Дурачок

      Сакумо устало прислонился к столу.       Он был готов найти многое: нелегальные сделки, шантаж, интриги, наркотики, да черт возьми, что угодно, но клан Умино себе не изменял. Не имеющий в своей истории никаких великих или сколько бы то ни было примечательных свершений, этот клан с гордостью также носил и отсутствие любых поступков, которых они могли бы стыдиться. Ответ на вопрос «Кто это с ними сделал?» был найден только наполовину. Сакумо понимал, что то, что они нашли наемников, но не смогли найти ничего о заказчике — это не результат. Тем более при том, что своими силами разобраться с вопросами «Зачем?» или «За что?» не удавалось. Открыл папку с ксерокопиями файла, который дал ему этот мальчишка. Люди его клана определенно догадывались о том, что может случится, раз заперли его в убежище, дав в руки документ об его собственном опекунстве.       Он взял одну из копий в руки. В графе «опекун» было четко прописано наименование клана Хатаке. Опекунство над Ирукой… Какой в этом смысл? Зачем? Посмотрел на подпись Кохари, касамы мальчишки. Тот ни за что не стал бы делать подобное просто так. Вспомнил странный разговор с ним, который произошел две недели назад. Собственно, именно из-за этого разговора он и помчался в клан Умино по первому зову, как настоящая собака. Кохари тогда сказал, хотя нет, правильнее будет сказать, он прозрачно намекнул, что есть способ облегчить болезненное состояние Какаши. Такими вещами тот не стал бы шутить, и Сакумо это знал. И что теперь? У него нет ни лекарства, ни человека, намекавшего про него, только этот щенок, вдобавок к его родному сыну, который такими темпами не доживет даже до своего совершеннолетия.       Вспомнив о детях, он резко опомнился. В голову запоздало подкралась мысль, что оставлять этого ребенка сразу после истребления собственного клана рядом с сыном было не очень хорошей идеей. Особенно учитывая то, что произошло с Гаем и Райдо после непродолжительного уикенда в их особняке. Сам он до сих пор не мог поверить, что его сын действительно дошел до таких радикальных мер, однако, как считал Цунадэ, ожог на все лицо у одного и переломанные ноги у другого говорили сами за себя. Психолог, к которому раньше ходил его сын, называл это пассивной агрессией, но Цунадэ и тут был не согласен. По его словам, эта проблема была совсем не нова и объяснять это наличием пассивной агрессии у Какаши нельзя, потому что свойственна она скорее людям чем животным. А Какаши, по мнению Цунадэ, от понятия «человек» был намного дальше даже чем сам Сакумо. Обоняние, зрение, интуиция, повадки, всё было в нем совсем звериным. В большей степени это, конечно, было заслугой всего клана Хатаке, который веками отбирал и взращивал в своих членах эти качества. Принятие в клан только тех, кто нес в себе нужные характеристики и имбридинг, не то, от чего в последующем можно просто так отмахнуться. В целом, ничего особенного в этом не было. Практически все молодые члены великих кланов, имеющих многовековую историю, имели те или иные отклонения, этим нельзя было уже кого-нибудь удивить, однако в случае с Какаши гены сыграли злую шутку. Его организм не выдерживал его собственную звериную суть.       Проверив на всякий случай телефон, который всегда был при нем, он убедился, что звонков не было, а значит, телохранители не заметили, чтобы в доме происходило что-то из ряда вон выходящее. Было уже около двух часов ночи. Пусть щенки и на защищенной территории одного из сильнейших кланов, но, наверное, ему все же стоит вернуться.       Дом встретил его тишиной и идеальным порядком. Решив проверить сначала щенка клана Умино и открыв дверь в гостевой комнате, где тот должен был быть, он с ужасом осознал, что постель пуста. Тишина в доме вдруг приобрела зловещий оттенок. Рванул из всех сил, задевая по пути мешающие предметы, наверх, на второй этаж. И только резко распахнув дверь в комнату сына, уже успокаиваясь, неверяще уставился на обнявшихся во сне щенков. С облегчением отметая прежние страхи, он уже просто удивленно смотрел как его сын, у которого всегда были очень специфичные проблемы с общением, спит закинув ногу на того, кого увидел вчера в первый раз. Перевел удивленный взгляд на второго мальчишку. Тот свернулся калачиком, прижавшись лицом к груди Какаши, и мирно спал.       А еще он почему-то очень шумно дышал, вдыхая воздух через рот, а не через нос. Кажется, у щенков это сигнализирует о наличии каких-то проблем то ли с кровообращением, то ли с дыхательными путями, то ли еще с чем-то. Зря он все-таки так невнимательно слушает Цунадэ. Может, он все же пострадал в этой заварушке и получил травму? Решив в ближайшее время отвести щенка к Цунадэ, вспомнил слова Какаши о том, что он странно пахнет. Настороженно втянул воздух. Как и полагалось в этом возрасте, своего запаха у ребенка еще не было. Вдруг заметил, что Какаши прижал того к себе сильнее и, видимо, медленно просыпаясь, поднялся на локте. Встретившись взглядом с Сакумо, слабо поморщился.       — От тебя пахнет кровью.       Сакумо, переведя взгляд на спящего ребенка, объяснил:       — Сегодня было много работы.       Какаши нахмурился и понимающе кивнул, проваливаясь в сон.