~ ~ ~
— Кто здесь? Плач мгновенно оборвался. Шерлок поспешно приблизился, вытащил мобильник и осветил остов дома. Обгоревшие и покосившиеся рамы, сломанное пианино, куски кирпичей, лохмотья, осколки, мусор. Никаких признаков жизни. — Вам нужна помощь? — снова попробовал Шерлок, старательно выговаривая белорусские слова. В ответ раздалось шмыгание и кряхтение, и снова воцарилась тишина. Впрочем, Шерлок уже понял, с кем имеет дело. Тут не надо быть семи пядей во лбу. — Господин дамавик***? В углу, образованном уцелевшими половинками стен, взметнулось облачко гари; высокий голос немножко гнусаво из-за слёз с напускной бравадой бросил: — Допустим. А ты кто такой? — Я Шерлок Холмс. Из Великобритании, — объяснил Шерлок. — Моя специальность — помощь мифическим существам. Насколько я понимаю, ваш дом сгорел, хозяева переехали и не потрудились пригласить вас на новое место жительства? — Ничего подобного, — буркнули в ответ. Шерлок благоразумно не наводил на источник голоса луч фонаря, но наконец сумел разглядеть собеседника — очень лохматое существо размером с кошку в хлопковой рубахе и штанах. — Харламчык... — послышалось тихо, — он... Тут домовой снова заплакал и начал рассказывать...~ ~ ~
— Понимаешь, Джон, хозяин сгоревшего дома — юноша по имени Харлам — накануне был арестован по обвинению в преднамеренном убийстве. — Ничего себе! — В тюрьму, конечно, он домового взять не мог, — продолжал Шерлок. — Впрочем, скорее всего, даже не подозревал о его существовании. Парень жил один, родители переехали в город, оставив дом на него. Харлам недавно окончил консерваторию, вернулся в деревню, чтобы работать над симфонией. — Как-то не вяжется с образом убийцы, — заметил Джон. — Там много чего не вязалось! Шерлок вскочил и принялся, жестикулируя, ходить по комнате. — Хотя на первый взгляд дело казалось простым. У обвиняемого имелся мотив и возможность совершить преступление. Убитый приходился ему старшим братом. Зосим Лис работал подрядчиком и жил на широкую ногу; его двухэтажный особняк стоял в сотне ярдов от места событий. Как поведал домовой, Зосим и Харлам не особенно ладили. Старший настаивал, чтобы младший тоже посвятил жизнь строительству, но тот серьёзно увлёкся музыкой. И это был не единственный камень преткновения. Жители деревни не раз становились свидетелями их ссор. Зосим постоянно «поучал» младшего брата... «Что-то мне это напоминает», — подумал Джон. — ...причём делал это достаточно грубо. Позже я пообщался с сельчанами, и они даже признавались, что не удивлены подобным исходом: у Харлама, дескать, терпение вышло, крышу сорвало и так далее... Да и жалеть о кончине Зосима вряд ли кто-то стал: старший Лис отличался прескверным характером. Хотя последний месяц Зосим внезапно стал относиться к брату мягче, даже несколько раз во всеуслышание заявлял, что составил завещание, согласно которому в случае его смерти всё его имущество отходило брату. — Но каким же образом его убили? — спросил Джон. — А вот это самое интересное! — Шерлок поднял палец. Заметил, что палец в шоколаде, быстро облизнул его и продолжил: — Неизвестно! — А? — Сейчас объясню. Домовой — кстати, его звали Захарко — поделился своим видением ситуации. Он заявил, что в указанный вечер Зосим пришёл к Харламу в гости, и они опять крупно повздорили, причём Зосим в запальчивости хватался за разные предметы, пока не поранил руку щепкой от стола. После этого он вроде поутих, ещё немного посидел, а потом попрощался и сказал, что пойдёт на свой дровяной склад, расположенный рядом. Харлам сел за инструмент. И вдруг минут через десять послышался треск, и за окном возникли языки огня... Харлам, естественно, тут же выскочил из дома, зовя брата. Всё уже полыхало: там же сухое дерево. Сбежались соседи; Харлам метался, плакал и кричал, что Зосим пошёл на склад и не вернулся, порывался кинуться внутрь, его еле удержали. Пламя бушевало вовсю, ещё и на дом самого Харлама перекинулось. Захарко растерялся, не среагировал сразу — он маленький ещё, всего семь веков, и огонь разгулялся. Когда прибыла бригада со шлангами и пожар удалось потушить, среди пепла были найдены обугленные человеческие кости и раздробленный череп. Возможно, у кого-то возникли бы сомнения, но Зосим исчез, его нигде не могли найти. А потом было доказано, что причиной пожара послужил поджог, и в доме Харлама нашли свежие пятна крови, принадлежащей Зосиму. Юноша утверждал, что брат просто поранился, но его не стали слушать. Официальная версия звучала так: Харлам ударил брата так, что тот потерял сознание или же сразу умер, после чего убийца оттащил его на склад вместе с орудием убийства и поджёг, чтобы скрыть следы преступления. — Версия, может, складная, — начал Джон с сомнением, — но... — ...