***
Когда они выбираются из кровати, уже за полдень, солнце встаёт и жарит, а Лёша прихрамывает и матерится себе под нос. Феде в этом плане повезло — его не брали до поздней ночи в позе не то из каталоги йоги, не то из камасутры. Душ Элджей оккупирует первым — потому что совестливый Федя идёт готовить завтрак, вдоволь наизвинявшись за нынешнее состояние своего соулмейта. Извинения получается такие, что губы у них у обоих припухлые, а глаза довольные и сытые. Лёша смотрит на собственное абсолютно счастливое лицо в отражении в зеркале ванной и поджимает губы. Нет, так, увы, нельзя. Хоть и хочется. Федя — криминалист-следователь, который в Элджее заинтересован отнюдь не в романтическом ключе — зато он, кажется, заинтересован в Лёше. Ну не играть же в раздвоение личности всю оставшуюся жизнь? Эдакая версия Джекила и Хайда точно долго не продержится. Лёша цокнул. Что-то с этим делать определённо надо было — но что? Коротко ополоснувшись, он вышел на кухню. Хозяйственный Федук уже разлил чай по кружкам (не кофе, зараза, как и сказал, что вредно), нарезал бутеры и уставился в смартфон. Потом, правда, он оторвался от дисплея, чтобы взглянуть на подошедшего соула. Взглянул — и покраснел. Лёша заинтересовано присвистнул и прошёл на своё место за столом. — Что-то не так? — Всё отлично, — задушенно отозвался Федя, стараясь уж не слишком откровенно пялиться на то, как наливаются укусы на татуировке «SAYONARA BOY». Судя по всему, он неплохо искусал Лёшу вчера — в местечке, где шея переходила в плечо, над ключицей, красовался отчетливый отпечаток его, Феди, челюсти. Стало неловко — именно в то место Федя его и укусил вчера вечером, кончая глубоко в нем и помогая ему самому излиться. Домашняя майка и без того скрывала не многое — сейчас же, надетая на влажную после душа кожу, она словно подсвечивала метки, усыпавшие шею и плечи. И Федя неумолимо краснел, понимая, что и сам выглядит не лучше, и всем сразу же будет все понятно — кто с кем, кто кого, — но блять. Как же это было правильно. На своих местах. А ещё именно на этом месте на кухне вчера он впервые отсосал Лёше — и судя по мелькнувшему в глазах пониманию, Узенюк это тоже вспомнил. Но, в отличии от Феди, не смутился. Наоборот — расплылся в хитрой улыбке, пригубил свой чай. — Отличный чай, спасибо. Федя улыбнулся, и Лёша не сдержался — озорно подмигнул ему: — Кстати, надеюсь, что у тебя высокий воротник рубашки. Федя на это только закатил глаза, но не сдержал ответной улыбки. — Ты что, надену летом шарф, ну. Никто же не должен быть в курсе. — Почему нас нет на тусе и почему мы раздеты, — промурлыкал Лёха, под шумок шуточной перепалки цапнув с тарелки уже второй бутерброд. — Офень фкуфно, фпафибо. — Приятного, — улыбнулся Федук. Тепло в его глазах показалось Лёше милым: такого не-грозного криминалиста хотелось затискать до жути. Пугали только малость перспективы таких отношений — в кармане домашних шорт очень не вовремя пиликнула рабочая Нокиа, и Лёха оторвался от романтичного завтрака. На поцарапанном экране высветилось сообщение от Чероки — у них была зацепка, кто же ответственен за взрыв квартиры и похищение Мэй. Точнее, это как раз-таки было очевидно, но вот причастность Орла ещё как-то надо было доказать: и судя по смс Черткова, к чему докопаться, они нашли. Широкая злая улыбка сама растянула припухшие от поцелуев губы, и Инсаров вопросительно позвал: — Все ок, Лёш? Пришлось спуститься с небес на землю, оторваться от мыслей, как хорошечно будет покончить с очкариком раз и навсегда. — Да-да, — Узенюк с самым что ни на есть невозмутимым видом отхлебнул чаю и тут же зашипел рассерженным котом: было горячо. Федук хихикнул. Глотнул из своей кружки кипяток с таким видом, словно водичку потягивал, мол, чего тут такого. Лёша фыркнул. — Вы все в участке такие стойкие, или только ты? — А ты хочешь проверить мою стойкость? — В тон ему ответствовал Федя, заманчиво откидываясь назад. На глаза Лёше снова попалась им же расцвеченная шея его соулмейта, но, так подумать и если сравнить, то Элджей все равно оказался разукрашенней. То ли Феде вчера крышу снесло основательно, то ли — им обоим. Лёша облизнул пересохшие губы. Орёл может подождать полчаса.***
