Мы можем просто поговорить? Поговорить о том, куда мы движемся. Мы не можем получить, что хотим, не зная, чего хотим. Я никогда не испытывал таких чувств, как сейчас, Прости, если я зашёл слишком далеко. Khalid — Talk
Машина Чанёля пристроилась на свободное место парковки, заглушив мотор, и одна из задних дверей сразу же открылась, выпуская наружу самого неугомонного члена семьи. Дэхви выскочил из машины, проклиная поездки с семьей за тесноту, духоту, ненужность и еще целый перечень недостатков, перехватил свой набитый до отказа рюкзак и подошел к забору парковки, ограждающему ее от высокого обрыва. Внизу плескалось почти прозрачное море. Правда парень не оценил ошеломительный вид перед глазами и, фыркнув, обернулся к машине, откуда, не спеша, выбирались остальные. — Я сейчас умру если не схожу в душ. Давайте мы по-быстрому заселимся, — проканючил он, подойдя к отцу и сразу получил предупреждающий взгляд, намекающий сбавить поток сиюминутных желаний и негодования по любому поводу. — Ну, правда жарко, посмотри, я же весь мокрый. — Значит потерпишь еще немного, не порти только начавшийся отдых, — Донхэ открыл багажник, вытаскивая сумки и отдавая их Чанёлю и Дэхви, получая от последнего недовольный взгляд. — Дэхви, хватит выпендриваться, мы тебя не для этого на море взяли! — Лучше б уж дома остался, чем… — омега осекся и покосился на держащего несколько вещей Пака. Секундой позже омега почувствовал легкий подзатыльник. — Да что опять?! Сехун, появившийся у него за спиной, невинно улыбнулся и забрал одну из сумок. Он после утреннего неловкого пробуждения проникся расслабленным настроением от папы. Сехун посмотрел на обрыв, с которого на самом деле открывался невероятный вид на широкий морской горизонт. Вода блестела на солнце, отбрасывая блики в глаза, перекатывала спокойные волны, омывала берег приливом. — Не бурчи, Хви, — Сехун потрепал брата по рыжей макушке и повел его в сторону входа в отель, куда уже направились родители. Он обернулся на Чанёля, который ставил автомобиль на сигнализацию, и махнул рукой, позвав за собой. Раньше все их вынужденные вылазки к старшим Ли выливались разве что в медленно текущие домашние выходные в родительском доме, где было не так уж и трудно хорошо играть в «семью». Проблем всегда подкидывал только упрямый Дэхви, за все это время так и не приспособившийся к тому, что раз в год приходилось терпеть постороннего и раздражающего альфу, подпортившего жизнь его старшему брату. Мелкие тычки в сторону фиктивной составляющей брака, придирки к характеру Чанёля, совершенное отсутствие уважения. А как результат только раздраженные взгляды от отца и избитое сехуновское «Успокойся немедленно». Но в этот раз все пошло не совсем так, как привыкли оба Пака. Поездка за город казалась событием, неспособным случиться в их семье, и потому в какой-то степени нереальным. Сехун раньше бы и подумать не мог, что будет стоять вместе с семьей и мужем у стойки администрации в светлом просторном вестибюле отеля, забирать ключ-карту из рук приятного услужливого беты и слышать со стороны, как папа что-то любопытно расспрашивает у Чанёля, а тот сдержанно улыбается омеге и подбирает правильные слова для ответа. — Наши номера находятся по соседству, так что по этажам бегать друг за другом не придется, — заметил Чонсу, когда они уже шли по одному из длинных коридоров, выискивая нужные номера. — Не задерживайтесь, мы еще должны успеть сходить на пляж, пока солнце не село, — Донхэ забрал ключ из рук супруга и, открыв, подтолкнул Дэхви ко входу. Омега закатил глаза и прошел в просторный номер, сразу же бросив скинутую на него поклажу на пол возле шкафа, и плюхнулся на диван у балкона, достав телефон. Родители смерили сына снисходительным взглядом и скрылись за дверью номера вслед за ним, оставляя Паков одних. Чанёль быстро приложил карту к двери, дождался одобрительно писка и вошел в почти такой