22
21 мая 2018 г. в 06:40
Я вышагивал вперед-назад по залу ожидания, нервно поглядывая на табло прибывающих рейсов, каждый раз выискивая его лицо среди незнакомцев, проходящих мимо меня.
Я вздрагивал, видя кудри, приближающиеся ко мне, и разочаровывался каждый раз, когда понимал, что это не Эрмаль.
Я знал, что это не мог быть он, но несмотря на это продолжал обманываться. Все казались мне им, все напоминали о нем.
Не было достаточно тех 3 тысяч чашек кофе, которые я выпил, чтобы немного отвлечься, не было достаточно и наушников, которые я взял, чтобы слушать музыку, для того, чтобы сократить это бесконечное ожидание.
Ничто не могло приглушить мой страх не увидеть его сходящим с трапа самолета.
А если он передумал?
А если он подумал, что это того не стоит?
Существовали возможности с которыми я должен был считаться, с которыми я должен был учиться жить. Мои дни сопровождались страхом, что моей любви ему будет недостаточно, и он будет искать счастье в других объятиях.
Возможно, однажды он проснется с мыслью, что идея отправляться по выходным в Рим это полнейшая глупость и станет искать другую любовь с меньшими проблемами. А может, наоборот, что этого недостаточно для него, что я не в состоянии залечить его раны, которые остались у него после его ужасного детства.
И… Если однажды он бросит меня, я не смогу ненавидеть его.
Конечно, его «прощай» разрушит меня, убьет.
Но никакая ненависть не смогла бы превзойти ту огромную любовь, которую я испытываю к нему.
Я все равно буду продолжать любить его, ища что-то от него в тех людях, которые меня окружают. Буду представлять, что увижу его где-то на улице, снова смогу погладить его белоснежную кожу, снова смогу услышать его голос рядом со мной. Я никогда не смогу найти никого другого, потому что это даже больше, чем любовь.
Я остановился напротив одного из окон зала ожидания, глядя на небо над взлетно-посадочными полосами. Мне необходимо было отвлечься и отогнать плохие мысли.
Оставалось еще 20 минут до посадки его самолета, стрелки моих часов, казалось, замерли на месте. Но что значили эти несколько минут против целой недели?
Ничего, абсолютно ничего.
Но это нервное ожидание выматывало меня.
Отчасти это была и моя вина, потому что я приехал слишком рано, может быть, мне не следовало приезжать в Фьюмичино за 1,5 часа до прибытия его самолета. По сути, когда Эрмаль только сел в самолет, я уже был в аэропорту и ждал его.
Но я не мог сопротивляться, это было сильнее меня. Я всегда совершал глупости для тех, кого люблю.
Может, он прибудет раньше.
Может, самолет будет быстрее, чем ожидается.
Что бы он подумал, не найдя меня здесь?
Мое лицо должно быть первым, что он увидит, приземлившись в Риме.
Это беспокойство, и этот негатив, вероятно, были остатками прошлого дня, всей той эмоциональной атаки, которая свалилась на меня. Которая заставила меня чувствовать себя плохо и растерять последние крупицы моей уверенности, и только Маттиа своей нежностью и своим вниманием смог помочь мне.
Я никогда не смогу забыть губы Франческо на своих, отвращение, противоречие и смятение, которое он вызвал во мне. Я никогда не смирюсь с мыслью, что он видел во мне не только друга, что он мечтал о том, чтобы прикасаться к моему телу, возбуждаться вместе со мной. Это поступок, который я никогда не приму.
Если разобраться, я все еще ощущал отвращение, зарождающееся где-то в моем животе, готовое в любой момент снова вырваться наружу. Оно было бесконечно малым, но все равно присутствовало.
И я боялся, что оно снова появится, когда я все-таки решусь рассказать Эрмаль о Франческо, о его поцелуе, его признании, ухудшая и без того непростую ситуацию.
Иногда я задавался вопросом, как долго это продолжалось, когда Франческо понял, что он гей, знал ли он это всегда или осознал это только в последнее время. Или он все эти годы подавлял это, боясь осуждения окружающих, зная, что находится в обществе, еще не готовом принять это, или он осознал свою гомосексуальность с того момента, когда увидел меня, целующего Эрмаля.
Может это я неосознанно открыл ему глаза.
А иногда мне просто хотелось знать является ли эта его влюбленность настоящей любовью или это только любопытство, попробовать новый опыт с человеком своего пола, которого у него раньше не было.
Я посмотрел на часы.
18:45
Я находился в аэропорту уже так долго, что мне хотелось закурить, чтобы избавиться от беспокойства, но я не мог сделать этого в зале ожидания. Для этого я должен был выйти, рискуя пропустить прибытие Эрмаля, учитывая, что оставалось всего 5 минут до посадки его самолета.
