Флешбек. До встречи с Гиро и Суисеном, которые были в главе 22
Мизуки перевел взгляд на только вошедшего в общий зал альфу и тут же внутренне поморщился. Хатаке… Ублюдочный «гений» соизволил почтить их своим присутствием. Альфа сжал кулаки. Как же он его ненавидит… Его и его гребанный клан, который готов весь мир преподнести этому мерзавцу чуть ли не на золотом блюдце. Единственный наследник многомиллиардного состояния. Никто, ни одна живая душа, не смеет оспорить его право. Что этот ублюдок, родившийся с «золотой ложкой во рту» вообще знает о жизни? Законный ребенок своего клана… Рожденный сильным, здоровым, крепким… Гений о котором талдычат чуть ли не из каждой дырки. Откуда ему вообще знать, о том, что существует и другая жизнь? А теперь еще и этот бета. Мерзкий бета, который слишком сильно похож на омегу. Мизуки поморщился, не желая признаваться даже себе, но все же не выдержал и рвано вздохнул. — На красивого омегу. Он не понимал почему так на него реагирует. Вокруг была куча омег, которым этот шрамированный выродок и в подметки не годился, а мысли все равно возвращались именно к нему. Уродец со шрамом на все лицо и слишком выразительными глазами. Хотелось сделать ему больно… Так сильно, чтобы этот золотисто-карий взгляд утонул в соленых слезах и тихий, плаксиво-сломленный бархатистый голос умолял о пощаде. Альфа почувствовал возбуждение и улыбнулся. Кто же мог подумать, что поимка этой морской рыбки, окажется такой сложной задачей? Бета избегал его, Мизуки уже давно в этом убедился. Отказывался от присутствия на приемах, где мог бы быть, не выходил из своей комнаты или кухни, если прием был в особняке Хатаке и всегда был начеку… — альфа довольно оскалился. — А ведь он еще даже не успел ничего ему сделать. Пока что. Мизуки не знал, как этот паразит прознал о том, что нужно держаться на расстоянии, но сегодня он точно его поймает. Дежурная встреча по случаю окончания учебного семестра в военной академии пришлась как нельзя кстати. Мизуки перевел взгляд на внимательно следящего за оживленной беседой Какаши. По факту, они с ним из боевых кланов с очень похожим укладом. В некоторых вещах, даже одинаковым. Казалось бы, всего то и надо, попросить мерзкого бетку в услужение на пару дней, но с Какаши такое может не прокатить. По слухам, бета выполняет в его доме роль прислуги. Только прислуги… Мизуки фыркнул. Болезненный приемыш из клана преступников, которых вырезали практически под корень за их гнусные злодеяния и выдающийся будущий лидер благородного клана гончих с вековой историей. Может ли быть там что-то еще? Он замер на секунду, пытаясь вспомнить видел ли вообще их рядом друг с другом и, представив эту картину, тут же хмыкнул. — Бред… Какаши — это Гончая по крови, а они такой чушью не страдают. Мизуки точно помнил, что одно время бета ходил с забинтованной, чуть ли не по самое предплечье, рукой. Много чего об этом потом говорили. То ли этот ущербный что-то не так сделал, то ли недостаточно хорошо выказал свое уважение. Вариантов была уйма, но факт оставался фактом: Строил его Какаши жестко. Пусть и только как прислугу, но все же… Мизуки зажмурился. Скорее всего этот бета его просто не привлекает… Он прикусил губу, чувствуя как бушующее предвкушение опять выходит из-под контроля. Уж он бы не отказался от возможности разложить этого недо-бетку во всех мыслимых и немыслимых позах…***
Боевые кланы… Иерархия, политика, принципы, ценности, модели поведения… Истинно-боевые кланы все между собой похожи, за исключением каких-то деталей. Мелочей, которым где-то уделялось чуть больше внимания. У Гончих тоже была такая «мелочь». Окусан. В военных кланах омега всегда должен знать свое место и не рыпаться лишний раз, если не нужно налить чай или нагреть постель. Мизуки перевел взгляд на Какаши. В клане Гончих порядки были такие же как и у них в этом отношении, за исключением одного момента: в их клане у Окусана прав было больше. Немного, совсем чуть-чуть, но да, больше. Они были неприкосновенны. Говорят, что клан Хатаке присмотрел на эту роль Суисена. Мизуки презрительно сморщился. Кто бы сомневался, а? Абы кого в клане Гончих окусаном не сделают… Тут нужен омега высшего разряда, как тот же Суисен. Какой-нибудь шлюшке или пользованной подстилке о такой роли и мечтать абсурдно…***
