Магнолия.

      Нет, что вы, Мавис совершенно точно пришла болеть за свою гильдию, а не за одну-единственную волшебницу, по воле судьбы превратившуюся из великого темного некроманта, которого боялись целые поселения, в средненькую заклинательницу духов, любящую мини-юбки и милые вещички.       Смотря как ее Люси-сан позорно проигрывает Минерве, вися, как безвольная кукла, и позволяя себя избивать, Мавис устало прикладывает руку к лицу, силясь не зафейспалмить. Ну какого черта, а?       Мавис с деланным беспокойством наблюдает, как согильдийцы подхватывают израненное тело заклинательницы, как что-то говорят Орландо, угрожая расправой за их товарища, как сама Минерва громко хохочет над их глупостью и за ней повторяют Тигры. Мавис слушает обеспокоенные шепотки за спиной, смотрит на разыгрывающийся скандал между двумя гильдиями, но видит лишь незамеченную совершенно никем злорадную улыбку Хартфилии, которая преспокойно сейчас лежит на руках Драгнила.       Вермилион где-то внутри смеется. Выходит немного истерично, но по-другому тут не получается. Потому что идиотские шутки наставницы до сих пор не иссякли и не потеряли своего места в долбанутой голове.       Мавис хмуро наблюдает, как Люси укладывают в лазарет, как это чудо льет слезы из-за проигрыша и как ее успокаивают согильдийцы. Вермилион смотрит, как блондинка всхлипывает, дрожащими рукам перебирает ключи и полными слез глазами смотрит на своих друзей. Отличная актриса ты, Люси-сан, — хочется сказать Мавис, но она лишь мягко улыбается и обнимает Люси за шею. И лишь на секунду чувствует ироничный взгляд этой чертовки, который прямо кричит о глупости ситуации.

***

— Наверное, мне стоит сказать, что члены гильдии Хвост Феи не должны нападать исподтишка?       Тени быстрыми движениями хватают свою жертву, не давая спокойно вдохнуть или выдохнуть, они оплетают тело, сдавливают грудь и почти ломают ребра — слышится характерный хруст костей и Минерва в их хватке вскрикивает от боли.       Черные силуэты, повинуясь приказам хозяйки, оставляют на теле провинившейся синяки и кровоподтеки, алые борозды на идеально гладкой, тронутой загаром коже. Щупальца обвивают талию и сжимают, сжимают, сжимают, заставляя Орландо кричать и выть от пронзившей тело боли. Девушка скулит, плачет от нескончаемой боли в разодранной ноге, пытается сказать хоть слово, но получается лишь хриплый крик о помощи, когда черные тени тянут ее за волосы, заставляя наклонить голову и лезвием обрезают их по основание шеи.       Она теряет сознание не в силах вытерпеть боль. Она не видит, как из-за угла выходит знакомый силуэт, как тени подскальзывают к своей хозяйке, ластясь к ее ноге и рассыпаясь золотыми искрами. Иронично — думает Мавис — золотой и черный, прямо как Люси-сан с Зерефом. — Никто даже не думал нападать исподтишка, — голос у Люси словно у довольного кота, получившего двойную порцию сливок, мурчащий, довольный. — Девочка должна была понимать, что покалечить меня можно только в одном случае — посмертно. — Ну вот и не давала бы ей повод, — Мавис недовольно топает ногой и подходит к лежащей изломанной куклой Орландо. — Люси-сан, я все понимаю, тебе скучно, но не могла бы ты никого не калечить? — Когда ты стала такой правильной, Мавис? — Я всегда была такой, — бурчит, прикасаясь ко лбу пострадавшей кончиком пальца. — А вот ты никогда не была такой жестокой, Люси-сан. Ты всегда была милосердной к врагам. — Я не просто так горбатилась над этой гильдией, чтобы рассеять заклинание сна, — Люси презрительно фыркнула, поймав предупреждающий взгляд протеже. — И я не жестокая, малышка, просто иногда есть люди, которых я хочу наказать. — Ты могла бы применить заклинание посложнее и посильнее, — устало вздыхает Мавис, понимая, что с наставницей невозможно спорить, — там, на арене. Урано Метрия, Небесная кара? Почему ты их не использовала? — А как ты это представляешь? Небесная кара была использована последний раз двести тридцать два года назад. И то, это я ее использовала. — Книги, древние фолианты? — Я стерла все упоминания об этих заклятиях, — она покачала головой, подходя к лежащей Минерве и щелкая пальцами. В золотистой пыли тело Минервы исчезло, переносясь ближе к местоположению Тигров. — Урано Метрия было изначально темным заклятием для сражений с противниками нейтральных сил. Оно могло сразить и темного мага, и светлого. И оно было создано мною для того, чтобы наподдать одному чернокнижнику. Мавис отпустила смешок. — И в результате Урано Метрия стало заклинанием заклинателей? — Я вообще без понятия, как это случилось, — фыркнула. — Духи не помнят тебя? — заинтересованно склонила голову, наблюдая, как Люси устало откидывает голову, вглядываясь в небо. — Некоторые догадываются. Особенно Король, но пока безосновательно, — тихо вздохнула. — Знаешь, я ведь не ангел, да? Но все равно получается так, что именно я создала большую часть магических предметов. — Ты спасла жизнь многим. — И у многих ее отобрала, — парировала Хартфилия. — А Зереф всегда называл меня феей, когда был маленьким. На ласковую улыбку Люси Мавис лишь хихикнула. — Я никогда не говорила, но именно в честь тебя названа гильдия Хвост Феи. — Бред, — уверенно кинула в ответ, но щеки ее покраснели. — Можешь не верить, Люси-сан, — Вермилион подошла к наставнице, — но что бы там ни говорили, за всю свою жизнь ты спасла тысячи людей. Ты действительно фея для меня. — Фея-крестная? Мавис хихикнула и отзеркалила ее улыбку. — Можно и так сказать, Люси-сан. Хартфилия провела рукой по ее волосам. И Мавис зажмурилась, наслаждаясь ее прикосновениями. — Я все равно не могу понять, почему ты можешь прикасаться ко мне. — Я некромант. Для меня это нормально. — Нормально работать с мертвыми? Руку она отдернула, словно от прокаженной. Плечи ее опустились. — Люси-сан… — Знаешь, я так жалею, что оставила тебя. — Глупости не говори! Я сама виновата в этом! — Вот именно, что сама, Мавис. Юрий как был идиотом, так и оставался. А чем думала ты, когда читала то заклятие? — Прости, — почему-то почувствовала она себя словно перед ругающей ее мамочкой. — Акнология с тобой, — махнула рукой. — Не, он с Зерефом, Люси-сан, а не со мной. Хартфилия погрозила ей кулаком. — Когда это ты язвить научилась? — Ой, Люси-сан, — рассмеялась Вермилион, — да поживешь с тобой, и не такому научишься!       Смотря на то, как Люси смеется, сбрасывать постепенно, шаг за шагом эту надоедливую, пропитанную фальшью маску, Мавис не сдерживает грустной улыбки. В памяти свежи моменты былых времен. Когда они жили, как настоящая семья, когда могли довериться друг другу не смотря ни на что. Когда Люси-сан заменяла для нее маму, папу и сестру, когда Зереф, скрывая свои нежные, далекие от слова «дружба» чувства, с затаенной нежностью и любовью смотрел на такую домашнюю Хартфилию, щеголяющую перед ними с половником в руках.       Мавис верит, что, возможно, когда-нибудь, они снова будут вместе. Что они снова станут семьей. Мавис просто верит, что все станет на свои места.