Приятная жертва

      Билл прижался к боку Одры, кусая губу и крепко держа её за руку, даже когда врачи сказали ему, что ей нужно будет сделать для дальнейшего исследования. Её палата была номером 207, расположенная выше палаты Майка, который в настоящее время лежит в 103. — Она поправится? Разве это… П-п-постоянное состояние? — спросил он, глядя с ужасом. Его заикание, которое почти полностью исчезло всего несколько дней назад (когда он забыл о чем-то неправильном в Великобритании) вернулось с полной силой после случившегося.       Врач, высокий и опрятный мужчина около шестидесяти лет, названный мистером Риггсом, вздохнул, когда он перелистал карты и документы в буфере обмена. — На данный момент, мистер Денбро, пока рано делать выводы. Нам придется сделать некоторые начальные тесты, если вы позволите.       Билл быстро кивнул. — Сделайте все тесты, которые вам нужны… Пр-Прошу. Д-Деньги не вопрос. Мы оба довольно обеспеченные…       Доктор кивнул. — Я пойду дальше и получу её результаты компьютерной томографии соответственно. Сразу отвечу на ваш возможный вопрос, если кто-то спросит о том, была ли это Одра Денбро, то никто не узнает об этом визите, я могу вас заверить. Это будет строжайшей конфиденциальностью.       Билл расслабился в своем кресле. — Это хорошо, приятно это слышать, — последнее, что ему нужно было сейчас, это папарацции, не говоря уже о Греко. Он тяжело дышал ему в шею, и это беспокоило Одру, пока она пыталась восстановиться. Доктор Риггс кивнул. — Теперь, если у вас есть возможность спуститься в холл к информационной стойке, они могут начать обработку вашей страховки, и мы начнем некоторые тесты-       Билл устало вздохнул и согласился, когда Бен кивнул головой в сторону палаты. — Я пойду с тобой, Билл. Мы расскажем Майку… Новости, как только ты закончишь-       Писатель поднялся на ноги и последовал за Беном в дверь, в оцепенении передавая свою страховую информацию и подписывая бесчисленные формы в справочном бюро, прежде чем спуститься вниз по лестнице. Он теперь стоял перед дверью Майка. Беверли сидела в кресле и выглядела отвлеченной. — Как Одра?.. — спросила она, когда они подошли, бросив журнал, который она читала, чтобы сосредоточиться на словах Билла и Бена.       Плечи Билла были опущены и подавлены, и, поскольку они покинули канализацию, казалось, что они тоже потеряли его. Он был отдаленным и даже более тихим, чем обычно. Бен и Беверли оба волновались. — О-она… Без изменений, — он выдохнул, одной рукой нервно крутил толстое золотое обручальное кольцо на его безымянном пальце. Что, если она так и не оправится? Что, если она застряла в этом состоянии, потому что он был слишком упрям, чтобы поговорить с ней. Объяснить вещи так, как она не будет следовать им? Её состояние было его виной.       Бен положил руку ему на плечо и сжал его, прежде чем обратить внимание на Бев. — Что-нибудь слышно от Ричи? Прошло уже почти три часа… Я немного обеспокоен...       Беверли мрачно посмотрела на свои ноги. — Нет, я ничего не слышала от него, я даже не подумала дать ему название госпиталя или номер телефона гостиницы перед тем, как он ушел…       Билл все еще был тихим, только однажды подняв голову. — Он вернется… В конце концов. Если ему нужен номер, он может просто позвонить оператору.       Беверли вздохнула и поднялась на ноги, снимая верхнюю одежду. — Пойдем и поговорим с Майком, он спал, когда я пришла сюда, так что, возможно, он сейчас проснулся.       Бен тяжело кивнул. — Хорошо, что он вообще может поспать. Честно говоря, я не знаю, смогу ли я заснуть на этой неделе.       Беверли печально улыбнулась и потянулась, чтобы сжать его руку. — Все будет хорошо, Бен.       Он покраснел, но улыбнулся.       Когда они вошли, Майк пробегал глазами по газете, с нахмуренной мордой и выглядящим так, как будто он предпочитал быть где угодно, кроме кровати. Он с надеждой посмотрел на них, когда они вошли, но его глаза расширились, и газета выскользнула из его пальцев. Именно в это мгновение Беверли поняла, как это выглядит: они ушли, чтобы победить Оно, ушли, как группа из пяти человек.       