Мизуки оглядел приятелей и похабно ухмыльнулся. Вечер был в самом разгаре, а аппетитная рыбка вот-вот должна была попасть в силки. Наконец-то! Как же долго он ждал этого шанса… На то, чтобы скрыться из виду ушло немного больше времени, чем планировалось. Уже проходя в сторону коридора, ведущего на нижний этаж, вдруг заметил Какаши. В последнее время, возможно из-за каникул, его резкие перепады настроения пошли на спад и сейчас он выглядел достаточно инертно. Ублюдок никак не показал, что хотя бы заметил их и Мизуки опять почувствовал злость. Ну конечно, где Гончая, а где всякий сброд. Ухмыльнувшись, подошел ближе. — Эй, Гончая, говорят тебя вызвали куда-то и ты пропустишь большую часть вечера. Такая жалость, правда? Какаши оторвался от своей оранжевой книжки и, нейтрально оглядев их флегматичным взглядом, перевернул страницу. Мизуки рассмеялся и, помня что тот всегда держался особняком, не признавая их общество, с подначкой, продолжил: — Да ладно тебе. Боевые кланы должны держаться вместе, разве не так? Давай с нами, мы и тебе кого-нибудь подыщем. — Пользованные шлюшки меня не интересуют. — Думаешь книжные будут получше? Уверен, те, которых найдем мы, сосать будут явно усерднее. По-крайней мере одна из них, точно. Какаши не ответил, давая понять что разговор окончен. Мизуки злобно оскалился на секунду и, тут же взяв себя в руки, перевел взгляд на собравшихся вокруг приятелей. — Погнали. — Он довольно улыбнулся, предвкушая отличный вечер.***
В комнате было прохладно и сыро. Небольшая каменная лестница круто вела вниз, каким-то причудливым образом отсекая этот чулан от остального дома. Мрачный, безмолвный и местами прогнивший, он вызывал странное чувство жалости и апатии. А еще он пах. Влагой, стухшим деревом и металлом. Только не сталью, а проволокой. Тонкой, натянутой и острой. Мышеловка. Она самая. Пахнут совершенно одинаково. Какаши бы удивился, если бы он так сказал. Поморщился бы и, нахмурившись, ответил бы, что это глупо. Что мышеловки не пахнут и вообще, даже не существует такого понятия как «запах мышеловки». А потом он, наверняка, отыскал бы одну из них и, положив прямо на чистую столешницу, пытался бы ему объяснить, чем она на самом деле пахнет. Ируке нравилось слушать его в такие моменты. Какаши, скорее для вида, чем из необходимости, снял бы маску и очень подробно, с объяснениями, рассказал бы об этой мышеловке все. Где она была, из какого материала и как давно была сделана. Попадался ли кто-нибудь в нее и, если да, то кто. Много ли их было. Истекала ли жертва кровью, или это были закрытые переломы. Какие это были зверьки, какую наживку там использовали и… очень много всего… Его всегда поражало, насколько потрясающее у Какаши обоняние. А потом бы он обязательно повторил, что это запахи того, что эту мышеловку окружало, но никак не ее самой. И что говорить, что что-то пахнет мышеловкой, совсем неправильно. А Баачан, сказал бы, что он молодец. Он бы обязательно подтвердил, что эта комната пахнет именно мышеловкой и ничем другим. Что запахи и ассоциации от них действительно похожи. Почти одинаковые. И Каасама тоже бы так сказал. И добавил бы в конце, свое излюбленное: «солнышко». Ирука застыл на пороге и, в нерешительности, вглядывался в центр маленькой пустой комнаты. Чувствуя как голова, тяжелая и совсем непослушная, начинает опять ныть от его попыток сосредоточиться, прислонился к косяку двери. Омега сказал, что Какаши приказал немедленно придти и он, испытывая странное чувство несоответствия, все никак не мог взять в толк, почему это вызвало в нем такое беспокойство. Приказ Какаши? Да нет, он всегда что-то требовал… Правда это обычно было в особняке. В присутствии других людей, тот на него