же номер. Все это было ново для них — совместный отдых — но выбирать не приходилось. Сехун, в отличие от своего брата, поставил сумку на столик в узкой прихожей и начал аккуратно, если не сказать педантично, раскладывать вещи по полкам. Они с Дэхви были настолько разными, что в детстве родители часто шутили, что кого-то из них им точно подкинул невнимательный аист, и теперь им приходится справляться с двумя совершенно разными детьми. Буйный и спокойный, вспыльчивый и неконфликтный, эмоциональный и сдержанный. И так можно было до бесконечности. — Дэхви всегда был таким шумным и капризным? — спросил Чанёль, подходя со спины к мужу, чтобы забрать с полки легкие шорты и свежую футболку. Сехун сразу же чуть наклонился вперед, отодвигаясь от расслабленного Пака. — Не обращай внимания. Наверное, переходный возраст еще не выветрился. — Будет здорово, если к концу выходных у меня не появится прожженной дырки в затылке. Альфа отстранился от Сехуна и ушел в ванную, щелкнув замком. Сердце у омеги отчего-то подпрыгнуло взволнованно от повседневной рутины, Сехун непонимающе нахмурился, но размышлять над этим не стал. Чанёль просто хорошо вжился в роль примерного мужа. Омега бросил на одну из кроватей пляжные вещи и поторопился переодеться. Кровати оказались раздельными, это Чонсу заметил утром, уже когда закончил с бронированием номеров, но Сехун был этому даже рад. Просыпаться в отеле на берегу моря в обнимку с Чанёлем было бы слишком странно. Слишком по-настоящему, так, как он не мог представить с этим альфой. Только не с Чанёлем. — Я забыл очки в машине, сейчас вернусь, — раздалось вдруг со спины, и Сехун дернул футболку, которую только начал снимать, обратно вниз. Повернув голову к Паку, он столкнулся с его чуть смущенным взглядом. Заметил. Чанёль небрежно закинув вещи на полку и поторопился выйти из номера. — Я быстро. — Хорошо, — уже тишине сказал Сехун и разжал пальцы на футболке, проклиная себя за непонятно откуда взявшуюся неловкость. Они женаты пять лет, переодевались друг перед другом и не обращали на это никакого внимания. Так что изменилось? Сехун вернулся к шкафу, чтобы убрать вещи на место, и зацепился взглядом за комок одежды Пака, валяющийся поверх сложенной и чистой. Шумно выдохнув, вытащил ее и исправил неаккуратное безобразие, сотворенное мужем. В номере было жарко, и не спасали ни открытый балкон, ни включенный недавно кондиционер. Сехун уже представлял испытание солнцем, которое в семье выдерживали все кроме него и даже наслаждались. Нет, серьезно, может его и вправду подкинул аист?***
Пляж оказался совсем недалеко. Ровные ряды лежаков и зонтиков, мелкий песок и голубоватая гладь моря. Дэхви довольно улыбнулся увиденному простору и, сбросив легкие сандалии, наступил в горячий песок, зажмурившись от удовольствия. Он обожал море. — Пошли! — схватив брата за руку, Дэхви потянул его за собой, на ходу забирая у него из рук небольшую сумку и стягивая с носа солнцезащитные очки. — Мы сто лет вместе не плавали, ты теперь не отвяжешься от меня. — Ты все равно не заставишь меня лезть в воду, — рассмеялся Сехун и послушно последовал за Хви, который уже успел стянуть с себя тонкую безрукавку и теперь выжидающе смотрел на него. Омега тоже скинул лишние вещи, на мгновение снова почувствовал смущение, ткнувшееся ему в спину взглядом Чанёля, но быстро забыл о нем, утянутый к воде Дэхви. — Иногда я забываю, что Сехун уже совсем взрослый, — Чонсу не отпускал руку Донхэ и наблюдал за тем, как младший сын усердно пытается затащить в море старшего. Сехун уже был по колено в воде, но сопротивлялся, ежась от холодной с непривычки воды. — Нам ведь скоро внуков нянчить, Донхэ. Чанёля передернуло от слетевших с губ Чонсу слов. Внуки. Дети. Ведь омега говорит о них, уверенный в том, что жизнь сына налажена, и он счастлив. Что Сехун не хочет детей только сейчас, потому что увлечен семейным бизнесом, а потом