Вечера на хуторе близ Биндюги

Пускай в ночи твой смех звучит И спелый плод горит Дьявольски горит Лаская ночь, коснись меня Имя тебе — искушение © ______ — Ты пьян! — Слегка раскрепощён.

      Вот уже пару месяцев Не Местная жила у них в деревне. Периодически он сопровождал ее по ночам домой, охраняя скорее от стражников Лоредо, чем от нечисти.       — Жалко, Уродец сдох, — печально сообщила она на одном из таких «свиданий», — не твоя работа?       — Кто сдох? — Седрик пытался вспомнить, кого у них тут называли Уродцем.       — Утопец мой — Уродец. Я к нему даже привыкла.       — Утопец Уродец? — эльф рассмеялся. — Знаешь, Юланта, утопцы — не лучшие друзья для людей, поверь!       — Ну, он как-то побезопасней местных мужиков выглядел, — она криво улыбнулась.       — Он уж точно хотел познать тебя вместе с внутренним миром! Помянем потом, — эльф весело похлопал её по плечу.       Началось это с того, что как-то он заметил её слишком чумазое от грязи лицо по вечерам, которое во время работы в пекарне, напротив, сияло румянцем. Заметил, спросил, и получил недовольный ответ, что: «привлекать к себе внимание не самой некрасивой и одинокой девушке вечером, совсем не весело». С не самой некрасивой она, конечно, преувеличила, на взгляд эльфа, среди местных человеческих женщин дева была явно в десятке лучших, и уж точно выделялась ухоженностью, еще сохранившейся за все эти месяцы убогого её существования, и необычными волосами — из очень светлых, золотистых, на концах они переходили в ярко-зеленый и заканчивались небесно-голубым. За всю свою долгую жизнь, Седрик видел много разных неестественных оттенков волос у чародеек, дорогих шлюх и дриад, но никогда — в таком сочетании. Отсюда вставал вопрос о прошлом Не Местной.       Она всё так же ночевала в той развалюхе, под крышей, куда перетащила седриково добро, отданное ей в тот раз. Эльф задавался вопросом, что же она будет делать в холода, если до тех пор не найдёт нормальное жилье.       Из чистого любопытства и привычки знать всё вокруг, он забрался к ней в убежище, пока дева работала в пекарне Флотзама.       Провалившаяся с одного края крыша пропускала рассеянный солнечный свет, создавая своеобразный уют на низком крошечном чердаке. Пыли было много, но ни одной паутины или мусора Седрик не приметил. В углу, возле маленького окошка, было расстелено его старое одеяло, поверх еловых веток. А какая-то скатанная одежда, видимо, заменяла собой подушку. Вот, пожалуй, и всё. Ни личных вещей, ни посуды, если не считать большой необычной сумки вроде походного мешка. Эльф заглянул внутрь, но разглядеть ничего не удалось.       Появилось желание принести сюда второе одеяло, хоть что-то из необходимых вещей… И возникло сразу множество вопросов, вроде: где она ест и не холодно ли тут по ночам. В бытность свою скоя’таэлем, эльф и такое жилье считал за удачу. Но прекрасно помнил, как ощущалось отсутствие элементарных удобств, особенно после знакомства с комфортной жизнью. И если, поначалу, можно найти романтику и удовольствие в ночёвке под звёздами, сырых рассветах и дикости, то потом приходится бороться с этим каждый день, стараясь выкрутиться и не одичать без полезных вещей и возможностей. Такое, наверняка, нелегко даётся не привычной даже к деревенским хлопотам хрупкой деве.       Спускаясь по приставной хлипкой лесенке, Седрик представил, как зимой набирает исходящую паром бадью, для купания этого чахлика, ведь не в реке же ей мыться. И эту лестницу трухлявую надо починить, или выкинуть к чертям, да новую сделать. Упавшая из-под крыши Не Местная, с вывернутой ногой, тоже живо ему представилась. Раздражаясь на внезапные мысли и свой характер, эльф бодро направился в трактир за настойкой, решив, что пора таки лучше узнать деву и предложить помощь. И для начала, надо просто поболтать.       