даже не смотрел, не говоря уже о приказах. Улыбка омеги? Но он всегда улыбался, сколько Ирука его помнил… Не ему правда. Обычно, если их глаза и пересекались по какой-то случайности, Ирука видел лишь презрительно сморщенный нос и… А сегодня он улыбался. Ему. И глаза его блестели, как будто он обрадовался, что они встретились… Словно он его долго ждал или… Выжидал? Мышеловка. Слишком отчетливый запах опять резанул обоняние. Он отпрянул от двери и сделал несколько шагов назад. Что же здесь не так? Какаши звал его… Если не придти, то он будет злиться. Ирука сделал еще несколько шагов назад и уперся спиной в противоположную стену. Дверь была раскрыта настежь, но Ирука видел только первые две ступени лишь слегка освещенные светом из коридора. Внутри было пусто и, насколько он смог разглядеть с самого порога, вглядываясь, не так уж и темно, но при взгляде со стороны в это уже не верилось. Неподвижная чернота в мрачном проходе внезапно шелохнулась. Ирука испуганно застыл и, заметив появившиеся очертания чужого ботинка на второй ступеньке, тут же рванул что было сил. — Стой! Мерзкий… — Пусти! Пять. Оказывается там было всего пять ступенек. Так мало. Снаружи выглядело будто их больше. Ирука инстинктивно вжал голову в плечи и, пытаясь вырваться, только сильнее осознавал слишком большую разницу в силе. Видел как глаза альфы довольно заблестели, почти как у того омеги, который сказал что его ждут, и, затолканный к самой стенке, наблюдал как из темноты вышли еще двое. — Так это и есть тот бета из-за которого ты затеял весь сыр бор? Мизуки довольно улыбнулся. — Он самый. Альфа перевел взгляд на Ируку и, хищно оскалившись, тут же добавил: — Долго же ты мялся в дверях, оборвыш. Чуть не упустили. — А ты говорил что все беты уродливые. — Незнакомый, хриплый и полу-насмешливый голос зычно наполнил комнату. — А разве я не прав? Не зря их раньше убивали. Мне кажется омег, у которых получаются беты надо стерилизовать. Уверен, это все из-за их гадкого нутра. Мизуки повернулся в его сторону и, приблизившись почти к самому уху, сипло продолжил: — Уверен, та блядь, от которого ты появился и сам выглядел как ублюдский бета. Ирука оцепенел. Неспособный даже нормально дышать, уставился на альфу. Карие глаза блеснули и Мизуки, ожидавший пары слезинок с удивлением отметил пусть и смятенный, но непреклонный взгляд. Видел как бета, до этого словно рыба хватающая воздух, наконец-то выдохнул, поджал губы и, явно запинаясь, тихо произнес: — Прошу извинить, но Какаши-сама ожидает меня. — Ирука часто использовал эту специально заготовленную для таких случаев фразу, но альфа в ответ только рассмеялся. — Твой хозяин сам нас сюда отправил. Сказал, что ты будешь очень рад услужить. Он придвинулся ближе, почти к самому уху и развязно прошептал: — Как насчет онсена, а, рыбка? Ирука непроизвольно дернулся и тут же поджал губы. На лицо альфы он не смотрел, стараясь избегать взгляда и лишь сильнее вжимался в стену. Какаши их сюда отправил? Сказал, что он их обслужит…? Руки казалось полностью окаменели и он, не зная сможет ли вообще ими пошевелить, сделал глубокий вдох. Какаши был зол сегодня, очень зол. Он в целом, после приезда из академии больше с ним даже не разговаривал, только смотрел странно и хмурился. А сегодня особенно… Еще один глубокий вдох… Дикая яблоня. Она чувствовалась на Мизуки очень слабо, почти неслышно, как будто они с Какаши действительно пересекались и разговаривали о чем-то. Ирука представил на секунду как нахально-наглое, вечно всем на свете недовольное лицо, скрытое черной маской, кратко кивает, обещая этим людям веселый досуг в его компании и тут же подняв взгляд на Мизуки, уверенно произнес: — Лжец. Улыбка на лице альфы тут же погасла и сменилась злобным оскалом. — По-хорошему значит не хотим, да? — его голос звучал спокойно, даже немного сочувствующе и Ируку передернуло от количества скрытого яда в его словах. — Помните, я говорил что недавно был в гостях — сказал он обращаясь к приятелям — так вот, там тоже