Телефон завибрировал в джинсах внезапно — как раз тогда, когда руки Федука под эти джинсы и пробирались, уже миновав ловко ширинку и держа курс куда-то, кажется, на задницу. Лёша коротко чертыхнулся и вытянул старую Нокию за корпус, не глядя, отвечая на звонок: — Да? — Блять, Лёша, ты вообще на связи сегодня? — Голос у Чероки был злой, но и Узенюк мирным нравом не отличался. Только вот Чертков чаще всего не кипятился по пустякам, а значит, стряслось что-то и впрямь из ряда вон. Сайонара бой медленно отстранил от себя Федю, соблазнительно вылизывающего его татуировку на ключице, и одними губами прошептал: — Я щас, по работе. И стремительно скрылся в ванной, ибо знал, что там звукоизоляция весьма и весьма. — Так что там? — Облокотился он на бортик ванной и потер переносицу. Кинул взгляд на свое отражение - из зеркала на него смотрел уже заранее заебавшийся (и в хорошем смысле — заебанный) парень, со слабым намеком на стояк в штанах. Да, Чероки однозначно подгадал момент. — Пиздец, — честно отрапортовал Серега. — Орел вызывает на стрелку. Тебя и твоих ребят, то есть, нас за компанию. Ты в деле? — А когда это? — Сейчас. — Бля, — не выдержал честно Лёша и закусил губу. — Откуда у него контакты? — Хер его, он прислал одного из своих шестерок на район, он нам инфу и выдал. — О как. А что конкретно сказал? — Что он хочет обговорить взрыв на квартире японки. Это считается за стрелку? — Это считается за объявление войны, скажу я тебе, — довольно осклабился Лёха. Вот оно, наконец-то, Орел сам решил пойти на сближение - наверное, и ему надоело играть в эти кошки-мышки, аллилуйя, да воздастся же этому мудаку в загробном мире. Оставалось только вставить в глаза линзы, нацепить темные очки, вытащить сумку с оружием с балкона (эй, это вместо велотренажера! должно же на балконе что-то пылиться, ну) и прыгнуть в запасную тачку, неприметную тойоту, потому что нехуй своей деткой светить. Никаких лишних разговоров — Чертков бодро тараторит адрес и скидывает координаты. Леша такой подход к делу любит, смотрит секундно на своё отражение: стояк спал, а вот довольная лыба на лице только появилась. Чтобы тут же смениться ошалевшей миной охуевшего от жизни леопарда. Федя. Федук. Федор Инсаров. Солумейт. И криминалист в то же время. Ну твою ж мать, а. Элджей положил трубку, пообещав быть на месте через полчаса — и двинул из ванной, чтобы решать как-то вопрос. Ему неожиданно повезло: Федя обнаружился у шкафа, стремительно одевающийся. Послал ему неловкую улыбку (у Леши в голове пронёсся экзистенциальный вопрос, чем же он заслужил такое чудо, а не соулмейта? скольких бабушек он перевёл через дорогу?). — У нас ЧП в участке, вызывают в выходной, совсем изверги. — Пояснил криминалист, наконец, совладав с пряжкой ремня. Чуть наклонился и смазанно чмокнул Лёшу в губы. — Я постараюсь вернуться пораньше и по пути захвачу пива, хочешь? — Да, вали, у меня тоже сегодня работка нарисовалась, — махнул татуированным запястьем Элджей, очень довольный таким раскладом, но старающийся этого не показывать. Он был уверен в звукоизоляции ванной и в том, что не палился по разговору: а ещё в том, что Федя не подслушивал. — Захвати светлого, пж, сегодня новая серия Игры Престолов. Федя капризно поджал губы. — И матч, футбик. — Посмотрим, кто кого, — фыркнул Лёша, показушно доставая ноут для якобы работы. — Жду тебя вечером? — Ага, не раньше, чем часов через 5, извини. Инсаров вылетел за дверь почти моментально, по пути надевая кобуру с табельным — этого Лёша, кстати, не заметил. А зря.***
