Time to put my medal on Whose blood to spill? I don't know Whose side I'm on? Two armies are coming at me Their flags and weapons look the same One tells the truth, the other's lying And they're both calling my name This is how villains are made
How Villains Are Made — Madalen Duke
***
Геополитические изменения, взявшие свое начало после распада Советского союза в декабре 1991 года, были необратимы. То, что позже назовут победой демократии, на самом деле являлось в большей мере хорошо спланированной акцией по локальному переустройству мира. В свою очередь это привело к тому, что в самом сердце навсегда видоизменившейся Восточной Европы уже тогда возникла раковая опухоль диктатуры, и долгое время она оставалась никем не замеченной. Внимание мирового сообщества было приковано к другим, куда более ярким событиям: освобождение Заковии — крошечного государства, не имеющего выхода к морю, расположенного между Чешской Республикой и Словакией; нарастающее напряжение в Югославии; установление суверенитета для Трансии — маленькой и до сих пор мало кому известной страны, возникшей на некогда спорной территории между Сербией и Румынией, притязания на которую одновременно высказывали также Греция, Македония и Болгария. Потрясенные происходящим люди нуждались в сильных и могущественных лидерах, в тех, кто мог в столь неспокойное время взять на себя ответственность и повести остальных за собой в будущее, несомненно светлое и счастливое, о котором грезили все те, кто пережил жернова революций и перестроек. Одним из тех, кто смог предложить своему народу этот путь с восхождением к пику лучшей жизни стал Виктор фон Дум. Сегодня о Латверии было известно по-прежнему немного. Вот уже более двадцати лет она оставалась одной из наиболее закрытых стран с общей численностью населения около пятисот тысяч человек, куда можно было попасть только по персональному приглашению её правителя, чего, надо признать, ещё ни разу не случалось. Любая попытка несанкционированного проникновения на территорию Латверии могла быть и расценивалась как попытка международной интервенции: помимо немедленного выдворения смельчака из страны, его ожидал пожизненный запрет на въезд, штраф в размере десяти тысяч латверийских франков, а правительству его страны направлялась нота протеста, как первое и единственное предупреждение перед началом военных действий по защите суверенитета страны, подвергшейся нежелательному вторжению. Официальной формой правления являлась принудительная монархия — термин, который по настоянию единоличного правителя этого высокогорного государства был установлен специально для Латверии на одном из заседаний ООН. В современной истории это был первый и, пожалуй, единственный случай, когда обращение монарха какой-либо страны рассматривалось по письму, направленному им лично на имя Председателя Генеральной Ассамблеи. Одиозная личность Виктора фон Дума быстро получила широкую известность в Европе, но за её пределами ему удавалось сохранять удобный статус инкогнито. Мало кто знал, что помимо успешного управления страной, он также вел бизнес на Американском континенте. Дела его фирмы, предоставляющей в основном услуги по грузоперевозкам, шли весьма неплохо. Доход же от теневых продаж высоких технологий и сложных устройств позволял ему без преувеличения считать себя одним из богатейших людей не только Восточной Европы, но и всего Старого света. Одной из редких попыток расширить свою экспансию в мире со стороны Латверии можно было считать участие этой страны в обсуждении Заковианского договора. Свое мнение по этому поводу Виктор фон Дум высказал привычным ему способом — направив письмо в адрес Совета по безопасности, в котором расписал все плюсы, а главное, минусы, которые смог обнаружить в этом документе. Большая их часть весьма ожидаемо, по его мнению, заключалась в излишней свободе действия, которая сохранялась за Мстителями. К сожалению, ему так и не удалось убедить мировое сообщество прислушаться к себе, так как главным спикером на этом заседании стала Ваканда с её высокопоставленными представителями, не побоявшимися выйти на мировую арену после многих лет полной безызвестности в глуши Африканского материка, но пользу от участия в этом мероприятии он все же извлек. Неоспоримым достижением для Виктора стало то, что он получил возможность лично познакомиться со своими новыми врагами. — Добро пожаловать, Энтони. Дум надеется, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь. Мрачно отмахнувшись от голограммы с изображением Дума, Старк вытер лицо мягким полотенцем и откинул его в сторону. Разглядывая свое отражение в зеркале, гений вынужден был признать, что его самочувствие было таким же паршивым, как и видок. Темного цвета гематома растеклась под левым глазом, оттянув его немного вниз, обнажая заплывший кровью белок и нарушая общую симметрию лица. Рассеченная губа не переставая кровила, а опухшая правая щека ныла так, что сводило челюсть. Левая рука практически не функционировала: упакованная в бандаж, она висела, словно плеть, и Тони не мог сказать точно, помогали ему обезболивающие или она просто занемела настолько, что он её не чувствовал. От каждой попытки вдохнуть поглубже мужчина крепче стискивал зубы, особенно остро ощущая, как расходится грудная клетка, приводя в движение его сломанные ребра. Возможно, ему не следовало так стремительно выбираться из постели, но, оказавшись внезапно в гостях у Виктора, Старк предпочитал вести себя так, словно был в плену: решительно и не показывая чего ему стоил каждый шаг. По пустым коридорам замка его сопровождал думбот: малое, полностью автономное устройство с одним антигравитационным двигателем в основании и небольшим экраном в верхней части. На осмотр достопримечательности у Тони не было ни сил, ни желания, но андроид все равно бодро рассказывал ему о достижениях монарха Латверии и том, как изменилась страна за годы его мудрого и справедливого правления. Видимо, экскурсионная программа была вшита в него, как основная. Наконец они остановились перед высокими дубовыми дверьми, которые медленно разошлись в стороны, стоило им подойти ближе. Это театральное действие, призванное, по всей видимости, оказать на гостя впечатление, вызвало у гения сиплую усмешку. Недоуменно вздернув бровь, Тони переступил невысокий порог большой залы и оказался в светлой обеденной, где уже был накрыт стол на две персоны. — Ты всегда по утрам такой хмурый или ещё не пришел в себя после перелета? Искажая его голос, модулятор полностью скрывал акцент Виктора, выправляя даже звучание отдельных звуков, превращая его речь в чопорно-правильную аудиодорожку. Повернувшись в сторону мужчины, Тони зычно усмехнулся, оценив парадный вид собеседника. Облаченный в свои известные на весь мир доспехи, Дум стоял возле высокого резного окна, верхняя часть которого была украшена цветной мозаикой, изображавшей какую-то сцену сражения, основанную, как видно, на местном фольклоре. Литые наплечники, украшенные искусной гравировкой, позволяя фигуре визуально казаться шире, горели огнем, отражая дневной свет. Длинный изумрудный плащ тяжелой волной стекал к его ногам, образуя красивые, блестящие в солнечных лучах складки. Его верхняя часть, представленная капюшоном, полностью скрывала голову мужчины. — Ты бы хоть предупредил, что у нас намечается костюмированная вечеринка — я бы свой захватил, — хрипло ухмыляясь, произнес Старк. — Кстати, где он? Он медленно обернулся и взглянул на гения из-под бесстрастной маски, скрывавшей его лицо. Возникшая пауза показалась мужчине чересчур театральной и, хотя он ничего не сказал по этому поводу, насмешливая улыбка, растянувшись на его губах, прозвучала громче любых слов. Тем временем Дум неторопливо подошел к нему и внимательно посмотрел на своего гостя. От того, насколько резко острый взгляд медово-карих глаз контрастировал с мрачной неподвижностью железной маски, Старку сделалось немного не по себе, но этого он не показал. Сами собой в памяти всплыли образы пыточных устройств Средневековья, но мужчина постарался отмахнуться от них. Тем не менее силы гения таяли слишком быстро и стоять прямо, рассчитывая только на себя, ему становилось с каждой секундой все тяжелее и, когда сил на борьбу почти не осталось, его повело. Качнувшись, он на мгновение оказался дезориентирован, но Виктор тут же подхватил его под локоть и помог дойти до ближайшего стула. Не желая чувствовать себя униженным, Старк попросту принял эту помощь, не намереваясь подвергать её анализу. — Думу пришлось достать тебя из костюма после того, как ты потерял сознание, — устроившись за столом напротив него, наконец ответил Виктор. — Он был совершенно не пригоден для дальнейшего использования. — Полагаю, теперь он изъят, как и всякое имущество, ввозимое на территорию Латверии, — хмыкнул Тони, не питая особых иллюзий насчет того, что ему удастся вернуть себе свой Марк XLVI. Жест, которым Виктор ответил на его вопрос, — раскинув руки в изящном, даже царском движении, чуть разведя веером пальцы в воздухе, — вероятно, следовало воспринимать как согласие. Он также едва слышно усмехнулся, но модулятор почти не передал этот звук, превратив его в угрюмое сопение Дарта Вейдера. Поймав себя на этой сравнительной аналогии, Тони внезапно широко улыбнулся и, почувствовав, как напряжение отступило, лишь покачал головой, стараясь не делать это слишком быстро, чтобы не испытать очередной приступ тошноты. — Ты неплохо знаком с внутренними законами Латверии. Дум польщен и удивлен одновременно. Неужели это значит, что у Железного человека были причины проявить интерес к его стране? Оценив набор блюд, расставленных на столе, Старк осторожно протянул здоровую руку к тарелке с закусками в виде глубоких