был бета. Мерзкий… — Мизуки грубо поднял лицо беты и, смотря в растерянные золотисто-карие глаза, зловеще продолжил: — Он выглядел как омега, но на груди были волосы совсем как у альфы. А член — он расхохотался — вы бы это видели. Ничтожество. Ирука, чувствуя как острые ногти практически врезаются в тонкую кожу шеи, не мог даже пошевелиться. — А, бета? Как насчет показать, что у тебя там? Ну же, давай поиграем… — Он резко дернул его на себя и, уткнувшись лицом в так давно пленявший изгиб шеи, грубо опустил руки на чужие бедра и тут же сжал их. Бета попытался вырваться, ударить, но не мог даже пошевелиться и, совсем обездвиженный, сходил с ума от своей беспомощности. Альфа грубо развел его ноги и, устроившись между ними, уже расстегнул ширинку своих брюк, как вдруг снаружи раздался какой-то шум. Мизуки резко обернулся и, недовольный, тут же приказал одному из своих выйти и сторожить снаружи. Ирука, чувствуя как чужая рука сжимает рот, видел как дверь раскрылась на секунду, видел свет и чью-то широкую фигуру. На секунду ему показалось что это он, Какаши, но это оказался какой-то альфа, который даже не понял что происходит внутри. Надежда, загоревшаяся внутри, тут же разбилась вдребезги. Мизуки увлек его в грубый поцелуй и Ирука, схваченный в тиски, поддался, впуская чужой язык. У него нет шансов спастись, ни единого… Душу заполонил животный страх. Отчаяние, ужас и страшное в своем оцепенении бессилие. Этого не должно было произойти. Он должен быть не здесь, а там, в маленьком убежище, куда его спрятали родители. Да, родители. А на утро, они бы встретились с ними. Они ведь обещали. И пили бы чай, под яблоней. Дикая яблоня, дикая яблоня, яблоня… Цветы. Белые, иногда нежно-розовые и очень мягкие. По весне их было слишком много и от каждого порыва ветра они медленно опадали на землю украшая собой все вокруг. Весь двор их маленького дома был полностью усыпан ими и напоминал небольшое воздушное облако сотканное из мельчайших лепестков. Дом. Дом, который растоптали и уничтожили; семья, от которой осталась одна только память; клан… который больше не существует. Все растаяло, словно никогда и не существовало и одна только дикая яблоня со своими уродливыми кривыми корнями, все также стоит на месте… Перед глазами мелькнула серая прядка волос и сердце тут же пропустило удар. Какаши… Вот кто никогда в жизни никого не боялся. В каком бы состоянии он не был, как бы ему не было больно, он никогда не склонял головы. Ирука помнил их первую встречу… Помнил, свой шок, оттого что кто-то настолько уничтоженный, убитый, заживо съеденный изнутри еще способен ходить. Видел за этой маской самодовольства и бахвальства и боль и страшную в своей силе жажду жизни. Ирука сжал кулаки. Если Какаши никого не боится, то и он не будет! Бета зажмурился и, вжав голову в плечи, со всей силы прикусил чужой язык в своем рту. Секунда, другая, и тяжелый удар в живот, заставил его тут же рухнуть на пол. — Блядина! Ирука свернулся на полу и, безуспешно пытаясь встать, то и дело вытирал рвущиеся от жуткой боли слезы. Кое-как, цепляясь, попытался отползти, но его тут же настигли и ударили еще раз. Опять в живот и бета в тот же момент захлебнулся от боли. — Ублюдок! Думаешь это сойдет тебе с рук? Ирука инстинктивно закрыл голову руками, слишком поздно понимая, что бить по видимым частям альфа не будет. Его грубо пихнули, переворачивая на спину и придавили тяжелым ботинком. Бета перевел взгляд наверх, подмечая тонкие полоски крови на лице альфы, покрасневшее лицо и торчащий из штанов наружу член. — Не надо… — Видимо твой хозяин тебя разбаловал, раз ты не знаешь как себя нужно вести. Ну ничего, я тебя быстро манерам научу. Ирука застыл от пронзившего страха. Он, он его… Сердце билось слишком сильно, то и дело отдавая набатом в ушах. — Ох, вот только не надо строить из себя недотрогу. — Мизуки со злым остервенением начал срывать с него рубашку, то и дело касаясь острыми когтями разгоряченной кожи. — Какаши наверняка уже давно тебя