Quell'estate

Я запихнул в чемодан последние оставшиеся вещи, после чего вынес все в коридор. Эрмаль ждал меня у двери, готовый помочь мне разместить весь мой багаж в машине. Вот и настал последний день. Это казалось невозможным, но он все-таки наступил, безжалостный и жестокий, как конец всего хорошего, что только может быть. Когда 2 недели назад я приехал в Бари, предстоящие две недели казались мне отрывком времени почти бесконечным, который никогда не закончится. У меня было впечатление, что я буду наблюдать эти пляжи, эти дороги, эти дома до конца своих дней. Но нет, настал момент прощаться со всем этим; что по правде не было настоящим «прощай», но причиняло такую же боль. Прежде чем уйти я бросил последний взгляд на дом, мебель, отделку, картины, развешенные по стенам. Я старался запечатлеть в своей памяти каждый угол, запомнить все детали. Какая-то часть меня твердила, что это последний раз, когда я вижу эти стены, что расстояние убьет нашу любовь. Я боялся, что это окажется всего лишь приключением на одно лето, что он не приедет в Рим, удалит мой номер и просто испарится. Я боялся потерять его. Я пытался прогнать эту горькую мысль. Нет, это было невозможно. Мы дали друг другу слишком много обещаний, слишком много кусочков наших сердец. Он никогда не сможет так поступить. — Можем идти. — сказал я приглушенным голосом. Эрмаль кивнул, взял один чемодан и мою гитару и быстро направился к ступенькам. Я спустился по ступенькам намного медленнее чем он, хотя у меня в руках была только легкая сумка. Было что-то, что приковывало меня к этому месту, что не давало мне уйти. Не знаю что именно это было, но что-то мощное и несокрушимое.  — Ты идешь, Фабри? — спросил Эрмаль, когда заметил, что я спускаюсь слишком медленно. — Да, просто я немного устал. Я улыбнулся, чтобы убедить его, хотя я и был, вероятно, не слишком убедителен. На самом деле, это не была абсолютная ложь: я действительно устал. Мы почти всю ночь занимались любовью на пляже и вернулись домой только к четырем утра, так что этой ночью мы спали всего 3 часа. — Ты все взял? — спросил он после того, как все мои вещи были уложены в багажник машины. — Да, да, думаю, я ничего не забыл. — И рубашку, которую ты оставил на комоде в спальне ты тоже положил в чемодан? — Нет, ее нет. Я оставлю ее тебе, любимый. Эрмаль слегка покраснел от смущения. — Не стоит, Фабри…у меня куча рубашек. — Да, но среди них нет ни одной моей. Это не одно и тоже. — Если это из-за подвески, то ты не должен чувствовать себя обязанным оставить мне что-то свое. — Правда, Эрмаль, возьми ее. Кроме того, на тебе она будет смотреться лучше, чем на мне. — Ну… Ладно, спасибо большое. Он нежно поцеловал меня в благодарность и ласково взъерошил мои волосы. Я крепко обнял его, чтобы напоследок еще раз ощутить его руки, обнимающие и оберегающие меня. Я почувствовал как в моем сердце образовалась пропасть от мысли, что он не сможет быть рядом со мной каждый раз, когда мне нужна будет его любовь и его присутствие. Что я буду проводить дни, считая часы, которые остались до конца недели, когда я снова смогу обнять его. Я почувствовал каплю, упавшую мне на плечо, и еще одну на лицо. День был облачный, с серым затянутым тучами небом, из тех, что проливаются дождем и дают почувствовать приближение осени даже посреди лета. Я подумал о том, что еще вчера на небе сияло необъятное солнце. Как быстро все меняется. — Смотри, даже небо грустит из-за твоего отъезда. В Бари уже больше месяца не было дождя. Думаю, что в Риме наоборот яркое солнце готово приветствовать тебя. — сказал Эрмаль, тоже почувствовав первые капли дождя. (P.S. Это не дождь, это мои слезы, Фаб не уезжааааааай) — Солнце там, где ты. Его глаза засветились от счастья. Мы стояли так еще несколько минут, тщательно изучая друг друга, запоминая последние моменты этого отпуска. А потом я прильнул к его губам, чтобы получить последний поцелуй, которого мне должно было хватить на предстоящую неделю. Это был поцелуй, познавший грусть и слезы, причинявший боль, но исцелявший любую рану на сердце. — Нет, не делай так, Фабри, это не «прощай», это только «до свидания». — сказал он, вытирая слезы, катившиеся по моим щекам. Его голос дрожал. — Только не строй из себя сухаря, у тебя тоже глаза красные и блестящие от слез, как у девчонки. Мы рассмеялись, а потом снова целовались и плакали, какой-то, казалось, бесконечный промежуток времени. Мы не могли оторваться друг от друга, каждый раз, когда один из нас пытался отдалиться, другой только сильнее цеплялся за него. Мы не были готовы отпустить друг друга. К нашим слезам присоединился все усиливавшийся дождь, становившийся настоящим летним штормом. Наша одежда и волосы промокли, но мы были слишком поглощены друг другом, чтобы придавать этому значение. — Давай Фабри, иначе ты не успеешь уехать в Рим из-за плохой погоды. Я кивнул. — Ладно, Эрмаль, созвонимся. Будь хорошим мальчиком, внимательным и не засматривайся на других парней. Всегда думай обо мне, но не грусти. — Как так, ты что не знаешь, что мне нравятся только девушки? Я гетеро, Фабри, впрочем, как и ты. Он сказал это так серьезно, что я даже не понял, что он шутит. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать это. — Какой же ты глупый. — сказал я, притворяясь, что собираюсь зарядить ему оплеуху, но вместо этого погладил его по щеке. — Как и ты, раз тебе понадобилось целых полчаса, чтобы понять, что я шучу. — он расхохотался. Я снова обнял его, еще сильнее чем до этого, сильнее, чем когда-либо. — Спасибо за все, любимый. Спасибо за то, что сделал меня счастливым, спасибо за то, что изменил мою жизнь. И прости, если я разрушил твою. — сказал Эрмаль, снова становясь нежным, смотря на меня глазами, полными любви. — Ты ничего не разрушил, а если и так, это определенно стоило того. Я последний раз поцеловал его и сел в машину. — Эрмаль, я забыл… — Да? — Я люблю тебя. Он улыбнулся. — Я тоже. — До пятницы. — До пятницы. Хорошо доехать. Я завел машину и смотрел на фигуру Эрмаля в зеркало заднего вида до тех пор, пока она не стала настолько маленькой, что ее невозможно было разглядеть. Только когда он растворился на горизонте я осознал, что действительно уезжаю из Бари, что это путешествие закончилось, что не будет больше купания в море, костров, бесконечных ночей. С этого момента я вынужден буду вернуться к своей привычной жизни. Я улыбнулся сам себе, потому что несмотря на все трудности с которыми мне предстоит столкнуться, это был не конец, а только начало чего-то большого и прекрасного. Чего-то, что станет моим счастьем.