корзиночек из песочного теста, начиненных чем-то похожим на грубо приготовленный паштет. Откусив немного и оценив вкус, мужчина счел свою находку вполне сносной, чтобы доесть её до конца, несмотря на то, что большая часть ингредиентов оставалась для него загадкой. — Дум может спросить у него, как увидит, — пожав плечами, с невозмутимым видом парировал Тони и, закончив с закуской, вытер пальцы тонкой хлопчатой салфеткой. — А Виктор к нам присоединится? По всей видимости этот балаган мог продолжаться очень долго, ведь он доставлял Думу необъяснимое удовольствие, но Старка это лишь раздражало. Учитывая их историю знакомства, пусть не слишком близкого, но достаточно яркого, начало которой было положено ещё в мае 1987 года, представлялось донельзя странным делать вид, будто они впервые встретились чуть меньше суток назад в полуразрушенном бункере ГИДРЫ в Сибири и у них была причина сохранять тайну личности. Вероятно, его внутреннее недовольство и мысли по этому поводу особенно живо отразились у него на лице, а иначе было сложно объяснить то, что после короткой заминки Дум все же снял маску, а заодно скинул с головы капюшон и, отложив ставший лишним предмет своего костюма в сторону, с необычайно мягкой улыбкой взглянул на гения. — Раньше твое чувство юмора было куда более тонким, — приподняв бровь, поделился своими наблюдениями мужчина. — Нервное напряжение, депрессии, постоянный стресс, — парировал Старк. — Твоё биполярное расстройство тоже прежде было не так очевидно. Не пробовал обратиться к доктору? Последнее слово Тони намеренно выделил голосом и для пущего усиления эффекта многозначительно подвигал бровями. В ответ на это Виктор бархатисто рассмеялся, и этот звук, отчего-то показавшийся гению неестественным, словно на Думе по-прежнему был модулятор, взлетев под потолок, многократно отразился от каменных сводов зала, заставив тонкие зеркала дрогнуть. Пригладив ладонью свои густые, чуть тронутые у висков сединой каштановые волосы, Дум откинул упавшую ему на лоб прядь и глубоко вдохнул полной грудью. Продолжая снисходительно улыбаться, мужчина подхватил в руки тяжелый графин и наполнил две хрустальные рюмки золотистым напитком с ярким ароматом спелой сливы и сдвинул одну ближе к своему гостю. — Признаюсь, мне приятно видеть, что, несмотря на прошедшие годы и тем более все то, что с тобой случилось, в некоторых особенно личных моментах ты остался таким же, как и двадцать лет назад. Улыбка, которой Дум сопроводил свои слова, нисколько не обманула Старка. В ней не было ничего, кроме затаенного самодовольства и абсолютной уверенности в том, что он являлся истинным хозяином положения. Нехотя, но в глубине души ему приходилось признать, что в сущности так оно и было. — Ты все так же много болтаешь, когда волнуешься, — пригвоздил Виктор и поднял рюмку вверх, заставляя янтарный напиток искриться в косом солнечном луче, робко дрожащем в пыльной мгле. — Выпьем же за то, чтобы оставаться собой несмотря ни на что! Понимая, что его загнали в угол, Тони широко улыбнулся и охотно поднял здоровой рукой рюмку, приветствуя тост хозяина замка. Сдаваться без боя он был, разумеется, не намерен. Опрокинув в себя небольшую порцию крепкой сливовицы, гений скривился от горечи напитка, мгновенно обжегшего горло, и потянулся за ещё одной неизвестной ему закуской, внешне больше похожей на брускетту с тонким ломтиком восхитительного, тающего на языке окорока. Понимающая и в чем-то даже снисходительная улыбка Дума его почти не зацепила: сам Виктор тоже не удержался и прикрыл рот тыльной стороной ладони. — Она значительно крепче, чем я помню, — хмыкнул Тони, когда к его языку вернулась чувствительность. — Пожалуй, это можно сказать обо всей Латверии, — мягко отозвался Виктор и в его глазах промелькнул опасный блеск. Старк плохо помнил ту единственную поездку в Европу, когда Говард вдруг взял его с собой, изменив своему основному правилу: никогда не смешивать личное и рабочее. Впрочем, в памяти гения осталось то, что тогда напряжение в их отношениях достигло пика, и мать настояла на том, чтобы он составил компанию отцу в его очередном деловом турне: просветительской миссии, на деле прикрывающей процесс поиска союзников на Востоке для того, чтобы вывести конфликт в Афганистане в решающую и, желательно, завершающую фазу. Меньше всего Тони тогда хотелось проводить каникулы, скучая в отеле и слоняясь по древним улочкам унылых и чересчур строгих городов, в ожидании, когда его известный родитель найдет время для новой порции нравоучений. Возможно, именно острое нежелание вновь и вновь подвергаться наставлениям, как подвиду психологического насилия, побудило Старка принять весьма сомнительное предложение Виктора отправиться в авантюрную поездку в Латверию, когда они случайно встретились в одном из Мюнхенских баров. — Так, значит, вот чем ты был так занят все эти годы: совершенствовал рецепт, — сдержанно произнес Тони, в упор глядя на собеседника. — Я слышал, переворот в стране — это очень редкий ингредиент. Опустив руки на стол, Виктор вздернул уголок рта в задумчивой полуулыбке и, глядя на него теперь, Старк отчетливо вспомнил основные причины его юношеской ненависти к этому человеку. Он был по-настоящему красив той самой диковатой красотой, которая волновала душу не идеальными чертами мужественного лица с ровной линией челюсти, прямым носом и узкими, но чувственными губами. В его широких плечах и крепко сбитой фигуре угадывалась сила, стать, а своей манерой держаться с достоинством в любой, подчас спорной ситуации, Дум умело и выгодно подчеркивал естественное преимущество довольно высокого роста. Не портила его и смуглость кожи, которая в Европе могла бы вызвать лишние вопросы и пересуды. Напротив, этот отливающий бронзой оттенок прекрасно сочетался с его янтарными глазами в обрамлении густых ресниц и богатой, каштановой шевелюрой. Даже теперь, когда седина посеребрила его пряди и слегка припорошила виски, это ничуть не испортило Виктора. Он был по-прежнему хорош собой и, кажется, совершенно перестал беспокоиться из-за косого шрама, рассекающего его лицо вдоль левой щеки от виска до верхней губы. С годами тот ощутимо побледнел и стал куда менее заметен. Можно сказать, он почти не привлекал к себе внимание, но Старк мстительно задержал на нем взгляд и отзеркалил ухмылку Дума, заставив его губы недовольно дрогнуть. Этого мимолетного изменения в его лице было достаточно, чтобы вернуть гению подобие самообладания. Возможно, он поступил бесчестно, но статус злодея у его собеседника позволял ему вести себя, пусть не так же, но соответственно. — Мне пришлось изменить ход истории в одном, отдельно взятом государстве, чтобы наконец обрести душевное равновесие, а ты взялся за целый мир, — вдумчиво произнес Виктор. — И вот мы снова там, где все когда-то началось: я преуспел, а что бы ты сказал о себе? Правдоподобно изобразив равнодушие на лице, Старк воспользовался заминкой, возникшей как раз в тот момент, когда думботы доставили горячее. Разместив тяжелые блюда на столе, они покинули обеденную, быстро заполнившуюся ароматами вареного картофеля, толченого со сливочным маслом и зеленью, свежего зернового хлеба, ещё теплого, точно только из печи, и прижаренного сала. Потянувшись вперед, мужчина оценил новые яства и не удержался от короткой усмешки, заметив, что на десерт им был подан засахаренный арахис с миндалем: лакомство, которое он оценил по достоинству ещё в свой самый первый визит в Латверию. — Так я твой гость или пленник? — расправив плечи, напрямую поинтересовался Тони. — Зависит от того, как завершится наша трапеза, — загадочно улыбнулся Дум.***
После того, как Старк проспал большую часть светового дня, с наступлением сумерек он наконец поднялся с постели. Они разожгли камин в гостиной и, раздобыв бутылку вина в старом баре Говарда, сварили подобие глинтвейна. По словам гения, специй было недостаточно, но трикстеру вкус показался достойным: в меру сладким, немного терпким, а аромат и вовсе навевал ему приятные воспоминания о детстве в Асгарде. Те самые, которые он бережно хранил в памяти, обращаясь к ним намеренно крайне редко, дабы не исказить и перекрасить в новые оттенки, замешанные на опыте последующих лет. Теперь же, сидя на раскиданных по полу подушках, Лафейсон наслаждался моментом и внимательно слушал рассказ смертного, без особого труда отмечая про себя то, с каким усердием он пытается обойти все сложные пассажи, исполняя эту партию полуправды. — Так, значит, у вас с Роджерсом вышел разлад? — откинув голову назад, резюмировал Локи, разглядывая медленный танец теней под потолком. — Ты не потрудился рассказать мне о том, что произошло. — Тебя интересовали следы магии — я сосредоточился на главном, — не растерялся Тони. — Мы ведь не на исповеди, так что чуть больше конкретики и поменьше мелких, эмоциональных деталей. Заломив брови уголком, трикстер фыркнул, медленно выпрямился и одарил мужчину насмешливым взглядом. Гений неуютно поежился и чуть более торопливо, чем стоило бы, отпил ещё немного из своей кружки. Определенно ему не хотелось возвращаться к тем событиям, что предшествовали его встрече с Думом, но, похоже, Лафейсон не собирался уступать. Нервно хмыкнув, Старк поднялся на ноги и прошел к камину. Поставив чашку на полочку, он взялся за кочергу и принялся ворошить полупрогоревшие поленья среди углей, вырывая из их объятых пламенем тел снопы искр. — Я могу получить эту часть твоих воспоминаний и другим способом, — нарочито мягко произнес Локи и, если от этих слов пальцы гения чуть крепче сжались вокруг кочерги, то его это даже позабавило. — Однако, полагаю ты не захочешь, чтобы я снова копался у тебя в подкорке. — Избавь меня от этого удовольствия, — резковато