10:27 AM
Конец апреля. Заметно потеплело, и люди ещё недоверчиво, ожидая похолоданий, надевали более лёгкую одежду. Можно было заметить, как обычные прохожие менялись с приходом весны. Всё реже можно было встретить отрицательные эмоции на их лицах. И было непонятно, то ли они пытаются не выделяться и казаться счастливыми, то ли в их жизни действительно было всё хорошо. Но в любом случае Артур слегка завидовал им. Даже если у них не всё в полном порядке, они хотя бы умеют притворяться, в отличие от англичанина, который последние два месяца едва мог нормально выспаться, постоянно терзаемый различного рода мыслями. Хотя по факту все они были связаны с одним человеком.
Он больше не приходил в дом Элизабет. Более того, первые две недели все поступающие звонки, от которых его телефон буквально разрывался, он игнорировал. И игнорировал очень успешно. С головой погрузившись в учёбу, он старался отвлечься от ненужных мыслей, но те ни на секунду не покидали его бренную голову. Кёркленд поначалу хотел просто чаще приходить в бар, но там были и Антонио и Ловино, которые наверняка уже знали всё в мельчайших подробностях. Он решил пить в одиночестве, но и это не помогало.
Артур снова и снова прокручивал события тех двух дней. Было и осознание собственной правоты, но и дерьмово ощущение, что в тот день он очень сильно налажал. Постоянно он вспоминал и букеты, и те знаки внимания, на которые не обращал внимание, но не чувствовал того же, что и в тот раз, когда отказал Франциску. Не было отвращения или чувства облегчение, наоборот, теперь он не мог понять даже себя.
Однажды, когда телефон вновь зазвонил, он хотел ответить, но за время, пока колебался, то поднося руку к телефону, то отдергивая её, звонок был прерван. После этого больше ему не пытались звонить. Только периодически приходили сообщения с вопросами вроде «Как дела?». А когда Артур с недавних пор пытался спросить что-нибудь связанное так или иначе с Альфредом все переводили разговор совершенно в другое русло. Тогда Кёркленд и попробовал позвонить венгерке, однако ему никто не собирался отвечать. Около двух недель англичанин пытался дозвониться или узнать хоть что-нибудь об американце. Чувства, испытываемые к Альфреду, были для него новыми и совершенно непонятными. Сейчас это была смесь беспокойства, что что-то произошло, и толики надежды, что всё в порядке. Артур не нравилось, что его настроение напрямую зависело от американца. И уже достаточно долго, просто он упускал это из виду.
И вот сейчас он снова и снова набирает номер Элизабет, вслушиваясь в монотонные гудки. Приходить к кому-либо в гости без приглашения не в его манере, но не в этот раз.
11:30 AM
Стоя возле той самой двери, он некоторое время прислушивался к происходящему в доме. Кажется, был слышен телевизор или радио и разговор двух людей. Кёркленд чувствовал, как бешено колотится сердце, а руки нервно дрожат. Он два раза нажимает на дверной звонок, случайно удерживая кнопку слишком долго, и замирает, вновь вслушиваясь. В доме на некоторое время стало тихо, однако спустя пару секунд снова были слышны разнообразные звуки, в том числе и голоса, которые становились всё громче.
— Не думала, что у нас сегодня будут гости. Я открою.— Этот голос определённо принадлежал Элизабет. Судя по нему, девушка пребывала в отличном настроении. И, скорее всего, будет пребывать в нём вплоть до того момента, как увидит Артура на пороге своего дома. Будет замечательно, если она тут же не захлопнет перед ним дверь. За её словами послышался короткий, чуть испуганный визг, а затем смех.
— Джонс, немедленно поставь меня на пол! — Услышав незнакомую фамилию, Артур пытался вспомнить кого-нибудь из их общих с венгеркой знакомых, кто был бы её носителем, однако таковых не нашлось.
— Гостя можно обделить твоим вниманием, а вот пирог нельзя. Судя по запаху, он уже слегка подгорает, так что я сам открою. Мы же не хотим остаться без десерта? — Мужской голос показался Артуру достаточно знакомым, однако он не мог вспомнить его обладателя. Судя по тому, с какой точностью он слышал их разговор, этот парень перехватил девушку рядом с дверью.
— Ты не исправим, чёртов герой. Сколько на твоём счету спасенных пирогов? — Голос Элизабет начал отдаляться, что могло свидетельствовать о том, что она всё же направилась в кухню.
