Единицы

Феликс лежал в постели, но сон не шел. Вечером инспектор в красках представил себе мир будущего, который описывал Родригес, и эта мысль все никак не давала ему покоя. Теперь он понял, что означала ремарка «потенциально опасный». Варфоломео был честен, и действительно не планировал вредить государству. Но его образ мышления отличался от положенного. В плохих руках этот интеллект мог обернуться чем-то поистине разрушительным для общества. Чем он мог обернуться в хороших, Ордерштейн хотел бы не воображать. Но не мог. «Быть под надзором даже во сне – что может быть дерьмовее? Лучше сразу форматнуть собственные файлы». Инспектор щелкнул передатчик за ухом. Портативные устройства подключения к сети вшивали в людей с младенчества, и со стороны их заметить было невозможно. Но работали они прекрасно и почти без перебоев. Перед глазами повис список подозреваемых. Чем опасен Родригес, сегодня стало понятно. А что касается других? Ордерштейн тасовал карточки туда-сюда, снова и снова перечитывая вводные, и в какой-то момент он поймал себя на мысли, что уже несколько минут пялится на фотографию девушки-механика, Найт Яно. Миниатюрная брюнетка азиатского происхождения. На фотографии она слегка улыбалась, хотя в официальных документах обычно не допускалось гримасничать. Ордерштейн открыл более подробное личное дело женщины и впился глазами в текст. «Найт Яно, 27 лет. Азиатка. Механик. Родилась в 2078 году в провинции Идагаси. Отец – Танака Яно, азиат, 50 лет. Инженер. Мать – Катрин Яно, европейка, 49 лет. Акушер. Родители проживают в Роджерсе. в 2098 году окончила университет по специальности инженер-механик и переехала в столицу. С 5 июля 2098 года работает механиком в транспортном сервисе. Увлечения: техника, музыка, старинные автомобили. Особенности: в 2101 году пострадала на производстве: падение с высоты, перелом ноги, ребер, травма внутренних органов. Репродуктивную функцию восстановить не удалось. Бесплодна. Создание семьи: невозможно. От трудоустройства в воспитательном центре по уходу за детьми, оставшимися без родителей, отказалась, ссылаясь на то, что любит свою работу, и принесет больше пользы как механик». Последняя строчка была выделена желтым маркером. Феликс нахмурился. Если Родригес вызывал подозрения тягой к сомнительным разработкам, Яно же… по всей видимости, просто не сожалела о том, что не сможет иметь детей. Это было ненормально для современного общества. Инспектор и сам не хотел ничего подобного, и мысль о том, что в течение трех лет придется все-таки на ком-то жениться и еще дома притворяться идеальным гражданином, повергала его в ступор. «Хватит…» Ордерштейн отключился от сети и принялся тереть лицо руками. Он не помнил, как и в котором часу заснул. Наверное, просто лежал без движения с закрытыми глазами, но сознание продолжало цепляться за что угодно, только не за здравую мысль о том, что ему нужен отдых. И, стоило мозгу все-таки устало отключиться, как сработал электронный импульс будильника. Феликс чувствовал себя, как побитая собака, которой за веки насыпали по паре стаканов песка. И даже зарычал в негодовании, спуская ноги на пол с кровати. - Доброе говенное утро, - поздоровался он со своим помятым, взъерошенным отражением в ванной и полез под холодный душ. Ледяная вода была меньшим злом в этом мире. И она хотя бы помогала проснуться… Через двадцать минут Ордерштейн уже снова был похож на педантичного инспектора, а темные круги под глазами удачно спрятали очки. Он залпом выпил две кружки кофе под стать утру и отправился на работу с твердым намерением сегодня наведаться к этой Яно. Но допрашивать ее, как Родригеса, в лоб, не хотелось. Некоторую информацию можно получить только когда вас не боятся. Потому в голове у Феликса родился другой план. У здания инспекции он взял служебную машину на магнитной подушке, отогнул парочку пластин в пульте передач так, чтобы их потом можно было спокойно поставить на место, и тихоходом добрался до транспортного сервиса, в котором работала подозреваемая. Мастерская находилась на окраине города, среди приземистых, но чистых домов, и, кажется, была единственным нежилым строением в этом закоулке. Однако, несмотря на приличное расстояние от центра, кажется, пользовалась популярностью, потому что рядом было припарковано с десяток автомобилей и даже один минилёт. Феликс вышел