Магнолия.

Мавис испуганно отшатывается от двери, когда тяжело дышащий, судорожно прижимающий руку с кровоточащей раной черноволосый парень с чересчур бледным лицом и черными безднами провалов вместо глаз с силой толкает ее в плечо, бешеным взглядом смотря на спустившуюся со второго этажа Люси. Мавис смотрит, как в глазах Хартфилии медленно зарождается ужас пополам со страхом, как ожесточенно сжимаются кулаки и золотой вихрь магии полыхает вокруг. Люси бросает на Вермилион предупреждающий взгляд, подлетает к стоящему и практически не дышащему уже парню, на ходу залечивая пострадавшую кисть и тут же, прошептав срывающимся шепотом заклинание, куда-то телепортируясь вместе с ним. На их месте остается лишь золотая и черная магическая пыльца. Застывший в дверях кухни Юрий с бутербродом в зубах недоуменно таращится на искрящуюся и переливающуюся магию, переглядывается с не менее ошарашенным Претчем и выдает: — И что это сейчас было? ***** Впервые ей по-настоящему страшно. Деревня сгорела практически дотла, в воздухе витал запах сожженной плоти, крови и странной магии, оседающей на языке привкусом горечи. Зереф рядом с ней — ни жив, ни мертв, бледный, словно сама смерть. Он судорожно рыщет в поиске своих родителей, но натыкается лишь на обгорелые останки жителей. Невозможно опознать. То тут, то там валяются трупы, когда-то живые и здоровые люди, чьи жизни прервались так внезапно. — Возьми себя в руки, — хлестко, словно пощечина, летит ему со стороны Хартфилии. Рука в его ладони чуть подрагивает от нервов, напряжения и страха, а он даже не замечал этого. — Сейчас им уже не помочь. Хочешь сделать хоть что-то — ищи живых. Драгнил выдыхает раскаленный воздух сквозь зубы, стирает с щек непрошеные слезы и бегом направляется в сторону дома. Возможно, что его брат жив. Родители сражались с нападавшими на передовой, как бы душа за них ни болела, как бы сердце от боли ни разрывалось на кусочки, а их уже не вернуть. Но вот брат… Возможно, что Нацу выжил. От вида когда-то цветущего сада и яркого дома становится тошно. Обгорелое нечто с порушенной крышей и фасадом. Зереф останавливается около разрушенного до основания крыльца не в силах сдвинуться с места. В душе нарастает паника, магия беспокойно колыхается от каждой лишней эмоции. — Приди в себя, — теперь пощечина уже настоящая. Люси ожесточенно бьет его по красным щекам и обхватывает их, когда взгляд проясняется. — Ты — маг, Зереф. Это тебе не в куколок-волшебниц играть, это — жизнь. Если ты не готов пережить смерть своих близких, то грош тебе цена как настоящему магу. Ему хочется сказать, что она не понимает, каково это, когда родители умирают, насколько это больно и ужасно, — но он осознает, что она-то как раз таки это может понять. Драгнил знает историю ее рождения, знает, как тяжело пришлось ей, аристократке, в детском доме. Где каждый второй тебя ненавидит не только за происхождение, но и за наследование магии. Зереф в пару секунд приходит в себя, смотрит в наполненные слезами родные глаза и резко проходит в дом. Люси бросается сразу же на второй этаж — в детскую комнату, где должен был находиться Нацу. Зереф задерживается — становится физически больно находиться здесь, в своем когда-то родном доме, где уже витает запах и аура смерти. Он хватается за сердце, но тут же отдергивает руку, срываясь туда, откуда слышен крик Люси. В комнате Нацу — огромный кратер, с обожженным ребенком внутри него. Нацу почти цел — несколько ожогов и порезов, все по пустякам. Рядом — несколько почти до костей сожженных врагов, которые посмели напасть на его деревню. Зереф опрометью бросается к телу брата, прижимает к себе сквозь хрипы дышащее тело и смотрит на Люси. Слезы на ее щеках блестят, капают на ткань платья, но она складывает руки в особой печати и переносит их в свой дом. Последнее, что помнит Зереф из всей этой вереницы ужасающих событий, — высокий девичий крик протеже Люси и ее хриплый от слез командный голос. ***** — А ты молодец, — сквозь сон слышит он уже знакомый голос девочки. — У тебя было магическое истощение, твои эмоции практически до максимума испили твой резерв. — Что? Приподнимаясь на локтях