— Очень и очень много, но боюсь, если ты не поторопишься, мы его потеряем. — Кёркленд так и не смог вспомнить, где уже слышал этот голос. Артур решил, что девушка нашла себя парня. И с одной стороны он был рад за неё, но с другой его волновало, что стало с Альфредом. Могла ли она сдать его в какую-нибудь лечебницу или отдать на изучение? Нет, навряд ли. А может американец и вовсе уже мёртв из-за какого-нибудь несчастного случая? От тревожных мыслей и так быстро бьющееся сердце, казалось, предельно ускорило темп. Секунды пока дверь открывали, казались для него сущим адом длинной в вечность. Артур уже хотел было задать вопрос о том, где Элизабет, как замер, не в состоянии произнести хоть что-нибудь.
Перед ним стоял не какой-нибудь парень, которого Артур мог видеть пару раз в компании с венгеркой, а сам Альфред, который явно был удивлён приходу англичанина. Нельзя было не заметить, как сильно тот изменился за прошедшие несколько месяцев. Сразу же Артур обратил внимание на щеку американца. Она была восстановлена полностью, хотя и остались небольшие шрамы, но это явно выглядело куда лучше. Не было и тех огромных клыков, а его кожа стала совершенно нормальной, действительно оказавшись чуть загорелой. Глаза американца больше не были покрыты белой пеленой. Они оказались ярко-синими, и теперь их чуть прикрывали очки, в которых видеть Альфреда было непривычно. Артур тяжело выдохнул, даже не заметив, что зачем-то задержал дыхание. Перед ним стоял обычный человек, и эта мысль всё никак не укладывалась в голове. Кёркленд чувствовал сильное желание обнять американца. Хотя бы просто, чтобы узнать, стала ли его кожа тёплой.
Альфред был в не меньшем замешательстве. Кёркленд был самым неожиданным, но, пожалуй, одним из самых желанных гостей в этом доме. По крайней мере, для американца.
— Привет. Давно не виделись. — Альфред широко улыбнулся, мимолетно поправляя очки, которые чуть сползли. Кёркленд сейчас чувствовал себя крайне глупо перед американцем. Почувствовав прилив стыда, ему хотелось извиниться за всё, что он наговорил тогда.
— Кто пришёл?.. Оо, это ты. Не ожидала.— Из кухни выглянула девушка, вытирая руки полотенцем. Улыбка на её лице стремительно поблёкла.
— Я хочу поговорить с Альфредом. — Артур пытался говорить так, чтобы не выдавать волнение. В действительности он ещё и сам не знал, о чем будет говорить с американцем. Это было очень волнительно, но по ходу он обязательно что-нибудь придумает
— Хорошо, но в начале, я заберу тебя на пару слов. И если после нашего разговора ты не уйдешь, то, пожалуйста, разговаривайте. Альфред, можешь подождать в гостиной? — венгерка обратилась к американцу и тот, не меняясь в лице, кивнул ей.
— Да без проблем.— Складывалось впечатление, словно Альфред и не помнил, на чем они расстались в тот раз, но зато прекрасно помнила венгерка, пилящая взглядом англичанина.
11:35 AM
— С чего это вдруг ты пришёл, мне казалось, ты неплохо в тот раз высказался. Да и последние месяца два совершенно не интересовался, что происходит с Альфредом. Или я не права? — Девушка поглядывала на Кёркленд, недовольно хмурясь. Артур сел за стол, в ожидании длительной гневной тирады со стороны Элизабет, однако она ещё неплохо себя держала в руках.
— Ну, если на то пошло, когда я звонил и спрашивал, мне никто не отвечал.
— Конечно. Это из-за тебя вначале он быстро шёл на поправку, и из-за тебя же ему стало хуже. Я звонила тебе, потому что хотела, чтобы ты хоть ненадолго зашёл. Он страдал, Артур. Его состояние заметно ухудшилось, и мне даже приходилось иногда запирать его в подвале. Ему понадобилось две недели, две чёртовы недели, во время которых он так нуждался в тебе, чтобы вновь начать возвращаться в норму.— Элизабет всеми силами пытался говорить ровным спокойным тоном, пытаясь не кричать на англичанина.
— Я не знал.— Девушка едва не сорвалась на крик, пиля взглядом Артура, который чувствовал, что действительно виноват, но всё равно должен был сказать хоть что-то в свою защиту.
