Два уродца

- Ну раз ты готов, - мурлыкнул Тилль, приподнимаясь, но Лоренц опять положил палец ему на губы, любуясь резким контуром. Потом подполз ближе и забрался на возлюбленного: - Ты всегда будешь снизу, ладно? - тоном, каким говорят то, что можно оспорить, прошептал Кристиан, чуть трогая языком сладкий рот. Примериваясь, запустил пальцы в тёмные волосы. Он ужасно волновался и хотел оттянуть самое интересное, развлекаясь любовной игрой. Линдеманн негромко дышал под ним, прикрыв глаза, и чёрный веер ресниц вздрагивал, когда прикосновение оказывалось слишком приятным. Кристиан целовал уже увлечённо, не желая переходить куда-то ещё. Безумный мандраж сотрясал худенькое тело, и он был даже ещё хуже, чем перед их первой встречей. Тилль не мог не почувствовать, как дрожали вечно холодные руки, когда Кристиан начал поглаживать его бок. Лоренцу было страшно того, что ждало впереди, он зажмурился, крепко сжимая губы, так что они тонкой белой полосой легли посередине лица. Но он перестал дрожать, когда Тилль мягко обхватил его за плечи и притянул к себе. - Я вижу, что ты боишься, - прошептал он, - тогда почему мне не сделать это первому? Представив на себе Тилля, Кристиан зажмурился ещё крепче, и, обхватив себя за плечи, прижался к нему с видом жертвы. Ему было страшно, но чего именно он боялся, Лоренц не понимал, не понимал этого и Тилль. Но трахаться хотели оба, хотя плохо представляли, как это можно сделать при их возможностях. - Ложись на бок, - Тилль уложил одеревеневшего Лоренца, с трудом разогнул согнутые конечности, и прилёг рядом. Кристиан по-прежнему боялся открывать глаза, но Тилль знал, как заставить его расслабиться. Толстые шершавые пальцы медленно погладили узкую спину, разминая острия торчащих лопаток; проскользнув в ложбинку позвоночника, обвели выступающие, как холмики, косточки, деликатно проникли ниже и начали поглаживать костлявый увядший зад. Кристиана трясло, когда Тилль нечаянно касался возбуждающей точки, и без того раздражённой страхом. Но Линдеманн был ласков. Он ничего не говорил - просто гладил, согревая, и Кристиан волей-неволей обмяк под теплом этих рук и почувствовал, как оцепение отпускает его. Он вздохнул и решился перевернуться на спину, чтобы видеть лицо Тилля, но тот остановил его, мягко разворачивая: - Лежи, как лежал, - а сам тихо вынул из кармана лежавших неподалёку брюк маленький тюбик. Услышав подозрительный шорох - у Тилля не получилось быть совсем беззвучным - Кристиан насторожился, но сделал вид, что эти звуки ему неинтересны. Он покорно лежал на боку, усмехаясь тому, что чувствует себя как будто на приёме у врача. Между тем Тилль с той же настойчивой деликатностью продолжать гладить его зад, и Кристиану это не казалось противным до того момента, как Линдеманн раздвинул его ягодицы и начал поглаживать там, внутри. Даже не сразу поняв, что произошло, Лоренц инстинктивно сжался, не давая Тиллю проникнуть дальше. Но тот отличался завидным упрямством - зная, что Кристиану такие ласки не могли понравиться, он начал вновь гладить его спину, надеясь - Кристиан поддастся обману и расслабится, но Лоренц только сильнее сдвигал ноги и даже пытался повернуться на спину. - А я только сейчас понял, - внезапно произнёс Тилль, упрямо поглаживая костлявую попу, - ты похож на девушку. На некрасивую, но очень милую девушку. Кристиан покраснел с видом "ну и глупости же ты несёшь", но Тилль говорил так ласково, что Лоренц не мог не улыбнуться комплименту. - Дай я тебя поцелую, раз ты боишься, - прошептал Линдеманн, невесомо касаясь липковатыми губами шеи Кристиана, уже покрытой темно-лиловыми пятнами. - Мне кажется, я всё равно не смогу расслабиться, и ты только зря потратишь время, - вздохнул