Глава 39. Не готов.
23 октября 2019 г. в 19:31
После долгого момента, когда объятия, казалось, продолжались дольше чем это было абсолютно необходимым, Стен осторожно отодвинулся, ослабив хватку как у Одры, так и у Билла.
— Я... Я прошу прощения за то, что я сказал ранее, — стыдливо пробормотал Стэн, отворачиваясь в сторону, как будто не мог смотреть ему в глаза. Он не чувствовал искренней и настоящей вины за какое-либо из своих действий долгое время. Обычно Стэн всегда был уверен в том, что он говорит или делает, но что-то в Билле заставило его эмоции вырваться наружу. Это чувствовалось одновременно освобождением и опустошением в равной мере. Он не знал, как это скажется на его повседневных делах, если его так сильно задело просто от предполагаемой любви Билла к нему. Это был ужасный опыт, но... В то же время ему было любопытно изучить его дальше. Билл взглянул на него и посмотрел с любопытствующим выражением лица.
— Извин-нения за ч-что? — пробормотал Билл; растерянность перемешивалась с его заикающимся тоном. Его голубые глаза отражали только искреннее беспокойство о том, что Стэн был чем-то расстроен.
Стэн прикусил губу, чтобы не дать другому извинению выскользнуть изо рта. Ему не нужно было извиняться более одного раза, особенно если Билл даже не услышал его. Наконец он выплюнул сквозь несколько стиснутые зубы:
— ...За тот комментарий, который я сказал ранее. Это было... Неуместно и перешло все границы. Я... Прости.
Глаза Билла устремились на Одру, прежде чем они вернулись, чтобы встретиться с недвижимым взглядом Стэна; бровь изогнулась в немом вопросе.
— Стэн… — он выдохнул слегка приоткрытыми губами, выражение его лица было несколько смущенным, — Я у-уже простил т-тебя, Стэн. Я понимаю, п-почему ты был в-взбешен… Все в порядке.
Стэн моргнул со странным неугасающим удивлением; он не мог поверить, каким бесконечно великодушным выглядел Билл.
— Т-ты не понимаешь? Я оскорбил твою любовь к твоей жене! Я… Я заре… — он замолчал, мгновенно и совершенно точно чувствуя, что ему нужно скрыть свои эмоции от женщины в постели неподалеку. Она была новой переменной, и с одной стороны у него не было плана, как реагировать на неё, с другой стороны он признал ее больше как живой, дышащий предмет мебели. Билл покачал головой и ободряюще кивнул головой.
— Ты?.. Ч-Что?.. — тихо спросил Билл, его взгляд быстрым движением глаз пронесся от виновного лица Стэна к его губам.
Стэн прикусил губу и отвернулся, не желая признавать свои истинные чувства, но делая это с некоторым нежеланием.
— Я... Я... Я заревновал. Ты... У тебя все еще есть Одра. Даже если она не полностью здесь, ты все еще можешь... Обнять ее и быть с ней. Почувствовать ее кончиками пальцев и знать, что она... Настоящая, а не просто приятная фантазия, которую ты больше никогда не увидишь! — он резко встал и прижал кончики пальцев к вискам, а другая рука сжалась у его корпуса, словно ограждая себя от любых реплик, которые мог предложить Билл. Мысли о Пэтти все еще причиняли ему боль; мысли о женщине, которую он любил и женился, чьи самые заметные качества точно совпадали с Биллом, и Стэн боялся, что он женился на ней только из-за черт, которые подсознательно напоминали ему Билла, дальнего друга и земляка, которого он смутно помнил только в самых глубоких снах.
— Б... Билл, я ... Моя жена. Я... Я больше никогда ее не увижу п-после того, что я сделал…
Выражение лица Билла смягчилось в понимании.
— Стэн... Э-это была не твоя о-ошибка, ты б-был под в-влиянием Оно-
Стэн перебил его, чувствуя себя ужасно. Он всегда оказывал Биллу услугу и ждал, пока он закончит говорить, прежде чем ответить, независимо от того, сколько времени понадобилось Биллу, чтобы выплюнуть слова. То же самое было и с Биллом, который всегда старательно следил за тем, чтобы он практиковал имя Стэна достаточно, чтобы его губы выдавали его без заиканий.
— Нет, Билл, это не так. Я... Я сам сделал это. Это был я, а не клоун! Я все время осознавал, что я делаю, я чувствовал себя таким здравомыслящим, и все было предельно ясно. У меня было прямое намерение покончить с жизнью в этой ванне, потому что я был чересчур е-ебанным трусом, чтобы вернуться после всего, и-и Эдди умер за это, и Одра пострадала из-за этого-!
Билл протянул руку и крепко обнял Стена, выдохнув тихое «тсс» ему в ухо.
— В-все в п-порядке, Стэн... К-как ты и сказал, мы все п-преодолеем э-это…
Стэн вздрогнул, качая головой, когда его знакомая мантра, казалось, вытекала из его рта против воли, как это иногда происходило, когда он был в сильном стрессе, и старался не показывать этого.