распечатал. Ублюдочный гений везде на шаг впереди… — Нет, нет, нет… Дверь в кладовую опять распахнулась и Ирука, повернувшись в ее сторону, осипшим голосом прошептал: — Какаши… Мизуки тут же испуганно отодвинулся и инстинктивно приподнял руки вверх, пытаясь разглядеть фигуру в дверях, которую из-за света никак не получалось опознать. Ирука молниеносно встал и, даже не пытаясь поднять сорванную рубашку, рванул к дверному проему. Секунда на то, чтобы дойти до двери, еще одна, чтобы ужом проскользнуть мимо альфы, которого Мизуки сам недавно отправил наружу, где ему судя по всему показалось скучнее чем внутри, и мгновение чтобы рвануть со всех ног прочь. — Сука!!! Мизуки потребовалось еще пару секунд, чтобы понять что к чему. Он тут же рванул к двери и помчался следом. Все тело напоминало один большой сгусток боли, но Ирука, до ужаса напуганный тем, что с ним сделают если поймают, изо всех сил продолжал бежать. Ему нужна помощь… Нужен хоть кто-нибудь… Он рванул на шум, который доносился из одной комнаты, и потянув дверь на себя, уже решил что спасен, как наткнулся взглядом на того самого омегу. Видел как скучающий взгляд тут же загорелся любопытством, а на лице появился оскал. Успел вывернуться раньше, не дав схватить себя, и под звонкое: «Он здесь!» рванул в другой поворот коридора. Сердце пропустило удар. Омеги ему не помогут. Альфы тоже… В глаза бросился проход к какой-то подсобке и он тут же направился в ее сторону. Распахнув дверь в ужасе уставился на массивную фигуру какого-то беты, державшего в руках огромный ящик с продуктами. Ирука обернулся назад и, чувствуя, что погоня приближается, тут же вошел внутрь и, прикрыв за собой дверь, обессиленно осел на землю. Бета державший в руках тяжелый ящик недовольно нахмурился и, отложив его, сделал шаг к нему. Его водянистые глаза, непропорциональное лицо и кривое, но мощное тело, быстро доковыляло до двери. Он хмуро посмотрел на него и, недовольный вторжением, тут же схватил шатена за руку. — Нельзя! Ирука не мог говорить. Лишь мотал головой и, чувствуя как по лицу уже бесконтрольно бегут слезы, просил: — Пожалуйста… Умоляю… Странный бета застыл. Услышал крики снаружи и, видимо узнав голос Мизуки, вздрогнул всем телом, словно от боли. Опять перевел взгляд на своего гостя и, еще сильнее схватив его за руку, со всей силы швырнул в сторону. Ирука, обессиленный и напуганный, оказался припечатан к какой-то стене и, прижимая к груди ушибленную руку, смотрел как тот самый бета ловко переносит ящики в его сторону. Один за другим, они, словно огромная стена, практически замуровали его в этом углу. Карие глаза с непониманием следили за возвышавшейся перегородкой как вдруг послышался звук открываемой двери. Ирука испуганно вжался в стену и, обняв себя руками, испуганно зажмурился. — Эй, уродец! — Мизуки, запыхавшимся голосом окликнул массивного бету. — Тут не пробегал никто? Тяжелый ящик застыл в воздухе. Бета перевел на альфу водянистые глаза и, полностью развернувшись, пугливо заулыбался своим непропорциональным ртом. — Гиро работает… — его глаза слишком суетливо и напугано метались между альфой и стройной колонной тяжелых коробок, за которыми прятался Ирука. Вжав голову в плечи он, словно маленькая букашка потерявшая свое укрытие, слишком очевидно поднял свою коробку чуть повыше, чтобы получить хоть какое-то укрытие и жалобно добавил: — Гиро хороший… — Бляяядь… — Альфа, не смотревший на бету в этот момент, бегло оглядывая помещение со своего угла, уже хотел было спросить еще раз, но торопливо решив, что от этот даун скорее всего вообще не в курсе, решил искать дальше. Возможно этот паршивец сейчас ждет его в каком-то уголке. — Мизуки на этих мыслях похабно улыбнулся, представляя какой ужас будет изображен на этой милой мордашке, когда он его поймает, и тут же рванул наружу. Ирука слышал щелчок закрывшейся двери и удаляющиеся шаги, но не сдвинулся с места ни на миллиметр. Через небольшую щель видел как бета, судорожно прижимающий к себе тяжелый ящик, испуганно