and then she burst into tears

«Мне невыносимо видеть твою боль» Сердце голосом Джессамины говорит о том, что происходит или только произойдёт. Говорит о том, что никому не дано видеть. Оно говорит прямиком из Бездны и Корво иногда представляет себе, как императрица протягивает к нему руки. Оттуда. Как говорит обо всех этих вещах, потому что мне может сдерживать их в себе. Иногда устало задаётся вопросами, откуда знает всё, откуда слышит чужие мысли, почему чувствует руки молодого бога на своих. Садится на край утёса, обнимает себя за плечи, крепко, так, как Корво прижимает к своей груди Сердце. И говорит. «Столько порока, столько лицемерия. Не заставляй меня больше смотреть на это!» Корво злится. Правительница этих Островов была наивна. Она требовала послабления охраны и урезания патрулей, требовала свободы для граждан и лучших условий для них. Она хотела слышать. Неудивительно, что двор хотел приберечь всё это для себя. Корво злится не на себя, и не на Императрицу. Она была лучшим, что могло случиться с Гристолем, но ей отплатили Чумой. Прислали крыс и стали крысами, глодающими белые кости лучших из лучших. И лучших из худших этого города. Худшие из худших теперь живут в лучших условиях и занимают регентский пост. Корво сжирает изнутри скорбь. Скорбь о прошлом и женщине, которой он отдал свою душу, и страх. Страх за будущее и ребёнка, которому он готов отдать жизнь. Он идёт вперёд, вырывает зубами и клинком всё, что может отдать ему нечисть, поселившаяся и пустившая корни, переплётшая Дануолл. Она не любит грязь, но питается падалью, отрицая, впрочем, что свалки трупов это её рук дело. Ни Чужого, ни заморской болезни. Эту эпидемию начали крысы – они же, Корво клянётся, станут последними её жертвами. Он на секунду останавливается, прижавшись к холодной влажной стене, закрывает глаза и прячет за пазуху перевитое непонятными механизмами сердце. «Дамба рухнула, и ворвалась вода. Целый квартал погрузился во тьму» А тьма привлекает тьму – и сюда пришли Китобои. Еретики и убийцы. Их действия выверены, намерения туманны, а клинки послушны. «Наёмный убийца, Дауд. Последним, что я почувствовала, был его клинок» и Корво, наконец, знает, куда направить свою злость. Его предали два раза: первый раз это были союзники врагов императрицы, теперь же – враги его врагов. Он имеет возможность избавиться хоть от одних. Джессамина просит его не делать глупостей и не терять времени. «Его руки творят зло, но в душе он мечтает о другом». Если бы она могла ответить ему, Корво бы засомневался, есть ли у этого человека душа вообще. Он знает, что за ним наблюдают, но ведёт себя так, будто не чувствует китовью песню, звучащую в чужой крови. Джессамина просит его не отвечать преступлением на преступление. И Корво уходит, унося с собой трусливо сворованный ключ и судорожный выдох убийцы, осознавшего, что Королевский Защитник приходил не за ним. Лорд Защитник не узнает, что Клинок Дануолла можно использовать в целях мирных. Дауд не животное, хотя даже сам Чужой считает его таковым. Он издевается и смеётся своим инфернальным смехом, заставляя старого Китобоя дрожать то ли от страха, то ли от чего-то абсолютно непостижимого. Дауд решает, что это был всё же страх, самый что ни есть животный и, возможно, в этом Чужой всё же был прав, когда видит в Затопленном Квартале Лорда Защитника с юной императрицей на руках. Лорд Защитник озирается по сторонам и, не приметив угрозы, просит убежища. Дауд знает, что согласится, потому что никогда не сможет искупить свою вину за погубленный Дануолл и всю кровь, навечно оставшуюся на его руках. «Зачем ты снова привёл меня сюда? Неужели я должна простить его за всё, что он сделал?» Корво прячет Сердце, осматривая и запоминая сложную сеть ходов, выстроенную среди полуразрушенных зданий Затопленного Квартала. Сам того не замечая, он добирается до её центра, связующего звена этой паутины – так называемого кабинета лидера Китобоев, Клинка Дануолла, убийцы его любимой. И его союзника, самого сильного и, Корво почему-то уверен, самого верного из всех. Джессамине уже не придётся никого прощать – она слишком устала. Корво, следуя китовьей песне, сделает это за неё.