хмыкнул Тони. Бросив свое занятие, он повесил кочергу на металлический крюк и, подхватив кружку в руки, отошел к окну. На фоне темных занавесок его фигура почти терялась в полумраке, но редкие желтовато-красные блики от огня все же касались его плеч и волос, мягко тая в них. Лафейсон не торопил гения с ответами, но, обозначив свое нежелание мириться с отсутствием части пазлов в общей картине произошедших событий, как будто очертил границы, определил правила, вынуждая смертного им следовать. Его упрямая борьба и попытки избежать этого казались ему забавными и в то же время заставляли задуматься о том, что на самом деле скрывалось за его молчанием. Какая правда могла побудить Тони так отчаянно пытаться солгать? — Ты, кажется, говорил, что заказал нам пиццу, — припомнил между делом Локи. — Мне казалось, ты не хочешь афишировать этот адрес. — Наш доставщик уже в пути. Машинально проверив телефон, Старк смахнул с экрана уведомление о непрочитанном сообщении и обернулся, взглянув на трикстера. Его глаза — все ещё слишком темные, будто наполненные чернотой неизжитых переживаний, — отразили дьявольскую пляску огня, а лицо, полускрытое тенями, словно изысканной маской, исказилось от трудно сдерживаемых эмоций. — У нас еще есть несколько минут. Вернемся к тому, что произошло в Латверии. Я расскажу тебе все, но в той последовательности, которую посчитаю верной. Уступчиво кивнув, Локи пересел поудобнее и сосредоточил все свое внимание на гении, вернувшемся к нему и расположившемуся на ближайшей подушке.***
О том, что Виктор кроме всего прочего занимается не вполне законными вещами, Старк знал давно. Возможно, его не слишком беспокоили их распри с Ричардсом, потому что он искренне считал их локальными боями двух спесивцев, не желая быть третьим в их постели, но теперь, кажется, условия изменились и в этом уравнении для него нашлось местечко. Спустившись вместе с Думом в его лабораторию, Тони оказался искренне поражен масштабами налаженного здесь производства. Внешний облик Думштадта, да и всей Латверии не навевал мыслей о том, что эта страна с её довольно своеобразным укладом и, откровенно говоря, довольно устаревшими традициями, в глубине своего сердца может быть высокотехнологичной державой. Однако, как сказал, Дум, вот они мы. С открывшейся ему истиной приходилось считаться, но Тони по-прежнему не мог сформулировать свое к ней отношение. — Признаться, многие годы я ждал, что ты выйдешь на меня. Вычислишь. Не скрывая своего удовольствия от того, какое впечатление ему удалось произвести, Виктор прошел вдоль аккуратных рядов железных столов, за которыми, не зная покоя, трудились думботы, совершенствуя мелкие детали будущей конструкции, о сути которой Старк пока мог лишь догадываться. Впрочем, не имея привычки отказывать себе в удовлетворении любопытства, он приблизился к одному из рабочих мест, но почти тут же отшатнулся и напряженно взглянул на самодовольно ухмыльнувшегося Виктора. — О, все именно так, как тебе кажется. Не кори себя, Энтони. Уверен, тебе было не до этого. Проигнорировав нотки насмешки, плохо замаскированные под снисхождение, и сделав вид, что его не трогает то, во что акцент Дума превращал его имя, Старк, несмотря на дурное самочувствие, довольно проворно продолжил двигаться вперед, осматривая производство и с каждым шагом все больше убеждаясь в справедливости своих догадок, от чего холодок продолжал скользить у него по спине, вцепляясь когтями в затылок. — Пожалуй, после всего, что случилось, никто не станет осуждать тебя за это, — усмехнулся Виктор и, в очередной раз встретив исполненный негодования взгляд гения, беспечно от него отмахнулся. — Ох, брось, Энтони. Ты не мог не догадываться, что Киллиан основал свое агентство, как он это называл, получив помощь со стороны. Помнится, Олдрич ведь и тебе предлагал это сотрудничество и, кто знает, как могла бы сложиться история, если бы ты согласился, но так уж вышло, что его инвестором стал я. Остановившись напротив зоны небольшого испытательного полигона, ограниченного плотным, пуленепробиваемым и жароустойчивым стеклом, гений почувствовал как у него скрутило желудок. Подавив нарастающее внутри чувство беспокойства вперемешку с гневом, Старк круто обернулся и заглянул в глаза Дума, подошедшего вплотную к нему. — Ты спонсировал международный терроризм, Виктор, — не пытаясь подобрать слова или произнести их как-то иначе, обвинительно выплюнул Старк. — Какого черта? Хочешь развязать очередную войну? Это и есть новый путь Латверии? — Она уже идет, — устремив взгляд поверх него, задумчиво откликнулся мужчина. — Брось, тебе не идет вид агнца. Невинным ты никогда не был, а быть жертвенным — роль унизительная даже для того, кто силится выставить себя героем. Перехватив его короткий вздох возмущения, Дум опустил голову и с мягкой улыбкой на губах взглянул на мелко подрагивающего от возмущения гения. — А ведь мы оба знаем, что ты не герой, Энтони. Повернувшись к нему спиной, Виктор прошел к ближайшему столу и, остановив работу одного из думботов, повелительным движением руки, он подхватил небольшую серебристую деталь и приласкал её гладкий край подушечками пальцев. — Знаешь, когда ты выбрался из той пещеры в Афганистане, я был рад за тебя. Правда. Не могу сказать, что следил за новостями, но, когда сообщили о твоем исчезновении, то я почувствовал некоторую горечь утраты. Впрочем, в глубине души я догадывался, что там не все так чисто и предполагал, что тебя не стали сразу убивать. Никто в здравом уме не станет рубить голову курице, способной нести золотые яйца. От этой аналогии Тони передернуло. Швы на едва затянувшихся ранах от вероломного обмана Обадайи предательски скрипнули и натянулись. Скривившись, он предпочел отойти в сторону от полигона и снова сосредоточил все свое внимание на отлаженном производстве, изучая его цикл и последовательность. — Так вот почему я все ещё жив, — сухо произнес Старк, отказываясь смотреть на своего собеседника. — Ты чертовски не оригинален. — То, что ты создал, сидя в яме, потрясло меня. Весь мир, — продолжил Виктор как ни в чем не бывало. — Холодный термоядерный синтез — сама по себе эта технология была чем-то невероятным, но тебе удалось не только доказать её жизнеспособность, но и улучшить, доработать. Знаешь, я ведь хотел послать тебе цветы и поздравления, но оказался немного занят и упустил тот момент, когда ты внезапно начал играть в героя, а затем стало уже слишком поздно для изящных жестов. — Невосполнимая потеря. Недовольно закусив нижнюю губу изнутри, Тони угрюмо посмотрел на Дума и хмыкнул в ответ на его слова, не желая вступать в полемику. Доказывать ему обратное он считал по-настоящему ниже своего достоинства. — У меня ведь уже тогда были прорывные идеи, но их было так сложно реализовать, не имея тех ресурсов, которыми располагал ты. Поэтому мне пришлось затаиться, чтобы дождаться подходящего момента. Между тем фигура Киллиана становилась все более узнаваемой и весомой в определенных кругах. Должен сказать, за восемь лет нашего плотного сотрудничества мне удалось добиться от него весьма неплохих результатов. — Ты использовал его, как подставное лицо, — понятливо кивнул Тони. Ему легко было представить себе как эти двое прокручивали свои дела, пользуясь низким уровнем вовлеченности мирового сообщества во внутренние дела Восточной Европы. — А позже Киллиан провернул этот же трюк, представив миру фиктивного Мандарина. Карманный терроризм. Согласно кивнув в ответ на его замечание, Виктор вернул деталь на место и позволил думботу продолжить работу. Тот, будто его и не прерывали, начал ровно с того, на чем остановился. Глядя на слаженную работу робота, Старк с нежностью подумал о Дубине. Его парень был лишен подобной исполнительности, зато, пусть это и звучало ненаучно, обладал душой. Определенно его приятель был во много раз лучше болванчиков Дума. — Неизбежная участь великих — подражание. Олдрич был одним из лучших моих творений. Эдакая идеальная подменная личность. Однако даже ему не удалось стать совершенным, — цокнул языком Виктор. — К тому моменту, когда у нас появились необходимые ресурсы, его амбиции возросли и у него возникла вредная иллюзия, будто он может вести дела самостоятельно. — Проект Экстремис — это твоя идея? Ваша совместная? — прервав его, решил уточнить Тони. Раздражение на лице Дума, слишком явное, чтобы его скрыть, тем не менее быстро сменилось лукавым выражением, а тонкие губы изящно изогнулись в веселой улыбке. Поманив его за собой, он повел Старка в сторону лифта, предлагая подняться чуть выше и взглянуть на второй уровень мастерской. Понимая, что у него нет выбора, гений молча последовал за ним, надеясь по пути получить ответ на свой вопрос, впрочем, как и на многие другие, но еще пока не озвученные. — Пожалуй, я могу быть откровенен. Это была моя идея. Олдрич же стал первым, кто рискнул испытать на себе опытный образец. Майя Хансен была настоящей находкой, — несмотря на попытку Виктора произнести это с определенной долей сожаления, которую можно было бы связать со смертью девушки, на деле в его голосе не было ничего, кроме парочки фальшивых ноток грусти, опошливших её светлую память. — То, что она создала — это поистине удивительное открытие в мире ботаники. Жаль, что мир так и не узнает о её творении, верно? Он покосился на Тони, вероятно, желая увидеть его реакцию в ответ на свои слова, но Старк лишь равнодушно пожал плечами, виртуозно скрывая свои эмоции от человека, который в данный момент упивался любой возможностью причинить ему разного рода неудобство. Не желая становиться источником его извращенного удовольствия, гений заинтересованно качнулся вперед, рассматривая открывшееся перед ними помещение второго уровня лаборатории