Гаррошедрочерские драбблы

Крепость вся была пропитана Сауранком, его лживыми словами, глупыми надеждами, смешными интригами, - и его смертью, несмотря на которую он все равно ночь за ночью являлся к Гаррошу, теперь уже в муторных и тягостных снах. В этих снах им нечего было сказать друг другу; поэтому они молчали, наблюдая, как небо темнеет от драконьих крыльев и разбиваются о воду пылающие дирижабли. Предательство Сауранка ничем не выделялось среди прочих, но оно стало каплей, переполнившей чашу, а лихорадка завершила дело: никогда еще Гаррош так сильно не сомневался в собственном душевном здоровье, и никогда с таким равнодушием не принимал возможное безумие. Идея вернуть клан Чернорука в Орду, в ясном сознании отринутая Гаррошем как нелепая, несмотря на удачу с Драконьей пастью, теперь полностью завладела им. Он часами перелистывал донесения из Восточных королевств – бездумно, не вчитываясь. Корявые строчки превращались в петляющие тропы, в ветхие мосты над бездонными ущельями; в один из дней Гаррош старательно обвел чернилами контур грязного пятна на полях одного пергамента – получившийся зубчатый силуэт при большой фантазии можно было принять за гору. - Это она, - сказал он Эйтриггу, демонстрируя рисунок. – Это знак мне и всем нам. Эйтригг посмотрел на него – не так, как смотрел обычно. Он протянул руку и коснулся лба Гарроша; было что-то настолько неправильное, личное в этом жесте, что Гаррош отпрянул в панике и гневе. Старик не любил его, не доверял и не видел вождем, он не должен был делать так, как могли сделать матушка Гея, Сауранок, Дренош, если бы они заботились. У него теперь был собственный сын, в конце концов. - Вождь, тебе нездоровится, - сказал Эйтригг. – Позволь мне… - Нет, – ответил Гаррош. – Иди спать. Он вернулся в свои покои, разочарованный, дрожащий, и оглядел комнату, словно впервые видел ее. Все предметы, которых касался Сауранок, были сожжены в день его смерти. Без них, этих оскверненных вещей, стало легче дышать; но от последней избавится было сложно. Возможно, Черная гора сможет очистить и Гарроша - своим пламенем, ядовитым дымом. Возможно, нет. - Мы посмотрим, - пробормотал Гаррош, глядя в пустой угол.