Магнолия.

«Какая… глупость».       Люси кривит губы и морщится, когда откуда-то неподалёку слышится безумный смех членов гильдии Сердце Гремуара и совсем рядом раздаётся очередной взрыв. Где-то там, вдалеке, дерутся с Козерогом Локи, Кана и Грей, защищают лагерь сестры Штраус и часть Громовержцев. Люси идёт прямиком в пасть ко льву — в убежище гильдии, к её мастеру. «Мастер Аид, Хэйдс, мастер тёмной гильдии, — Хартфилию кривит не по-детски от этих выдуманных имён и прозвищ. — Что ты сделал с собой, Пречт? Зачем ты променял собственную душу на темноту?»       Макаров сейчас без сознания, половина гильдии почти не может сражаться. Люси создаёт иллюзию самой себя и направляет её прямиком к Кане и остальным. Сейчас гораздо важнее дойти до Гаеболга.       Дирижабль виден издалека, Люси его замечает сразу. Взобраться туда, вырубив проходящих мимо волшебников гильдии, не составило труда. Люси щёлкнула пальцами, высвобождая магию — тени покорно последовали за хозяйкой, змеясь по стенам.       Коридор, поворот, поворот, длинный коридор, уходящий прямо в огромный зал. Люси идёт, чеканя каждый шаг. Плевать, пусть услышат, пусть попытаются напасть — сейчас её задача найти этого жалкого мастера и хорошенько вмазать ему за все. «Как ты смог так поступить? Променять свою мечту? Мечту Юрия, Варрода? Мечту Мавис, в конце концов?»       Огромная зала — тёмная, чёрная и мрачная. Посередине — огромный трон, сотканный из мрака и стали.       Люси внимательно смотрит, как Хэйдс почти вскакивает с места, подрывается со своего трона; видит, как того лихорадит, когда тени вырубают точным ударом его приспешников, выкидывая за территорию зала. Золотые искры срываются с пальцев, зажигают огоньки, освещая темноту. Хэйдс хватает ртом воздух и смотрит на ту, которую никогда и не думал встретить. Которую в последний раз видел давным-давно.       Люси смотрит на человека, которого когда-то действительно хорошо знала. Не просто постарел — изменился, перестал быть тем, кого она уважала. Взгляд — чёрствый, сухой, болезненный, как у человека, потерявшего абсолютно все. Вот только из них двоих именно она потеряла все, что когда-то имела. Никак не Пречт.       Громогласный, раскатистый, безумный хохот наполняет зал и Пречт запрокидывает голову назад, давясь им. Выплескивает в этот момент все — гнев, ярость, ненависть. Выплескивает грусть и боль прожитых лет, жалость, что не смог уберечь тех, кого всегда хотел защищать. Он спускается со своего трона, не замолкая, лишь в глазах, прежде зелёных, ярких, скапливаются слезы, копившееся многие десятилетия. А ещё — безумие, яростно выбиваемое из его головы когда-то Мавис. Хохот затихает, Пречт стирает слезы и болезненно усмехается. — Отвратительно, — кривится Хартфилия. — Тебе ли это говорить? — приходит в себя Пречт и с усмешкой, уже привычной для него, осматривает блондинку с ног до головы.       Он справился со взявшимся из ниоткуда страхом перед бывшей — или все-таки нынешней? Кто ж ее разберет? — некроманткой и теперь рассматривал ее как можно тщательней, словно желая запомнить ее такой и сравнить с бывшим, когда-то родным образом.       Отвратительная даже на вид короткая белая юбка с голубыми ленточками по бокам, укороченный топ с длинными, широкими рукавами и высокие сапоги на неустойчивом, тонком каблуке. Пречт выгибает бровь еще до того, как осознает свое совершенно шокированное выражение лица, и скептически смотрит здоровым глазом на два хвостика на голове. Что. За. Фигня? Знакомая ему Люси Хартфилия никогда не выглядела так… Так… — Выглядишь, как проститутка, — не моргнув глазом, отчеканил свой вывод Пречт и расплылся в улыбке. Наверное, впервые за последние несколько лет искренней. Люси прищурилась и ткнула в его сторону пальцем. — Ну ты и ублюдок, Гаеболг, — Хартфилия запускает руку в волосы. Вот ведь…       Пречт хмыкнул, стал спокойнее, расслабленнее. В конце концов, если даже он захочет на нее напасть, взять в заложники, то попадет в первую очередь непосредственно ему, путем выбивания челюсти, достоинства и, по словам Мавис, последних, еще пока оставшихся мозгов. Поэтому смысла даже сопротивляться появившейся тут Люси не было. — Что ты здесь делаешь? — спокойно задал вопрос маг, складывая руки на груди. Сейчас он вновь ощутил ту самую ауру могущественной волшебницы, когда-то заставившую пасть на колени многих великих магов. Липкий, гнилой запах смерти, исходящий от чернильно-черных теней на стенах. Гаеболг передергивает плечами. — Не поверишь, — ухмыляется Хартфилия. Расслабленной походкой пройдя до трона и спокойно сев на него, Люси подперла кулаком голову, играясь искрящимися между пальцев огоньками магии, — но я здесь сижу. — Фигней-то не занимайся, — фыркнул Пречт надменно. — Твое нахождение в здании темной гильдии — это уже полный завал для меня. — А не хрен темные гильдии создавать, да еще и делишками грязными промышлять, — насмешливо протянула Люси. Вздохнув и усмирив чувство юмора, она таки перешла к самому главному. — Какого хрена ты творишь, Пречт? — Тебе честно? — уточнил Гаеболг. — А в глаз? — ласково улыбнулась ныне заклинательница. — В единственный, между прочим. — Какой была — такой осталась, — примирительно поднял руки Пречт, невольно передернув плечами от накатившего ужаса. — Что ты хочешь узнать? Я более чем уверен, что наши планы ты прекрасно знаешь и осознаешь. Зачем тебе я? — Хотела уточнить, — серьезно сказала она, — правда ли, что ты весь мозг на старости лет пропил, или это только лишь слух? — Мавис услужила? — А кто же еще?       Тот испустил обреченный вздох, запустил руки в седые волосы. Усмехнулся — вот ведь подстава. И ведь только стоило ему придумать такой великолепный — по крайней мере, он таковым был — план, как пришла эта… женщина и истинно промыла ему мозги. И ведь теперь-то идея Сущности Магии не кажется такой уж и гениальной! — Я не знаю, чем ты руководствовался, когда создавал подобную гильдию, — глядя в никуда, прошептала девушка, — но это было самой ужасной твоей ошибкой. — Не тебе меня учить жизни. — О, как раз таки мне, — усмехнулась Хартфилия, видя, как того передернуло. — Я достаточно напортачила и накосячила за свою жизнь, чтобы учить таких зазнавшихся индюков, как ты. — Завались, — вяло огрызнулся Пречт, взмахивая рукой. Прямо перед ними материализовались лакримы, показывающие битвы Хвостатых и Гремуара. — Тебе ли не знать, что может сделать любовь? — Ты до сих пор не можешь отпустить подобную глупость? Столько лет прошло… — Не тебе меня осуждать, Хартфилия. Ты меня должна понять. — Должна, да не обязана, Пречт. Наши с тобой ситуации различаются кардинально, — Люси проследила, как Нацу отправил в полет Занкроу. — Рита любила Юрия и все тут. Она относилась к тебе, как к лучшему другу своего жениха, и ничего более. А вместо того, чтобы хотя бы попробовать отпустить эти чувства, смириться с ними, ты пошёл войной на Дреяра и его сына. Гаеболг вздохнул, следя за тем, как Хвост Феи патетично вбивают Сердце Гремуара в землю. — Ты не лучше. Свои ошибки ты так и не признала. — Свои ошибки я не только признала, но и попыталась исправить. А вот что из них вышло — уже другой вопрос, — Хартфилия бросила взгляд на лакриму. — Но… — Достаточно, — Люси прервала его на полуслове. — Я пришла сюда не лясы точить и не разбираться с экзотическими тараканами в твоей голове, — тени скользнули по стенам на пол, подбираясь ближе к мужчине. — Какого хрена вместо того, чтобы спокойно и размеренно уничтожать собственные нервы и сдавать этот гребаный экзамен вместе с остальными из гильдии, я, приезжая на святую землю гильдии, по праву названной в мою честь, узнаю, что моего бывшего ученика собираются отловить, словно диковинное животное, а второй мой бывший ученик мало того, что создал тёмную гильдию, так ещё и опустился до подобного! Пречт вскинул бровь. Его, видимо, не проняло. — Ты приуменьшаешь истину, Хартфилия. Бывшим-то он, может, и был, но явно не учеником. — Не язви. Люси отвернулась, наблюдая по лакриме за боем Эрзы. — Может быть, я и не имею права тебя осуждать из-за своих собственных ошибок, но вот за то, что вы начали охоту на Зерефа… Ты прекрасно знаешь, что вас ждет за подобное. — Смертная казнь от твоей руки, — Гаеболг ухмыльнулся, чувствуя, как чернильно-черные ленты оплетают его шею. — А давай-ка заключим договор, Хартфилия? В конце концов, пожить-то мне еще хочется. — Говори. — Я оставляю вас в живых. Всех, без исключений. Ты прекрасно знаешь, что тебе я, конечно, проиграю, но вот сил убить остальных мне хватит, поэтому это будет исключительно в твоих интересах. Так вот, я оставляю всю гильдию в живых, а ты, в свою очередь, подготавливаешь мне вариант побега с острова без преследования. — С чего это? — Тебе же лучше будет, — осклабился мужчина и тут же поднял руки, чувствуя стальную хватку теней. — Я вполне серьезен. Твои дружки остаются целы и невредимы, так же, как и остров. Я не трону Зерефа лично, а уж остальных из моей гильдии вы уж как-нибудь сможете убрать. — И не стыдно тебе, Гаеболг? — Ни капли, Хартфилия. Ни капли.

***

      Люси смотрела, как рушится остров под гневом Акнологии, как ее друзья впадают в отчаяние, и понимала, что ни черта она за эти века не изменилась. Все так же является причиной разрушений и хаоса, все так же не может сделать что-то, не доставляя бед другим. Люси прикрыла глаза, осознавая, что даже сейчас, когда она смогла снова найти семью, ей вновь придется смиряться с их смертью, с потерями. — Этого не изменить, — тихо прошептала она, глядя на устремившийся в святую землю Рев Дракона Смерти.