— Ты и не мог знать. Ты ведь игнорировал все звонки. А когда он уже был в норме, неожиданно стал звонить ты. Но он в тебе уже не нуждается. Так зачем мне надо было отвечать? — Девушка отвернулась, закусив губу. Она с силой сжимала край столешницы, в попытке сдержать всё то, что накопилось за эти два месяца.
— Я просто хотел узнать, всё ли в порядке. — Артур несколько грустно улыбнулся, поглядывая на стену со снимками. К его удивлению его фотографии всё так же были там. Правда рядом с одной из них была новая надпись — «Плохие воспоминания тоже важны».
— Да, всё действительно в порядке. Он в полном порядке и без тебя. Я, конечно, всё понимаю, чувства не всегда взаимны и это вполне нормально, но ты мог просто отказать, не нужно было этой показухи.
— Я не знаю, что на меня нашло.— Артур решил, что лучше всего просто сказать правду. Он не знал, что с ним происходило тогда. Да и честно говоря, не знал, что происходит сейчас.
— Всё ты знаешь. — Девушка вновь повернулась к нему лицом
— От того что ты меня пилишь мне ничуть не лучше. Я могу просто поговорить с Альфредом? — Артур чуть повысил голос. У Кёркленда не было ни малейшего желания выслушивать это, ведь, как он уже сотню раз убеждался, девушку нельзя переубедить.
— О чём ты собрался с ним говорить? — Элизабет чуть наклонив голову, задала вопрос.
— С чего я должен об этом говорить тебе? — Артура раздражало, что Хедервари видеть себя, словно она мать Альфреда. А ведь тот вполне самостоятелен и должен сам решать, с кем ему говорить, а с кем нет.
— А с того, Артур, что я не хочу, чтобы после вашего разговора ему стало хуже. Всё это время я пытаюсь помочь ему вернуться к обычной жизни, но приходишь ты и всё разрушаешь. Так какова причина того, что ты всё ещё здесь? — Элизабет вопросительно изогнула бровь, чуть прищурившись.
— Кажется, я влюбился в него.— Артур не заметил, как намного тише выпалил это, словно надеясь, что его не услышат. Однако сказанная вслух эта мысль оказалась той самой, что последнее время он подсознательно пытался отрицать.
— С чего вдруг такое заявление? Не ты ли недавно отшил его? Да и ты ведь совершенно не знаешь его.
— С чего ты взяла? Я знаю всё, что происходило после обвала.— Артур припомнил их разговор. Подробности, о которых упоминал Альфред, были не из приятных. Но в то же время благодаря им он словно пережил этот ад, разделяя с американцем все испытанные им чувства.
— А о его нормальной жизни ты хоть что-нибудь знаешь? Ты всё ещё видишь в нём монстра, и в этом твоя проблема, Артур. Вот, например, какая у него фамилия? — Венгерка, кажется, и не думала останавливаться.
— Я… Не знаю. — честно признался Кёркленд, уставившись в матовую поверхность стола.
— Джонс. А ведь ты мог и поинтересоваться. Между прочим, у него есть брат. Его зовут Мэттью. И он одного возраста с Альфредом. И пусть они внешне схожи, но очень разные по характеру. Альфред учился на летчика и был не слабо расстроен, когда его глаза вернулись в норму, но зрение заметно ухудшилось. Теперь туда ему путь закрыт и ему придётся искать новое место учёбы. Если бы ты интересовался его жизнью, то знал бы и его любимые фильмы и игры, о которых он говорит без умолку и том, что он тащиться от комиксов о супергероях. К слову говоря, об этом знают все, кроме тебя— Элизабет говорила так, словно всё это можно было понять, просто взглянув на американца.
— Но зато я полюбил его, узнав не с самой лучшей стороны. — Артур снова сказал о своих чувствах и в этот раз почувствовал настоящее облегчение. Да, может было странно полюбить Альфреда, не когда он стал обычным человеком, а когда он ещё был вендиго, но именно сейчас ему было абсолютно наплевать. Он просто хотел побыстрее закончить разговор с Элизабет и наконец поговорить с Альфредом, хотя всё ещё смутно представлял, что скажет ему. Девушка тяжело вздохнула, слегка смягчив взгляд.
— Ладно, у тебя есть пару минут и если за это время ты не успеешь всё испортить, я, возможно, даже угощу тебя пирогом.