все будет — и ребенок, и семейное счастье, и поездки к дедушкам. Вот только чушь все это полная, и на такое будущее можно даже не надеяться. Пак понял это практически сразу после свадьбы, когда расслабленный после банкета, обнял Сехуна в номере, где они жили как молодожены, и смазано поцеловал в шею. А мгновением позже почувствовал, как новоиспеченный супруг грубо сбросил руку со своей талии и брезгливо потер место поцелуя. Он заперся в ванной, а глубокой ночью на логичный вопрос Чанёля ответил: «Не смей никогда прикасаться ко мне». — Чанёль? — услышал Пак как издалека. — А? — Я спросил, когда нам ждать пополнение? — Чонсу светился от простого домашнего счастья, и альфе искренне было жаль, что он заблуждается. — Мы не обсуждали это, но я уверен, что Сехун будет прекрасным папой. — Даже не сомневайся в моем сыне! — Кстати, как Сехун? — альфа недоуменно взглянул на Донхэ, расстилающего покрывало на песке. — Мне не хочется спрашивать у него, но его не беспокоит тремор? — Тремор? — глупо переспросил Пак, стыдясь своего незнания, как провинившийся перед родителями ребенок. — Да, его рука. — Н-нет, все в порядке… Сехун очень давно не жаловался на это. — Тогда хорошо. Он ведь меня сразу начнет поучать, мол «отец, я могу о себе позаботиться», но я то знаю, что он тот еще гордец — слова не скажет о том, что ему плохо или вдруг заболел. Хорошо, что он с тобой, мне спокойнее, — альфа расслабленно сел на песок и запустил пальцы в песок. — Свобода ему нужна, но и без заботы он не сможет. Весь в тебя, Чон. — Ой, перестань, — омега легко хмыкнул и достал из сумки, брошенной Дэхви, крем от солнца. — Папа, идите скорее к нам! — Дэхви вынырнул из воды, разбрызгивая соленую воду, и ухватился за плечи Сехуна, все так же стоящего почти на берегу. — Тут так хорошо! — Выйдите немедленно оба и намажьтесь, а потом делайте, что хотите! — Ну, пап! — захныкал подросток. — Ну, Дэхви! — пробасил, смеясь, Донхэ. Омега вылез из воды через «не хочу» и поплелся к родителям, отряхивая намокшие волосы. Сехун же облегченно выдохнул и отвернулся к морю, прикрыв глаза. Лицо грелось в лучах разыгравшегося к августу солнца, ветер трепал волосы, и Сехун даже успел подумать, что не так уж и плох этот отпуск. — Ты никогда не говорил мне о том, что у тебя тремор, — голос Чанёля рядом заставил дернуться и открыть глаза. — Говорил… Года два назад. — Я не помню, — удивился Пак и тоже зашел в воду, подойдя ближе к мужу. Сехун немного отодвинулся в сторону, чувствуя себя неловко в одних плавках рядом с ним. — У меня тогда был рецидив, пришлось недолго пить таблетки. Я оставил как-то упаковку от них на столе и уснул в зале, наверное. Не помню, — омега снова поежился, отводя взгляд от Чанёля. Тот слушал его, удивляясь своей легкомысленной забывчивости. — Ты спросил вечером, когда я сонный перешел в спальню, чтобы лечь в кровать, что за хрень я пью. Ну, я и ляпнул спросонья, что у меня так-то и так-то — психосоматический тремор. — Откуда он у тебя? — Да не важно. Сехун отмахнулся, собираясь выйти из воды и подсесть к родителям, но Чанёль поймал его за запястье и потянул на себя. Кожа к коже — внезапно и слишком для правды — альфа прижал Сехуна к груди, возвращая обратно в воду, касаясь пальцами запястья омеги и мягко поглаживая. Его взгляд говорил красноречивее любых слов — стыд, сожаление и желание исправить свой очередной промах. Вот только омега не видел этого и напряженно замер в неловких объятиях мужа. А ведь Чанёль мог знать хотя бы об этом. Живет же с ним под одной крышей не первый год. — Родители же не смотрят, чего ты устроил? — Сехун выкрутился из рук Пака, но тот так и не отпустил его руку. — Чанёль? — Просто захотелось, — альфа взглянул на растерянного супруга. — Пошли купаться, мы никогда не были на море вместе. — Да не полезу я. Вода холодная. — Нормальная она, — пожал плечами Чанёль, подходя ближе. — Привыкнешь. — Я лучше