Место встречи для стрелок крупных компаний всегда оставалось тем же — почти за городом, в километре минимум от их реальной базы. Лёша хлопнул дверцей серой, такой же, как и все вокруг, машины, выходя наружу и приветственному стукаясь ладонями с Чероки. — Давно ждёте? — Минут 10, шеф, — кивнул Чертков, покатывая в зубах зубочистку. Лёша сам помнит, как он какой же вскрывал замок. Удобно, да и мало ли? Лёша кивает в ответ и так же кивком здоровается с «Черным кино» — те стоят полукругом и на вид все пацаны с района, но нет. При себе балаклавы, чтобы было удобнее валить, если что, да и гоп-стиль тут скорее для маскировки: в этом районе другое амплуа сразу бросалось бы в глаза. Ребята прячут под длинными рукавами кастеты — да и под мешковатой одеждой, уверен Элджей, отнюдь не кусок арматуры затерялся. Что-то, а на финансирование экипировки для своих ребят они с Чероки никогда не жлобились. Ну а смысл — конечно, сэкономить на этом было проще простого, но потом и вероятность того, что в ответственный момент что-нибудь не выстрелит, была больше. Сам Лёша преобразился в Элджея сразу после скорого ухода Федука из квартиры — белые линзы, темные очки, зачесанные назад волосы и, на всякий случай, капюшон. Чероки ждал почти так же, как был изначально: только нацепил короткий синий парик и в глаза вставил такие же линзы, чуть подведя веки. По ощущениям это походило скорее даже больше на маскарад, но ни у кого из них не было желания однажды проснуться от того, что в ближайшем участке получили, наконец, ордер на твой арест и дознание, так что сейчас в дверь к тебе стучат отнюдь не соседи просьбой о соли. Лёша эту тему знал: когда он только начинал еще в Новосибе, один его кореш решил творить правосудие не скрываясь. Лёша его до сих пор не видел — да и, если честно, не хотел. Все и так было понятно без наглядной демонстрации — а потому и был образ Элджея с наглыми просветами белков и широкой циничной улыбкой. Оставалось надеяться, что Федя об этом не узнает. Ну, или узнает, как можно позже — может, через несколько лет… Погодите, он, что, реально подумал, что его отношения с криминалистом продлятся больше года? Всё, пиздец. Приехали. Чероки наблюдал за стремительно мрачнеющим другом с интересом: — Уже представил, что сделаешь с Орлом? — Фыркнул майор, все так же катая зубочистку в губах. Узенюк на это лишь отмахивается. — Разберемся на месте. Лучше скажи мне, куда ты рассовал остальных? — Как обычно, — понятливо кивнул Чероки, оглядывая их компанию быстрым взглядом. Они специально старались приехать заранее, чтобы осмотреть территорию на предмет заныкавшихся ребят другой группы - только для того, чтобы самим рассредоточиться так же. Во время потасовки запросто мог сработать эффект неожиданности, да и лишние бойцы никогда не помешают. Правда, в этот раз дело за массовкой не станет — но ль этом Лёша ещё не подозревал.***
Золотая Зиппо чиркнула между бледными пальцами разок-другой, прежде, чем выжечь искру, которая, в свою очередь, подожгла сигарету. Вишневый Ричмонд — специфичный запах, плотно вплетающийся в волосы и в одежду, въедающийся под кожу и делающий своего курильщика более узнаваемым. Он улыбнулся. О, узнаваемость он сейчас мог себе позволить, это точно. Золотая Зиппо одним слитым движением легла обратно в карман, а терпкая сигарета незаметно истлела до темного фильтра. Вишневый дымок быстро рассеился под серым недружелюбным небом — кажется, собирался дождь, если не полноценный ливень, который грозил залить пустырь с одиноким подземным паркингом на нем.***
Первая волна всегда самая суматошная, когда стенкой на стенку, когда первая кровь и красное застилает глаза под белыми линзами. Лёша бездумно слизывает каплю пота над верхней губой — в подземном старом паркинге, где они решают вопрос, душно, а тело, разгоряченное потасовкой и приливом адреналином, так и вовсе пышет жаром, как печь. Сердце стучит где-то в глотке — но не от страха, нет. Наоборот, Лёша в предвкушении. Короткий клинок вспарывает брюхо особо наглому пацану Орла, короткий выстрел отправляет его в нокаут. Самое страшное в закрытом помещении — выстрелы, но и с этим можно разобраться, на этот случай грудину покрывает кевлар пуленепробиваемого жилета. Ничего плохого, ничего хорошего, ничего личного — просто напоминает диссекцию, будь то лягушка, мышь или человек из