Я решил подождать еще немного и потом выкурить эту сигарету вместе с ним.
Я оторвал взгляд от окна и повернулся к центру зала, ища что-то другое на что отвлечься.
Я не поверил своим глазам.
Он был там в глубине помещения, скрывался в толпе людей, всех на одно лицо, но я сразу узнал его, без сомнений в нем было что-то, что отличало его от остальных.
Он прямо-таки светился.
В одно мгновение все мучения этой недели были вознаграждены, Все сомнения и неуверенность предыдущих минут испарились.
Он был так прекрасен, что казался нереальным.
Я взрывался от счастья.
Я зачарованно смотрел издалека в его черные, как смоль глаза, в которых можно было утонуть, на его темные кудри, спадающие на лицо, еще более длинные чем во время нашей последней встречи.
Я был обездвижен, дестабилизирован, ослеплен его красотой.
Потом я рассмотрел его получше и рассмеялся.
На голове солнцезащитные очки.
На шее этническое ожерелье.
Пляжные шорты.
Я оглушительно смеялся из-за этого странного сочетания его одежды и аксессуаров, из-за которых складывалось впечатление, что он ошибся самолетом, что вместо Рима он должен был отправиться на Балеарские острова. Это был первый раз, когда из нас двоих неадекватно был одет именно он, не я.
Он тоже увидел меня и на его лице появилась улыбка. Он поставил на землю свой чемодан, не беспокоясь о том, что мог перекрыть кому-то путь, и побежал мне навстречу.
Я побежал ему навстречу.
Мы бежали навстречу друг другу.
В следующее мгновение мы так крепко обнимались, будто боялись, что отпустив друг друга, потеряемся навсегда.
И мы того не хотели.
Мы хотели только никогда не расставаться больше никогда.
Мой мозг отключился от этого физического контакта и я больше ничего не соображал.
Наконец-то после стольких дней я смог свободно дышать.
Он приподнял меня, словно трофей, еще больше прижимая к себе, даже не осознавая этого, наши губы искали встречи и мы слились в поцелуе, полном счастья. Мы целовались, становясь одним целым, не беспокоясь о том, что находимся в центре аэропорта и рискуем подвергнуться осуждению окружающих нас людей.
Наша любовь была важнее всего остального.
— Ты даже не представляешь как я скучал. — прошептал Эрмаль голосом, дрожащим от нахлынувших эмоций. Его глаза заблестели и слегка покраснели, но и мои должно быть выглядели также.
— Я тоже, я тоже. Я никогда тебя больше не отпущу.
— Скоро, Фабри, очень скоро мы разрешим все это и сможем всегда быть вместе.
Я положил голову на его плечо, чтобы убедиться, что все это правда, что это не просто плод моего воображения.
Я был опьянен запахом его парфюма, мягкостью его кожи.
Только в его объятиях я смог почувствовать себя спокойно.
— Не здесь, Фабри, я хочу почувствовать твой вкус на своих губах, а потом… — сказал Эрмаль, беря мое лицо руками и притягивая к своему.
Он замер, и, несмотря на то что между нами осталось буквально несколько миллиметров, я не мог снова коснуться его губ.
Подонок.
Он хотел спровоцировать меня.
Он пожалеет об этом, я заставлю его заплатить за это сполна в постели.
— Потом? — настаивал я.
— Потом, когда мы будем дома, я хочу почувствовать и другие части тебя.
Он загадочно улыбнулся мне, и мы снова начали целоваться в ритме музыки, слышимой только нами, пока нас не прервал звонок моего телефона.
Блин, кто это?
Я фыркнул и достал телефон из кармана брюк, чтобы посмотреть кто звонит.
Флавио.
Я спросил себя, что ему надо, учитывая, что он никогда не звонил мне в нерабочее время и тем более, он знал, что я сейчас со своей «девушкой».
Я посмотрел на Эрмаля, будто мне необходимо было его разрешение, чтобы ответить на звонок.
— Ну же, ответь. — сказал он, изображая абсолютное спокойствие, в то время, как в его глазах явно читалась досада от того, что нас потревожили.
— Алло? — ответил я с легкой нервозностью в голосе.
— Фабрицио, извини, я тебя не побеспокоил?
— Я в аэропорту, встречаю…свою девушку. Но ты говори.
— Мне очень жаль, но я должен попросить тебя об огромном одолжении.
В этот момент я хотел разбить телефон об землю и сбежать с Эрмалем в какое-нибудь место, которого не найти ни на одной географической карте.