Приятная жертва

      Когда они подошли к крыльцу, Бен и Беверли уже ждали их снаружи. Половина выкуреного «Винстона» была сжата между пальцами Бев. Она быстро выкинула сигарету и встала, заметив мрачные выражения на их лицах. —Что ж?.. Что происходит?       Майк открыл рот, чтобы заговорить, но поколебался и взглянул на коробку в руках. — Мы поговорим об этом внутри. Думаю, это дискуссия для всех нас. Но сначала… Ричи?.. Ты можешь отдать это Эдди? — спросил он, предлагая взять коробку. Ричи прикусил губу и неохотно взял ее, чувствуя вес коробки в руках. — Если бы я не думал, что это поможет ему, в конечном счете, я бы выбросил это дерьмо в мусорку и покончил с этим, — пробормотал он, аккуратно толкнув Бена и Беверли, чтобы передать Эдди коробку.       Он заметил, как Стэн и Билл лежали на полу, и остановился, чтобы взять полароид Майка, лежащий на кофейном столике, а после щелкнуть несколько фотографий. Ричи не мог не хихикать, несмотря на серьезность нынешней ситуации. Тело Бауэрса исчезло, Эдди подвергали пыткам в исправительном лагере, и ни один из Клуба Неудачников никогда не сможет снова спать спокойно. Но, черт возьми, по крайней мере, Билл и Стэн смогли, наконец, устроиться на полу в гостиной Майка. — Пиздецки мило, — Ричи усмехнулся и положил одну из фотографий в задний карман.       Он поднял коробку со столика и поднялся по лестнице в спальню Майка, даже не пытаясь вести себя потише. Ричи не хотел пугать проснувшегося Эдди неожиданным появлением, особенно учитывая то, что он собирался принести ему.       Однако когда он подошел к закрытой двери и поднял руку, чтобы постучать, он смог расслышать голос изнутри.       Это был Эдди, тихонько разговаривающий с кем-то.       Ричи слегка подтолкнул дверь, и она бесшумно распахнулась примерно на два дюйма. Он увидел, как Эдди свернулся калачиком на кровати, бормоча в трубку телефона на тумбочке Майка, дрогнув, как будто его ранили, когда другой человек ответил ему.       Он плакал.       Ричи сделал шаг назад и посмотрел на стену, разглядывая другой приемник. Странно, что библиотекарь, по-видимому, мог позволить себе иметь три телефона в своем доме, но Ричи не собирался тратить время на то, чтобы смотреть в зубы дареного коня. Он поставил коробку на пол и очень медленно поднёс телефон к уху. Часть его чувствовала себя невероятно виноватой за подслушивание личного разговора, но он не мог понять, почему Эдди вздрогнул, когда другой человек говорил из трубки. Он хотел узнать, что случилось. — -ди, послушай меня! Ты обязан вернуться домой! Я не хочу, чтобы ты там был! — потребовал пронзительный женский голос. — Мира, пожалуйста… Я здесь всего два дня, я не могу просто встать и уйти… — на линии голос Эдди звучал так мягко. — О, так ты не можешь встать и оставить их, но ты встал и оставил меня? Твою жену? Как ты мог так поступить со мной, Эдди, ты причиняешь мне боль! Люди шепчутся о тебе, знаешь об этом?! Ужасные вещи о том, как ты убежал, чтобы быть с каким-то мужчиной! — теперь женщина плакала, откровенно и без тени смущения рыдая в телефон, так же, как и раньше делала Соня, когда она хотела заставить что-то сделать Эдди из-за чувства вины.       Ричи мог сказать, что это работает, потому что выражение Эдди смягчилось, и он обнаружил, что его рука сжалась в кулак вокруг телефона. Сколько раз она делала это с ним? Сколько раз им манипулировали для того, чтобы сделать то, что хотела эта женщина Мира? — Ты даже не знаешь, как я беспокоилась из-за того, что ты со мной сделал? Я чуть не сошла с ума: никаких звонков, ничего! Ты обещал мне позвонить, ты солгал мне!       