схожу кремом намажусь. — Пак Сехун, или ты сам заходишь в воду, или мне придется пойти на крайние меры. Омега прищурился, дернул пойманную руку, в надежде отвязаться. Всем своим видом показывал, что в воду по своей воле не сунется. А Пак вдруг улыбнулся. Не поддельно, а будто бы по-настоящему. Было во всей этой нелепой ситуации что-то до смеха абсурдное и нереальное, но вызывающее необычную легкость внутри. Чанёль обманчиво тяжко вздохнул и резко оказался в опасной близости. Дыхание у Сехуна перехватило. Омега не успел среагировать, только лишь коротко вскрикнул, когда его оторвали от земли и подняли на руки. Оказавшись в таком положении, Сехун с трудом удержал внутри себя поток ошарашенных возмущений. — Чанёль, что ты творишь?! — он пытался вырваться, а Чанёль лишь улыбался, жмурясь на солнце. — Отпусти меня сейчас же! — Обязательно отпущу. Отойдем подальше и отпущу. — Придурок! Сначала показавшаяся холодной, вода сейчас окутала тело со всех сторон, заставляя кожу покрыться мурашками. Чанёль, как и обещал, разжал объятия и отпустил парня. Сехун с трудом успел захлопнуть рот, прежде чем ушел под воду, неуклюже путаясь в волнах. Оттолкнувшись ногами от дна и вынырнув, омега жадно вдохнул ртом и уставился на улыбающегося Чанёля, отплывшего от него на несколько метров. — Ты меня утопить решил, чтобы не мучаться?! — откинув со лба мокрую челку, Сехун доплыл до мужа и попытался хорошенько его пнуть. А Чанёль, прикусив губу, сдерживал смех и уворачивался от брызг. — Я подумаю над твоим предложением. — Подумает он! — здесь ноги едва доставали до дна, и Сехун быстро устал без остановки подмахивать руками, чтобы держаться на плаву, соленая вода осела на языке легким привкусом, а внутри вдруг всколыхнулось что-то необъяснимо приятное. Хотелось только улыбнуться в ответ на смех Чанёля и брызнуть в лицо альфе, словно они подростки. Чанёль схватил Сехуна за руку и потянул к берегу, туда, где ноги уже путались в тяжелом песке и подавил удивленный вздох, когда почувствовал, что омега прильнул к его боку, больше не сопротивляясь. Он слегка подрагивал от холодного морского течения, поэтому Пак обнял мужа, согревая своим теплом. Люди на берегу были далеко, и на секунду захотелось поверить в минутное умиротворение вдвоем. — Замерз? — Вода холодная, я же предупреждал, — фыркнул Сехун и отстранился от задумавшегося Чанёля. — Отпускай, я согрелся. Чанёль не стал отставать от поплывшего к берегу омеги. — Пап, я до валунов поплыву, — крикнул с берега Дэхви в сторону старших Ли и направился в воду, но сразу же увидел брата, отмахивающегося от улыбающегося Чанёля, который все норовил растрепать его мокрые волосы. Раздражение заворочалось, бурча о приставучем наглом Паке, но парень с удивлением заметил, как мелькает на губах Сехуна радостная улыбка. Будто бы они были похожи на семью? Дэхви дернул плечом и нырнул под воду, отбрасывая глупые мысли.***
Вечера на побережье всегда прохладные. С моря тянет влажный ветер, палящее солнце прячется за горизонт. От открытого балкона веяло сквозняком, и Сехун не хотел подниматься с кровати, чтобы прикрыть дверь. Даже тянуть руку до кнопки на бра было слишком. Сумерки опустились на тихий морской городок, за окном мелькали огоньки курортных кафешек, а вдалеке омега слышал приглушенную музыку, которую любят включать по вечерам для посетителей. Сехун не помнил, когда так сильно уставал не от работы, а от отдыха. Провести весь день на пляже, позволяя Дэхви таскать себя в воду буквально через каждые пять минут, почувствовать себя на секунду ребенком, которому папа заботливо размазывает крем по носу, и стараться не думать о том, что с Чанёлем ему сегодня было… спокойно? Будто на несколько часов омега попал в параллельную реальность, где он был тем, кого усердно играл для родителей в эти выходные. Маленький светильник над кроватью все же пришлось включить, чтобы не уснуть после душа