Артур быстро поднялся с места, словно его действительно вогнали в узкие временные рамки этих пары минут. Зайдя в гостиную, он хотел уже что-то сказать, однако мысли в один момент покинули его голову. Альфред, до этого увлеченно смотрящий какую-то передачу, поднялся с дивана, чуть удивлённо и в то же время довольно смотря на Артура.
— Так, о чём ты хотел поговорить? — Альфред шире улыбнулся и только сейчас Кёркленд заметил, что клыки никуда не делись, они были аккуратно сточены до размера обычных зубов. Американец скрестил руки на груди, в ожидании ответа. Кёркленд всё никак не мог собраться с мыслями, перебирая в голове всё то, что хотел бы сказать, но так и не находя чего-то действительно важного. Тогда он и вспомнил первые жесты адресованный ему. Те, из которых он понял только «ты» и «я». Сейчас эта фраза казалось очень лёгкой и понятной. Артур, стараясь не смотреть на американца, уставившись куда-то в пол, быстро показал одну короткую фразу.
«Ты мне нравишься». Кёркленд, чувствуя сильное смущение, ненавидел всю эту ситуацию за то, что ведёт себя как подросток. У него раньше уже были девушки и отношения для него были не в первой, но нечто подобное он, пожалуй, испытывал впервые. Кёркленд неуверенно поднял взгляд на американца, который, казалось, сиял от счастья. Англичанин чуть неуверенно шагнул в сторону Альфреда, и тут же оказался крепко сжат в объятиях. Артур слегка улыбнулся. И всё же его кожа оказалась тёплой.
По ощущениям прошло уже несколько минут, как они просто стояли, обнимаясь посреди гостиной. Джонс чуть отстранился, всё так же широко улыбаясь и Кёркленд не смог не ответить на его улыбку. Притягивая его к себе за ворот футболки, Артур ещё несколько неуверенно поцеловал американца, который тут же ответил на поцелуй, перехватывая инициативу. Для обоих всё происходящее казалось каким-то не очень реалистичным сном. Со стороны неожиданно послышался настойчивый кашель, из-за которого они нехотя, но всё же оторвались друг от друга.
— Я так понимаю, с меня пирог? Как закончите, приходите в кухню, я заварю чай.
11:50 AM
Артур сидел за столом около Альфреда, который специально пододвинул его стул так близко к себе, что они постоянно цепляли друг друга локтями, однако никто из них не чувствовал из-за этого дискомфорта. Кёркленд замечал, как довольно Элизабет поглядывает на них, когда Альфред снова обнимает его или он сам в очередной раз целует американца.
— Мне кажется, Артуру самое время услышать о планах на будущее. — Американец закивал в знак согласия.
— Ну, во-первых, я думаю, ты заметил, как Альфред изменился. Если кратко, то нам для начала пришлось найти хорошего стоматолога, готового молчать. Ну, а затем, мы пошли в больницу. Правда, регистрировать его пришлось под чужим именем, тут уже нам помог Антонио с мировыми связями. Врачам сказали, что Альфред по глупости пошёл к не внушающему доверие стоматологу и попросил все зубы сделать клыками. Однако за раз это всё не провернуть, так что он сделал половину, однако поцарапал щеку и занес туда инфекцию, так что та буквально сгнила. Как оказалось у них случаи нередко и похуже, так что они взялись оперировать. — На слова венгерки, Альфред что-то пробубнил, однако никто так и не понял, что он с набитым ртом пытался сказать.
— Подожди, как эти две операции вообще смогли провести? Он же вроде неуязвим, или вроде того.
— Постепенно он теряет способности вендиго. Он уже практически не умеет подражать голосу и звукам, становится уязвим, как и обычный человек, даже по стенам он ползать больше не может. — Венгерка сказала это с неким облегчением. Видимо это доставляло раньше ей немало хлопот.
— А жаль, это довольно забавно. — Наконец прожевав, внятно сказал Джонс, а вот его похоже этот факт расстроил.
— В общем, мы решили, что Альфред не может просто так скрываться, так что мы придумали легенду. Тот старый индеец, кстати, он согласился нам с этим помочь, нашёл Альфреда в лесу в действительно ужасном состоянии, так что оставил его в своём доме, так как в поездке до города он мог попросту умереть. Так он выхаживал его месяц. Затем Альфред начал идти на поправку, но индеец, как он сам сказал, был очень осторожным, и хотел окончательно поставить его на ноги. И уже когда отвез в город, люди узнают о том, что есть один выживший. Ну, а дальше дело за малым. — Самодовольно Элизабет поведала придуманную историю, авторство которой явно принадлежало ей.
