***
Зерефу шестнадцать, когда он встречает ее. Он принимает поздравление после очередного сражения магов и слушает, как очередной старейшина сватает ему свою внучку, когда золотые волосы мелькают среди толпы, а карие глаза, с янтарными всполохами на дне зрачка, бегло оглядывают его, действуя как ушат ледяной воды с самого утра. Девушка, тонко усмехаясь в ответ на откровенный шок, читающийся в глазах, подмигивает ему и, тряхнув копной волос, собранных в причудливую мальвинку, удаляется в сторону холма около поселения. Зереф, пытающийся пробраться сквозь разинувших рот прохожих и свидетелей его очередного магического боя, пожимает руку всем — лишь бы его пустили к ней. Только через десять минут он оказывается рядом со своей мечтой, смотря на нее, такую красивую, и понимая, что в очередной раз он просто-напросто пропал. И потом, обнимая ее и чувствуя, как нежные ладошки прижимают его к себе, Зереф понимает, что он сейчас — самый счастливый человек на всем свете.***
— Ты хорошо контролируешь магию, — улыбается Люси, когда он наконец-таки отпускает ее. Зереф лежит на ее коленях, словно наевшийся сметаны кот, практически мурлычет и подставляется под маленькие аккуратные ладошки. Люси, как обычно, одетая в свое излюбленное платье с разрезами по бедрам, удобно расположившись на покрывале, пропускала сквозь пальцы его волосы, не забывая упоминать о том, что у него, Зерефа, волосы почему-то намного мягче и шелковистее, чем у нее, поэтому скоро она найдет новый повод для зависти. — Я пытаюсь. — Ты смог найти золотую середину между добром и злом, Зереф, — Люси аккуратно, почти невесомо, убирает с его лба прилипшую челку. — У меня это не получилось. — Но ты все равно пользуешься и той, и другой магией, — разомлевший Зереф практически мурлыкал. — Мне это так и не удалось. Магия сразу же выходит из-под контроля, а светлая почти не поддаётся. Так и пользуюсь нейтральной. — Ну, ты и учишься не так много. Мне понадобилось несколько десятилетий, прежде чем магия стала абсолютно полностью покоряться. — Неужто ты настолько старая? Люси щурится и мстительно проводит руками по его бокам, зная, насколько Зереф ненавидит щекотку. Тот завывает от неожиданности, подскакивает на колени и отползает как можно дальше от улыбающейся магички, с ехидным оскалом приближающейся к нему. Люси подползает к нему, опирается руками по бокам от его талии и смотрит прямо в глаза, в глубине которых черти танцуют румбу. Она заискивающе улыбается, замечая реакцию юноши на близость, заметно упирающуюся ей в бедро; видит расширенные зрачки, сливающиеся с радужкой, подрагивающий от волнения кадык, который ей так хочется прикусить, провести языком по тонкой, сильной шее. Люси, в конце концов, физически только-только восемнадцать стукнуло, — пусть биологический возраст зашёл за отметку «пятьдесят», — и она все равно подросток с затянувшимся пубертатным периодом. И сейчас перед ней практически лежит раскрасневшийся от физического контакта и собственной слабости, — заметно выпирающей из штанов, — тяжело вздыхающий от приливающего к щекам и телу жара парень, которого её магия явно отметила ещё пару лет назад. Люси неожиданно хихикнула, заставив Зерефа чуть отойти от прежнего оцепенения, вызванного практически сидящей на нем девушкой, и приподнять бровь. Хартфилия закусила губу, придвинулись к нему ближе — теперь ей ничего не мешает. В конце концов, она ведь не педофил? — Ты красивый. Зереф сглатывает и следит за тем, как Люси садится на его бедра, фиксируя, чтобы не рыпался. Руки плавно скользят по предплечьям, ближе к шее, вверх, зарываясь в мягких прядях смоляных волос. Она приближается, прикасаясь носом к его и щурясь. Улыбка у неё хитрющая. — Твоей маме невестка не нужна?