Они расположились на том самом обрыве, где столетия назад стоял дом Седрика. Сидели, развалившись на траве и потягивая вторую бутылку вишневой настойки. Солнце скатывалось к горизонту, красиво золотя воды Понтара.       — И всё-таки, я постепенно привыкаю, знаешь. Представь, выпросила в борделе мазь для… в общем всяких женских заморочек, — брови эльфа обалдело поползли вверх. — Нееет! Фу, это не то, о чем ты подумал, Седрик! Фу, Господи. — Не Местная скривилась и споро стала подворачивать штанину. — Вот, чтоб красиво было тут, — она протянула ему на колени свою ногу, оголенную выше щиколотки, — а не ходить как медведь. Ай, у вас-то, эльфов, с этим проблем нет. Да? — она подозрительно посмотрела на мужчину.       Седрик потянулся за закуской, пряча улыбку, и, невзначай, положил руку на щиколотку Юланты.       — Почему в борделе? — он тихонько погладил её большим пальцем. Дева не заметила или сделала вид.       — Ну, там есть одна эльфка, я подумала, что другие девушки тоже могли захотеть быть гладкими и аккуратными, — Ланта закусила настойку козьим сыром. — Это же конкуренция! Вот спросила, выкупила. Ну не могу я чувствовать себя убожеством… В грязи ходить и маскироваться могу, а вот чтоб так совсем — это меня убивает.       — То есть потратить деньги на что-то более необходимое ты не захотела? — в душе у эльфа подняло голову неожиданное разочарование.       — Седрик! Что ты меня как муж отчитываешь? — она возмущенно повысила голос. — Мне не шестнадцать лет! Мне много всего надо, но если потеряю уважение к самой себе, скачусь до бабки деревенской, то сдохну тут у вас вообще! — в эмоциональной речи она то и дело перескакивала на каэдвенский язык. — С остальным справлюсь… как-нибудь, — Ланта злобно хрустнула огурцом.       Седрик успокаивающе помассировал её ногу.       — Например, с холодами в твоей норе. Ты нашла, где будешь жить-то? Или отстроишь этот дом вместе с утопцами? Я тебе тогда еще и накеров приведу, — он разлил настойку по чаркам.       — Нашла. На зиму у Эйнара Гусселя комнату сниму, как раз вот откладываю. Придётся ещё подрабатывать у него наверно. Ты гладь, гладь, можешь выше, не стесняйся.       Рука эльфа замерла.       — Меня эльфы ещё не гладили, — она хитро сверкнула глазами и засмеялась.       Седрик хмыкнул и продолжил задумчиво поглаживать её ногу от щиколотки до колена, переведя взгляд на речной горизонт.       — Ты говоришь часто последовательные и разумные вещи, девочка, ведешь себя осторожно… в целом, — он послал такой же хитрый взгляд в её сторону, — но иногда, так наивна и жизнерадостна, что я теряюсь в догадках, о твоем возрасте. Выглядишь ты тоже, гм, — Седрик окинул её оценивающим взглядом, — достаточно юно. Ты чародейка? — Юланта отрицательно качнула головой. — Эльфская кровь далеко в роду?       — Хотелось бы, — дева мечтательно вздохнула, ковыряя бутылкой землю, и подняла глаза, — достаточно мне лет, Седрик, просто хорошо сохранилась. Прямо как ты, — она игриво пихнула его стопой и протянула бутылку. — Так что ножку мою трогать можно!       Эльф пьяно отсалютовал ей настойкой.       — Отпусти берёзу!       — Нет.       — Отпусти берёзу, возьмись за меня.       Ланта нехотя отпустила ствол и потянулась к телу Седрика. Обнявшись и шатаясь, они сделали несколько шагов.       — Ты так же пьян, как и я! Мы щас свалимся.       — Я точно трезвее! У меня опыт больше, — эльф мотнул головой. Вселенная закружилась и стала с пугающей скоростью показывать звёзды. Седрик ощутил это мощное вращение с довеском на груди. Полёт в бездну закончился жёстким приземлением.       — Я ш те говорила, — хихикнула у него под рукой девушка и закопошилась, приподнимаясь. — Над нами даж кусты смиутся.       — Это не кусты, — глядя в небо, прислушался эльф, — и нет тут ничего смешного! — повышая тон, окончание фразы он уже почти прокричал.       Ланта недоуменно посмотрела на Седрика. Кусты хихикнули в три голоса.       — Давай тут полежим, а?       — А б… Белки?.. — она пьяно икнула и уложила голову ему на грудь.       — Ничего они нам не сделают. Белки пойдут в дупла спать! — снова громко возвестил эльф.       Огрызок яблока вылетел из леса и стукнулся о сплетенные тела. «Iorveth! Amadan!..»       — Чё эт?       — Орех. Спи.       А вот не спалось. Улетающее сознание нырнуло в темноту, покачалось туда-сюда на волнах и решило, что быть в полудрёме гораздо интереснее. Ты вроде бы и спишь, и вроде бы бодрствуешь, ощущаешь мир. Мир ощущался даже как-то по-особенному — плотностью, запахами: вот под ней твёрдое тело, оно чувствуется яснее всего, а под коленкой влажная трава и камушек — от этого отвлечься.       Образы создавались там, где Ланта прислушивалась к своим ощущениям. Вот тепло на талии, вот вкусненький запах настойки и ещё чего-то будоражащего… Пошевелив рукой, чтобы подползти ближе к запаху, она задела что-то упругое и продолговатое. Организм и мозг среагировали мгновенно — это очень надо пощупать. И чем активнее она щупала, тем плотнее становился непонятный предмет. Ладошка цепко схватила его, определяя параметры и подавая сигнал в мозг. Пьяный разум, наконец, вырисовал форму исходя из исследования, и тут же подал ответ: гладить, трогать, а нам будет приятно. Ланта блаженно улыбнулась и поёрзала. Трогать и, правда, хотелось. И чего-то ещё… Прижиматься? Кусаться?       Закралась мысль, что предмет под ладошкой как-то связан с неровной твердостью рядом, теплом и этим одуряющим запахом. Но девушка отмела её как не важную, сосредоточившись на поглаживании и сжимании интригующей продолговатости через тонкую ткань.       Вот уже несколько минут Седрик наслаждался нежными прикосновениями, раздумывая, в насколько бессознательном состоянии находится Ланта. Разбудило его настойчивое ощупывание, правда, не чувственное, а скорее изучающее, что озадачило. Медленно выходя из дрёмы, эльф вспоминал с кем он, где и в каком состоянии. И теперь, заинтригованный, решал, стоит ли шевелиться самому и перейдёт ли дева к более активным действиям, или вот-вот заснёт снова.       Ланта сильнее прильнула к телу под ней, где-то на границе сознания билась мысль, что, вероятно, это Седрик. Ведь приходила она сюда и напивалась именно с ним. Седрик — это хорошо. Но глаза по-прежнему не хотели открываться, разум просил сна и блаженного расслабления, а организм напротив, дышал всё чаще и усиленно желал крепче вжиматься во что-то, шарить руками, мять и — о, да! именно — найти участок горячей кожи и поцеловать. Одержимая новой целью, с упёртостью пьяного человека, Ланта засопела и, определив направление, поползла выше.       В этот момент, терпение Седрика сдало.       Подтянув Ланту повыше, он ловко развернул её, уложив спиной себе на грудь. Голова оказалась на его плече, и дева, повернувшись, жадно ткнулась губами в его подбородок, задергалась, пытаясь снова вернуть себе прежнее положение.       — Лежи, — шепнул эльф, крепче прижимая взбрыкнувшее тело.       Скользнув другой рукой по её животу, он уверенно направился ниже и, расположив ладонь между ног, провел пальцами. Дева на нём выдохнула и замерла, через два удара сердца чуть подавшись бедрами к его руке. Седрик принял это за сигнал.       