развернулся и, тоже переживая что альфа может вернуться в любую секунду, продолжил работать. Лишь по прошествии нескольких минут тишины, нарушаемой только тяжелым дыханием Гиро, Ирука смог решиться на то, чтобы покинуть свое убежище. Кое-как поднялся на ноги и, протиснувшись в узкий разъем оставшийся на стыке коробок со шкафом, выбрался наружу. Рубашка клочьями висела на плечах и он вяло попытался прикрыться остатками. Гиро не обращал на него никакого внимания, словно вообще забыл о том, что случилось и Ирука решил, что больше его не потревожит. Бета, до сих пор не верящий, что все закончилось, осторожно прикоснулся к саднящему животу, как вдруг услышал раздавшийся щелчок открываемой двери. Тут же испуганно рванул обратно и, не сумев быстро протиснуться в укрытие, отчаянно прижался спиной к холодной стене из коробок. — Эй, Гиро! Нужно еще две упаковки экзотиче… Тех розовых съедобных штук, короче. И еще… — Альфа попытался вспомнить слишком замороченное название и, в этот же момент, наткнулся глазами на чертовски напуганного и почти раздетого омегу. Эбису в ужасе застыл и, резко захлопнув за собой дверь, тут же оказался рядом. — Вы в порядке? Черт… Неужели… — Он с недоверием повернулся в сторону все также что-то тягающего Гиро, для которого такой проступок был бы смертным приговором. — Неужели это он с Вами сделал? Ирука чувствуя как ужас проходит, слабо замотал головой. — Нет. Он — Ирука на секунду замер, и, взяв себя в руки, продолжил. — Гиро не причем. Эбису внимательно следил за его лицом и вдруг его озарило. Это не омега, а бета! Тот самый Бета, что служит молодому господину из клана Хатаке. Эбису запнулся на секунду. О нем много чего болтали и хорошего в этих рассказах было мало. Альфа неловко отодвинулся и, не зная может ли он просто так взять и уйти, на всякий случай слегка развернулся в сторону выхода. Ранг у него конечно беты, но это не отменяет того факта, что выглядит он совсем как омега. Отметив следы от когтей на шее и медленно набухающие кровоподтеки на животе, тут же отвел взгляд и, раньше чем успел сообразить, произнес: — Тут где-то должна быть одежда для персонала. Могу поискать… — Он тут же прикусил себе язык, проклиная что лезет не в свое дело. — Спасибо. — Голос был слабым и очень уставшим, почти надломленным, и Эбису вдруг осознал, в каком именно состоянии тот находится. Стало очень стыдно за себя и свои малодушные мысли. Ну да, болтают про этого бету много чего грязного… Но если подумать, то по этим рассказам и господин Мизуки, или тот же Какаши-сан, ангелы небесные, а вот это уж точно чушь собачья. Что первый, что второй… те еще ягодки из леса смерти. Особенно Какаши… Эбису, вдруг вспомнив зачем он вообще сюда пришел, резко направился к Гиро и, отдав ему поручения найти все что необходимо, направился обратно к шкафу. Стараясь не обращать внимания на полураздетого гостя, кое-как отыскал рубашку самого маленького размера из имевшихся. Такая одежда обычно рассчитана на альф низких рангов, так что какой размер не бери, все равно будет большой. — Держи. Ирука перевел на него потерянный взгляд и благодарно кивнул. Кое-как избавился от ошметков разорванной ткани и тут же натянул рубашку на плечи. Бета, да? Эбису незаметно скользнул взглядом по открывшемуся виду на изящную обнаженную спину и тут же отвел глаза. До господина Суисена ему, конечно, далеко, но в целом… В целом очень даже хорош. Альфа молчал, подмечая что глубокие царапины от когтей были не только на шее, но также на груди и боках. Перевел взгляд на брюки. Нейтрально оценив что они абсолютно целые, тут же заметил насколько с ними глупо смотрится дешевая льняная рабочая рубашка. Все же чувствовалось, что одежда была далеко не последнего качества, даже несмотря на довольно простой крой. Ирука сел обратно на пол и обхватил себя руками. Голова разрывалась от боли и мерзкого гула, который словно кромсал его на части. Дышать было тяжело, слишком тяжело и он просто сипел, пытаясь хоть как-то протолкнуть в легкие