Лоренц и не решился продолжать. - Ты хочешь сказать, чтобы я прекратил? - пробурчал Тилль, машинально поглаживая узкое плечико. - Нет, делай то, что хотел, - стараясь привнести в свой голос энтузиазма, Кристиан подвинулся ближе, уткнувшись задом в упругий живот. - Одну минуту, - Тилль спешно вымазал пальцы мазью из тюбика, и раздвинул дряблые ягодицы Кристиана с чувством стыда, которого не испытывал до этой минуты. Он знал, что сделает Кристиану больно даже при всем желании быть нежнее, и движения Линдеманна не были такими уверенными. Лоренц не мог не вздрогнуть, когда холодные от смазки пальцы, пусть и деликатно, но нагло проникли в щель между ягодицами, отыскивая отверстие прямой кишки, сжавшейся в предчувствии страшного. Кристиан с трудом заставил себя расслабиться, но всё равно вздрагивал, когда чувствовал скользкий холодок смазки. Он смутно представлял, что будет дальше, но и невнятная догадка пугала его. По-прежнему лежа на боку, Лоренц вцепился зубами в собственную руку, и не обращая внимания на бесконечно ласковые поцелуи Тилля, приготовился к чему-то болезненному и неприятному. Тилль видел, что любимый боится так долго ожидаемой близости - и подрагивающие ягодицы, и нервно напряженная узкая спина, и неровное дыхание - Кристиан трясся так, как будто его насиловал маньяк, хотя Тилль не успел сделать чего-то существенного - пытался растянуть Кристиана, самое меньшее, потому что, судя по взволнованному состоянию Лоренца, ничего больше сделать у него не получится. Он с трудом разжал сфинктер, упрямо не поддающийся - будь у Тилля более тонкие пальцы, это прошло бы легче. Кристиан, напуганный неожиданным вторжением, укусил подушку и постарался подумать о чем-то другом, но что-то подсказывало ему - надо сосредоточиться на ощущениях, пусть даже они будут неприятными. Смазки оказалось достаточно, чтобы указательный палец Тилля смог проникнуть внутрь на сантиметр, и Кристиан застонал сквозь зубы - кричать он боялся. - Больно? - осторожно спросил Тилль, уже думая - не надо ли вовсе прекратить это бесполезное и глупое занятие. Но отступать было поздно, не смотря на то, что Кристиан прошептал, слегка подаваясь к краю кровати, чтобы избавиться от чужого присутствия: - Очень... Ты меня уже трахаешь, да? - Это только мой палец, - краснея, Линдеманн придержал Кристиана за бёдра и всерьёз задумался, можно ли, имея столь толстые пальцы, считать растяжку полноценным сексом. Погруженный в тяжёлую думу, он не сразу услышал слова Кристиана, который едва не плакал и при этом пытался сдержать смех: - У тебя один палец толще, чем мой член... - Оставь шутки на потом, ладно? - Тилль ухватил Кристиана покрепче и попытался запустить палец глубже, - ты нигде не можешь сохранить серьёзное состояние. Лоренц хотел рассмеяться, но боль, внезапно пронзившая задний проход, была такой такой сильной, что он вскрикнул. Тилль едва не выпустил палец, жалея возлюбленного, но если бы он это сделал, снова начинать всё было бы ещё труднее. - Тебе должно быть больно, - прошептал Тилль, пытаясь одновременно целовать напряженную шею Кристиана и просовывать палец дальше, - примерно это же чувствует женщина, когда её трахают. Он почувствовал, как покраснели щеки и понял - не надо было этого говорить, потому что понуро согнутая спина Кристиана напряглась, как гепард перед прыжком. И хотя Тилль не видел его лица, ему казалось, что Лоренц разозлился. - Значит, в нашем союзе я женщина?! - простонал Кристиан, сглатывая закипающие слезы. Он знал, что будет больно, но чтобы настолько... - Если бы я знал, что это такая дикая боль... Её даже сравнить ни с чем нельзя!! - закричал он, резко соскальзывая с пальца Тилля и отползая совсем к краю кровати. - Я не собираюсь