Мясник

Кристиан слишком поздно замечает исчезновение Пекки. Голова жутко болит, и на фоне этой боли парень видит, что кухня заполняется жёлтыми гусеницами. Насекомых становится всё больше, они сплошным шевелящимся ковром покрывают стены, заполняют все ёмкости, и, не в силах смотреть на них, Кристиан с воплем выбегает из кухни, незаметно для самого себя выкрикивая имя Тилля. Мясник уже заканчивает разделку. Кости трещат под тесаком, и Тилль хочет только одного - чтобы всё это поскорее закончилось. - Тилль! - тишину разделочной нарушает звонкий крик, и в помещение врывается Кристиан - бледный и страшно напуганный. Мужчина вопросительно смотрит на него, продолжая резать мясо, и Лоренц, первое время хотевший броситься ему на шею с просьбой защитить, застывает у двери, с ужасом глядя на разделочный стол. В красной куче он отчётливо различает человеческую фигуру, насквозь проросшую пышными розовыми цветами. Жёсткие стебли лезут сквозь мясо, упираются в потолок, сплетаются, заполняя тесную комнату, и Лоренц не может сдержать крик, когда крупная фигура Линдеманна скрывается за шевелящейся зелёной стеной. Тилль бросается к потерявшему сознание мальчику, и, помедлив мгновение, берёт его на руки. Холодные пальцы доверчиво стискивают шею мясника, и Тилль покидает комнату бесшумно, стараясь никому не попадаться на глаза. Но в тёмных коридорах никого нет, есть только он и это прекрасное существо, вздрагивающее и обмякающее в руках. Кристиан весит довольно-таки много, и худощавое тельце оттягивает Линдеманну руки. Мясник боится выронить драгоценную ношу - ведь внизу кирпичный пол. И когда Тилль укладывает Кристиана на узкую кровать в своей тесной комнате, то окончательно теряет силы. Вид юного тела, такого нежного и беззащитного, действует на мясника возбуждающе, и он, не в силах терпеть больше, прижимается горячими губами к полуоткрытому рту Кристиана. Лоренц не сразу решается открыть глаза, когда чувствует прикосновение незнакомых губ - парню кажется, что это очередная галлюцинация. Но стоит тяжёлой ладони зарыться в волосы, осторожно поглаживая голову, Кристиан приоткрывает глаза и, увидев лицо Тилля совсем близко, улыбается, насколько это возможно, когда во рту шевелится чужой язык. Лоренц цепляется за широкие плечи, приподнимаясь на жёстком матрасе. Тилль действует бережно, боясь обнять слишком крепко, и Кристиан, тронутый этим, жмётся к мяснику ещё крепче, умоляя о ласке. Тонкие руки бродят по мощной спине, не решаясь задерживаться, и Тилль неохотно высвобождает Кристиана, протягивая руку к большой, матово-серой коробке. Мечта, которую он лелеял два месяца, вот-вот могла сбыться. - Ты правда этого хочешь? - глядя в полные обожания голубые глаза, почти сурово спрашивает он. Кристиан сначала смотрит с удивлением, а потом, поняв, о чём речь, поспешно кивает, бесстыдно разводя длинные ноги. Тилль с трудом сдерживается, чтобы не погладить бугорок под плотной тканью, и говорит как можно ласковей: - Тогда встань, пожалуйста. Кристиан лениво садится на кровати. Любопытный взгляд уставлен прямо на коробку, и мяснику приходится пояснить: - У меня есть небольшая просьба, - Тилль протянул Кристиану большую, но лёгкую коробку, перевязанную пышным бантом. Кристиан, едва сдерживая любопытство, развязал широкую белую ленту, заметив, как Линдеманн покраснел, отводя взгляд. - Что это? - недоумевающе произнёс Лоренц, увидев какие-то чёрные тряпки, и саркастично кашлянул, вынимая из коробки короткое серое платье и несколько упаковок с женским бельем. Тилль смущённо опустил глаза, словно прося извинения за такую экзотичную прихоть, но Кристиан понимающе улыбнулся и стащил с себя футболку. Тилль встал у него за спиной и обнял, тронутый бледностью этой кожи. Его внимательный