прям так, поверх одеяла в халате. Сехун не смог совсем отмести в сторону работу и открыл лежащие на столике бумаги, набирая в телефоне Минхёна. Заместитель успел отпустить шутку по поводу натуры трудоголиков у Паков, но успокоил Сехуна вольным отчетом и пожаловался в очередной раз на несколько сотрудников, в числе которых мелькнул и Ким Чонин. — Ну кто бы сомневался, Минхён, — усмехнулся мужчина и перелистнул страницу, не услышав, как открылась дверь в ванную. — Ладно, думаю, завтра вы еще справитесь без нас. — Конечно справимся, не все же вам тонуть в бумажках. Короткие гудки говорили о завершении звонка, и Сехун отложил телефон, посмотрел на вид за пределами номера и вышел на балкон. Он задумчиво засмотрелся на уходящее за горизонт море. Все так же тянуло прохладой, омега поджал зябко пальцы на босых ступнях. Пахло соленым бризом. И чем-то еще. Там в кафе и маленьких ресторанчиках сидели такие же отдыхающие, как и они. По вымощенным камнем дорожкам не спеша гуляли люди, бегали дети. Здесь было как-то ленно-медленно. Даже слишком для такого как Сехун. Он давно привык расписывать день по минутам, гнаться за ускользающими стрелками часов, а вечером однообразно пытаться расслабиться и главное не думать о чем-то действительно важном. О будущем. О себе. И сейчас, стоя на балконе, слушая тихий шум вечера, омеге отчаянно хотелось вписаться в этот пейзаж. Но он здесь по случайности. — Простынешь же, — Сехун не услышал, как Чанёль тоже появился на балконе и пристроился со спины, совсем как сегодняшним утром. — Мне нормально. Чанёль оперся на перила и постучал по крышке пачки сигарет. Крутил в пальцах зажигалку, но не собирался курить. Тишина между ними давно не вызывала дискомфорта, но отнюдь не от того, что им было хорошо друг с другом. Скорее это очередная прикипевшая привычка, которая добавляла вынужденного удобства. — Твои родители кажутся счастливыми, — вдруг сказал Пак, и Сехун озадаченно вскинул брови, не понимая, о чем он говорит. — Я имел в виду… Им хорошо вдвоем. Сегодня я наконец понял, в какой семье ты жил, к чему привык. Для вас в порядке вещей шуточно ссориться по мелочам, смеяться в машине над историями Дэхви, обнимать перед сном и еще что-нибудь. Вы семья. — Не буду спрашивать, в какой семье жил ты, — Сехун забрал пачку сигарет из рук мужчины и покрутил ее, брезгливо смотря на изображения, предупреждающее о вреде курения. — Я хорошо понял, кто твой отец, а вот… — Все не так, — отмахнулся Чанёль от темы разговора. — Просто ты не знал моего папу. — А какой он? — Хороший, — Сехун впервые слышал, как альфа говорит о своей семье. И какая улыбка расцветает на его губах от упоминания папы. Сехун поймал себя на мысли, что хотел бы знать его. Каким он был, как воспитывал Чанёля. Любил ли он его отца. Чанёль взглянул на последние лучи скрывшегося за горизонтом солнца и будто проснулся. Спрятал зажигалку в кармане домашних шорт и оттолкнулся от перил, направляясь к выходу и подталкивая к нему Сехуна. — Заходи внутрь, на улице ветер, а ты мокрый вылез сюда, — омега недоуменно скосил взгляд на мужа. — Я еще немного тут постою, иди. — Сехун, ты вообще-то будущий… — возмутился Чанёль, но тут же осекся на полуслове, сжав губы в полоску. А у омеги сердце хлопнулось куда-то в пятки. — Кто? Чанёль сразу же отдернул руки от плеч Сехуна и спрятал взгляд, торопливо выходя с балкона. — Иди в номер, пожалуйста, застудишься. Лучше бы Чанёль молчал и вообще не выходил на балкон вслед за ним. Но теперь сердце болезненно сжалось и стучало в ушах, от брошенной случайно фразы. Сехун обхватил себя руками, в одной все еще держа пачку Чанёля, и постарался задавить странное скребущееся чувство. «Будущий папа»? Это он хотел сказать? Сехуну смешно, но смеяться отчего-то не хочется. Омега вернулся в тепло и легкую духоту номера, снова почти столкнувшись с Паком. Он неловко кашлянул и потянулся к руке Сехуна. — Ты забыл