Привет, малыш

Брук просыпается посреди ночи от чувства острой опасности, и нож она бросает до того, как понимает, зачем вообще нужно бросать нож. Впрочем, тому, кто в полумраке ночи пробрался в ее спальню, нож не вредит — он перехватывает на лету и меняет траекторию полета, направляя в стену с уродливой картиной. Картину прошивает насквозь. Брук прищуривается и хмыкает: — Мило, Агент. Ты, как всегда, против абстракционистской мазни. — Вот только сейчас я понимаю, почему эта мазня мне не нравится, — усмехается Агент. — Хорошо ты спряталась, командир. — Недостаточно, — вздыхает Брук, включая лампу на прикроватной тумбочке. — И я бы не нашел, если бы ты не сказала рядом со мной то, что не должна, — усмехается Зимний и кивает на кровать. — Я присяду? — Сразу в постель? — усмехается Рамлоу, но кивает и хлопает по одеялу. — Садись. Поговорим. Не зря же ты завалился один без своего Капитана «я нашел в лапах Гидры потерянного друга» Америка. — Не зря, — соглашается Агент и присаживается на кровать. — Меня, кстати, можешь Барнсом звать. Или Агентом. Как больше по душе придется. — Мое новое имя ты, думаю, знаешь, — усмехается Брук, садясь и подгребая под спину подушку. — Ты как? Вспомнил? — Кое-что, — кивает Барнс. — Отрывками, кусочками. Это пока еще надо всё… в порядок привести. — И ты сорвался в другую страну, чтобы выследить меня, — хмурится Рамлоу. — Агент, ты совсем того? — А под вашим командованием другие не выживают! — широко усмехается Барнс и вздыхает: — А серьезно, командир, вам бы вернуться. — И зачем мне возвращаться? — вздыхает Брук. — Чтобы попасть под раздачу с остальными агентами Гидры? Фьюри же сейчас разбираться, кто виноват, а кто — не очень, не будет. Будет одна братская могилка, в которую я почему-то не хочу. Я впервые за всю свою жизнь никуда спешить не хочу. Просто жить. Ты видел, у меня там ремонт идет? Будет бассейн… и застекленная веранда. И даже заборчик есть, представляешь? — Я всё это видел, — грустно улыбается Барнс. — Но командир… — Да что? — смотрит на него Брук. — Что такого меня ждет в США, что ты предлагаешь мне бросить мою жизнь? — Стив, — просто говорит Агент, и тишина становится гробовой. Нечестно. Рамлоу хватает ртом воздух, выдыхает шумно, а потом говорит спокойно, но крепко зажмурив глаза и стиснув одеяло ладонями: — Я не думаю, что Капитану Америка нужна беглая наемница Гидры. Барнс кладет теплую ладонь поверх ее стиснутых пальцев и спрашивает: — А женщина, которую он любит? Женщина, которая открыла ему глаза на Гидру? Которая дала ему всё, чтобы он мог уничтожить Гидру? Которая вернула ему меня? Женщина, которую он всё еще не может оплакать, потому что надеется, что она жива… Но понимает, что, скорей всего, ее давно убили за то, что она слила такие данные? Командир, как думаешь, что он сделает, если узнает, что его поиски не напрасны и эта женщина жива? — Ты этого не сделаешь, — широко распахивает глаза Брук. — Если хочешь мне, нам, — она кладет ладони на живот — еще не сильно заметный, но уже не привычно-плоский, — блага, ты ничего не скажешь Роджерсу. Потому что он-то — Капитан Америка. А я — наемница Гидры, слуга двух господ, которую можно запереть в Рафт, а… Она сглатывает. Но Барнс понимает. Он смотрит на нее, переводит взгляд на ее живот, хмурится, а потом говорит: — Так вот почему ты… — Он выдыхает. — И стравила ЩИТ и Гидру. И… — Я — эгоистичная стерва, — соглашается Брук. — Но я сделаю всё, чтобы он родился и жил мирной жизнью. Это мой ребенок, Барнс. И я не могу потерять его. А Стив… Стив — это камеры, журналисты, вспышки, любопытство… А он ведь еще даже не родился. Зимний смотрит на нее долго, хмурится всё сильней, а после говорит: — Стив тебя всё равно найдет. Даже без моей помощи. Он не из тех, кто останавливается. — Да уж, — хмыкает Рамлоу, и внутри всё окатывает облегчением. — Сара, — вдруг говорит Барнс, и Брук смотрит на него непонимающе. — Для девочки, — поясняет он. — Так маму Стива звали. Сара. — Это мальчик, и я пока не решила, — объявляет Рамлоу, улыбаясь. — Ма-а-альчик, — тянет Барнс с улыбкой и кладет свою живую ладонь на ее живот. — Привет, малыш. Я — твой дядя. Я тут ненадолго останусь, проверю, что у твоей мамы с охранной системой, а потом буду вас навещать. Кстати, — улыбается он. — Имя «Джеймс» — тоже неплохое. Брук тихо смеется. Пока всё хорошо.