из машины и остановился у сверкающих неокрашенной сталью ворот. Помахал рукой в глазок камеры. И через пару мгновений ворота отодвинулись. В реальности Яно оказалась совсем коротышкой: она едва доставала макушкой ему до плеча. Механик была одета в желтый рабочий костюм, и на правой щеке у нее красовалось мазутное пятно. - Добрый день. Чем могу помочь? – девушка выглядела встревоженной, но при виде инспектора мало кто выглядел иначе. Ордерштейн не стал дожидаться других вопросов и с порога махнул рукой в сторону своей машины. - Да что-то техника барахлит. Начальство поручило починить. А я слышал, у вас хороший сервис. Посмотрите? Найт пару секунд молча и внимательно рассматривала его, а затем и внезапно просияла. Напряженная поза сменилась на расслабленно-уверенную: - Ну а зачем еще я здесь, инспектор… как вас там? - Я еще не представился, извините. Феликс Ордерштейн, - ответил он. Механик обошла машину кругом, взглянула на номер и провела рукой по бамперу, поглаживая его, словно наездник – шею верного скакуна: - В прошлом году ее привозил на диагностику господин Томпкинс. Хороший автомобиль, хоть и старенький. Реанимируем! Теперь Феликс понял, что «как-вас-там» было сказано вовсе не потому, что девушка забыла то, чего не знала. Каждый день через мастерскую проходили десятки «всяких там», и ей были абсолютно не важны имена людей. Зато технику, с которой доводилось работать, она помнила как родную. - Вы позволите? – Найт взялась за ручку двери автомобиля. – Я заведу ее в ангар. - Разумеется, - Феликс подошел к машине и коснулся рукой панели автоматического замка, но тот почему-то не сработал. - Странно… - он еще раз приложил ладонь к индикатору, уже целиком. Но и на татуировку с порядковым номером устройство реагировать отказалось. – Да что за?! – Ордерштейн похлопал по панели. - Подождите! - Ну на сканер сетчатки оно точно… - Стойте! Феликс наклонился так, чтобы глаза оказались на уровне считывающего устройства: - Точно должно от… Дверца резко распахнулась и ударила инспектора по лбу. - Крыться… - он не сразу понял, что произошло, и даже успел закончить фразу, пока в носу не хрюкнула кровь, и в глазах не потемнело на несколько секунд. Инспектор с трудом удержался от глупого желания схватиться за ушибленное место и взвыть. - Ну я же говорила! Почему вы полезли? У нее уже была такая проблема, стоило подождать! – Найт резво взяла его за плечи. – Вы в порядке? - Да. Сейчас, подождите, только искры из глаз перестанут сыпаться, - нервно рассмеялся он. - Идемте! – Феликс еще не успел прийти в себя, а Яно уже утянула его за рукав в мастерскую и усадила на диван. – Я сейчас принесу лед, иначе будет синяк. Ордерштейн прижал ладонь ко лбу и замотал головой: - Полно вам, от синяка я не умру. Все в порядке. В конце концов, это не меня заклинило, а дверцу машины, ей сейчас гораздо больше нужна ваша по… - Найт мягко отвела его руку ото лба, села рядом, и в следующий момент он ощутил приятный холод на лбу. Инспектор осекся. Так неловко он себя не чувствовал еще никогда. Это было очень странное ощущение. Одной рукой она держала его за подбородок и поворачивала головой, оценивая ущерб от дверцы, а другой прикладывала к ушибу морозный пакет из холодильника. «Она меня трогает,» - вдруг подумал Феликс. В этом не было ничего такого, но вдруг резко стало жарко. Почему-то, когда его трогали врачи в больнице, он подобного не ощущал. Мужчина поймал себя на мысли, что ему это нравится, и непроизвольно взял ее за запястье. - Зачем вы меня хватаете? – опешила Найт. – Больно? Феликс и сам испугался этой реакции. Совершенно ненормальный порыв. Надо было срочно придумать оправдание. Он аккуратно забрал у нее пакет со льдом: - Не надо. Я сам. Простите за неудобства. Вы не врач, и не обязаны были. - Ну врача здесь нет, как видите, - комично развела руками она. – Так что приходится самой лечить посетителей, которые не умеют слушать. Ладно, сидите здесь, а я пока посмотрю, что с вашей машиной. Помимо замка. Ордерштейн осмотрелся по сторонам. Мастерская оказалась не очень большой: всего на четыре ремонтных места, одно из которых предназначалось для крупногабаритного транспорта. И лишь оно сейчас оказалось свободным. С высокого потолка свисали тросы и крепления для техники, на кирпичных, побеленных стенах, красовались фотографии старинных автомобилей в