отдать, — напомнил альфа, и Сехун понял, что он хочет забрать. Сигареты перекочевали к Чанёлю, и он поправил кепку на пушистых от влажности и соленой воды кудрях. Молча выйдя в коридор, альфа прикрыл за собой дверь, оставляя Сехуна наедине с самим собой. С той его частью, которую омега давно закрыл за замком и не думал о ней. А Чанёль раззадорил ее, выпустил и скрылся. В твоем духе, Пак Чанёль. Альфа спустился во двор отеля и упал на первую попавшуюся скамейку под кроной раскидистого дерева. Выбил нервно сигарету и поджег кончик, вдыхая дым. На улице стало еще холоднее. Он не понимал себя. Не понимал, почему все чаще проявлял неосознанно заботу и хотел как-то обозначить свое присутствие. И эти слова о Сехуне, слетевшие с языка раньше, чем он успел осознать, что говорит. Чанёль тяжело вздохнул и закашлялся, подавившись дымом. Скривившись, он выбросил недокуренную сигарету в стоящую рядом урну и обернулся на балконы. Раз, два, три… на их этаже мутновато горел свет от торшера, и если постараться, Пак мог предположить, что Сехун снова сидел на этом диванчике у окна и листал на пятый раз тонкую папку с документами. Он мог бы перестать думать о нелепости ситуации и уже забыть о ней, а мог… Чанёль все больше понимал, что не знает ничего о своем муже. И может только гадать, что чувствует Сехун. Вообще, у Пака это было, наверное, из-за папы. Желание защитить омег, беречь их. Чанёль всегда стремился как-то облегчить жизнь самому важному человеку большей части своей жизни. А позже это желание перекинулось разве что на Читтапона. Сначала были нравоучения, которые заканчивались словесной потасовкой друзей, позже просто незаметные жесты со стороны Пака, которые Тен, конечно же, замечал, но никогда не возражал и даже не отпускал шуток. Альфа был похож на джентльмена из другого века в такие моменты, разве что пиджак на лужи не укладывал, чтобы омега мог перешагнуть, как это делали раньше. Чанёль думал, что может сказать такую фразу, как минутами ранее он выдал Сехуну, только Читтапону. Но, как только сознание подкидывало Чанёлю картинку Сехуна с ребенком, по спине пробегал холодок и хотелось ни то выбросить поскорее эту мысль из головы, ни то впечатать ее в подкорку мозга до мельчайших деталей. Засыпанная мелкой светлой галькой дорожка зашуршала под подошвами шлепок, и кто-то остановился рядом с Паком. — Что, выгнали из номера? И откуда только берется столько пренебрежения и желчи в голосе у подростка? — Дэхви, будь хорошим мальчиком, иди куда шел. — Не припомню, чтобы ты мог мне что-то советовать, — Дэхви уселся рядом с Чанёлем и отобрал у альфы пачку. Это хобби такое у семейки Ли? Омега любопытно посмотрел на упаковку и прочитал: — «Muratti — сигареты для деловых людей». — Отдай, маленький еще для такого. — Да-да, — Дэхви отвернулся от мужчины и вытащил одну из сигарет, рассматривая ее. — Так чего ты тут сидишь? Настолько не можете ужиться в одном номере? У Чанёля порыкивало внутри раздражение, но альфа сдержанно, правда грубовато развернул мальчишку за плечо к себе, отобрал пачку и спрятал в кармане, собираясь встать. Но хроническое чувство справедливости и желание зачем-то переубедить подростка заставило обернуться и взглянуть на Дэхви, что нарочно делал вид, что ему наплевать, как он ведет себя с взрослым альфой. — Прекрати подставлять своего брата, отпуская ядовитые комментарии в сторону нашего с ним брака при Донхэ и Чонсу, — Дэхви поднял из-под рыжей челки взгляд на Чанёля. — Ты не знаешь лучше Сехуна, как он живет, что чувствует и чего хочет. Да, наш брак был нам обоим навязан насильно. Я тоже совсем не хотел этого, не хотел вообще вступать в наследственный долг так рано. — Амбиции твоей семьи разрушили все мечты Сехуна, — прошипел Дэхви, вскакивая со скамьи. — Ты используешь его! — Я не причиню Сехуну вреда, — спокойно ответил Пак. — Дэхви, ты умный парень, так что пойми одну вещь. Я никогда