привычке отправляя в рот больше, чем был способен проглотить. София кончиком пальца стёрла каплю соуса с его губ и слишком поздно вспомнила, что на них смотрят. Копы понимающе пожали плечами, а девушки с некоторой брезгливостью отвернулись - жених мамочки не понравился им с первого взгляда. Никто из гостей не понимал, что такого супруги могли друг в друге найти, но Кристоф и София уже и не смотрели в их сторону. Не переставая есть, майор нащупал под столом руку Софии и уложил её себе на колени, чтобы не показывать волнения перед сослуживцами. Видя, что ни жених, ни его друзья особой активности не проявляют, девушки взяли тосты и поздравления на себя. Но влюблённые и не слушали их особо, время от времени посматривая на часы. Праздник всё больше стал напоминать испорченный, но им это было не так уж важно. - Пойдём, - София нетерпеливо потянула собиравшегося приняться за десерт майора, - я не могу больше. Кристоф закивал, дожевывая то, что было во рту, и под благовидной причиной супруги ушли в комнату, где раньше София иногда ночевала. Майор был здесь впервые, и его приятно удивил хороший вкус сестры - тесное помещение выигрывало за счет грамотно раставленной мебели и необычного рисунка обоев - косые фиолетовые полосы, чередующиеся с белыми и темно-розовыми. Только на кровать Кристоф не сразу решил садиться - мысль, что здесь София изменяла ему с другими, пусть даже зарабатывая этим на хлеб, заставляла майора брезгливо сторониться. К счастью, женщина сразу поняла, что его смущает, и, не допуская возражений, турнула брата на кровать. - Не люблю я все эти церемонии, - честно признался он, усаживая сестру на колени, и София чувствует себя так, как будто опустилась в мягкое кресло. Она боялась себе в этом признаться, но именно чрезмерная полнота Кристофа привлекала её, и в этих уродливых формах София с вниманием любящей умела находить даже что-то возбуждающее. - Помоги мне, - мягко попросила она, пытаясь дотянуться до шнуровки. Кристоф никуда не торопился, распуская белый шнурок, и делал он это даже искусней и бережней, чем Марта. За два месяца майор овладел всеми тайнами крючков, шпилек, пряжек и прочих мелочей, которые обычно даются мужчинам с трудом. Софии в удовольствие слушать, как он сопит ей в ухо, вытаскивая шпильки из высокой причёски. И пока Кристоф возится с её платьем, женщина пытается понять, что же такого в её теперешнем солидном положении. Общим счётом, ничего не поменялось, но если раньше они ничего друг от друга не требовали, то теперь София могла наказать Кристофа за то, что он мог изменить ей с кем-то. После того непонятного занятия сексом София чувствовала, как возрастает симпатия к брату, и когда впервые заскучала без него, поняла - надо что-то менять. Она не могла сказать, что любит его, но что-то тянуло Софию к Кристофу, заставляя просить ласки. И майор не мог оставить сестру без взаимности. От прежней вражды не осталось и следа. Казалось, София всячески старается искупить свою вину - едва Кристоф открывал глаза, на него обрушивался нескончаемый поток заботы, может быть, неумелой в чём-то, но настолько трогательной, что майор чувствовал себя должником сестры. И по возвращении с работы платил ей за ласку, как мог - начиная с ухаживаний и подарков до секса, о котором София мечтала больше всего. И Кристоф попытался измениться, чтобы заслужить ещё больше этого внимания. Благо сестра не только возилась с ним, как с ребёнком, но и поддерживала, когда Шнайдер приходил особенно уставший. Кристоф чувствовал, что Софию раздражает его мягкость, и он пытался быть с подчинёнными как возможно строже. Но, приходя домой, он не мог примерить свои рабочие навыки - что-то заставляло его пресмыкаться перед Софией и потакать каждому её желанию. Сестра была настолько обворожительной, что ей хотелось подчиняться. И Кристоф слушался её, чувствуя, что с каждым днём влюбляется в Софию всё крепче. А то, что она родная сестра ему - так в этом не было ничего дурного, ведь майор специально ходил к врачу, чтобы убедиться в собственной бесплодности. - И как ты не задохнулась? - удивляется он, высвобождая Софию из жесткого кружевного кокона. Платье без бретелей, и поэтому женщина не надела бюстгальтер, что Кристофа слегка разочаровывает - ему в наслаждение расстегивать эти крохотные крючки. - Это ты еще каблуки не носил, - София с облегчением падает на скользкое шёлковое одеяло. Тело слабо ноет после тугой шнуровки, и женщине кажется, что платье всё ещё на ней. Майор подвигается, осторожно разминая почти спресованную грудь - насколько это нежное место, он убедился на себе. София приободряет его, запуская пальцы в тщательно расчесанные кудри, и майор касается губами напряженных сосков, зная, что не встретит сопротивления. Он целует твёрдые тёмные пупырышки, заставляя Софию громко вздыхать - с братом она никогда не сдерживается. Стараясь не отвлекаться на её ненавязчивую ласку, которая только распаляет, Кристоф слегка приподнимает грудь сестры, кончиком языка по кругу обводя основание - на границе с рёбрами кожа здесь крайне нежная и почти всегда солёная от постоянного трения об бюстгальтер. Такое он делал и раньше, зная, что сестре это понравится. И действительно, София призналась, что ей никто никогда