рамках. Угол, где сидел сам Феликс, предназначался для бытовых нужд: здесь стоял диван, холодильник, обеденный стол, а прямо над диваном висела огромная доска с нагромождением странных и несочетаемых предметов: плакаты, сломанные и заржавевшие инструменты, шестеренки, микросхемы, детские игрушки, дверные ручки, старые кнопочные панели и прочий непонятный хлам. Ворота ангара открылись полностью, и Найт припарковала инспекционную машину на месте для грузовой техники. - У вас много клиентов, - ответил Феликс. – Площади не хватает? Там столько транспорта припарковано. Все ждут своей очереди? Девушка уже вовсю разбирала приборную панель, но все-таки разговор поддержала: - Если бы они ждали очереди, то подождать пришлось бы и вам. Я стараюсь распределять время. Это уже готовые заказы. - А что это за экспонат? – спросил он, указывая на «доску почета странных вещей» над диваном. Яно рассмеялась: - Это причины ваших поломок. Знаете, сколько всего можно выудить из внутренностей машины? Кому-то дети игрушки закидывают, кто-то почему-то полагает, что, если приложить к двигателю металлическую икону, он перестанет барахлить. - Серьезно? Это все было в чьих-то автомобилях? – изумился Ордерштейн, и даже пакет со льдом ото лба отнял. Ушиб припух и покраснел: дверь таки оказалась неприятным противником в драке. Мужчина еще раз окинул взглядом безумную коллекцию. – Что, и это тоже? – с этими словами он указал на полуметровую тяжелую биту. Металлические хомуты, которыми она была закреплена, выглядели свежими. - Представьте себе, - ответила Найт и как-то поторопилась сменить тему. – Может, сейчас и в вашей что-нибудь интересное найду? «Мамонта», - с усмешкой подумал Феликс, а вслух сказал: - Ну попробуйте. Битами могли пользоваться только в спортивных играх. В досье Яно он не нашел ни слова о ее увлечениях бейсболом. К тому же, эта штука выглядела слишком массивно для игровой. По-хорошему, о такой находке в чьей-то машине механик была обязана сообщить, куда следует. И тогда бы Феликс точно знал об этом случае. Но по какой-то причине она не сообщила да еще повесила ее у себя на стене. «Ложь,» - мысленно констатировал инспектор. Со стороны улицы послышался какой-то шаркающий звук, и Яно резко обернулась. На мгновение в ее взгляде промелькнул испуг. В проходе никого не было. «Чего она боится?» - А сколько приблизительно по времени займет ремонт, вместе с дверью? Это долго? Найт пожала плечами: - До вечера управлюсь. Точнее сложно сказать: я еще не нашла поломку. Феликс встал с дивана: - Тогда я загляну к концу рабочего дня. И… Спасибо за помощь, - ему надо было кое-что проверить. Сам толком не знал, что. Скорее, полагался на чутье инспектора. Ордерштейн почти выбежал из мастерской, огляделся по сторонам, и заметил, как за угол улицы юркнула какая-то фигура. Уж больно шустро юркнула для человека, который спокойно шел по своим делам. Он сунул руки в карманы и про себя выругался. И кто придумал ходить только в рабочей одежде? Увидев человека в нейтральной офисной рубашке или костюме, возможно, нарушитель бы не стал драпать так быстро. Снять хотя бы плащ сейчас было немыслимо. Может, будь он полицейским, ему и позволили под расписку взять в свое время форму для прикрытия. Но инспекция не занималась шпионством во имя расследования. Придется догонять, как есть. Стоило Феликсу быстрым шагом достичь перекрестка – беглец скрылся за следующим поворотом справа. Ордерштейн не успел не разглядеть ничего, кроме желтой спецовки дорожного рабочего. И тогда инспектор побежал, ведомый странным животным инстинктом. Догнать, поймать, допросить. Бегал он всегда неплохо. Поэтому расстояние между «охотником» и «жертвой» довольно быстро начало сокращаться. Тем более, что рабочий неудачно выбрал длинный узкий проулок, и свернуть ему пока было некуда. Ордерштейн приблизил изображение и активировал передатчик. Несколько секунд картинка в глазах двоилась, но затем он сумел рассмотреть человека со спины: его спецовка была запачкана грязью, рыжеватые волосы и кепка казались пыльными и давно не мытыми. В руках беглец держал какой-то непонятный сверток. И, совершенно точно, этот человек преступил закон. Добропорядочные граждане не бегают от инспекции. Наказанием за мелкое нарушение была бы внеурочная работа – и только. А если он торопился так, что пятки сверкали, значит, сделал что-то