воздух. Эбису, взявший в руки упакованные Гиро фрукты, уже собирался уйти как вдруг замер и, устало вздохнув, обернулся назад. — Я слышал что, господин Мизуки искал Вас… Ирука вздрогнул и поднял на него потухшие глаза. Альфа поджал губы. Перевел взгляд на свои руки, на поднос, который держал и, вцепившись в него ногтями, взглянул на бету. Тут же, решившись, быстро опустился на корточки и, нервно, почти уговаривая этого бету придти в себя, на хриплом полушепоте продолжил: — Гиро у нас идиот. Он через пару минут вообще Вас забудет, но тут оставаться нельзя. Ирука смотрел на него, но Эбису казалось что тот его не видит. Дрожащие руки и медленно собирающая струйка крови у правого уголка губ, совершенно не вязались с бледным, бесчувственным лицом. «Он должен плакать». Эта мысль пришла совершенно внезапно и он понял, что это правда. Просто плакать. Долго и очень надрывно, до хрипотцы и боли в груди. Но уж точно не сидеть вот так, словно тряпичная кукла, которая упала и больше не поднимется. Эбису поморщился от этой мысли. Бету этого он, конечно, не знал, но… Но? Он грубо тряхнул головой, отгоняя ненужные, малодушные и бессовестные мысли о том, что это совсем-совсем не его дело. — Мизу… — Он осекся и, набрав в грудь побольше воздуха, спокойно продолжил. — Этот альфа скоро вернется. Ирука вздрогнул и тут же глухо сглотнул. Наклонил голову, слегка, еле заметно и, переведя взгляд на него в ответ, кивнул. — Вам… — Эбису опять запнулся и, чувствуя что этот бета его даже не слышит, тут же схватил его за руку: — Тебе надо уходить. Слышишь? Это подсобка, тут вокруг ни души, кроме этого балбеса — Он кивнул в сторону Гиро. — Тебе нужен кто-то, при ком этот ублюдок тебя не тронет. Хотя бы тот же Нендо… Он ведь из вашего дома? Ирука пожал плечами и, все также сжавшись на полу, чуть сильнее наклонил голову вбок. Альфа отметил полностью расфокусированные зрачки и, к своему удивлению, очень странный цвет глаз. Они больше не были карими. Янтарные, с теплым золотистым переливом, они словно искрились приковывая к себе все внимание. Он, взяв себя в руки, скрипнул зубами и громко произнес: — Как скажете! Конечно, я передам Нендо, что Вы тут и просили его подойти! Ирука замотал головой и прикрыл уши. Подняв голову, взглянул в глаза и тихо, еле слышно спросил: — Нендо-сан? Эбису удивленно замер. «Нендо-сан»? В этом обращении не было ничего странного, при обычных обстоятельствах. Но от человека, судорожно цепляющегося за собственные плечи в поисках хоть какой-то защиты, подобная вежливость показалась ему излишней. Уже проходя мимо гостевой комнаты в поисках Нендо, опять вспомнил изящную обнаженную спину и налитые кровью синяки на животе. Значит это сделал Мизуки… Ублюдок. Нет, почему он выбрал своей целью именно этого омегу, то есть бету, он понимал, но эта тяга к жестокости всегда казалась ему отвратительной. Возможно это потому что он низкоранговый, но как бы то ни было, это все равно перебор. Чертовы «сильные мира сего», что им можно противопоставить… Интересно, что будет дальше? Может ли что-то вообще быть? Эбису представил на секунду как этот бета стоит перед самим господином Какаши и, в слезах, признается что к нему приставали, и тут же горько усмехнулся. Бред. Этот Ирука в такой же ловушке как и все остальные. Что он может рассказать? Что к нему, бете на побегушках, прицепился высокоранговый альфа и попытался вставить? Чушь. Даже если предположить что бета осмелится на подобное, чего он может ожидать в ответ? Что наследник Хатаке его пожалеет и накажет обидчика? Такие люди в жизни не позволят даже мысли, что в клан может быть вхожа «подстилка», а как еще можно назвать бето-омегу, которую употребили прямо в каком-то закутке? Так что да, этот Ирука не в том положении или ранге, чтобы жаловаться. Тем более Гончих с кланом Мизуки сейчас связывают несколько очень выгодных контрактов, это все знают. Скорее всего, если бы этот мерзавец даже просто попросил бы этого бету себе в пользование, Какаши-сан бы ему не отказал… Еще