взгляд отметил целую россыпь темных родинок на плече и правой лопатке. Тилль часто видел эти родинки, но сейчас они особенно заинтересовали его, как милая и нужная часть внешности его любимого. А талия.. Она такая тонкая, что, кажется, можно обхватить ее двумя пальцами, не прилагая особых стараний. Руки Тилля скользнули вниз по плоскому холодному животу Кристиана, на лету расстегивая ширинку. Прикусывая нежную кожу на шее, Тилль уткнулся носом в углубление между головой и шеей, там, где волосы растут тонкие и пушистые. Парень вздрогнул от внезапной ласки, но старался делать вид, что все так и должно быть. Прикосновения Тилля не были ему противны, наоборот, Кристиан словно растворялся в них. Он послушно набросил на плечи бретельки чёрного кружевного лифчика нулевого размера, с разочарованием ощутив, как колючее кружево плотно облегает несуществующую грудь. Он чувствовал себя ужасно глупо и боялся даже представить себя со стороны. Тилль, по-прежнему крепко обнимавший его сзади, помог ему застегнуть маленькие непослушные крючки. - Красиво, - Кристиан поправил широкие лямки, любуясь цветочным узором, через который проглядывали тёмные соски. - А теперь что? - Позволь... - Тилль просунул пальцы под пояс узких джинсов, ощущая, как плотно они сидят на Кристиане, и и потянул вниз. Они были старомодного фасона и едва прикрывали живот, держась на выступах узких тазовых костей. Но под джинсами оказалось ещё что-то мягкое, и Кристиан покраснел, когда Тилль увидел его зелёные колготки. - В носках холодно, - попытался оправдаться парень, переминаясь на полуснятых джинсах. Но Тилль стянул с его бёдер покрытую катышками материю, произнеся: - У меня есть кое-что получше. Кристиан послушно стащил колготки, надеясь, что трусы снимать не придётся. Краем уха Лоренц услышал звук рвущегося картона и треск целлофана, а потом мягкую просьбу: - И ещё чулочки. Что-то длинное, сетчатое свесилось у него перед носом, и Кристиан недоверчиво смотрел, прежде чем взять. Глядя на чулки, он забыл, что стоит чуть ли не раком, но седалищным нервом чувствовал сверлящий его взгляд. Тилль смотрел с удовольствием, запоминая каждый изгиб тонких, но крепких бёдер, мягкие выпуклости почти плоских ягодиц - бедные, нерасцветшие формы, обещающие вырасти в нечто невероятно притягательное. Лоренц окончательно вылез из одежды и принялся натягивать чулки, мелко дрожа - в комнате было прохладно. Тилль, распаленный видом худенького тела, холода почти не чувствовал, но приобнял Кристиана, пытаясь согреть его. Лоренц вздрогнул, чувствуя себя жертвой извращенца, но ощущение плотной сетки на ногах было необычным и новым, а парень всегда любил пробовать что-то интересное. Особенно после галлюциногенов, от которых всё вокруг слегка расплывалось. Пугающие глюки уже не появлялись, возможно, обморок был тому причиной. Кристиан не мог давать отчёта своим действиям, а просто делал то, о чём его просили. Ведь он был ещё ребёнком, послушным ребёнком, который никогда не перечит тому, кто старше. Резинка плотно обхватила ляжку, и Тилль представил красную полосу, которая останется на мягкой коже после чулок. Парень слегка дрожал, вызывая у мясника ещё большее желание. - Только платье, я больше ничего не прошу, - почти умоляет он, растопыривая в руках платье. У Тилля никогда не было с парнями, и он пытался хоть с помощью одежды сделать из Кристиана девушку, чтобы неловкость не сковывала во время первого раза. Лоренц нырнул в подол, неумело просовывая руки в рукава. Его ещё слегка мутило, но Тилль не отнимал рук, готовый поймать любимого в любую секунду. - Дай я застегну, - толстые пальцы хватаются за крошечную висюльку молнии, натягивая её до самой шеи. Узкое платье, едва доходящее до середины бедра, сидит на