за прозрачной стенкой лифта. — Майя заигрывала с материей, которую не смогла постичь до конца, — с сознанием дела произнес Тони. — Она была той кошкой, которую сгубило любопытство. Не обманутый, но позабавленный попыткой Старка продемонстрировать ему абсолютное равнодушие к судьбе девушки, Дум галантным жестом позволил ему первым выйти из кабины лифта, а затем, придержав для него дверь, пропустил гения в мастерскую. — После нескольких неудачных попыток самостоятельно решить эту загадку, я понял, что нам потребуется твоя помощь. Остановившись в центре просторного помещения, имеющего форму правильного круга, вдоль стен которого был установлен плазменный ускоритель, Виктор вынудил мужчину также замереть подле себя. Взглянув на него, он постарался быть убедительным в своей искренности. — Позволь мне заверить тебя, Энтони: в моих планах не было ничего разрушительного, однако твое упрямство и эго стали причиной тому, что случилось в промежутке между тем как я принял решение о твоем привлечении к работе над стабилизацией Экстремиса и визитом Майи. — Иными словами я сам виноват в том, что Киллиан взорвал мой дом? — выгнув бровь, насмешливо уточнил Тони. — Поверь, ты далеко не первый, кто мне это говорит. Попробуй удивить меня чем-то ещё. На мгновение Старк увидел отчетливый блеск трудно сдерживаемого гнева в глазах Дума, но тому вновь удалось взять себя в руки и пламя, вспыхнувшее в их янтарной глубине, быстро погасло. По необъяснимой причине Виктор старательно сдерживал себя, предпочитая наносить точечные удары словами, избегая любых других способов причинить ему вред. Впрочем, несмотря на то, что гений истово старался не оставаться в долгу и парировать выпады в свой адрес, утверждать, что происходящее никак его не задевало, он не мог. — Признаюсь, тогда уже самодеятельность Киллиана стала меня утомлять. Он указал ему на небольшую ступеньку, будто у Тони был шанс не заметить её самостоятельно, а затем даже поддержал под руку, помогая подняться. — Моя ошибка: поначалу я не относился серьезно к его замашкам, а потому упустил момент, когда он стал по-настоящему опасен, — признал Дум, демонстрируя гению полностью автоматизированный процесс работы ускорителя. — И все же ты не уничтожил его, — пожал плечами Старк, прогуливаясь вместе с ним вдоль установки. Впечатленным он не выглядел, и куда больше его занимал предмет их беседы, чем стандартный по всем параметрам плазменный ускоритель. Виктора нисколько не покоробило замечание гения. Вместо этого, согласившись с ним, он указал ему на нижний ярус, устроенный вторым уровнем под ускорителем, и прошел вместе с ним до нужной точки. — Поначалу я хотел вмешаться, но затем понял, — склонившись вместе с Тони над стеклянной панелью, Дум улыбнулся, наблюдая за изменениями на лице мужчины через его отражение, — во-первых, ничто не стимулирует тебя так сильно, как личное, а во-вторых, жаль было лишать тебя возможности почувствовать себя героем. Оценив налаженное Виктором производство, Старк медленно распрямился и серьезно посмотрел на него, выдержав небольшую паузу после последнего замечания, ловко брошенного в свой адрес. — Выходит, это ты позволил ему заразить Пеппер? — сухо произнес Тони, глядя на него обвинительно, со злостью, всколыхнувшейся в душе. — А теперь хочешь, чтобы я поделился с тобой формулой стабилизации Экстремиса для производства нового вида оружия? Думаешь, после всего, я добровольно соглашусь на очередной забег в этой гонке вооружений? Я понимаю, отчего у тебя сложилось такое мнение обо мне, но только я не из тех, кто станет участвовать в подобном. Больше нет. Все в прошлом. Виктор. Тони говорил нарочито спокойно, выдерживая относительно неторопливый ритм, чтобы его невозможно было уличить в каком-либо волнении по поводу увиденного, а оно, надо признать, определенно присутствовало. Конечно, гению не составило труда разобраться в том, что ему щедро продемонстрировали, и, быстро сложив детали этой незатейливой головоломки в единое целое, он искренне ужаснулся замыслу, скрывавшемуся за этим отлаженным процессом. Однако поверить в то, что Виктор был настолько безумен, что пошел на подобное, оказалось довольно трудно. Глядя на него, Старк пытался найти в нем нечто опровергающее его догадку, но все попытки были тщетны. Своей сдержанной улыбкой Дум жестоко разбивал надежды мужчины на то, что все это дурная шутка. — Откровенно говоря, я немного оскорблен тем, что ты недооценил мой замысел, но, может, все дело в том, что я не проявил должного внимания к тебе и не позаботился о твоих ранах, — с сочувствием произнес Виктор. — Ты хорошо себя чувствуешь? Может, нужно лекарство? Он негромко хлопнул в ладоши и спустя какое-то мгновение рядом с ними появился один из его думботов, неся в захвате стакан с водой и слишком вычурное блюдце с пилюлей. В ответ на это подношение Тони закатил глаза, но, чувствуя себя и впрямь не слишком бодро, он согласился на это подношение. В конце концов, обезболивающее ему и правда не помешало бы. Запив безвкусную таблетку водой, Старк вдохнул полной грудью и вновь покачал головой, понимая, что разговор не окончен и к нему нужно вернуться. — И все же, Виктор, я не понимаю. Ты борешься за Латверию, отстаиваешь её интересы на международной арене, создаешь невероятные инновации для улучшения жизни. Все это здорово, но никак не вяжется с производством нового типа оружия, которое может стать угрозой всему миру. Неужели ты всерьез хочешь упрочить свой статус суперзлодея? Дум продолжал смотреть на него с той степенью умиления, которая граничила с прямым оскорблением, и Старк не мог определиться: раздражает его это или веселит. На лице Виктора застыло мечтательное выражение, словно он был занят куда более приятными, личными размышлениями, далекими от предмета беседы, которую они вели. Прищурив глаза, Тони не сдержался и пощелкал пальцами перед носом Дума, пытаясь привлечь его внимание. — Хьюстон, у нас проблема, — цокнул языком гений. — Ты еще здесь? Со мной? Словно очнувшись от томной дремоты, Виктор встрепенулся и плавно покачал головой, сохраняя на губах насмешливую улыбку, плавно трансформирующуюся в оскал. — Скоро ты поймешь, Энтони, что моя идея — это нечто большее, чем заявка на участие в устаревшей гонке вооружения. Создание в прошлом веке ядерной бомбы, а затем и водородной уже в нынешнем столетии определили конец в этой истории. Началась новая эра, и очень немногие действительно осознали этот переход. Мы живем в эпоху куда более серьезных угроз и, чтобы заявить о себе, потребуется нечто большее. — Биологическое оружие? — блеснувшая в сознании догадка ошеломила Тони. — Именно. Шагнув ближе к нему, Дум бережно коснулся его сломанной руки и провел вдоль неё ладонью, нашептывая слова на непонятном гению языке. Однако тепло, исходящее от кончиков его пальцев, было вполне осязаемым и постепенно нарастало, превращаясь в жар. Старк хотел отдернуть руку, но Виктор ему не позволил: перехватил под локоть и сжал с такой силой, что вполне мог бы сломать ещё в одном месте, но, кажется, его цель была совершенно противоположна. — Неужели нельзя делать это нежнее? — прошипел Тони, стиснув зубы. Он помнил, как его врачевал Локи и ощущения от этого процесса были совершенно отличными от нынешних. Возможно, Дум попросту не обладал способностями в той степени, чтобы оказывать помощь безболезненно. Это предположение одновременно утешало и страшило гения, потому как кроме руки, у него были сломаны также ребра, и он не был уверен, что ему хватит выдержки пережить подобное восстановление, если дело дойдет до более чувствительных зон. — Теперь, когда в твоем теле Экстремис, пока ещё не стабилизированный, боюсь, тебе придется привыкнуть к этой боли, — хищно усмехнулся Виктор. — Жаль, но ты не оставил мне выбора. Я понял, что ты не согласишься без должной мотивации, и мне пришлось прибегнуть к запасному плану. Шокировано округлив глаза, Тони постарался вырваться. Он даже предпринял попытку ударить Дума, но не преуспел: все его ходы были как будто просчитаны наперед. Понимая то, насколько жалким выглядит его сопротивление, Старк отказался от этой затеи и резко вскинул голову, упрямо, с вызовом встречая взгляд Виктора. — Значит, вот что ты задумал? Интегрированный в форму препарата Экстремис? На что ты надеешься? Твои таблетки станут проверять и обнаружат странный ингредиент. На это никто не купится, Виктор. Весь мир уже давно живет по более прогрессивным законам, в отличие от Латверии, застрявшей в средневековье! Тебя засудят и очень повезет, если сможешь доказать, что это просто ошибка. Широкая усмешка, все больше похожая на оскал, промелькнула на губах Дума, когда тот сжал ткань рубашки на груди Старка и его тело прошила острая судорога трудно переносимой боли. К своей чести гений сдержался и не издал ни звука, но сохранить лицо ему не удалось: побледнев, он скривился от боли, закусив щеку изнутри. — Кроме развитых государств, составляющих весьма условную основу известной нам цивилизации, в мире существует множество стран, брошенных на произвол судьбы. — Хочешь стать новым мессией? — прохрипел Тони сквозь стиснутые зубы. — Я выращу новый мир из огненного зерна, — ласково произнес Дум. — И ты мне в этом поможешь. Немногим позже, когда Старк пришел в себя после того, как потерял сознание от боли, Виктор соблаговолил объяснить ему детали своего плана, но лучше от этого не стало. В его выверенном плане по идеальному переустройству мира все было предельно просто: распространение Экстремиса следовало начать с малоразвитых стран третьего мира, куда большинство европейских государств ежегодно направляли гуманитарные грузы с продовольствием и медикаментами. Латверия собиралась присоединиться к этому маршу