терпеть такие муки и рвать жопу ради того, чтобы зря проливать сперму! - его маленькое лицо в одно мгновение вспыхнуло, и голубые глаза за стеклами сверкали, как сверхновые звёздочки. Тилль чувствовал, что Кристиан нравится ему и в гневе, но причину этого гнева понять не мог. Встревоженный, Линдеманн попытался затащить его обратно, но Кристиан сердито отмахнулся и прикрыл пылающее лицо. Тилль решил подождать, пока он успокоится, но ему хотелось оторвать от любимого лица руки и целовать Кристиана с ног до головы, но он сидел рядом, ожидая, пока Лоренц успокоится. - Я скуплю все игрушки из секс-шопа, - наконец заговорил он дрожащим, но вдохновенным голосом, - и перепробую на тебе все плетки и вибраторы!!! Во мне умирает садист, я знал, - Кристиан резко выдохнул и хотел продолжить, но Тилль усмехнулся неудачной шутке и тихо спросил: - А не проще ли будет тебе трахнуть меня? Во всяком случае, это стоит гораздо меньших затрат. Раз ты не хочешь быть снизу, я могу предложить тебе такой вариант. Заодно сможешь отыграться и мучить меня сколько душе угодно.. Кристиан сощурил глаза, хитро глядя на расплывающуюся фигуру возлюбленного, и Тилль видел, как ехидная улыбочка, зарождающаяся в углу рта, расходится на всё лицо Кристиана, отчего его разрумянившиеся мягкие щёки и глаза, красные от непролитых слез, начинают демонически светиться. - У меня есть идея получше, - наконец сквозь зубы прошептал он тоном настоящего извращенца, - я не настолько зол, чтобы заставлять тебя терпеть такую боль... - Ложись, - добавил он после значительной паузы, и Тилль, хоть и с трудом сдерживал смех, всё-таки повиновался. - Сейчас твоя полнота сыграла тебе на руку, - так же хищно шептал Кристиан, усаживаясь на колени Тиллю и запуская руки под его обвисший живот - мне всегда нравились пухленькие девушки, и теперь твоя очередь быть девушкой... Тилль не смог отвечать, только закрыл глаза и закусил губы, чтобы не рассмеяться - Кристиан нравился ему в таком образе. Почему-то в эту минуту Линдеманн представил его в кожаном корсете и сетчатых чулках - несомненно, Кристиану пошёл бы такой откровенно эротичный наряд, ("кажется, этот стиль называется стимпанк", - всплыло в затуманенной вином и сексом голове) особенно если он собирается практиковать БДСМ так же рьяно, как говорил об этом. Вообще, Тилль имел некоторую склонность к мазохизму, и был не против избиений, но то, что придумал Кристиан, вызвало у шок гораздо больший, чем удар плеткой-семихвосткой. Разбросав по лицу и груди возлюбленного несколько поверхностных и неумелых поцелуев, Кристиан, низко согнувшись, так, что их тела соприкоснулись, поерзал костлявой грудью о грудь возлюбленного. Тиллю было приятно чувствовать эти движения, но смотреть на Кристиана спокойно он не мог. В постели этот человек был крайне странным, и Тилль понял, что здесь от Лоренца можно ждать чего угодно - от обидных шуток про лишний вес до повода к ссоре. Поэтому он решил не проявлять активность до подходящего момента. Пусть Кристиан делает всё, что хочет. Тилль закрыл глаза, накрывая ладонями узкую талию. Он хотел взять Лоренца пониже, но пока боялся. Меньше чем за два дня этот хрупкий человек завладел его сердцем настолько, что Тилль представить не мог, как в юности мог отказаться от такого счастья. В жизни Кристиан оказался ещё лучше, а то, что время сделало его таким - это Тилль принял быстро, быстрее, чем Лоренц ожидал. Линдеманну не было в тягость ухаживать за возлюбленным - чувство оказалось настолько сильное, что Тилль часто делал ему хорошее против своей воли. Не то что бы он не хотел помогать ему, а что-то в глубине души подсказывало, что Кристиан нуждается в заботе, хотя сам Лоренц делал вид, что может справляться