Эдди застыл, лицо побледнело, когда он попытался оправдать себя. — Я… М-мне жаль, я просто… — он начал искать правдоподобное оправдание. Что-нибудь, что успокоило бы её, заставило её перестать кричать так. — Ты просто? Ты просто что, Эдди? Почему ты не доверяешь мне? Почему ты так поступил со мной? Я люблю тебя, Эдди, и ты отплачиваешь мне тем, что убегаешь без слов?       Эдди закрыл глаза и попытался сосредоточиться только на дыхании. — Я… я тоже тебя люблю, Мира, я… я…       Он вспомнил, как споткнулся над этими словами на своей свадьбе, видя, что глаза Миры сузились и казались менее чем никчемными. — Тогда почему бы тебе просто не послушать меня и не вернуться домой? Докажи, докажи, что ты любишь меня! Ты уходишь и возвращаешься домой прямо сейчас!       Ричи сильно прикусил губу, чтобы не издавать шума. Какое право она имела говорить такие вещи Эдди? Играть с его сердцем и эмоциями таким образом? Его глаза были сужены, и он был на пороге истерики. Эдди, если это было вообще возможно, успокоился. — Я… Я не… Нет, я не… Мира, пожалуйста, я просто… Я не знаю, как ты нашла этот номер, но это не отель Дерри, это личный телефон моего друга Майка. Пожалуйста, только не…       Женщина (не просто какая-то женщина — Мира, а жена Эдди — Мира) воспылала над ним, её голос становился громче. — Ты… Ты в чужом доме?! Ты сказал, что остановился в отеле! Ещё больше лжи, Эдди, зачем ты так поступаешь со мной? Как ты жесток! — она закричала, и Ричи поднял голову, чтобы увидеть, как плечи Эдди провисли от страдания.       Это было уже чересчур, и лицо Эдди съёжилось, как будто Билл, Стэн и Джорджи смогли как-то проснуться от громкости криков Миры. Его собственный голос был мягким, испуганным, и он просто пытался сделать все возможное, чтобы заставить её остановиться. — Я-я… Мира, дорогая, позволь мне объя… — Нет-нет, я не хочу слышать никаких объяснений! Я знаю достаточно! Я просто… Я думала, что ты лучше, Эдди, Соня сказала, что ты стал лучше! Что ты больше не гомик! Что они исправили тебя!       Головная боль начала расти — это был гнев Эдди. — Кто меня исправил? Никто! Никто меня не исправил, потому что я, черт возьми, не испорчен! — он повесил приемник обратно на крючок и уделил минуту, чтобы просто отдышаться. Он сделал глубокий отчаянный вздох, когда он провел пальцами по его лохматым каштановым волосам.       Ричи проигнорировал пронзительное «Эдди? Эдди!» в его ухе, прежде чем он тоже повесил трубку, шагнув вперед, чтобы постучать в дверь. — Ю-ху, Человек-Спагетти. Ты в порядке? Я слышал крики, — сказал он небрежно, не желая признаваться в том, что услышал разговор Эдди с женой.       Эдди вздрогнул, широко раскрыв глаза, когда увидел, кто только что вошел. — Ричи?.. Извини, я просто… — Он разгладил рубашку и прикусил губу, как будто что-то не так. Это заставило кровь в жилах Ричи закипеть, когда тот увидел реакцию Эдди и понял, что у этого есть причина, и это она.       Мира.       Ричи никогда особо не заботился об этом имени, но теперь он действительно чувствовал отвращение к нему. — Эй, не беспокойся ни о чем. Послушай, мы должны поговорить со всеми о том, что происходит. Почему бы тебе не передохнуть, вернуть спокойствие, привести в порядок лицо Каспбрака и спуститься, чтобы присоединиться к нам?       Эдди закатил глаза, казалось, был благодарен за отвлечение. — Да-да, я скоро спущусь, — он сказал тихо. Ричи тактично не упоминал, как руки Эдди дрожали, когда он повернулся, чтобы заправить кровать.       Однако, когда Ричи был вне пределов слышимости, Эдди почувствовал, как его начало ломать, заходя в соседнюю ванную комнату и глядя на себя в зеркало. Его волосы уже стали длиннее, прижимаясь к его шее.       