не желал зла Сехуну. Мы не близки ни в каком из смыслов, мы буквально чужие, хоть и знаем какие-то неважные на первый взгляд мелочи друг о друге. Но он мой муж, и тебе придется смириться с тем, что я являюсь частью твоей семьи. Дэхви продолжал вглядываться в спокойные глаза Чанёля, сжимая маленькие кулачки и горделиво вскинув подбородок. Парнишка просто не хотел отпускать своего брата и до сих пор стремился защитить его от всех вокруг. Для Дэхви Сехун важнее всех в мире. И он не мог смириться с тем, что тот несчастен. — Что бы ты сейчас мне ни сказал, это не меняет того факта, что Сехун с тобой не живет. Либо сделай моего брата счастливым, либо катись к черту. Омега пролетел мимо Чанёля, скрываясь за прозрачными дверьми отеля. Его слова были самой настоящей правдой. Что бы Чанёль ни сказал, все оставалось именно так, как и сказал Дэхви. Альфа снова посмотрел в окна их с Сехуном номера. Свет там уже давно не горел.***
Возвращаться обратно лучше всего было утром, пока солнце еще щадило и не превращало трассу в настоящее пекло. Донхэ закрыл багажник и сел к Чонсу на задние кресла, сразу же слушая сонное ворчание от Дэхви, который сразу же устроил голову у отца на плече и поморщил слегка обгоревший нос. Омега терпеть не мог рано просыпаться летом, а уж тем более ему не понравилась идея родителей ехать до дома сразу после пробуждения и раннего завтрака. — Хви, закрывай глаза и не бурчи, а то похож на злобного старика, которому вечно чего-то не хватает. Омега только что-то проурчал, уже убаюканный шумом дороги. Сехун улыбнулся родителям и вернулся на свое место впереди, уставившись на стелющийся под колесами машины асфальт. К моменту, когда Чанёль вчера вернулся в номер, Сехун уже успел задремать, но, проснувшись посреди ночи, омега так и проворочался до утра, постоянно возвращая взгляд к очертаниям мужа на соседней кровати. Привычка прижиматься к кому-то по ночам дала о себе знать, и Сехуна пугали собственные мысли, которые предлагали перелечь на узкую полторашку рядом и уткнуться носом куда-нибудь альфе в плечо. — Ты в порядке? — Чанёль не отвлекался от дороги, но все равно заметил, как омега сонно клевал носом. — Не выспался, — Сехун потер глаза, пытаясь взбодриться, но мерный шум колес о дорогу и раскинувшееся за окном одинаково ровное море не помогали в этом. На колени ему упала небольшая автомобильная подушка. — Это зачем? — Поспи, — почти ласково посоветовал Чанёль и, спохватившись, небрежно добавил. — Нам вечером еще с отчетом разбираться для завтрашнего дня. Сехун взял подушечку и с минуту просто разглядывал незатейливый рисунок на ней. А потом подложил под голову и задремал, вызывая у Чанёля удовлетворенную улыбку.***
Утро следующего дня принесло немало проблем. Но, как ни странно, ни одна из них не была спровоцирована отсутствием Паков в офисе. Выяснилось лишь то, что один из договоров с крупным клиентом оказался просрочен, но почему никто этого не заметил еще не поняли. Благо, партнеры оказались со стажем, с ними сотрудничал еще Донхэ. Минхён смог навести порядок с некоторыми накладками еще до того, как Чанёль и Сехун приехали на работу. По Сехуну в это утро было видно, что он не просто доволен его работой, а гордится таким сотрудником. И Пак уже предполагал, что омега скоро устроит ему внеплановую премию. К обеденному перерыву Сехун прошел мимо кабинета Чанёля, расчехляя складной зонтик на ходу. Но, заметив вопросительный взгляд мужа через стекло, вернулся к двери и приоткрыл ее, быстро ответив на немой вопрос: — Я договорился встретиться с Бекхеном, но забыл из-за Кайла. — Он опять не вовремя открыл рот? — Если бы. Он сидел и молчал как рыба, когда его оставили на несколько минут у стойки администрации без присмотра, а к нему подошел клиент и начал что-то расспрашивать. Хорошо, что я увидел его перепуганный взгляд и помог. Кайл — стажер из Англии, который хорошо выполнял свои