Разум Ланты на секунду протрезвел, ясно показывая с кем она, и в какой позе, но послал горячую волну по телу. С восторженным предвкушением она пошевелилась, вжимаясь в чужие пальцы. Пальцы тут же продолжили ласковые, но ощутимые движения, то пробегая вниз-вверх, то мягко потирая через ткань штанов. Расслабившись и растекшись по крепкому телу эльфа, она вполголоса мурлыкнула, следя под прикрытыми веками за цветным танцующим дымком. Он становился тем ярче и безумнее, чем активнее двигались пальцы Седрика. И движения эти отдавались в позвоночнике приятной щекоткой. Она млела от этих медленных прикосновений, а голова кружилась ещё больше.       Нега и возбуждение накатывали волнами, сменяя друг друга. Ланте захотелось прикосновений ярче и сильнее. Она немного раздвинула ноги, чтобы дать простор ладони эльфа, и поёрзала под ней.       Напористее двигая пальцам, то переходя на внутреннюю сторону бёдер, то возвращаясь назад, иногда вскользь касаясь всей ладонью, эльф наконец услышал, как Юланта тяжело задышала в такт движениям. Ослабив объятия, он добрался до её груди и стал обводить каждую по контуру, спиралью приближаясь к соскам, торчавшим под рубашкой, но лишь слегка задевая их. Убирал руку и снова начинал круговое движение. Тоже самое стал повторять внизу другой рукой, чувствуя, как намокает там ткань, а Ланту начало потряхивать. Она издала то ли стон, то ли хнык, неосознанно-просяще толкнувшись в его ладонь. Седрик отвел руку, тут же забираясь в штаны девушке. Скользнув внутрь, он резко погрузил в неё палец. Ланта хрипло вскрикнула и дернулась навстречу. Ощутив насколько там было мокро и горячо, он сам шумно выдохнул, и с колотящимся сердцем пожалел, что не может взять её прямо здесь, на опушке леса.       Тело эльфа под ней казалось каменным, в противоположность его нежным пальцам, ласковым и прохладным. Ланта подумала, что такие ловкие и чуткие пальцы бывают, видимо, не только у музыкантов, но и у лучников. Значит ли, что у всех эльфов?       Лопаткам и шее стало жарко, где-то там над ухом раздался вздох, породив на коже толпу мурашек. Ощущения сверху и снизу, как два потока ринулись в ней навстречу, столкнувшись на уровне груди и выбив дыханье.       Прижимавшаяся к её ноге твердость порождала вполне конкретное желание ощутить её в себе. Все чувства Ланты вдруг сконцентрировались на этих двух точках — твёрдости и пальце, размеренно и глубоко входящему в неё. Он то ускользал, сменяясь ласковыми прикосновениями, от которых плыл рассудок, то резко врывался внутрь, возвращая сознание горячими взрывами удовольствия. Задыхаясь, Ланта потянулась к вожделенной плоти, чтобы снова сжать ее в ладони, ей жизненно стало необходимо ощутить член.       — Нет, — прозвучал твёрдый шёпот, и эльф чуть сдвинулся.       В тот же миг жёсткая ладонь накрыла ей рот. Ланта захлебнулась восторженным вдохом, внутренне сжавшись от предвкушения, и вцепилась в его руку.       Седрик ввёл второй палец, большим аккуратно массируя снаружи. Дева стала сама насаживаться на его пальцы, активно двигая бедрами, и сжимая мертвую хватку на локте тем крепче, чем ближе была к финалу. Эльф же изо всех сил старался усмирить собственное желание. Глухой вопль раздавшийся в его ладонь, как и выгнувшееся дугой женское тело, возвестили оргазм. Пальчики Юланты разжались, отпуская локоть и оставляя на нём синяки. Вся она мгновенно расслабилась, дыхание успокаивалось, но продолжала легонько вздрагивать. Седрик извлек пальцы и убрал ладонь, теперь уже мягко обнимая и поддерживая деву. Она тихонько сползла ему под бок и засопела засыпая. Тяжело вздохнув, эльф прикрыл глаза, мерно поглаживая спящую.       В тишине раздались три медленных хлопка.       — Иорвет. Уйди.       — Тут интересно. Я волновался, чтобы ты не подвел. Поди, не мальчик…       — Ты когда-нибудь спишь, а?       — Да. Пойду вот сейчас и тоже найду себе… дупло.       — Вуайерист чертов… — пробормотал Седрик в спину удаляющемуся скоя’таэлю.       Рассветное солнце обнаружило на опушке леса троих: спящих мужчину и женщину, и, мёртвую эндриагу поодаль, за кустами.