Беглянка

Мы шли. Молча, будто даже не дыша. Улица, освещенная тусклыми фонарями скрывала не только наши фигуры, которые на расстоянии походили лишь на тени, но и выражения наших лиц. Хоть я и шла совсем рядом с Томасом, мне не удавалось разглядеть его лицо. Я не понимала о чем он думает, что чувствует. А мне так хотелось сейчас это узнать. Незнание буквально убивало меня. Было сложно разобраться в самой себе, но одно я знала наверняка, мне было больно. Больно от того, что Томас практически не смотрел на меня, а если и смотрел, взгляд его прожигал дыру внутри. Это был не тот теплый взгляд в баре, когда мы пили вдвоем. Не тот взгляд полный ярости в моей комнате, когда я все ему рассказала. И даже не тот взгляд, полный недоверия когда мы только познакомились. Этот взгляд причинял мне боль, от него я не могла спрятаться, даже когда Томаса не было рядом, я чувствовала его. Пустой, безэмоциональный взгляд. Так обычно смотрят на то, что абсолютно безразлично. От этого безразличия и холода у меня застывала кровь в жилах, хотелось с головой укутаться в плед и притвориться, что ничего этого нет. Но никак не выходило. Его пустые, холодные, голубые глаза словно преследовали меня. И даже сейчас, в полумраке, практически не различая черты его лица, я четко видела его глаза. Он смотрел перед собой, изредка бросая взгляд через плечо, проверяя успеваю ли я за ним. У меня не было права говорить с ним. Я не могла себе позволить задать хоть один вопрос, язык не поворачивался. Лучше бы он накричал или ударил, но не молчал. Мне и самой хотелось кричать от обиды. Обиды на себя. За свою глупость. Легкомысленное решение, что смогу все утаить и останусь безнаказанной. За свою ложь. Я буквально ненавидела себя за все это. Я впервые за столько лет чувствовала себя нужной, чувствовала себя частью семьи, настоящей семьи, чувствовала, что я не безразлична. И все пропало, словно провалилось в пропасть, и никогда не вернется. И вот в самый разгар моего внутреннего монолога, Томас резко остановился. На столько резко, что я не успела сориентироваться и врезалась в его плечо. Он повернулся ко мне, не отстраняясь, так что я чувствовала тепло его дыхания. - Говори. - спокойно произнес он. - Что говорить? - растеряно спросила я попытавшись сделать шаг назад, но сама себе словно не позволила этого сделать. Мне хотелось ощущать его тепло, находясь так близко, что рукава наших пальто чуть дотрагивались друг друга, а его дыхание колыхало передние пряди моих волос. - Всю дорогу ты очень часто дышишь и теребишь рукава пальто. Ты так делаешь когда тебя что-то беспокоит. - ответил Томас. - Мистер Шелби... - начала было я попытку оправдаться - Томас. - поправил он меня, что дало мне кроху надежды, что я могу все исправить. - Томас. - повторила я, словно пробуя его имя на вкус. И больше ничего не смогла сказать, лишь шумно выдохнув. - Я хочу чтобы ты знала. Чтобы я не сказал в пылу гнева, я не смог бы от тебя избавиться. Не смог бы ни отвезти тебя в психушку, ни выгнать из города. - чуть наклонившись ко мне, чтобы я могла слышать его приглушенный, почти шепчущий голос, сказал он. - Почему? - недоумевала я, а мое сердце было готово вырваться из груди. От такой близости к Томасу оно колотилось с бешеной скоростью, а по коже бегали мурашки, но не от холода, а от перекатов жара. - Почему? Немного глупый вопрос. - слегка улыбнувшись ответил он. А затем аккуратно взяв мою ладонь, едва касаясь своими пальцами моей кожи, добавил. - Ты стала мне дорога. Небезразлична. Разве этого не достаточно? Я была растеряна и не знала, да и вряд ли смогла бы, что-то сказать. А Томас кончиками пальцев дотронулся до моей щеки, и по ней будто молнии побежали. - Сейчас мне хочется тебя защитить. Чтобы вся эта история закончилась, и можно было бы жить спокойно. И я надеюсь, что скоро так и будет. - сказал он и поцеловав меня в лоб отстранился. - А сейчас нужно добраться до порта, чтобы так и было. - и не отпуская моей руки пошел в нужную сторону. А с моего лица не сходила дурацкая улыбка.