но совершенно невозможная, — подхватил Шерлок. — Захарко описал Харлама как безобиднейшее существо, которое мухи не обидит. К тому же он утверждал, что юноша не покидал дома, пока не начался пожар, а Зосим ушёл на своих ногах. — Выходит, был кто-то третий? Убийца, питавший ненависть к Зосиму? — Нет, Джон, никого третьего не было, — улыбнулся Шерлок. — Более того: и убийства не было! — Как?! Выходит, Зосим совершил самоубийство? Но зачем? — И самоубийства тоже не было. — Но ведь труп нашли?! Точнее, то, что от него осталось. — Нашли, — согласился Шерлок и сердито оскалился. — Только никто не потрудился провести анализ костей! Зачем, когда перед глазами такой удобный подозреваемый и дело можно быстро закрыть! Идиоты! — Подожди... значит, труп принадлежал не Зосиму? — Разумеется, нет. Впрочем, подложил его именно Зосим. — Боже, я совершенно запутался, — признался Джон. — Зачем ему понадобилось подкладывать чей-то труп и сжигать собственный склад? — Во-первых, склад был застрахован и наполовину пуст. А во-вторых... лучше я расскажу, что было дальше. Прежде всего необходимо было позаботиться о домовом. Ночью я ничего не мог сделать, но с наступлением утра пришлось разыскивать хлебную лопату. Представляешь зрелище, Джон: по деревне ходит иностранец и выпрашивает лопату, да не какую-нибудь, а хлебную! — А зачем? — не понял Джон. — Очевидно — чтобы перенести домового в свою комнату, хотя бы временно. К счастью, мне повезло, и в одном доме мне одолжили требуемое... Так и получилось, что я застрял в той деревне почти на неделю, да ещё в компании с безутешным домовым, — продолжил Шерлок с недовольной гримасой. — Впрочем, он не очень мешал, разве что без конца что-то чистил и вытирал, но к этому можно было притерпеться, тем более что я почти всё время проводил на улице, наблюдая и делая выводы. Немало раздражало нежелание белорусской полиции сотрудничать с британским «любителем». — Последнее слово Шерлок выплюнул, как попавшую в рот соринку. — Но мне хватило той информации, что дали сельчане. В частности, о том, что за несколько дней до пожара похоронили одного старого пьяницу, который свалился в яму и разбил себе голову. — Так вот откуда взялся труп, — сообразил Джон. — Именно. Я кинулся на кладбище и сразу понял, что могилу разрывали. — Значит, — медленно проговорил Джон, — старший мистер Лис заранее подложил труп этого пьяницы, а потом поджёг склад, чтобы подставить брата и обеспечить ему долгое тюремное заключение. — Учти, Джон, что в Беларуси, хоть и редко, но применяется смертная казнь. — Господи... За что такая дикая ненависть?! — Это был второй вопрос, на который я пытался ответить. — А какой первый? — Где прячется Зосим, конечно. Он не покидал пределов деревни. — Может, у него был сообщник? — Этот вариант я тоже рассматривал, но всё оказалось куда проще. — Шерлок оглядел тарелку, убедился, что от брауни не осталось ни крошки, и вздохнул. — Этот мерзавец попросту сидел дома. — Что?! — Джон аж подскочил. — Подожди, но ты ведь сказал, что его искали! Разве дом не осмотрели в первую очередь? — Осмотрели. Но, как я уже упомянул, Зосим был строителем. Свой дом он проектировал сам. И сделал потайное помещение, о котором никто не знал. — Но ты его вычислил? Как? — В сущности... — Тут Шерлок немного смутился. — Я бы, без сомнения, нашёл его, если бы пробрался в дом, а ещё лучше было бы выманить хозяина какой-нибудь хитростью вроде показного пожара... Но мне очень хотелось дать возможность пострадавшей стороне отомстить. — Ты имеешь в виду этого юношу? Харлама? — Нет, Джон, я имею в виду домового.~ ~ ~