Кристиане как влитое, и парень хихикает, ощупывая себя. - Повернись, - Тилль усаживает парня на колени, лицом к себе. Кристиан пытается развести ноги, чтобы устроиться поудобнее, но платье слишком узкое, и при малейшей попытке серый подол задирается, выказывая миру простенькие трусы. - Не стесняйся, - Тилль командует, сам не в силах побороть робость. И тогда Кристиан решает взять всё в свои руки. Прохладные тонкие губы касаются губ Линдеманна, насасывая их в жадном поцелуе, и Тилль в который раз удивляется тому, как умело Кристиан это делает. Слизывая с кожи дорогого человека тухлый запах крови и мяса, Лоренц целует каждую рябинку, уже не страшась того, что перед ним человек, который годится ему в отцы. Возбуждение становится нестерпимым, и Тилль, краснея, расстегивает штаны. Кристиан стыдливо отводит взгляд, но горячая ладонь накрывает хрупкую кисть, устремляя её к окаменевшему от желания члену. - Какой он твёрдый... - с изумлением произнёс Тилль, взяв свой член и крепко сжав его в потной ладони. Флаке посмотрел на возлюбленного так, как будто не понимал, чему тут можно удивляться. - Да, не всякий может понять мою радость при виде этого отрадного зрелища, - лицо мясника прямо светилось, и хотя он не улыбался, на рябоватых щеках обозначились ямочки. Кристиан невольно залюбовался ими, удивленный, как суровая внешность мясника может сочетаться с такой милой деталью. Тилль мягко направил руку Флаке на член, предлагая и ему полюбоваться стояком. Тот, стараясь смотреть в глаза мясника, осторожно обхватил тугую, словно резиновую плоть. Кристиан чувствовал пульсацию крови, ее гулкие толчки, и на мгновение член показался ему совершенно самостоятельным организмом. - Помоги мне, пожалуйста, - мясник почти умоляет, заставляя Кристиана обернуть ладонь вокруг стоявшего дыбом органа. Лоренц поджимает губы, пытаясь понять, что именно нужно понять. Стыдливый румянец покрывает его нежные щеки, и Тилль понимает, что не может больше терпеть. Он придавливает Кристиана к кровати, доставая из той же коробки блестящий тюбик. Лоренц чувствует, что вырываться не нужно, но вздрагивает и сжимается, когда Тилль пытается развести ему ноги, одновременно укладывая плоскую подушку под живот. Огромное желание туманит голову, но мясник старается не причинить возлюбленному боли, осторожно поглаживая пушистую ложбинку между бархатистыми ягодицами. Сгорая от стыда, Кристиан утыкается в пыльное одеяло горячим лицом, невольно подаваясь назад и соскальзывая, едва Тилль пытается растянуть узкий анус. Смазки уходит много, но боль от горячих пальцев Линдеманна кажется невыносимой, и Кристиан кричит, вздыхает и стонет так, как будто до разрядки совсем близко. - Тебе больно? - Тилль хватает возлюбленного за бедро, запуская палец по первую фалангу. От смазки Кристиан ужасно скользкий, и парню хочется вытереться. Но пока он только ерзает, размазывая драгоценный субстрат ещё больше. - Нет, - он мычит сквозь зубы, чувствуя, что стало уже не так больно, и чуть-чуть расслабляется, обмякая, когда Тилль целует между лопаток. Но Линдеманн чувствует, что больно. И мясник входит осторожно, наслаждаясь тем, как с каждым движением спадает месяцами копившееся напряжение. Но Кристиану член возлюбленного кажется огромным, и парень едва ли не рыдает от разрывающей зад боли. Но странно - вырываться не хочется, хочется и дальше быть с этим человеком. Тилль мягко толкается, заставляя Кристиана подскакивать на сбитом матрасе. И когда возбуждение уже переполняет обоих, влюблённые слышат скрип открывающейся двери. Но чужое мнение их не беспокоит. Рихард собственнически берёт красавицу, в чьём лице с удивлением узнаёт собственные черты. Женщина кричит, но в стонах этих нет восторга. И мясник, почуяв неладное, протирает