and then she burst into tears

Парк, к сожалению, в этот раз обитаем. Нет, Кроули не имеет в виду очаровательную живность типа уточек и черепашек в пруду – эти создания только радуют его глаз. Он имеет в виду людей, которые шныряют туда-сюда, туда-сюда со своими детями, а дети шумят и нервируют бедного демона. Его много что нервирует, например, солнце, которое вдобавок к внезапно активизировавшимся смертным, вылезло из-за туч и норовит ткнуть пальцем в глаз. Шиш тебе, зловредное светило. Кроули надевает солнцезащитные очки и, кряхтя, прячется за газетой. Плохой день для прогулки, но Азирафаелю не откажешь. Ангел любит и солнце, и людей, и гулять по выходным, потому что по будням он заседает в своём магазинчике и усердно работает(само собой под словом «работает» подразумевается быстрая и безболезненная ликвидация риелторов и торговых агентов). Азирафаель ненавидит только одну вещь: отдавать книги в чужие руки. Кроули как-то спросил его об этом и Ангел со скорбью в голосе объяснил, что отдавать книги это как, если бы он, Кроули, всамделишно наказывал свои растения. Это было ужасно. Кроули даже думал рассказать питомцам всю правду, но не стал, потому что в углу стояла почти засохшая ёлочка. Пришлось срочно принять меры. – Я надеюсь, ты не взял хлеб? – Ангел встал прямо перед ним, загородив солнце, и Кроули чуть не расцеловал его за это. Люди будут странно коситься, они и так выглядят как престарелая пара: каждую субботу приходят сюда, кормят уток, жалуются друг другу на рутину и обсуждают судьбу мира. Азирафаель по началу не хотел выносить сор из божественной избы, но Кроули убедил его, что такие разговоры следует вести как раз в парке, и чтобы народу побольше – никто и подумать не подумает, что они говорят о чём-то хоть сколько-нибудь реальнее возможности того, что эта брюзжащая пара у перил – настоящие исчадия Ада. Ну, и Рая, разумеется. В общем, Кроули имел в виду, что разговоры об Апокалипсисе, Антихристе и старой чугунной кочерге, которую назвали мечом, облили бензином, подожгли и отдали его, Кроули, дорогому Ангелу(который ещё и решил поиграть в Прометея), выглядят гораздо подозрительнее, когда ведутся под вино в книжном магазине, битком набитом старинными фолиантами и здоровыми растениями. – Я купил булку и попытался доесть её до твоего прихода, но теперь, похоже, придётся кормить ею уток, – Кроули пожимает плечами, но натыкается на осуждающий взгляд. Ах да. «Не кормите нас хлебом, кормите нас зерном и яйцами, а не то мы умрём, а вам погрозит пальчиком Гринпис». Азирафаель устало вздыхает и вынимает из-за пазухи бумажный пакет. – Часть тебе, часть мне, – Ангел решительно требует подставить ладонь, отсыпает в эту ладонь зерна и так же очень решительно направляется к перильцам озера. Птицы, обвыкшиеся с распорядком, бросаются к условленному месту. Кроули слишком лень целиться, да и пшеном реализуется не так удачно, как хлебом, поэтому он смиренно и дружелюбно кормит суетливых, но очаровательных существ, выслушивая жалобы не менее суетливого, а оттого только более очаровательного ангела. Кроули струшивает остатки зерна с ладоней и достаёт из-за своей пазухи свой бумажный пакет. Разворачивает его и отрывает от булочки небольшой кусочек. Он действует точно и профессионально. Подгадав момент, когда Азирафаель открывает рот, чтобы запротестовать, Кроули запихивает туда кусочек булочки. Ангел от неожиданности аж инстинктивно жуёт. Глотает и задумчиво смотрит в пустоту. У него тоже закончилось пшено. – Там был изюм, – и спустя несколько секунд добавляет, – я люблю изюм. – Это чтобы ты был от меня бизюма, – Кроули говорит это на автомате и тут же зависает, потому что не ожидал от себя такого. Он уже давно думал признаться, но чтобы это вышло таким дурацким образом? Он что, зря столько столетий практиковался в риторике? Видимо, зря. – Да я и так.. – Азирафаель откашливается и тут же тянет Кроули за локоть к аллее, – Поехали, я тебе огроменный том с пророчествами покажу. Большая часть почему-то посвящена картам таро и их расшифровке, но в главах про астрологию можно почерпнуть много советов для садоводов. Кроули, плетясь следом, совершенно пропускает мимо все рассказы о садоводстве и корит вместо этого себя за ребячество и глупость. – ..А ещё Финрод идёт на поправку. Расцвёл вчера! – Кто прости? – Орхидея твоя. Такая, белая. – Ты дал ей имя? – Я знакомлюсь со всеми твоими растениями. – Я сделаю вид, что не слышал этого.