благотворительности и, так как ей не требовалось участие третьих лиц в этой цепочке, а груз состоял исключительно из продукции, производимой на её территории, то и за фактическую сертификацию отвечало исключительно само государство, то есть Виктор и его думботы. Последним, к слову, достаточно было обновить прошивку, чтобы они выполнили необходимые действия. Контролируемый и стабильный Экстремис должен был стать молекулой будущего, залогом идеального форматирования мира. Виктор планировал вырастить поколения совершенных людей, которые были бы избавлены от всяких физических недостатков и, используя естественную миграцию народов, рассчитывал распространить новый геном по всем континентам. Позже он бы объявил себя тем, кто преподнес этот дар миру, что в понятии Тони звучало как попытка назвать себя Богом, но Дума, похоже, это сравнение вполне устраивало. Уже сейчас он был уверен в том, что, в случае, если найдутся несогласные с новым порядком, а точнее, режимом, от них будет легко избавиться, ведь рычаг управления, который должен был разработать Старк, используя свою формулу стабилизации, сможет работать в обе стороны: на активацию и дезактивацию с полным уничтожением. По мнению Дума, которым он щедро с ним поделился, гению должна была неимоверно льстить предоставленная ему возможность приложить руку к созданию идеального будущего, а заодно превзойти своего великого отца, который когда-то давно был одним из авторов ядерной бомбы. Однако Тони восторгов по этому поводу не испытывал. Причин для беспокойства у него было куда больше, одна из которых заключалась в том, что сам он по сути являлся первой жертвой этого чудовищного эксперимента. К тому же, поскольку текущая версия Экстремиса была ещё несовершенна, начать спасение ему предстояло с себя.***
Небрежно отбросив в сторону его футболку, Локи склонился над ним, скользя цепким взглядом по груди смертного. Уродливый рисунок новых шрамов растянулся на прежде гладкой коже. Прикосновение к ним заставляло вены наливаться чернотой, в глубине которой мерцали золотисто-оранжевые искры инородной силы. Очевидно это причиняло гению значительные неудобства, но, закусив губы до бела, он не издавал ни звука, продолжая смирно лежать на разложенных под ним подушках, глядя на танцы пламени в камине. Трикстер не спешил и, возможно, своей медлительностью испытывал терпение Старка на прочность даже больше, чем его самого, но комментариев по этому поводу мужчина также не отпускал. Не то, чтобы ему внезапно отказало чувство юмора, но и остроумных замечаний у него не было. Принужденный к откровениям, больше всего Тони нуждался в небольшой паузе, чтобы восстановить свои силы и, если ради этого он должен был позволить Богу исследовать свое тело, то, пожалуй, плата была не велика. — Почему ты до сих пор не избавился от этого? — в очередной раз надавив на выпуклый шрам на его плече, поинтересовался Локи. — Омерзительно. Зашипев, Старк все же встрепенулся и ударил трикстера по руке. Яростно сверкнув глазами, мужчина попытался приподняться на шелковой подушке, но Лафейсон ему не позволил, и между ними завязалась короткая потасовка. Они возились на одном месте, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, но, имея преимущество в росте и положении, Бог быстро пресек попытки смертного скинуть себя. Усевшись ему на бедра, Лафейсон придавил гения своим весом к полу и растянулся на нем, жестко прижимая запястья к подушкам, держа их разведенными в стороны. Тони подобный расклад совершенно не устраивал, а потому он попытался вырваться, изогнувшись всем телом и дернув руками, но ожидаемо потерпел сокрушительное поражение. — Магия Дума вытянет из меня все, что ему нужно для стабилизации Экстремиса, если я использую свою формулу нейтрализатора, — фыркнул Старк, яростно сверкая глазами. — Какого черта ты хочешь от меня? По губам трикстера скользнула легкая улыбка, но взгляд его остался таким же холодным и даже колючим. Ощущая все еще упрямое сопротивление под собой, Локи медленно наклонился ниже, заставляя гения задыхаться возмущением под тяжестью своего тела. Их лица были так близко, что они могли почувствовать дыхание друг друга. Легкий вкус вина и специй смешался с можжевеловым ароматом от камина, оседая на кончике языка сухой терпкостью, требующей, чтобы её разбавили или увлажнили. Долгие несколько минут, показавшиеся обоим полноценной вечностью, они сверлили друг друга взглядами в полном молчании, пока насмешка — жесткая и резкая — не сорвалась с губ Бога. — Его замысел не так плох, ты ведь и сам это понимаешь. Никаких вселенских амбиций — лишь жажда совершенства. Скажи мне, почему ты так истово сопротивляешься этому? Тихо зарычав, Тони рванулся из-под него с такой силой, что почти подкинул Локи на себе, но это не принесло ему ничего, кроме ласкового смеха в награду за труды. Тогда, откинув голову назад, он шумно выдохнул, переводя дыхание, чтобы голос не дрожал. — Потому что я не верю в совершенство, ясно? Люди не бывают идеальны. Это попросту невозможно, — горячо произнес Старк, глядя на трикстера. — Экстремис никогда не был лекарством и не сможет им стать. Точно не в руках такого, как Дум. Это оружие, мощное и опасное. Создав превосходное тело, можно получить отличного солдата, но что насчет его разума? Душевных качеств? Виктор считает, что сможет обеспечить контроль при помощи страха, но это не сработает. Получив силу, люди пойдут на все, чтобы удержать её. Он не сможет противостоять им всем. Это гибельная затея. Склонив голову набок, Лафейсон немного подумал над сказанным, а затем, прищурив лазоревые глаза, с любопытством искоса взглянул на гения. — Значит, ты бы не допустил подобного даже для себя? Я правильно тебя понял? Низкий и мягкий, чарующий голос трикстера проникал под кожу и, хорошо знакомый с этим ощущением, Старк почувствовал почти забытое волнения глубоко внутри, густо замешанное на необъяснимом томлении. В горле пересохло и, едва ли отдавая себе в этом отчет, Тони облизнулся, ни на мгновение не отводя взгляда от Лафейсона. Напряжение между ними было почти осязаемым, искрящимся от неразличимых глазом токов. — Я никогда не хотел стать идеальным. В моем случае это означало бы предать все то, во что я верю, — серьезно произнес гений, отбросив в сторону все возможные шутки по этому поводу. — Осознав, какая власть скрывается за обладанием формулой, я постарался сделать все, чтобы она никогда не попала не в те руки. Майя бы тоже этого не хотела. Она создавала его как инновацию для лечения физических изъянов, но, возможно, благородство этой идеи было утрачено в поиске компромиссов. Жертвой Экстремиса уже стали слишком многие. Я просто не хочу, чтобы пострадал кто-то ещё. Ласково улыбнувшись, Локи по-змеиному изогнулся, вновь нависнув над мужчиной, и, когда их губы почти соприкоснулись, он был уверен, что почувствовал робкую попытку Старка украсть поцелуй, которую тот сам же и пресек, дерзнув сделать вид, будто эта инициатива исходила не от него. — Совершенный Железный человек, — будто пробуя эту идею на вкус, смакуя слова, медленно произнес Лафейсон и улыбнулся шире. — Пожалуй, для того, кто обладает крайне гибкой моралью, порой, ты удивляешь принципиальностью своих взглядов. — Тебе это нравится, — самоуверенно заметил гений, вскинув подбородок, так что почти толкнул им Бога. Многозначительно дернув бровью, трикстер предпочел оставить это утверждение без комментариев. Отпустив руки смертного, Локи грациозно пересел в сторону и, подбив себе под спину пару подушек, устроился с прежним удобством, устремив задумчивый взгляд в сторону камина. Тем временем Тони, привычно собрав себя по кускам, с трудом дотянулся до своей футболки и, стараясь как можно меньше нагружать левую руку, неловко надел её обратно. — У тебя появились какие-то мысли на этот счет, я прав? — усевшись рядом с ним, уточнил Старк. — Похоже, она тебе маловата. Говоришь, ты не появлялся здесь уже двадцать лет? Видимо, в отличие от вкусов твой размер все же изменился. Удивленно фыркнув в ответ на замечание, Тони мрачно покосился на Бога, скроив свое фирменное выражение искреннего возмущения на лице. В ответ на эту почти детскую реакцию на его слова трикстер весело ухмыльнулся и согласно кивнул. — Мне понадобится некоторое время на изучение особенностей этой силы, потому как её свойства совершенно отличны от тех, с которыми я обычно имею дело, но, полагаю, это не помешает мне изменить её состав. — Хочешь реструктуризировать её? — поинтересовался Тони. — В своей лаборатории я уже пробовал, но пока ничего не вышло. Это довольно сложное соединение и любая попытка внедрения приводила к дестабилизации с последующим разрушением основных связей. Повернув голову в сторону мужчины, Локи одарил его игривой улыбкой. — Полагаю, пришло время вновь объединить твою науку и мою магию для достижения правильного результата, — лукаво усмехнулся трикстер. — Конечно, если ты не против. Легко постучав кончиками пальцев по своей груди, Тони иронично скривил губы. — Многовато магии, но твоя мне нравится куда больше, — признал гений. Польщенно улыбнувшись, Бог первым отреагировал на робкий стук в дверь. Нахмурив брови, он настороженно взглянул на гения, а затем проворно поднялся на ноги и тут же машинально протянул ему руку, помогая встать. Поначалу Старк хотел проигнорировать это безмолвное предложение, но, понимая, что лишь привлечет к этому внимание, молча схватился за ладонь Лафейсона. — Расслабься, Зена, это курьер, — цокнул Тони. — Лучше подбери в своем переносном гардеробе что-то более домашнее. Парнишка эмоциональный и восприимчивый, не хочу, чтобы он забросал тебя вопросами, да и меня заодно. — Ты позволишь ему войти? — изумился Локи, рассеяв клинок в свободной руке. Новое прозвище