такого не делал. Кристоф любил доставлять ей удовольствие чем-то необычным: то придумывал ласки сам, убеждённый, что такого ещё раньше не было; то вычитывал в интернете, плохо представляя, как можно воплотить это в жизнь. Язык и пальцы были его единственным оружием - более серьёзные вещи Кристоф редко позволял себе, боясь сделать сестре больно, да и телосложение майора не особенно располагало к чему-то большему. Совершенно неумелый поначалу, Кристоф, под чутким руководством сестры, научился доводить её до восторженного крика, не делая при этом ничего особенного. Он гордился этим, не зная, что женщины по своей природе чрезвычайно нежные и чувствительные создания. И, отличие от мужчин, чувствуют всем телом, каждой клеточкой кожи. - Ещё, пожалуйста... - просит она, извиваясь на шелку, но удобное положение найти невозможно - ткань скользит, и Кристофу приходится едва ли не придавить сестру, чтобы случайно не укусить её. София упирается ему в грудь, зная, что не сможет отдалить брата хоть немного. Майор всегда помнит о своём главном недостатке и старается сделать так, чтобы его полнота не наносила никому увечий. Он переходит на живот, вылизывая едва заметную продольную впадинку между крепких мышц, и София смеётся, не пытаясь устранить источник щекотки. Кристоф знает всё её чувствительные местечки, иногда открывая новые, и за паломничеством на крохотные островки удовольствия они проводят несколько часов, забыв о гостях. - Устал? - София гладит брата по щеке, заглядывая в слипающиеся молочно-голубые глаза, и Кристоф кивает, не сдерживая зевок. - Ну и спи, - несколько обиженно прибавляет женщина, поворачиваясь к нему спиной. - Я выпил многовато, - пытается оправдаться он, разворачивая сестру к себе лицом. Смотреть, как она обижается, невозможно. София понимающе улыбается, забираясь под одеяло. Когда Кристоф пьяный, побуждать его к деятельности нет смысла - он всё равно уснёт. София с головой закутывается в одеяло, прислушиваясь к разговору гостей за стеной. Идти к ним совершенно не хочется, и женщина предпочитает присоединиться к Кристофу, пока он ещё не захрапел. Этот храп безумно раздражает её и по сей день. Раньше майор из-за этого предпочитал ночевать на работе, лишь бы не просыпаться посреди ночи от яростного стука в стену. Теперь София в этих звуках находит что-то милое, но всё равно испытывает едва ли не страх, когда слышит храп брата. Кристоф шумно дышит, и по тому, как он лежит в неудобной позе, не двигаясь, София понимает, что ему уже что-то снится. Ей не нравится спать одной, хотя это гораздо удобнее. И она, вздохнув, прижимается к брату, привычным жестом закинув ногу ему на бедро. Голоса гостей звучат почти убаюкивающе, и София незаметно для себя погружается в тёплый сон. Два часа среди непонятных и неприятных видений пролетают как несколько секунд, и женщина внезапно просыпается от мучительной жажды. Кожа ссохлась и сморщилась, как у мумии, горло пересохло так, что кажется, на зубах скрипит песок, а глаза режет, будто она долго смотрела на солнце. Первое желание после такого сна - напиться, пока вода не начнёт булькать в желудке. И София уже хочет подняться, когда вспоминает про Кристофа. Он лежит на спине, чуть в другой позе, не двигаясь, что странно - обычно майор вертится во сне так, как будто переживает сеанс по изгнанию дьявола. Хотя чего может не быть во сне. И София осторожно вылезает, боясь его разбудить, пробирается в пиршественный зал, с удивлением отметив, что здесь никого нет. На столе только грязные тарелки да бокалы с каплями спиртного на дне, и София, воровато слив их в один бокал, выпивает, не утолив жажду. Спирт мгновенно всасывается в щёки и язык, сворачивая их вяжущей сухостью, но чего-то менее крепкого на столе нет. - Просыпайся, - возвратившись в спальню, она толкает крепко спящего брата в бок, но Кристоф никак не реагирует, так и продолжая лежать с открытым ртом. - Мне скучно, - говорит София громче, обращаясь к тому, кто уже не слышит её. Она касается его мягкой щеки, надеясь вызвать хоть какое-то движение на этом лице, но чуть колючая кожа кажется Софии чуть холоднее, чем обычно. И это чувствуется слишком странно в тёплой комнате. Сколько София помнила, у Кристофа всегда были тёплые руки, и она, боясь даже подозревать то, что нашептывало подсознание, тронула спокойно лежащую пухлую кисть. Но прежде чем её пальцы почувствовали прохладу кожи Кристофа, София увидела, что грудь брата давно уже не вздымается, даже чуть-чуть, а сам он лежит тихо, не сопя и не вздыхая громко, как обычно. - Кристоф, нет! - вопит она, слишком поздно догадавшись, что произошло. На её крик сбегаются растрепанные гости, и пока все пытаются узнать причину у оцепеневшей женщины, Кристен, когда-то работавшая медсестрой, осматривает Кристофа, никак не подходящего под описание живого человека. Зрачки сузились до предела на тускло-голубых радужках, а сердце молчало. - Что с ним? - наконец решается спросить Эрих, оставляя коллег успокаивать плачущую жену майора. - Задохнулся, - Кристен отворачивается от покойника с видом застигнутого врасплох вора, - в будущем лучше не спите на спине. Эрих послушно кивнул, оглядываясь на фрау Шнайдер, и набрал номер скорой, хотя майору уже никто не мог помочь.