Два уродца

С замиранием сердца войдя в это тихое помещение, Оливер еле слышно закрыл за собой дверь, будто боясь потревожить покойных. В этой маленькой квартире царила невероятная атмосфера, словно дух влюбленных всё ещё присутствовал здесь, с нескрываемым удовольствием наблюдая за любопытным мужчиной. На первый взгляд, квартира ничем не отличалась от тех, которые приходилось видеть детективу, только что мебели было очень немного. Тёплый воздух приятно пах какой-то едой. Нервно спустив галстук, Оливер продолжил свой путь по темному коридору, который плавно привел его прямиком в спальню. Она была весьма просторна и светла, и лёгкий ветерок, исходивший из открытого окна, поднимал прозрачную паутинку широких штор, пропуская воздух ночных улиц. Кроме того в комнате можно было ощутить слабый запах дорогого парфюма и не менее дорогостоящих медикаментов - на полке над кроватью, помимо книг и безделушек, стояли коробочки с лекарствами. Оливер быстро прочитал длинные латинские названия, надеясь узнать корни смерти тех, кто так интересовал его. Лекарства от повышенного давления, снотворные, успокоительные - здесь явно жили довольно нервные люди, нуждавшиеся в мягком, понимающем отношении, которое могло предотвратить нервный срыв. Большая кровать с белыми простынями была аккуратно заправлена, а пуховые подушки лежали рядышком и казались нетронутыми. Оливеру показалось, что здесь только что лежали два тела, и ему стало стыдно и неловко, будто он действительно наблюдал за чей-то жизнью через скрытую камеру. Поспешно отведя взгляд от кровати, Оливер пошёл к письменному столу, потому что именно там он надеялся найти самое интересное. Стол был недалеко от кровати - в спальне вообще все вещи были рядом, но прижимались к стенам - наверное, чтобы Лоренцу было удобнее передвигаться по квартире и не лавировать между мебелью. И такая обстановка нравилась Оливеру - находиться здесь было приятно. Было видно, что во всей квартире чья-то педантичная любовь к порядку боролась с неряшливой натурой - в углу кровати была небрежно сброшен спутанный ком одежды, из которого Оливер вытянул тяжёлый темно-лиловый халат и маленького размера шелковистую пижаму нежно-персикового цвета - очевидно, Лоренц не любил яркие цвета. Похоже, вся обстановка была решена в соответствии с его вкусом - тусклые цвета, мягкие материалы, но при этом никаких ковров и дорожек - чтобы было легче убираться и передвигаться в коляске. Стол был антикварный, из красного дерева - старая дорогая вещь, с которой понимающим ее ценность людям всегда трудно расстаться. В отличие от комнаты, здесь царил полный порядок, и только на стопке исписанных листов лежал тонкий слой пыли. Любопытствуя, Оливер взял несколько листов и стал читать. Здесь оказались стихи, которых Оливер никогда не ценил особенно и не понимал. Но слова, мягкие и не вычурные, пропитанные любовью и заботой, заставляли читающего погрузиться в мимолетную толику счастья. Простая поэзия так глубоко врезалась в память, что хотелось слушать её, притаив дыхание. Детектив не мог понять, как простые строки, написанные черной, шариковой ручкой могли пахнуть свободой и чарующим ароматом не скрываемой страсти: Потому что ты, Ты уродлива, Ты просто уродлива. Но человек – глазастый зверь. Мне нужно множество красивых вещей, Но ты, Ты некрасива, нет. Утренняя звезда взойди, Утренняя звезда взойди. Утренняя звезда, освети Мою любимую, Брось теплый луч На ее уродство, Скажи ей, что она не одна. И звезда хочет Осветить мою любимую. Моя грудь согревается и дрожит Там, где бьется жизнь. Мое сердце видит, Как же она прекрасна. Утопая в словах, Олли не заметил, как один из тонких листов слетел со стола, упав к ногам мужчины. Осторожно приподнимая его, Оливер стал читать, сначала улыбаясь тексту написанного, но вскоре его глаза округлились и улыбку сменила печаль, печаль по строкам, мелькнувшим в тексте, отчего вполне серьезный мужчина тяжело вздохнул прикрыв уставшие зелёные глаза. Этот лист был письмом, и это было последнее письмо, отправленное в никуда с большой надеждой, которая обрушилась, как и мечта влюбленных о счастливом совместном будущем.