глаза. Вряд ли он сейчас имел галлюцинацию, ведь и крик её, и все ощущения были такими реальными. Он отстраняется, увидев лицо Пекки - некрасивое, с искусанными губами. Большие, навыкате глаза злобно-обиженным взглядом сверлят Рихарда, и мясник сбегает, понимая, как поваришка в эту минуту похожа на жабу. Девушка, всхлипывая, оправляет короткую юбку, каждое движение её переполнено лютой обидой. И Рихард оглядывается вслед Пекке, когда ставит уже остывший стейк на стол, хотя гостям нет дела до ужина. Некоторое время Круспе, недоумевая, смотрит на развлекающуюся троицу, и судя по блаженным выражениям их лиц, действие наркотика ещё не прошло. Никакие странные образы больше не мешают ему, но реальность кажется мяснику поразительно неприглядной. И Рихард брезгливо отворачивается, когда белокурая женщина судорожным движением задирает на себе юбку, запуская пальцы внутрь себя. Голову ещё слабо мутит, и стены кривятся, однако Круспе вполне удачно добирается до своей, как ему кажется, комнаты. Желание овладеть Тиллем пропало вовсе, но стоит Рихарду открыть дверь, стухшая страсть к лучшему другу заменяется на другое, куда более сильное желание. Он замирает в проёме, увидев задницу стоящего на четвереньках парня. В бледно-желтом свете плоские ягодицы кажутся мягкими и бархатистыми, как половинки недоспелых абрикосов. И, сраженный этим зрелищем, Круспе не сразу замечает между тонких бёдер чёрную голову друга. - Я был бы не против присоединиться, - резкий голос Рихарда прерывает поток стонов, доносящихся с кровати. Парень в длинных сетчатых чулках вздрагивает, поворачивая подслеповатое лицо к источнику звука, и Рихард узнает Кристиана. "Тем лучше", - думает мясник, нагло стягивая надоевшую полосатую кофту. Взгляд его скользит по изящной линии длинных ног, а пристроившийся сзади Тилль кажется ненужным дополнением. - Кто позволил тебе сюда заходить? - наконец приходит в себя Линдеманн, поднимая забрызганное белой жижей лицо. - Я думал, это моя комната, - не отводя взгляда от не богатых, но чрезвычайно возбуждающих форм Кристиана, заявляет Круспе и присаживается на кровать, сажая остолбеневшего Лоренца себе на колени. - А когда на входе видишь такую великолепную задницу, становится уже неважно - твоя это комната или чужая. Лоренц в его руках напрягается, боясь вырваться и навлечь на себя гнев мужчин. Парню кажется, что испепеляющий взгляд Линдеманна направлен не на Круспе, а на него самого, и от вида этих сузившихся зрачков Кристиан сутулится, пытаясь стать меньше. - Садись, садись, - Рихард беспечно-властным голосом подбодряет Кристиана, расстегивая штаны. И тут же обращается к Тиллю: - Пристраивайся с другой стороны, ничего плохого я ему не сделаю. Кристиан видит каждое движение на лице возлюбленного, и чрезвычайно удивляется, увидев хитрую соглашающуюся гримасу. Тилль ложится на живот, заставляя Лоренца поджать ноги по-турецки. В это время Круспе, который везде чувствует себя в своей тарелке, бесцеремонно растягивает Кристиана, собираясь усадить его на вставший колом член. Длинный язык Линдеманна касается уже облегченного ствола парня, давая Лоренцу понять, что эта повторная ласка - шоу для Круспе, который пропустил всё интересное. Рихард никуда не торопится, покрывая длинную шею парня поцелуями. Тилль не отстаёт, отсасывая так изощренно, что Кристиан стискивает губы, чтобы не кончить второй раз. Жёсткие руки Рихарда оказываются на бёдрах, мягко надавливая, и Кристиан чувствует, как незнакомый член протыкает задницу. Но сил сопротивляться нет - парень откидывается на мягкий живот повара, обнимая его за шею, пока Тилль одним лишь языком доводит парня до полного изнеможения. Торопиться им некуда - весь вечер и ночь впереди, а посетители займут себя сами.