ему не слишком понравилось, но свои замечания по этому поводу он решил высказать позже. — Зачем? — Скажем, это не вполне обычный доставщик пиццы, — уклончиво ответил Старк и красноречиво окинул Бога взглядом. — Серьёзно, переоденься. Подойдет что-то менее официальное. Недовольно передернув плечами, Лафейсон все же сменил обычный для него асгардский выходной костюм на более привычные для этого мира черные джинсы и темно-зеленое поло с длинным рукавом. В вопросе обуви он был куда менее уступчив, поэтому заменой сапогам из тонкой кожи послужили классические туфли на невысоком каблуке. Конечно, этот образ едва ли можно было назвать домашним, но, по мнению самого Бога, он вполне соответствовал ожиданиям гения, который хотел, чтобы его спутник выглядел проще. Убедившись же, глядя на свое отражение в зеркале, что ему удалось выполнить желание смертного, Локи последовал за ним в коридор, где увидел мужчину в компании юного молодого человека, скорее даже подростка, в аляповатом красно-синем костюме. — Кто это? — скрестив руки на груди, Лафейсон всем своим видом потребовал, чтобы ему немедленно представили незнакомца. — Знакомься, это Питер Паркер, — обняв юношу за плечи, с легкой улыбкой произнес Тони. — Он же Человек-Паук. Непонимание и недоверие отразились на лице Локи, когда между его бровей залегла небольшая складочка. С подозрением поджав губы, трикстер ещё раз окинул Питера оценивающим взглядом, а затем выжидающе посмотрел на гения, предполагая, что его не слишком удачная шутка несколько затянулась, однако мужчина оставался серьезным и нисколько не собирался признаваться в том, что попытался разыграть его. — Добрый вечер, сэр, — дружелюбно улыбнувшись, произнес Паркер и, уверенно шагнув вперед, протянул ему свою руку. — На самом деле, я никогда бы и не подумал, что вот так смогу познакомиться с Богом, так что это большая честь для меня, хоть вы и пытались захватить Нью-Йорк, но мистер Старк сказал, что это уже в прошлом. — А ещё я, кажется, говорил, что тебе не следует об этом упоминать, — растирая переносицу, пробормотал Тони с тяжелым вздохом. — Давайте просто пройдем в гостиную. Крепко пожав протянутую ладонь, Лафейсон по достоинству оценил силу ответного рукопожатия, и на его губах заиграла заинтригованная улыбка. Питер же продолжал смотреть на него так, будто и впрямь находился под сильным впечатлением, и это немало ему льстило. Предоставив Старку возможность самому нести коробки с пиццей, Бог вернулся вместе с юношей в гостиную, где они все разместились прямо на полу, что, кажется, вызвало у Паркера ещё больший восторг. Устроившись на одной из подушек в позе лотоса, он подхватил широкий кусок от первой попавшейся под руку пиццы и с аппетитом принялся жевать. — Честно говоря, когда я получил ваше сообщение, то сначала решил, что это ещё одна проверка, — с восторгом произнес Питер. — Хотя на парковке я сразу понял, что все серьёзно. Там были вооруженные люди и такие крутые тачки. На самом деле я очень благодарен за возможность поработать над чем-то серьезным! — Так значит, ты его попросил проследить за тем парнем на парковке? — догадался Локи, выбрав аппетитный кусочек пиццы с четырьмя видами сыра и пепперони. — Уверен, что это хорошая идея? Вскользь пожав плечами, Тони решил не озвучивать тот факт, что у него попросту не было выбора. Вместо этого он присоединился к ним и с тем же удовольствием принялся за свой кусок пиццы с анчоусами. — Знаю, что вам кажется, будто я ребенок и мне нельзя доверить ничего важного, но это не так, — пылко произнес Питер, повернувшись в сторону трикстера. — В прошлом году именно благодаря мне удалось предотвратить хищение крупной партии секретных устройств мистера Старка, а также пресечь теневой оборот инопланетных технологий в городе. Несмотря на то, что он говорил с явной гордостью в голосе, Локи не услышал ни одной нотки самодовольства в его словах. Свои подвиги Паркер считал чем-то естественным и правильным. Он был неимоверно счастлив от того, что смог сделать что-то хорошее и принести пользу людям. Мельком встретившись взглядом с гением, Лафейсон согласно кивнул, принимая его выбор, а затем покровительственно улыбнулся самому юноше. — Я не считаю тебя ребенком, Человек-Паук. Вопросы условного соотношения возраста и ответственности в Мидгарде волнуют меня меньше всего. Признаюсь, поначалу меня удивил выбор Старка, но, если он считает, что ты годишься на роль помощника, то так тому и быть. Вытерев губы от соуса тыльной стороной ладони, Питер понятливо кивнул и потянулся за очередным куском пиццы в следующую коробку. — Мне тоже сначала было непонятно почему мистер Старк сотрудничает со злодеем, но потом я понял, что далеко не все можно подвести под привычные нам определения и порой, если не знаешь всего, на начальном этапе лучше довериться мнению того, кого уважаешь. Восхищенно вскинув брови, Локи с искренним восторгом посмотрел на гения, который и не пытался скрыть довольной улыбки. Окончательно расслабившись, трикстер весело усмехнулся и кивнул Паркеру, принимая его в их со смертным маленький круг. В ответ на это Питер, лишь на мгновение взглянув на Тони, будто опасаясь ошибиться, просиял и тоже заметно успокоился. Вероятно, происходящее он тоже принял за проверку, но никто не стал его в этом разубеждать. Немного позже, когда Лафейсону и Паркеру удалось убедить гения, что глинтвейн — это вполне допустимый для употребления подростком слабоалкогольный напиток, все трое сместились ближе к камину и наконец перешли к обсуждению того, ради чего собрались. Заметно раскрасневшийся, Питер в мельчайших подробностях принялся рассказывать о том, чем завершилась ночь, когда он заступил на дежурство и получил сообщение от Старка с просьбой проследить за мужчиной на парковке 230 Fifth Rooftop Bar. Он смог довольно быстро добраться до указанной точки после того, как его личный искин Карен заботливо выстроила маршрут до полученной геометки, а затем затаился под потолком, наблюдая за происходящим. Поначалу не происходило ничего необычного и юноша уже начал подумывать о том, что это очередной розыгрыш, но затем на парковку въехал один из тех автомобилей, которые, согласно клише, принято считать опасными. Питер уточнил, что его внимание привлекло не только то, что машина была вся затонирована, но и то, что Карен не удалось определить её владельца, поскольку она не проходила ни по одной из доступных для проверки баз. — Парковки оборудованы камерами видеонаблюдения. Похоже, они постарались исключить любую вероятность последующей попытки отследить их, — кивнул Тони. — Довольно умно. С энтузиазмом кивнув, Питер продолжил свой рассказ. Он несколько углубился в то, как ему удалось подобраться к ним ближе в надежде рассмотреть лица тех, кто находился в машине, но они так и не покинули салона. С дожидавшимся их мужчиной беседа велась исключительно через приоткрытое окно и, похоже, даже ему не позволено было знать, как выглядят его собеседники. По итогам весьма непродолжительного разговора он получил стандартный пакет из крафтовой бумаги, который Карен идентифицировала как возможное денежное вознаграждение за проделанную работу. Сразу поле этого, явно не желая терять ни минуты, автомобиль с неизвестными покинул парковку и направился по шоссе в сторону выезда с Манхэттена. — Похоже, мы переоценили связь нашего спутника, — разочарованно хмыкнул Тони. — Может, собранные им сведения не представляли особого интереса, — пожав печами предположил Локи. — В любом случае, мы были правы: есть те, на кого он работает и, если ему заплатили, значит, в целом, его услугами довольны и могут вновь обратиться. Можно попробовать принудить их к этому, спровоцировать. Тони эта идея показалась и хорошей, и плохой одновременно. Он достаточно длительное время провел, находясь под слежкой этих ребят, чтобы понять: их интересовало нечто конкретное, а между тем где-то в тени готовилась масштабная операция. Некто явно хотел быть уверен в том, что гений им не помешает. Возможно, он допустил ошибку, позволив этому зайти слишком далеко. Пожалуй, впервые в жизни Старк воздержался от импульсивных действий и, вероятно, ошибся. — На самом деле я проследил за машиной, — воспользовавшись задумчивой паузой, осторожно произнес Питер и неловко улыбнулся, когда мужчины синхронно повернувшись в его сторону, сосредоточили на нем все свое внимание. — Я не был уверен, что могу оставить того мужчину, но мне показалось, что его фигура как бы вышла из игры, так что я решил действовать по ситуации и отправился следом за той странной тачкой. Старк выглядел довольным. Его чуть поджатые губы дрогнули в сдержанной ухмылке, а взгляд заметно потеплел, и Паркеру понравилась эта перемена в нем. Гений коротко кивнул головой и скрыл чуть более широкую улыбку за кантом кружки, сделав ещё один глоток полуостывшего глинтвейна. Однако даже такой незначительной, невербальной похвалы Питеру было достаточно, чтобы просиять и с жаром продолжить свой рассказ. — Поначалу я не совсем понимал куда они движутся, маршрут показался мне странным, а уж я знаю все пути до своего района, но позже сообразил и это меня немного удивило. Их конечной точкой стал склад в Куинсе и, наверное, вам это не очень понравится, мистер Старк, но, похоже, это важно, — пробормотал Человек-Паук, попутно пытаясь справиться с оборудованием на своем запястье, чтобы продемонстрировать голограмму геометки, куда прибыл автомобиль, за которым он следил. Нахмурившись, Тони всем телом подался вперед, разглядывая знакомый до оскомины комплекс. Несмотря на то, что непомерно большую с безвкусной подсветкой табличку сняли сразу после скандального дела, получившего резонанс в обществе, фасад никто так и не переделал. Фактически вся компания