И только трое из них вернулись.       Майк вздрогнул, он дышал с дрожью. — Гд… Ри… Ричи?.. Эдди!.. — он задыхался, и к их растущему ужасу слезы начали медленно течь по его щекам. Никто из них никогда не видел, чтобы Майк плакал раньше, — О, Господи Боже, это моя вина, я не должен был звать вас обратно! — Его руки сжались от горя, хотя ему нечего было удержать.       Беверли села с кроватью и крепко сжала его руку. — Нет, не говори так, Майк, все в порядке, все будет хорошо!       Он упрямо покачал головой взад-вперед, казалось, слишком потерял свою собственную тоску, чтобы даже услышать её. — Ричи, Эдди… Ричи, Эдди, Стэн, если бы я не позвонил, то он бы не убил себя, он все ещё был бы жив! — его дыхание ускорялось, и он, казалось, был на грани истерики.       Беверли чувствовала себя опустошенной, слезы текли по ее лицу, видя, что обычно стойкий и добрый друг ломается перед ней. — Нет, Майк, пожалуйста, не плачь, ты вырвешь свои швы, просто… Бен, пожалуйста, ты поможешь мне поговорить с ним? — пробормотала она, протягивая руку, чтобы вытереть слезы Майка большим пальцем, и её сердце снова немного разбивалось.       Бев сделала бы все, чтобы никогда не видеть, как Майк Хэнлон снова плачет.       Бен вышел на стул по другую сторону больничной койки. — Майк, Майк, ты меня слышишь? Ричи жив, он в полном порядке, он просто пошел… — он резко отрезал себя, когда он понял, что собирается рассказать Майку о том, что Ричи вернулся к трупу Эдди, и только бы усугубило его состояние, — Он просто вышел ненадолго. Все в порядке, и Стэн не твоя вина, ты меня слышишь? Это не твоя вина, Майк!       Майк крепко сжал глаза и дрожал. — Я… я не имел в виду… Я просто… Мне очень жаль, что я притащил вас всех сюда, Оно… Оно могло убить любого из вас, и я просто… Я даже не должен был пытаться вернуть вас сюда! — некоторое время он выглядел больным, прежде чем что-то ему показалось, и голова Майка взвизгнула, когда он с беспокойством посмотрел на трех других неудачников. — Так, п-погодите, а где… Где Эдди? Он поехал с Ричи?..       Бен слегка сглотнул и поглядел на Беверли. Ни один из них не хотел быть тем, кто должен был рассказать новости Майку.       Одновременно они посмотрели на Билла.       Он стоял там, лицо скривилось, тяжело опираясь на стул и выглядя совершенно потерянным, как будто он просто хотел исчезнуть. В тот момент он выглядел очень старым, и Беверли поняла, что она не может заставить его сделать это. — М-Майк… послушай, это… — Билл, подожди, я смогу… позволь мне, — Беверли заговорила, чувствуя себя менее бесполезной. Она не могла просто представить, что все трудные задачи пришлось бы решать Биллу только потому, что он был их лидером. Сегодня он многое потерял, больше, чем любой из них, за возможным исключением в лице Ричи. Бев вздохнула, пытаясь успокоиться, ее нижняя губа дрожала при выдохе, — М… Майк, эм, я не знаю, как тебе это сказать, но… Эдди, он… — её горло сжалось, и ей пришлось дважды проглотить, чтобы вырвать из неё слова, — М-Майк, мне очень жаль… Э-Эдди не… он не вернется…       Глубокие карие глаза Майка стали очень широкими, и он издал низкий стон, как у умирающего животного. Он откинул голову на подушку и вздрогнул. — Н-нет… Нет, нет, не Эдди, нет, он должен быть в порядке, он!.. — его собственные крики отрезали его, и он закрыл лицо руками, тихо рыдая в них.       Бен мягко скользнула по его плечам так близко, как будто это могло дать что-то человеку, лежащему на больничной койке, Бев крепко прижалась к руке Майка и плакала вместе с ним.       Билл вышел из комнаты.       Он не мог смотреть, как его собственная семья плачет и скорбит о смерти одного из них. Он не мог видеть, как Майк возлагает всю вину на свои плечи. Как это могло быть его виной, когда Билл сам привел их всех в канализацию, слишком обеспокоенный безопасностью Одры, чтобы быть осторожным и придумать план?       И Эдди умер из-за этого.       Умер из-за них.       