сам с бытовыми задачами. - Ну же, открой глаза, они у тебя такие красивые, - умоляющим тоном произнёс Кристиан, проводя тонкими пальцами по углублениям между складками на боках Тилля. Это было щекотно, и Линдеманн едва сдерживал нервный смех. - Похоже, у меня появился новый фетиш, - страстно вздыхая, прошептал Кристиан, больно вцепляясь в бока возлюбленного, и Тилль усмехнулся его любви шутить и разговаривать во время секса. Обычно люди только выстанывают имена друг друга в этот момент, но Кристиан везде умел находить интеллектуальное удовольствие. - Теперь я точно не дам тебе похудеть, - хищно улыбаясь, прошептал он, и по-кошачьи блеснули его глаза через очки. Его дрожащие руки нежно огладили плечи Тилля, а стройные, широко разведенные бедра уже давно упорно ерзали по скромно сдвинутым ногам Линдеманна. Тилль тяжёло дышал, чувствуя приближение сердечного приступа. У него было больное сердце, и любая эмоциональная перегрузка грозила ему если не смертью, то долгим лечением. А сегодня он успел порадоваться, умилиться, расстроиться, и теперь шёл к тому, чтобы испытать оргазм. Слишком широкий спектр чувств для одного дня - понятно, что в будущем он не сможет сохранять психическую стабильность, как раньше. Воздержание долго помогало ему сохранять относительное здоровье, но сейчас он чувствовал, что лекарства от давления в будущем придётся принимать в удвоенной дозе. Глядя на Кристиана, он хотел ласкать, целовать, всячески доставлять ему удовольствие, но каждый поцелуй вызывал взрыв чувств, с которым слабое ожиревшее сердце не могло справиться. Ощущая холодные руки Кристиана на своих боках, Тилль чувствовал, как учащается пульс и туго гудит голова. Сердце билось в ушах, в голове, вспотевших изгибах локтей, даже в желудке, но только не в груди. Странно, но в этот раз ему было приятно осознавать начало приступа, и Тилль даже не так боялся, хотя таблетки были далеко - он оставил их в кармане куртки, которая висела в прихожей, и сейчас жалел, что забыл их взять. Между тем Кристиан всячески старался растормошить любовника, который завис, глядя в потолок. Лоренцу становилось страшно, когда посреди разговора лицо Тилля вдруг принимало непроницаемое выражение, а пустые суженные зрачки злобно буравили одним им видимую точку. Но сейчас Лоренц был настолько занят своим желанием, что Тилль вызывал у него только сексуальный интерес. Он так внимательно ощупывал Тилля, как будто за один вечер хотел запомнить каждую выпуклость его тела. Внешность возлюбленного, отвратительная в глазах окружающих, у Кристиана вызывала желание, с которым он не мог справиться. Поглаживая волосатую грудь, он руками почувствовал глухой, но частый стук сердца, и Тилль наконец решился сказать: - Крис, мне нехорошо... Кристиан с тревогой нагнулся к возлюбленному, который тяжело дышал, шумно хватая ртом воздух, как рыба, а в расширившихся светлых глазах застыло пугающе-дикое выражение. - Слезь, мне трудно дышать, - добавил он после томительной паузы, делая глубокие вздохи между словами. Кристиан довольно быстро понял, что произошло, и попытался хотя бы усадить возлюбленного, но Тилль, думающий в эту минуту только о своём сердце, не сразу догадался, что от него требует Кристиан, так упорно тряся за плечи. - Сядь, тебе так будет легче дышать, - Кристиан приобнял его, нагоняя на Тилля воздух рукой, как веером. Некоторое время Линдеманн пытался дышать носом, вцепившись в тонкое плечо Лоренца так, что тот поскрипывал зубами от боли - для этого огромного тела он был слишком хрупкой опорой. Но потом Тилль не выдержал и прошептал: - Нет, воздух не нужен.. Там в кармане, в прихожей... - он не смог договорить и рухнул на Лоренца. - Я не смогу принести их так быстро, как