Снова поработав «извозчиком» и реализовав таким образом первую часть плана, Шерлок вернул лопату добросердечной старушке, после чего начал совершать, с точки зрения жителей села, странные действия: сосредоточенно мерил шагами территорию вокруг дома Зосима Лиса, время от времени поднимая камушек и чертя в пыли непонятные знаки. Скоро за ним стала ходить стайка мальчишек; присоединились и некоторые взрослые. На вопросы Шерлок отвечал, что проводит некий ритуал, который поможет найти истинного преступника. Постепенно собралась небольшая толпа; зрители похохатывали и крутили пальцем у виска, но тут произошло такое, что всем стало не до смеха. В особняке возник какой-то шум. Разбилось одно окно, второе. Здание вздрогнуло и словно съёжилось, изнутри послышался крик: — А-а! Не надо! Хватит! — Это же покойный Лис! — с испугом заговорили милодарцы. Многие начали креститься. В доме захлопали двери, что-то загудело, будто ураган. В комнатах то здесь, то там стал загораться свет; было видно, что внутри мечется какая-то мужская фигура; наконец она с трудом добралась до входной двери, рывком распахнула, и наружу вывалился сам Зосим Лис – полуодетый, с искажённым ужасом лицом. Толпа отпрянула, а Зосим пал на колени: — Люди!.. Виноват! Каюсь! Не умирал я! Сам склад поджёг! Проучить хотел этого везунчика, любимца мамочкиного, чтоб его...~ ~ ~
— В общем, я заблаговременно «пригласил» любопытных свидетелей в количестве примерно двадцати человек, чтобы они услышали признание. Немедленно вызвали полицию, и Зосима увезли, причём он садился в машину охотно, то и дело в страхе оглядываясь на дом. Вскоре Харлам был отпущен. Зосим в деревню уже не вернулся, он боялся и близко подходить к дому, подарил его брату, и пианино новое купил, а сам, выплатив огромный штраф, поселился где-то на другом конце страны. — Однако домовой, похоже, может за себя постоять, — заметил Джон. — Если его не злить, он вполне безвреден, — заверил Шерлок. — Насколько я знаю, у Захарко с Харламом полное взаимопонимание. Я рассказал юноше, что он обязан своим спасением домовому, и Харлам воспринял это совершенно нормально, даже обрадовался. Обещал обеспечить молоком и печеньем. Но предательство брата сильно его подкосило... — Бедняга! Так всё дело заключалось в зависти? — Не совсем. Выяснилось, что Лисы были братьями только по матери. Отец Харлама усыновил Зосима, но тот не простил матери, что та ушла от его родного отца. А когда родился Харлам, возненавидел его, считая, что младшему перепадает всё внимание. Хотя тот просто рос болезненным и слабым. Зосим всю жизнь мечтал сделать брату какую-нибудь гадость, и, когда умер тот старый забулдыга, в его голове и созрел план. Он даже додумался оцарапать руку, чтобы накапать своей кровью в доме Харлама и придать правдоподобия картине «убийства». И мотив создал — недвижимость... — Законченный негодяй, — подытожил Джон. — У тебя, по крайней мере, не такой брат. Шерлок что-то неразборчиво пробормотал. — Хорошо, что ты оказался в тот момент поблизости и сумел распутать это дело — как всегда, изумительно. Шерлок чуть порозовел от похвалы. — Если бы не домовой, вряд ли у меня получилось бы вывести этого подлеца на чистую воду — во всяком случае, так быстро... — А нам, возможно, тоже не помешал бы домовой, — полушутя заметил Джон, вновь обводя взглядом захламленную гостиную. — Чтобы прибирался время от времени... — В Англии домовые не живут, — наставительно сообщил Шерлок. — Им наш климат не подходит. Можешь попробовать договориться с кобольдами, домашними эльфами или брауни... — Тут его взгляд упал на стопку собранных документов на краю стола. Шерлок замер, резко выхватил какой-то конверт, достал оттуда цветной глянцевый лист из плотной бумаги и быстро пробежал его глазами. После чего засиял: — Собирайся, Джон, мы идём на концерт симфонической музыки! Он протянул приглашение, и Джон увидел два билета в Альберт-холл; указывалось, что в программу нынче вечером впервые войдёт увертюра из оперы белорусского композитора Харлама Лиса «Дедушка-домовой». — Здорово! — искренне сказал Джон. И нахмурился: — Но я и шагу не сделаю за порог, пока ты не приведёшь в порядок квартиру. — Джон, мы же можем опоздать! — Тогда тебе следует поторопиться. Шерлок открыл рот, чтобы привести ещё несколько аргументов, и Джон добавил: — За каждый очищенный фут — поцелуй. ...Помещение заблестело очень скоро, но в силу некоторых обстоятельств, имеющих отношение к поцелуям, пришлось задержаться. Хорошо, что названная увертюра звучала во втором отделении концерта.