такое, за что могут стереть. - Стоять! – крикнул Феликс. Он знал, что требование бесполезное: нужно оказаться совсем слабоумным, чтобы сдаться уже после того, как выдал себя. Но был шанс, что тип хотя бы оглянется, и тогда удастся идентифицировать его личность через сеть. Пока тот находился к инспектору спиной, это было невозможно. Однако рабочий то ли все понял, то ли был настолько напуган, что даже не дернул головой, а лишь ускорился. «Обернись же!» Внезапно справа, среди домов, замаячила арка, в которую человек не преминул тут же нырнуть, когда Ордерштейн уже находился метрах в шести от него. Феликс рванул следом и… оказался на проспекте. Люди сновали туда-сюда. И все, конечно, были в желтом. А по центру улицы выкладывали новую мостовую, и там скопилось десятка два рабочих с техникой. «Дерьмо!» Феликс бросился к ремонтникам, пытаясь взглядом отыскать среди одинаковых спецовок нужную. Как назло, все рабочие были в мазуте и пыли, и у каждого на голове красовалась кепка. Ловить кого-то вживую оказалось не так-то просто. - Разойдитесь! Отступник! – закричал инспектор, и вот тут толпа оживилась. Люди, стоявшие у него на пути, бросились врассыпную. Желто-черная толпа загудела, словно рой встревоженных пчел. Дорожные рабочие – даже те, кто не очень-то активно трудился, похватали инструменты, вооружаясь, кто чем может. Феликс всматривался в лица ремонтников, перед глазами мелькали имена и номера, но среди них не было ни одного рыжего. Он тщетно озирался по сторонам в попытке найти беглеца. Затем подскочил к бригадиру и, пытаясь отдышаться, спросил уже почти без надежды: - Ваш. Рыжий… - Йен Хайнц! – быстро сориентировался мужчина и лопатой указал на противоположную сторону улицы. – Никогда он мне не нравился. Убежал в подъезд. Ордерштейн благодарно кивнул и снова пустился в погоню: к большому книжному магазину, рядом с которым и располагалась сквозная арка, ведущая в жилой двор. На этот раз инспектору повезло: Хайнц оказался все-таки не слишком умным, и, вместо того, чтобы затеряться в толпе, решил скрываться закоулками, и теперь забежал в тупик. Выход из двора был только один, и оттуда на него бросился ищейка в очках. Инспектор схватил рабочего за грудки. В водянистых глазах беглеца застыл страх и еще что-то… Непонятное. Совсем гадливое. Передатчик высветил данные над головой человека: «Йен Хайнц, 46 лет. Европеец. Дорожный ремонтник. IQ – 79. Имеется ряд нарушений общественного порядка: регулярное симулирование болезни с целью тунеядства, некорректные высказывания, грубое поведение. За шесть лет пребывания в столице получил одиннадцать замечаний в личный профиль». Десять замечаний в личном деле уже давали повод для дополнительной проверки на отступничество и дефективность. - Господин Хайнц, - процедил сквозь зубы инспектор. – Вы задержаны до выяснения обстоятельств. - Но я ничего не сделал! – затряс головой ремонтник так, что кепка съехала ему на затылок, открывая непривычно прыщавый для человека в возрасте лоб. Ордерштейн поморщился с отвращением: - Тогда с какой целью убегали? - Я… я просто торопился отнести почту, я не слышал вас! - ложь Йена звучала как детские оправдания. – Простите, инспектор, я больше не буду! - А в конверте что? Почта? – усмехнулся Феликс и схватился за кулек из желтой переработанной бумаги. Хайнц внезапно дернулся и попробовал вырвать из рук Ордерштейна свою ношу и броситься наутек. Но на этот раз не получилось. Инспектор агрессивно сдавил его кисть. Выпачканные пальцы рабочего с обкусанными ногтями согнулись, в последней попытке сохранить свое, зацепились за тонкую джутовую веревку на свертке. Инспектор оттолкнул Йена, и веревка лопнула. В воздух взмыли и разлетелись листы бумаги с напечатанными фотографиями. Найт Яно анфас, Найт Яно в профиль. За работой. На обеде. На улице. Улыбается. Смеется. Грустит. Переодевается у себя в квартире, стоя у окна… И еще несколько женщин, которых Феликс видел впервые. Йен побледнел, сползая по стене. - Это не то, что вы думаете. Я просто наблюдал за ними. Они странно себя вели! Я хотел сообщить, куда следует, с доказательствами! – заголосил рыжий, жалко прикрывая голову руками. Холодное лицо со шрамом перекосила гримаса смешанного торжества и ярости. - Говнюк… - прошипел Феликс – и в следующую секунду произошло недопустимое: инспектор ударил рабочего коленом под дых…