враждебной группировки. Лёша чувствует себя охренительно живым, отправляя в нокаут очередного мудака-орленка. Сам очкарик Орел вовремя ушел с первой линии, где-то затаившись — да и вся их тусовка вполне быстро распределилась по двум этажам. Лёша находился на нижнем уровне — в ухе в наушнике Чероки отчитался, что он-де наверху, добили оставшихся ребят Орла. Сам этот товарищ, наверняка, заныкался внизу: структуру наверху они уже заранее прочесали, так что знали, что там даже спрятаться негде. Лёша довольно растянул губы в ухмылке и неспеша направился по нижнему этажу — добивать спрятавшихся и искать Орла. Вообще, не сказать, чтобы эта стрелка была такой простой для них — да, орловских ребят полегло больше, но и у них потери были существенные: судя по отчету и кратким матам Чероки в наушник, из их 25 человек изначально осталось около 12. Прямо апостолы, чтоб их — ну и где тогда сын Божий? Или хотя бы Иуда? Надо воссоздать чертову дюжину в конце концов. Словно отвечая на невысказанный саркастичный вопрос Элджея, позади него раздались тихие шаги. Лёха быстро спрятался за колонну, выглядывая белесыми глазами в темных очках — необходимая, кстати, вещь после того, как один из орлят выкинул самодельную бомбочку слезоточивого газа. Как химик, Лёха примерно оценил ее как очень слабую, но достаточно неприятную. Сейчас эффект мог сойти на нет за счет распределения газа в пространстве паркинга — но и рисковать не хотелось. Плюс, если взорвали несколько таких бомбочек только на нижнем уровне, то значит, и не хотели их тут присутствия — а значит, Орел точно заныкался где-то здесь. Но где? Тихие шаги, тем временем, приближались только, чтобы внезапно стихнуть. Лёха напрягся и, коротко оглянувшись, перебежками направился к месту последнего шага. Он как раз заходил со стены, позади какой-то старой Мазды, очевидно, оставленной здесь доживать свое — как вдруг столкнулся нос к носу с кем-то. Клинок (ну и откуда, по-вашему, Мэй вообще умеет держать в руках меч, а?) сжался в ладони на автомате — и только скорость реакции спасла неизвестного от появления лишней дырки в теле. Но до того, как Лёша успел выстрелить в незнакомца, его запястье сильно сжали, уверенно заводя ему за спину. — Лёша? — Федук смотрел на него большими карими глазами охуевшей от жизни лани (от сравнения захотелось смеяться — правда, скорее нервно, потому что какого хера, блять). Лёша обалдело моргнул и тут же начал паниковать — панику остановил тот факт, что он вспомнил, что на нем очки и капюшон, а значит, не видно зализанных волос и белых коронных линз. Стало вдруг очень не по себе — но Инсаров этого как будто и не заметил. Он сгреб соула в крепкие объятия и отпустил только, предварительно ощупав того на предмет повреждений. Никакого пошлого подтекста облапиваний, просто реальная забота о целостности и сохранности Узенюка — и у Лёши зубы свело от неправильности событий и того, какая он, наверное, мразь сейчас. Вот так пиздец. Ставший внезапно и очень быстро родным Федя оттеснил его к холодной стене паркинга, загородил словно от всего происходящего трэша на фоне и просто был рад видеть его живым и здоровым. И это было взаимно. — Я волновался, — кратко, но емко поделился Федук, стискивая его ладонь в своей и, наконец, отпуская. — Мне пришло смс с заблокированного номера, что тебя похитили, и я помчался сюда, на указанный адрес. Вижу, что и ты времени не терял, а? — Криминалист успокоился и уже подозрительно взглянул на одежду Лёши. Что-то ему в этом ой как не нравилось. Лёше, в общем-то, тоже. Потому что мудак-Орел снова сводил его с полицейским участком — только вот, если в этот раз не подняли Кравца и всех остальных, то скорее всего, знали о том, что Инсаров — его соулмейта. Значит, шли предельно по его душу. Дело начинало пахнуть жаренным. — Давай все потом обсудим, лады? — В защитном жесте вскинул руки Лёша. Жесткий изгиб губ Феди слегка смягчился. — Окей. И одновременно с этим коротким «окей» за его спиной прозвучал выстрел, и Федука коротко тряхнуло. Вот блять.