Эдди никогда не позволял им расти до такой степени. Обычно Мира или его мать настаивали, что он «Не должен иметь длинные волосы! Это слишком красиво, ты похож на девушку… Или голубого…»       В веселом приступе ярости он засмеялся, поклявшись, что он не позволит Мире решить, какой длины ему стоит иметь волосы снова. Он кратко размышлял о том, чтобы позволить себе отрастить их до плеч исключительно из злобы. Его мысли так и летали, и он ощущал зуд во всем теле, как будто пауки бежали вверх и вниз по его туловищу.       Он испугался.       В углу были две корзины грязной одежды, и Эдди съежился, прежде чем стиральная машина поймала его взгляд. Недолго думая об этом, он начал загружать её и бегать. Все, чтобы удержать ужас. Однако, как только это было сделано, его взгляд упал на окна, которые были помыты неизвестно когда. Честно говоря, это было не очень плохо, но Эдди почувствовал, что он на грани срыва, а он хотел держать себя под контролем. И если это означало мытьё проклятых окон, то Эдди собирался отмыть эти проклятые окна.       И когда он накинулся на них, тщательно оттирая накопившуюся плесень с новой губкой и ведром моющего средства, его мысли метались в голове.       Эдди чувствовал запах Ричи вокруг него, слабый, но все еще цепляющийся за пижаму, которую ему отчаянно одолжили. И, боже, он не хотел думать о том, как успокаивал слабый запах сигарет, дешевого одеколона и что-то исключительно идентифицируемое как мужчина. Этот запах окружал его, пока он спал, и ему казалось, что, возможно, все будет хорошо.       Ему не должен нравиться этот запах. Это было совсем ненормально. Но когда он попытался предположить о том, почему ему было нехорошо, в частности после того, как он действовал как голубой, он точно не мог вспомнить. Он только вспомнил звук пронзительного свиста, запах смолы и сосен, отдаленное шипение школьного автобуса, который остановился, новый вид таблеток, тошноту, жалость улыбки от женщины, которая уверила его в том, что они смогут вылечить его от болезни- — Эдди вспомнил крик, и не все это было от него —       Его разум отпрыгнул обратно в такси с Ричи. Лицо высокого человека выглядело таким болезненным, как голоса Лонни, Миры и его матери снова спросили: «Ты не какой-то там педик, не так ли?»       Эдди мгновенно вздрогнул от абсолютной ненависти к своим мыслям, поднявшись на ноги, он направился к лестнице, пока не появился тихий голос Ричи и, казалось, заглушил всё вокруг. — Что там может быть плохого?       Эдди был настолько ошеломлен, что остановился на своем пути, нога наткнулась на коробку, которая невинно лежала на полу. Он присел на корточки и поднял её, слегка нахмурившись, увидев, как почерком его матери было нацарапано с боку «Мишка Эдди».       Он схватил его и вернулся в спальню, рассеянно закрыв дверь ногами.       Часть его кричала: «нет не открывай не открывай это может передать тебе рак слушай твою мать свою Миру и не открывай её»       Его тело стало холодным, как будто оно никогда не было теплым, и он просто знал, что внутри этой коробки были ответы на его вопросы. Почему он не чувствовал, что ему разрешено прикасаться к мужчинам? Почему ему не позволили даже подумать о том, что ему может нравиться собственный пол? Что он забыл?       Потому что Эдди знал, что что-то не так. Что-то, что он не мог вспомнить. Это была ужасная истина, пузырившаяся на поверхности и танцующая на кончике его языка. Он все время ждал момента эврики. День, когда он сможет уверенно сказать, что он знал, что с ним случилось тем летом, когда он покинул Дерри, ожидая того дня, когда он бы вспомнил.       Он ждал десятилетия, и этот день еще впереди. Возможно, этот день никогда не настанет.       Эдди открыл коробку.