тебе это нужно, - процедил Кристиан, упирая в грудь Тилля хилые ручки. В этот момент он проклинал аварию, лишившую ног, проклинал свое бессилие и юношескую безответственность - ведь если бы он тогда выучился на врача, то смог бы помочь. - Дыши. Дыши ради меня. Я не прощу себе, если ты умрёшь. Ты сможешь справиться без таблеток, я знаю, - шептал он, прижимая Тилля к сердцу, которое билось так же быстро, словно желая взять на себя часть страданий Линдеманна. Волнуясь так, что его собственное сердце чуть не выпрыгнуло из груди, Кристиан слушал дыхание Тилля, которое понемногу становилось ровнее и глубже, и вскоре пульс, колотившийся в стенки сонной артерии, вернулся к тихому, спокойному ритму, и поймав его, Кристиан выдохнул с облегчением. - Мне кажется, все обстоятельства против того, чтобы мы потрахались, - тихо сказал Тилль, глубоко вздыхая. - Если не получилось сегодня, получится в другой раз, - Кристиан любовно погладил его по плечу. - Это я виноват. Вёл себя как идиот, прости. - Теперь я уже думаю, не лечь ли нам спать, - нерешительно протянул Тилль, словно не услышав его слов. - Одну минуту, и мы ляжем, - Лоренц поднял указательный палец в знак внимания, и когда прижался к Тиллю, тот почувствовал, как что-то теплое и объёмное упирается в бок между складок. Ему не стоило труда понять, что это, и Тилль, густо покраснев, решил ни о чем не думать и дать Кристиану волю делать всё, что ему угодно. Лоренц упорно ерзал между складок - Тилль уже слышал страстные вздохи, доносившиеся с его стороны, и пытался не подавать вида, что испытываемое им крайне странно до тех пор, пока не почувствовал, как что-то горячее и жидкое разлилось по боку. Густые ручейки тягучей жидкости медленно стекали по коже, и Тилль поежился, оборачиваясь. Кристиан лежал рядом, уткнувшись лицом в бок, и жадно слизывал беловатые потеки, наслаждаясь собственным вкусом. Линдеманн так и замер с открытым ртом при виде этого зрелища. Он был готов ожидать чего угодно, но только не этого. - Кристиан... Черт... - только и смог сказать Тилль, когда Лоренц поднял на него хитрые и блестящие глаза. - А что? У нас всё получилось, теперь можно и спать, - улыбнулся он, облизывая малиновые губы длинным узким языком, и Тилля сладко передернуло от этого жеста. - Ты такой... - смеясь, Тилль встряхнул головой, и по голосу его не было слышно, что он едва не умер несколькими минутами ранее. - Привыкай, теперь жить со мной будешь, - Лоренц осклабился и зевнул, сонно потягиваясь. -Я понял, - наконец произнёс Тилль, - ты странный. Кристиан переполз к стене, окончательно сминая покрывало на разворошенной кровати. С наслаждением откинулся на беспорядочно наброшенные подушки и потянулся, видом своего бледного худого тела вызывая Тилля на продолжение. И конечно, Линдеманн не смог устоять, и это не получалось у него никогда, стоило Лоренцу принять позу, в глазах влюбленного Тилля выглядевшую соблазнительной. Они прожили вместе пять лет, и за все эти годы, наполненные любовью, Тилль не испытывал большей муки, чем смотреть на возлюбленного и не иметь возможности прикоснуться. Но Кристиан всегда разрешал это. Они не расставались ни на минуту, все годы прожив бок о бок, и не было случая, чтобы они наскучили друг другу. Будучи людьми образованными, они всегда могли найти тему для разговора, а когда тишина становилась неловкой - ласки и поцелуи служили им вместо слов. Любая нормальная семья могла поучиться у них умению так тонко изучать характер друг друга, чтобы не проронить случайно обидное слово. Но общество не хотело даже замечать их, и тогда влюбленные полностью абстрагировались от мира, не впуская никого в своё надежно свитое уютное гнездышко, предназначенное только для двоих.