была передана под внешнее управление, и в последние годы её менеджмент не привлекал к себе внимания. Возможно, в этом и заключалась главная мысль новой стратегии Hammer Industries. Теперь это выглядело, как отличный план для того, чтобы заниматься чем-то незаконным. — Ты знаешь владельца этого здания? — уточнил Лафейсон, которому изображение не сказало ровным счетом ничего, зато реакция гения показалась красноречивой. Брезгливо дернув верхней губой, Тони тихо фыркнул и скрестил руки на груди. Закусив щеку изнутри, он молчал некоторое время, чем понемногу начал испытывать выдержку трикстера, но прервал молчание за мгновение до того, как довел его до состояния крайнего нетерпения. — Несколько лет назад у нас тут была небольшая заварушка и прежний владелец этого комплекса — Джастин Хаммер — испортил мне всю выставку, на организацию которой ушел год, а по выражению мисс Поттс, целых три. — В каком смысле испортил выставку? — недоуменно приподняв бровь, уточнил Локи. Пока Старк, поднявшись с пола, направился к столу, чтобы обновить их напитки, Питер решил посвятить Бога в детали событий давно минувших дней, чувствуя особенную гордость за то, что мог с чистой совестью назвать себя их участником. — Старк Экспо — это одна из самых крупных международных экспозиций, проводимая с целью объединения интеллектуальных усилий всего мира ради поиска новых идей и последующей разработки инноваций, способных улучшить жизнь всех людей на нашей планете, — бойко произнес Питер, чем заслужил короткий смешок со стороны гения, но, кажется, не заметив его. — Она была учреждена и впервые проведена Говардом Старком в 1943 году, в разгар Второй Мировой войны. После приобрела ежегодный характер и проходила вплоть до 1974 года, всегда в Нью-Йорке, в моем родном районе. — Куинсе, — понятливо кивнул Локи, внимательно слушая рассказ юноши. — Дальше. Поерзав на подушке, усаживаясь поудобнее, Питер зачесал назад упавшие ему на глаза кудряшки и с удовольствием продолжил. — Выставку не проводили более тридцати пяти лет, но в 2009 году объявили, что уже на будущий год запланировано самое масштабное в истории Старк Экспо мероприятие. Это было триумфальное возвращение! Билеты расходились с невероятной скоростью, но моей тете Мэй удалось достать для нас два пригласительных на один из дней. Она подарила мне их на день рождения. — Чудно, — изобразив улыбку, Локи коротко прищурился, не вполне понимая, какое отношение этот эмоциональный рассказ имел к их нынешнему открытию, связанному со зданием, куда прибыл автомобиль, за которым проследил Человек-Паук. Вернувшись к ним с тремя чашками с разлитыми по ним остатками глинтвейна, Тони устроился на своем прежнем месте, но вместо того, чтобы сделать глоток, потянулся за куском холодной пиццы, придирчиво выбирая тот самый. Остановившись в итоге на варианте с четырьмя сырами, он практически умыкнул его из-под руки Лафейсона и с триумфальной усмешкой откусил от него, игнорируя мрачный взгляд Бога. — Опуская мелкие и не самые значительные подробности, скажу так: тот год был довольно насыщенным. В день открытия Экспо мне сообщили, что правительство США внезапно инициировало заседание Комитета по безопасности, единственной темой на повестке которого стало обсуждение вариантов передачи костюма Железного человека народу Америки. Завуалированное склонение к политической и военной проституции. Разобравшись с куском пиццы, Тони вытер пальцы салфеткой и вернулся к своей чашке с глинтвейном, щедро запив хрустящую корочку настоявшимся и оттого немного горьким напитком. — После того, как я официально объявил об изменении основного курса компании еще в 2008 году именно Хаммер Индастриз заняли вакантное место главного поставщика вооружения ВС США. Именно поэтому Джастина пригласили на заседание в качестве компетентного эксперта, который должен был убедить всех присутствующих в том, что костюм необходимо поставить на военный учет. О том, что у него была личная заинтересованность в получении доступа к технологиям, используемым в работе брони, конечно, никто не упоминал. — И снова личное, — начиная понемногу понимать, медленно кивнул Локи, потягивая свою порцию глинтвейна. Подтянув колени к груди и обняв их руками, Питер молча наблюдал за мужчинами и, хотя он очень внимательно слушал гения, ничуть не меньше его привлекал трикстер. Внешне тот как будто ничем не отличался от людей, но все же от него исходила такая мощная энергетика, что паучье чутье не смолкало ни на минуту, призывая Паркера быть настороже. Внешне расслабленный и как будто совершенно неопасный, Лафейсон все еще был угрозой, а значит, только недотепа мог бы купиться на его ужимки и улыбки. Тем не менее мистер Старк очевидно доверял ему, причем настолько, что даже позволял сидеть рядом, нарушая границы личного пространства, которые, как Питер хорошо знал по собственному опыту, тот ревностно оберегал. Подобные наблюдения казались ему весьма любопытными, порождающими множество вопросов, ответы на которые, скорее всего, юноше не суждено было получить. — Не упомянете между делом о том, что находились в тот момент при смерти? — уточнил Питер и, получив в ответ гневный взгляд от гения, беспечно пожал плечами. — Я заглянул в кое-какие файлы Щ.И.Т.-а, пока работал на базе. Вы ведь сами сказали, что я должен занять себя чем-то и не путаться под ногами. — И ничего получше ты не придумал, — прошипел Тони, сжимая ручку чашки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Паркер не выглядел ни на йоту испуганным или взволнованным чуть погрубевшим тоном гения. Вместо этого, обменявшись с Лафейсоном хитрыми улыбками, он перехватил чашку обеими руками и сделал ещё один небольшой глоточек терпкого напитка, ожидая продолжения истории. — Это не имеет отношения к основной ветке нашего сюжета, — отмахнулся Старк. — После того заседания, во многом потому, что были продемонстрированы материалы, компрометирующие профессионализм и пресловутую компетентность Хаммера, контракт с ним был аннулирован. По понятным причинам он затаил обиду, которая чуть позже привела его на кривую дорожку, где наш незатейливый друг познакомился с выходцем из суровой России, обремененным обидами к моей семье. В ответ на вопросительный взгляд трикстера мужчина привел небольшую справку с биографией почившего злодея, описав основные вехи в его истории от рождения и до самой смерти. — Всё это звучит как завязка для посредственного детектива с карикатурным злодеем, — усмехнулся Локи. — Чем дело кончилось? Питер не смог бы удержаться, даже если бы обладал достаточным терпением, что явно было не так. Почувствовав, что они приблизились к кульминации всей истории, он резко перебил своего наставника и с искренним восторгом принялся рассказывать о событиях, произошедших в тот день на Старк Экспо, когда они с Мэй наконец пришли на выставку. Он помнил все до мельчайших подробностей и пересказывал точно так же, снабжая историю деталями, которые вполне можно было бы и опустить, но для него это все имело колоссальное значение и, конечно, юноша старался ничего не пропустить. Его эмоции оказались такими яркими и заразительными, что даже Старк не смог долго на него сердиться, а Лафейсон счел этот порыв совершенно неуместным, но очаровательным. — Появление на сцене мистера Старка в броне в разгар выступления Хаммера вызвало настоящий фурор! Толпа ликовала, все кричали. Сначала это было очень круто, но потом начался настоящий кошмар. Все дроны, которые за миг до этого презентовал Джастин в качестве новой армии США, вдруг ожили! Даже мистер Роудс, которого тогда впервые представили в роли Железного патриота, — заметив то, как скривился гений, Паркер быстро исправился, — Воителя, точно, так вот даже он стал атаковать Железного человека. Завязался страшный бой! — Ванко? — догадался Локи, взглянув на Старка. — Ты, конечно, уже знал, что он жив. Поэтому отправился на выставку, понимая, что будет провокация. Вскинув руки ладонями вверх, Тони коротко усмехнулся. — Похоже, ты неплохо меня знаешь, — улыбнулся гений. — Я не мог отсиживаться дома, зная, что из-за его повернутости на мне могут пострадать люди. Питер стащил последний кусочек пиццы из коробки и тихо застонал от удовольствия, наслаждаясь её кисло-сладким вкусом. — Любишь курицу с ананасами? — удивился Старк, сфокусировавшись на подростке. — Серьёзно? Издав согласное мычание, Питер удивленно округлил глаза, не найдя в устремленном на него взгляде наставника ни тени понимания. Тогда, посмотрев на Локи, Паркер заметил нечто похожее на искорку веселья в его глазах и скромно улыбнулся трикстеру, когда тот игриво подмигнул ему. — Ладно, забыли, — возмущенно поджав губы, чуть громче необходимого фыркнул Тони, собираясь продолжил историю. — После всех этих событий Хаммер был взят под стражу, а ещё позже ему предъявили официальное обвинение. Он угодил за решетку на долгие двадцать пять лет, и, либо время пролетело незаметно, либо судебная система дала брешь, потому что этот человек никаким образом не должен был выйти на свободу так быстро. С этими словами Старк наклонился вперед и продемонстрировал выделенный сектор со снимка, который прежде вывел в качестве голограммы Паркер. На этом относительно небольшом квадрате, несмотря на довольно плотную теневую завесу, лицо мужчины оставалось вполне узнаваемым. — Прическу сменил, — хмыкнул гений. — Парикмахер не очень, но это точно он. Никакие уговоры и увещевания напополам с псевдоугрозами и комплиментами не смогли помочь Паркеру убедить гения, что он может быть полезен в поиске и особенно поимке Джастина Хаммера. После того как они еще немного поговорили, Старк в ультимативной форме сообщил, что Питеру пора возвращаться домой и, что обиднее всего, Лафейсон его поддержал. Это