— Я-Я... Не могу... Не могу этого сделать, Билл, у т-тебя есть Одра, и-и я в-все еще беспокоюсь о-о Пэтти! Я-Я любил ее, и я в конце концов заставил ее найти моё е-ебанное мертвое тело! Двух недостаточно, двух недостаточно, двух не… — слова выскальзывали из его предательского рта, даже когда он потянулся к левой руке, окружающей плечо Билла, пытаясь физически остановить слова от побега. Иногда он искренне ненавидел свои обсессии...
Билл на секунду проурчал что-то ему в ухо, просто держа его. Не в интимной или удушающей манере, и даже не в том виде, в котором Стен иногда представлял, как Билл бы держал любовника. Это были просто нежные, но в целом невинные объятья, предложение комфорта и спокойствия, которые Стэн ненавидел, но в которых он отчаянно нуждался. Его глаза устремились к Одре, словно в молчаливом извинении, и он обнаружил, к своему удивлению, что она смотрела прямо на него. Глаза все еще оставались пустыми, но ее взгляд теперь направлялся в его сторону. У Стэна перехватило дыхание, и он инстинктивно попытался отстраниться от Билла, но писатель был повернут спиной к жене и не видел этого. Он немного ослабил объятия, но не позволил Стэну отодвинуться, вместо этого нежно пробормотав.
— О-он стукнул к-кулаком об с-стол…
Испуганные и виноватые карие глаза Стэна встретились с Одриными, когда его собственная мантра выпадала, словно извинение, из дрожащих губ: «Двух недостаточно, двух недостаточно…»
— К-крича, что п-призрак в-вновь приш-шел…
— Двух не... Двух не...
Тонкие губы Одры всего на мгновение мелькнули малейшей теплой улыбкой в направлении Стэна, прежде чем ее взгляд, казалось, постепенно вернулся к вялому взгляду в пустоту, ее легкая улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.
Это было похоже на согласие или даже одобрение странным способом, и Стэн безмолвно позволил своим рукам подняться, чтобы вернуться в объятие, тепло тела Билла согревало его, где бы они ни касались друг друга. Он тихо моргнул, подняв глаза и увидев ярко-голубые глаза Билла, внезапно настолько близкие к его собственным. На его щеках и на носу выступил румянец, окропляя бледную кожу легким оттенком темно-розового. Он зажал нижнюю губу между зубами, прежде чем осторожно, но решительно отодвинуться, позволяя своим пальцам медленно переплестись с пальцами Билла. Это было похоже на прощание, как то, известное лишь Стэну, что он хранил для мимолетного мгновения, в одночасье и внезапно погасшего. Его слова, когда он говорил, были нерешительными и испуганными.
— Е… Ещё слишком рано, Билл... Я... Я имею в виду, я... Я действительно забочусь о тебе, я просто... С Одрой и П-Пэтти, я... Я не готов... Я...
Билл слегка сжал пальцы и покачал головой.
— Стэн ... Все в п-порядке...
Бухгалтер покачал головой и медленно отпустил руку Билла.
— Я... Прости. Я... Я не должен был... Прости, Одра.
Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, и Билл снова оказался в компании со своей тихой женой. Автор вздохнул, не расстроенный, но все же желающий, чтобы он мог найти способ любить их обоих. Он в равной степени обожал Одру и Стэна, но без умственного присутствия Одры он едва ли мог обсуждать какие-либо открытые отношения или даже действительно уладить свои собственные. Он потянулся, чтобы взять ее за руку, чувствуя сходство и различие между ее ладонью и ладонью Стэна.
Ладонь Стэна была больше, шире и более квадратной у основания большого пальца. Пальцы у него были длиннее, а на среднем пальце у него была маленькая писательская мозоль, вероятно, из-за всех этих лет заполнения налоговой документации. Его руки были гладкими и теплыми, те, которые выглядели домашними, играющими на пианино или пишущими каллиграфию, а не перебирающими бумаги и регулирующие зум бинокля.
Руки Одры, напротив, были намного меньше и нежнее. Ее ногти были накрашены безупречным френчем, а на левой руке было красивое, но простое обручальное кольцо. Драгоценный камень был алмазом, который был более серебристо-серого тона, чем обычный сверкающе-белый, но, казалось, он как-то ей подходил. Ее руки обычно были холоднее, чем у Билла, и она часто носила крем для рук, который пах манго и гранатом. Теперь этот знакомый запах исчез, смытый в погружении как мертвых огней, так и канализации Дерри, а также зла, которое лежало за каждым из них.
И когда он вложил ее руку в свою, его большой палец нежно потирал ее ладонь, Одра моргнула и тихо вздохнула.
Билл застыл, его тело было все еще в ожидании, не сделает ли она это снова.
Одра молчала, уставившись в пустоту, как будто она была вовлечена в особенно хороший фильм, от которого она просто не могла оторваться.
Билл расслабился и прикусил губу, предупреждая себя о том, что не стоит обнадеживаться, когда он снова откинулся на спинку стула, в ожидании каких-либо новостей о Ричи.