обязанности и отвратительно справлялся с корейской речью. — Такими темпами нам придется настоятельно попросить его записаться на уроки языка. — Он программист, ему без надобности, — Сехун пожал плечами и скрылся в коридоре. Чанёль откинулся на спинку кресла и посмотрел на время. Да, обеденный перерыв уже давно начался, и стоило бы сходить хотя бы в бистро через дорогу за кофе. Альфа пожалел, что не взял свой зонт, утром с иронией посмотрев, как Сехун засовывает свой в узкий портфель, надеясь, что он туда влезет. Теперь придется быстро перебегать улицу. У лифта стоял Минхён, отчаянно зевающий и слишком уставший для начала дня. — Мы тебя совсем затаскали, — хохотнул Пак, поравнявшись с заместителем. Альфа, заметив Чанёля, подобрался и перехватил портфель. Вид у того действительно был не самый лучший. Да оно и понятно, ведь за последние месяцы со всей этой внутренней суматохой в компании, на его плечи свалилось в разы больше обязанностей, чем раньше. — Мистер Пак, я видел только что Сехуна, вы за ним? — Нет, он обедает с другом. Двери лифта раздвинулись, и альфы зашли внутрь. Сзади через стеклянную стенку открывался вид на мегаполис, а этаже на третьем кабинка опускалась внутрь здания, и можно было посмотреть на холл SunChain. Минхён прикрыл рот ладонью, зевая, и Чанёль вдруг подумал, что лучше посоветует Сехуну устроить альфе отпуск. Это будет более подходящий вариант. Хван что-то вспомнил и открыл портфель, выудил оттуда два билета с чуть загнутыми кончиками. Альфа протянул их директору. — Чанёль, у вас есть планы на сегодняшний вечер? Если нет, то возьмите билеты в театр, пожалуйста! Понимаете, я купил их неделю назад для нас с Кентой, но он заявил мне сегодня, что никуда не пойдет надолго из дома на пятой неделе. И предупредил, что если я не хочу, чтобы посреди акта он кинулся в туалет, нам лучше остаться дома. Чанёль округлил удивленно глаза. — Кента в положении? — А я вам не говорил? — стушевался Хван, и Чанёлю даже показалось, что он пристыженно покраснел. — Забегался, наверное, простите. — Поздравляю! Чанёль несколько раз видел мужа Минхёна. Это был миниатюрный и очень улыбчивый омега, работающий с цветами. Как трудяга Минхён встретился с ним, Чанёль не имел ни малейшего понятия, но зато заметил, как чуть больше года назад на пальце зама начало посверкивать тонкое серебряное колечко. — Так возьмете билеты? Жалко их, это пьеса молодого писателя. Он дебютировал с шумом в прошлом месяце в Китае. — Новичок, и такой ажиотаж? — Да я сам удивился! — Минхён вышел из лифта после Чанёля и все еще держал протянутые билеты. — И, кстати, я помню, что Сехун любит искусство. Чанёль усмехнулся наблюдательному замечанию подчиненного, и не смог не согласиться с этим. Сехун от искусства буквально сердце оторвал пять лет назад. И этот поход в театр, наверное, меньшее, что мог бы сделать для омеги Чанёль. — Давай сюда свои билеты, — сдался альфа, рассмеявшись, и Минхён облегченно вздохнул, отдавая их. — Надеюсь, Сехуну понравится. — Будьте уверены! У входа на скамье их компании Минхёна уже ждали. Кента приветливо улыбнулся мужу, выглянув из-под прозрачного зонтика, и скромно поклонился Чанёлю. Попрощавшись, они направились вверх по улице, но от Пака не скрылся маленький обрывок их семейного уюта. Почему-то было неловко смотреть, как мужчина забирает у Кенты зонт и обнимает своего омегу за талию. Как он наклоняется, чтобы ласково поцеловать в щеку, а тот уже во всю рассказывает о чем-то. И, когда Минхён на мгновение проскользнул пальцами по светлой челке мужа, убирая ее в сторону, и спросил что-то явно деликатное, Чанёлю захотелось отвернуться. Потому что смотреть на то, как омега смущенно ткнулся лбом в плечо Хвана и пробормотал тихо ответ, было Паку невероятно чужим. Чанёль взглянул на билеты в руке и обреченно вздохнул. Чего он хочет добиться, делая все это? Это ведь так глупо и ни к чему в их-то случае.