не поддавалось никакому логическому объяснению, но, похоже, Бог придерживался того же мнения, что и Тони, хотя прежде убедил юношу, что его меньше всего волнуют такие условности, как возраст. Впрочем, как бы то ни было, Человеку-пауку пришлось уступить под давлением двух мужчин и отправиться домой, потому что на следующий день он должен был пойти в школу. Угли едва тлели в камине и гостиная погрузилась во мрак, едва разгоняемый мягким, желтоватым светом уличного фонаря, косым лучом льющимся в комнату сквозь окно. Стояла обычная для спального района тишина, которую не могли нарушить даже резкие звуки большого города, долетающие вместе с ветром до спрятавшегося в тени деревьев дома. Устроившись на подоконнике, Локи наблюдал за уличным котом, блуждающим по пустынной улице в поисках пищи. Он едва заметной тенью скользил от дома к дому, петляя между рядами припаркованных автомобилей и заглядывая в мусорные баки. Вдруг что-то испугало его и, насторожившись, кот замер, прислушиваясь к тишине. Его хвост нервно изогнулся и ударил по воздуху, а затем ушастый наутек бросился в густой кустарник рядом с дорогой. Мгновение спустя, утробно тарахтя, по ней пронесся мотоцикл. — Ты с самого начала знал, что между слежкой, хищением твоих технологий и Думом нет никакой связи, — приглушенно произнес Локи и посмотрел на замершего возле стены Старка. — Почему? Откуда такая уверенность? Тони стоял, прислонившись спиной к откосу рядом с окном и откинув голову назад, так что под затылком получилась дополнительная точка опоры. Запустив руки в карманы домашних брюк, которые ему удалось найти в гардеробе своей старой комнаты, он все ещё держал полотенце на плечах после душа, позволяя воде мелкими каплями медленно стекать с кончиков его волос. — Виктор предпочитает не работать с людьми. Лишние расходы и неоправданные риски, — вздохнул гений и повернул голову в сторону трикстера, встречаясь с ним взглядом. — Я не все тебе рассказал, поэтому выводы кажутся спонтанными. В полумраке, отражая свет с улицы, глаза Лафейсона казались полупрозрачными. Они искрились, словно морская гладь, отражающая лунный свет, а их цвет плавно менялся от глубокой синевы с темной зеленцой, до голубых с металлическим подтоном. Мрак вылеплял его лицо, как искусный скульптор, подчеркивая остроту скул и полноту губ, но вместе с тем обнаруживая усталость мелких морщинок, собравшихся в уголках глаз. Влажные и оттого немного волнистые волосы лежали на его плечах, пропитав водой тонкую ткань футболки. Поймав себя на том, что практически любуется им, Старк тихо усмехнулся и смущенно опустил взгляд, продолжая слабо улыбаться своему открытию. — Я могу рассчитывать, что ты исправишь это? — по-своему ласково поинтересовался Лафейсон, наблюдая за ним. Задумчиво дернув верхней губой, он взглянул на него исподлобья и лукаво улыбнулся. Эта улыбка со стороны ровным счетом ничего не означала, но для Бога прозвучала громче любых слов. Тони продолжал молчать, а Локи не торопил его с ответом, понимая, что внутри него сейчас шла самая настоящая борьба. Плавно сдвинувшись вдоль подоконника ближе к мужчине, трикстер сел на край и внимательно заглянул в его лицо. Обхватив себя одной рукой за плечо, Старк машинально растер его, будто испытывая дискомфорт или даже боль, а затем вдохнул полной грудью и согласно кивнул, чувствуя готовность пойти на предложенные условия. Получив необходимое, Лафейсон поднялся на ноги и тем самым занял все свободное пространство перед гением, чуть плотнее оттеснив его к стене. — Я горжусь тобой. Это ещё один маленький шаг на пути к нашему большому доверию. — Взаимному, я надеюсь, — тут же парировал Старк, чем спровоцировал трикстера на короткую усмешку. — Знаешь, ты ведь просто не оставил мне выбора, — с усмешкой произнес гений, не сводя с трикстера взгляда. — Такой был план, — не остался в долгу Лафейсон. Несколько мгновений они молчали, просто глядя друг на друга и как будто наслаждаясь этим моментом, его почти интимной хрупкостью. Сказать на самом деле обоим хотелось довольно многое, но никто не хотел разрушать то, что у них было прямо сейчас. Они так толком и не поговорили о личном, о том, что волновало каждого, углубившись с самого первого мига встречи в проблемы, которые потребовали от них полной вовлеченности. Несмотря же на то, что вместе они вполне успешно делали вид, будто сосредоточены на текущих событиях, у них оставались неизбывные связи с общим прошлым, заложившим основу того, что происходило теперь. Локи не был искренен с ним, говоря, что вернулся на Землю не ради него. Старк не мог до конца открыться, снедаемый изнутри собственными демонами и бесконечными сомнениями. И все же, несмотря на все недомолвки и тайны, в эту самую минуту они стали ближе друг к другу, каждый почувствовал это по-своему. — Нужно поспать. Завтра будет трудный и длинный день, — тише обычного, сбиваясь на шепот, произнес Локи, задержав взгляд на губах мужчины. — Да, — коротко отозвался Тони и, чуть оттолкнувшись от стены, качнулся ближе к Богу, но остановился на расстоянии вдоха, заглянув в его глаза. — Договорим завтра. Не найдясь со словами, способными удержать его, и не придумав иных причин, чтобы не отпускать Старка прямо сейчас, Локи стиснул зубы и коротко кивнул, вынужденный отступить. Он позволил смертному уйти и, проводив взглядом его вскоре исчезнувшую на лестнице фигуру, стиснул руку в кулак и с тихим звуком ударил им по стене. К черту. У него почти не осталось времени на то, чтобы начинать все сначала, но, возможно, если они не будут торопиться и позволят всему идти своим чередом, то он сможет забрать с собой нечто большее, чем просто освеженные воспоминания о былом? Страшнее всего было предположить, что он ошибся, и между ними уже не было той химии, которая когда-то увлекла их обоих настолько, что они потеряли голову. Лежа той ночью в постели без сна, мужчина не мог перестать думать обо всем, что произошло за последние пару дней. В последнее время жизнь взяла такой темп, будто ему предстояло успеть как можно больше, прежде он достигнет той критической точки, после которой не будет уже ни тревог, ни печалей. Конечно, возвращение Локи немало его взволновало. Меньше всего Старк рассчитывал на что-то подобное, но вот уже сутки спустя они ночевали в старом доме его родителей, где даже стены, казалось, сочились воспоминаниями, о которых он предпочел бы забыть, а близость трикстера помогала ему не задумываться об этом и даже почти не испытывать острых приступов болезненной ностальгии. Во всяком случае, точно не по поводу канувших в лету дней юности и смерти родителей. Весьма неожиданно его захватили совершенно иные мысли, куда более приятные и неизменно связанные с Богом. Возможно, Тони старался не задумываться об этом, но на самом деле он отчаянно скучал. Проведя рукой по влажным волосам, он замер, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, а затем ладонь машинально скользнула вдоль щетинистой щеки к горлу и уютно обосновалась чуть выше ложбинки ключицы, поглаживая мягкую кожу. Конечно, Локи заслуживал доверия, прежде не раз доказав это разными способами. То, что сейчас Старк оказался неспособен сходу рассказать ему обо всех событиях, произошедших за минувшие годы в отсутствие трикстера, во многом было связано с тем, что сам Тони до сих пор не был уверен в том, как относится к этим эпизодам в своей жизни и, возможно, не был готов к сторонней оценке. Тем не менее Лафейсон никогда и ни за что его не осуждал. Они оба не были идеальны в выборе своего пути, в принимаемых решениях, и благодаря полученному жизненному опыту обладали той самой способностью к снисхождению, которая гарантировала понимание глубинных мотивов поступков, даже если их внешний облик был абсолютно не презентативен. Вдохнув полной грудью, Тони все же заставил себя прикрыть глаза и сосредоточиться на идее поспать, но сон к нему упрямо не шел. Вместо этого перед мысленным взором в уютной тьме все более отчетливо начали проступать прежде размытые, чувственные образы, подпитываемые жаром нереализованных желаний на тлеющих углях игриво раздразненных эмоций. Он ощутил почти по-настоящему болезненный укол в груди, поймав себя на мысли, что отказался от поцелуя осознанно, не уверенный, что им обоим это было нужно сейчас, когда все так запутано. Благодаря этой нерешительности теперь у него появился ещё один повод мучиться от недосказанности, неясности в своей жизни, что, пожалуй, даже раздражало, но, охваченный нежными переживаниями, Старк предпочел отбросить все постороннее и негативное, чтобы не терять равновесия. Скользнув ладонью вдоль груди, скрытой под мягкой тканью футболки, он вспомнил, как Локи прикасался к нему тогда и сегодня, как изучал его шрамы и недовольно морщился, как фыркал в ответ на жалкие оправдания. Память услужливо напомнила о том, как они боролись сегодня на полу в гостиной и то мимолетное, но острое возбуждение, которое Тони испытал, когда Бог прижал его своим телом, лишив возможности сопротивляться. Прикусив губу, Старк последовал за этим памятливым ощущением и нырнул рукой под резинку домашних брюк, чувствуя, что, возможно, это именно то, что ему сейчас было нужно, чтобы окончательно забыться, сбросить напряжение и наконец успокоиться перед сном. Дверь в спальню медленно распахнулась, но даже этого движения было достаточно, чтобы гений буквально подпрыгнул на кровати. Распахнув глаза, он устремил испуганный взгляд на Локи, замершего на пороге его комнаты и, пока сердце ухало в груди, как дурное, а сам он давился воздухом, трикстер неловко ссутулился и болезненно свел брови уголком над переносицей. — Я тоже не могу заснуть там. Один. И Тони правильно услышал его, когда трикстер хотел сказать «без тебя».