И вдобавок, как солью на рану, Одра не была в порядке. Это даже было ужаснее этого, ужаснее для Билла. Если Одра навсегда оказалась в ловушке этой катотонии, он не думал, что когда-нибудь сможет простить себя за то, что он бросился спасать то, что было по существу живым, дышащим трупом. Он потащил их всех без плана, слишком ослепленный его горем, чтобы планировать заранее, и Эдди был ценой, заплаченной за это.       День растянулся, большая часть его прошла в палате Одры, поскольку каждый тест был завершен без ощутимых результатов и возвращался в комнату Майка, чтобы поддержать его в компании. Он был еще более спокойным, чем обычно, почти статуэтным, и потребовались все усилия Бена и Беверли, чтобы даже убедить его поговорить.       Наконец, когда солнце зашло за горизонт, и больница успокоилась, они все попросили медсестрой вернуться домой на ночь. Единственным, кому разрешалось оставаться, был Билл, поскольку он был мужем Одры и основным контактом в чрезвычайной ситуации. Он не попрощался, но склонил голову в их сторону, когда они сказали ему, что они вернут машину Ричи обратно в отель. Он был настолько эмоционально далек, что снова они задавались вопросом, вышло четверо из этой канализации или трое.       Бен пожал руку Майка на прощанье, прежде чем встать, сгибаясь и растягиваясь немного. Его ноги и спина затекли от того, что он провел большую часть дня в кресле.       Он взглянул на Беверли, когда они направились к машине и нахмурился, увидев, какой… опустошенной она выглядела в тот момент. Это было похоже на то, что все эмоции, которые она выражала с Майком, была тщательно подобранная маска из папье-маше, которая только сейчас начинала рушиться. — Беверли… Ты в порядке? — спросил он мягко. Она моргнула и начала, словно не ожидая, что кто-нибудь даже поговорит с ней прямо сейчас, поворачиваться к нему и снова закрываться маской улыбки. — Что? Да, я в порядке, — коротко ответила она.       Сердце Бена обливалось кровью, когда он видел, что она попыталась быть сильной для них. — Все в порядке, если это не так. Сегодня мы много пережили, Бев…       Ее глаза бросились к её ботинкам, кусая губу и выглядя раненной. — Н-нет, Бен, пожалуйста, не… — она сглотнула и, казалось, пыталась держать себя в руках.       Обычно Бен уважал её желания, но в этом сценарии что-то было нездоровым для неё — просто толкать её горе, чтобы быть сильной для остальных. — Никто не ожидает, что ты сделана из камня, Бев. Ты тоже имеешь право на свои чувства. Просто потому, что Билл… немного сломан сейчас, не означает, что это должна быть ты, взявшая лидерство, — он открыл дверь у сидения водителя и некоторое время сидел там, просто ожидая, когда она войдет.       Она открыла пассажирскую дверь и тяжело села, уткнувшись лицом в её руки. — Я… я просто… Я хочу быть сильной. Для вас, ребята...       Бен добрался до минуты храбрости и сжал её руку. — Бев, сила не отталкивает наши эмоции и не надо притворяться, что ты их не чувствуешь. Реальная сила — это чувствовать эти эмоции и продолжать, несмотря на них.       Бев отчаянно покачала головой с крохотной вспышкой, её горло было настолько сгущенным от слез, что она не могла ответить ему словесно, даже если бы захотела. Похоже, она делала все, что в её силах, чтобы удержать их, построив плотину бесчувствия. — Как насчет того, чтобы все мы старались быть сильными друг для друга, вместо того, чтобы скидывать это бремя на одного человека? Мне не стыдно признаться, что я не могу справиться с этим давлением. Так почему ты должна чувствовать, что ты что-то должна?.. —тихо спросил он, вежливо не признавая, как тихие всхлипы Беверли эхом отозвались в салоне автомобиля.       Плотина сломалась.       И когда они прибыли в отель, глаза Беверли были красными и опухшими, её лицо, возможно, было пронизано слезами, но ей все же удалось дать Бену маленькую, но полностью настоящую улыбку, прежде чем она попрощалась с ним, пожелала спокойной ночи и проскользнула в свою комнату, тихо закрыв его маленьким щелчком.       Как иронично, что все годы назад Бен однажды показал ей, как построить плотину. И вот, двадцать семь лет спустя, он показал ей, как разрушить её до основания.