— Ты говорила, кажется, что у Альфреда есть брат? И как он отнесётся к тому, что он приедет с клыками? — Найдя некую не состыковку в плане, спросил Артур. Он медленно попивал чай, даже не притронувшись к пирогу, чему, кажется, Альфред был только рад.
— Ну, я подумывал о том, что он узнает, что произошло на самом деле. И не думаю, что он расскажет всем эту правду. Так что и подтвердит, что я действительности хотел сделать из всех зубов клыки. — Альфред показушно клацнул зубами, хохотнув.
— И когда собираешься навестить своего брата? — Артур повернулся к американцу, который, судя по его лицу, ещё даже не думал об этом.
— Ну, я не знаю. Я пока не хочу, чтобы он меня видел. Мне кажется, выгляжу я неважно. — Джонс слегка нахмурился, что оказалось ещё более непривычным.
— Ты видел себя пару месяцев назад? — Артур попытался немного разрядить атмосферу. Лицо американца сначала стало удивлённым, а затем вновь довольным.
— Эй, так нельзя.— Альфред слегка толкнул Артура локтём, забирая у него последний кусок пирога.
— Кстати, давно хотел спросить. Куда ты уезжала на тех выходных? — Вспомнив, что его не так давно начало волновать, спросил Артур.
— Да никуда. Попросила Франциска перекантоваться два дня, объяснила всю ситуацию. — Девушка пожала плечами, словно Кёркленд уже давно мог бы и сам догадаться.
— То есть ты сделала это специально?
— Ну, можно и так сказать. Я решила, что для вас будет лучше побыть наедине некоторое время. — Элизабет самодовольно улыбалась, поглядывая на Альфреда, который, едва притронувшись к чаю, уже доедал пирог.
— А ты знал?
— Ну, вообще то догадался только, когда она начала говорить об этом тебе. — Альфред снова приобнял англичанина, положив свою голову ему на плечо.
— Ну, я в любом случае рад тому, как всё сложилось.— Кёркленд улыбнулся. Тогда в Форествилл, впервые встретившись с вендиго и Альфредом в частности, он и подумать не мог, как всё в итоге повернётся.
***
Артур всё чаще и чаще стал появляться в доме Хедервари, иногда задерживаясь практически до утра. Для Элизабет уже стало привычным приходить в три часа ночи и буквально насильно выпроваживать англичанина из дома, когда тот засиживался, укутавшись с Альфредом в одеяло, за просмотром фильмов.
— Слушай, а может он ко мне переедет? — Несколько неуверенно спросил Кёркленд, наблюдая за девушкой, которая старательно вытирала пыль с различных статуэток, расставленных на полке.
— Ну, даже не знаю. Если хочет, я буду не против, хотя я привыкла к вашему присутствию здесь.— Девушка не обращала на англичанина внимание. Раньше её дом действительно по большей части пустовал, и она успела не слабо привыкнуть к Альфреду.
— Мы будем часто приходить к тебе, обещаю. — Элизабет несколько недоверчиво хмыкнула на слова Артура.
— Эх, ладно. Заведу себе собаку. Скажи Джонсу, что может перестать подслушивать и идти собирать вещи.
***
Последнее время у Артура было чувство, словно он спит. Давно не ощущая себя настолько счастливым, ему казалось всё это сном, из-за чего он боялся неожиданно проснуться, вернувшись в серую реальность. Постоянное присутствие американца рядом стало необходимой нормой. Редкие споры, едкие замечания в сторону друг друга, но Артуру казалось, что их отношения были идеальными. Спустя неделю после того как Кёркленд впервые проснулся в собственной квартире в объятиях американца, они подарили Элизабет собаку, чтобы хоть как-то отплатить ей за всё, что она сделала для них. В квартире Кёркленда редко бывали гости, однако сейчас к нему часто стали приходить как Антонио и Ловино, так и Франциск, отношения с которым кажется так же стали лучше. Однако Альфред едва ли подпускал того слишком близко к Артуру. Джонс всё же решился вскоре навестить своего брата и наконец, обратиться в службу безопасности, как единственный выживший в той трагедии.
У Артура складывалось впечатление, словно именно так всё и должно было быть с самого начала, именно так было правильно. И только сейчас, несмотря на обычно скептическое отношение ко всему подобному, он мог смело сказать, что счастлив.