бы наверное и ноги пошире раздвинуть бы приказал… Ублюдки, что один, что другой. Эбису выполнял свою работу уже почти на автомате. Принести то, унести это, не думать об хрупкой и почти надломленной фигурке оставшейся на полу в той подсобке, проверить что везде выключен свет, убедиться что работа закончена, закрыть за собой дверь… Интересно, что он делает сейчас? Плачет или, уже привыкнув к подобному, сидит уставившись в одну точку и убеждает себя в том, что все хорошо? Или не убеждает… Может просто сидит обняв себя руками, как тогда, прижавшись к шкафу, и не думает вообще ни о чем. Лучше бы так. Слезы ему не помогут, самообман тоже. В том, что Мизуки когда-нибудь закончит начатое, сомневаться не приходилось… Так пусть не думает ни о чем, пока может. Возможно скоро и этой роскоши у него больше не будет…***
Ирука прижался лицом к холодному стеклу в машине автомобиля. Уехать раньше, до возвращения Какаши, ему не позволили и поэтому он не придумал ничего лучше чем остаться в машине и ждать его прихода. Значит Какаши на каком-то поручении… Ирука не знал, что там происходило, но отчетливо видел в каком состоянии тот возвращался. Взбудораженный, агрессивный и… не совсем человечный. Как машина, единственное предназначение которой, это убийства. Видимо поэтому его и взяли с собой на эту встречу. Чтобы Какаши быстрее смог прийти в себя и, превратившись обратно в хладнокровного мизантропа, продолжал доставать окружающих уже только словесно. Снаружи стал собираться дождь и Ирука, наблюдающий медленное скопление туч, вдруг почувствовал себя немного легче. Чуть-чуть. Вспомнил огромного бету Гиро, которого не поблагодарил за помощь и того альфу… Эбису. Он знал как его зовут, помнил. Тот всегда вел себя очень высокомерно и, сверкая холодным взглядом из-за темных очков, держался в стороне. Не только от него, ото всех. Ирука медленно поднял руку и провел тонкую черточку на запотевшем стекле. Нэндо действительно пришел за ним. Эбису передал ему, что у Ируки закружилась голова и его стошнило, из-за чего пришлось найти ему другую рубашку. Бета болезненно улыбнулся и, тут же, почувствовав как огромный кровоподтек на животе из-за этого стал ныть сильнее нахмурился. Мизуки… Баачан всегда говорил, что есть грань, переступая которую, человек теряет себя. Ирука аккуратно приподнял рубашку и, коснувшись пальцами жесткой корочки на одной из царапин, нейтрально подумал, что Какаши сказал бы совсем иначе. Наоборот. Он бы сказал, что человек теряет себя как раз таки не переступая ту грань, которую должен переступить. И был бы по-своему прав. К черточке на стекле добавилась еще одна. Бета попытался сконцентрироваться. Страх и паника уже прошли, оставив после себя лишь чувство обреченности, жалости и, странную, пугающую, тянущую прямо из нутра, жажду отмщения. Баачан никогда не говорил, что грань переступать совсем нельзя. Можно. Нужно лишь знать свой предел и суметь вернуться к тому себе, который был изначально. Мизуки не отстанет от него. Не оставит в покое… Ирука облокотился на кресло. Если бы у него было хоть немного сил, он бы пришел к нему. К Мизуки. В те пещеры, в которых прячется суть, истинное Я, человека. Пришел бы и — Ирука нахмурился — и отомстил. Из соленой воды ему не выбраться, каким бы боевым альфой он не был. Он хорошо запомнил, из одной из встреч со зверем Какаши, как создать эту толщу воды. Да и другим вещам успел научиться. Но у него не хватит сил. Сейчас уже и небольшое количество воды создать не получится, да и, смотреть как тонет другой человек, даже если это Мизуки, он не сможет. Можно было бы забрать его к себе… Ирука на этой мысли тут же покачал головой. Он так долго и упорно восстанавливал там все, после того потопа с гнилой водой. Еще немного и его мир совсем-совсем восстановится и рисковать этим не хотелось. Ирука болезненно вздохнул и, сдерживая опять накатывающую на него паническую истерику, перевел взгляд на метку гончих, нарисованную им на запотевшем стекле. Небо разразилось ливнем.