с кровати, первое, что он чувствует, — ноющую боль в висках. Девочка-блондинка недовольно испускает обреченный вздох, укладывает его на высокие подушки и поправляет тянущуюся к венам капельницу. Зереф жмурится от света, но осматривает стоящую перед ним девчонку. Лет тринадцать максимум, блондинка с ярко-зелеными глазами. — Где я? — Типичный вопрос, — хмыкает она и чуть улыбается. — Вы с Люси-сан телепортировались с разрушенной деревни в Драгнове. Зереф жмурится, стискивая в руках покрывало. — Не знаю уж, что там случилось, — тяжело вздыхает Мавис и тут же продолжает, — Люси-сан молчит уже несколько дней, заперлась в своем кабинете и не выходит. Как только удостоверилась, что с тобой все в порядке и не нужна медицинская помощь, то тут же засела за книгами по магии, только и ест. — Сколько дней? — Три, — поджимает губы девчонка и снова вздыхает. — Твой брат сейчас спит, но с ним все хорошо. Драгнил раскрывает глаза, с шоком глядя на девочку. Его брат… Хвала богам. — С ним все в порядке? Что случилось? — Я не медик, — хмуро бросает Вермилион, когда парень подается вперед. — Перестань дергаться! У тебя полное опустошение резерва, тебе вообще прописан постельный режим. — Ты не сказала, что с ним. — Магическое истощение. Только у тебя оно на фоне эмоций и полного отсутствия контроля, а вот у брата твоего — всплеск магического резерва. Люси-сан сказала, что с ним все хорошо, — вздыхает Мавис, когда глаза парня становятся совсем уж бешеными, — Успокойся. Сейчас я схожу к Люси-сан и скажу, что ты проснулся. — Ага. И только когда Мавис выходит из комнаты, он отзывается: — А зовут-то тебя как? — Мавис Вермилион, — девочка улыбается и закрывает дверь. ***** — Зереф! Когда младший брат бросается к нему на руки, стирая с щек соленые слезы и громко всхлипывая, Драгнил-старший лишь вздрагивает от неожиданности, но все же ласково гладит его по волосам, что-то шепчет, когда истерика на младшего накатывает с новой силой и сам пытается украдкой вытирать слезы. Нацу ластится к руке, как маленький котенок, прижимается к плечу и сидит в самый притык. Маленький, но уже столько пере… — Братик, ты победил дракона? — глаза мальчонки светились живым восторгом, Зереф чуть затупил. — Что? — Конечно, твой брат победил дракона, — он не сразу заметил, как в комнату вошла улыбающаяся Люси. Зереф нахмурился — было видно, что она чертовски устала. — Люси-не-сан! Девушка подхватила Нацу на руки, с улыбкой слушая лепет мальчонки. Как только у него рот от такой яркой и широкой улыбки не порвался — истинная загадка. — Нацу, твоему брату нужен покой, — Нацу важно кивнул. — Иди, познакомься с Мавис. Тем более, что у нас уже готов обед. Пока брат с диким визгом побежал вниз, чтобы покушать, Люси щелкнула пальцами, подхватила появившийся из воздуха поднос с едой и мягко опустилась на краешек кровати, отдавая больному парню тарелку с бульоном. Зереф, увлеченный разглядыванием девушки, не сразу осознал, что ему подсунули в руки. Золотые волосы собраны в слабую косу, карие глаза смотрят необычайно устало и совершенно отрешенно. Люси неосознанно провела пальцем по нижней губе. — Не говори Нацу ничего о родителях. Драгнил вздрогнул. — Почему? — Пока он спал, — пояснила она, — я стерла все его воспоминания о последних годах жизни. Не пойми меня неправильно, Зереф, но мальчишке слишком мало лет, чтобы наносить такой непоправимый урон психике. — Ты наврала ему про дракона? — нахмурился парень. — Ни капли. На пораженный взгляд она лишь вздохнула: — Я не имею понятия, с чего ты взял, что это была вражеская гильдия. Точнее: да она была, но вот саму деревню сжег… дракон. — Почему? Люси, взглянув в больные черные глаза, убрала на прикроватную тумбу поднос, пересела к парню поближе, соприкасаясь бедром с его, и провела по мягким волосам. — Нацу обладает редким видом магии. Я не говорила твоим матери и отцу, но тебе… Его магия — огненная, она слишком схожа с огнём драконов. Она замолчала. — Какой выход? — Отдать его на попечение огненному дракону, — Люси мягко поцеловала Зерефа в висок. — Завтра мы отправимся к Игнилу, королю огненных драконов. Зереф отвернулся. В груди поселилась пустота.