Анэстель

      Не успел Леголас скрыться из виду, как на Глорфиндела обрушился шквал комплиментов. Его поздравляли с удачной охотой, ценной добычей и даже устроили конкурс на лучшее наказание для маленького принца Эрин Гален. Нолдор и галадрим состязались в остроумии, пытаясь уболтать его отдать им мальчишку на ночь. Глорфиндел смеялся вместе со всеми, но был непреклонен.       После завтрака Глорфиндел, Келеборн и Элронд встретились в кабинете Владыки Имладриса, чтобы в узком кругу обмозговать, как это счастливое совпадение могло повлиять на дальнейший ход военных действий. При других они не могли позволить себе эту роскошь.       — Это и правда удачное совпадение, — задумчиво произнёс Келеборн, когда они остались наедине. — Сын Трандуила, подумать только. Как считаете, Трандуил заключит перемирие, ведь у нас в заложниках его младший сын?       — Заложник? Мальчишка сам приполз к нашему порогу, спасаясь от гнева Трандуила, — фыркнул Глорфиндел. — Ты же сам слышал, он боится своего отца больше, чем нас всех вместе взятых. Если Трандуил хотел перерезать ему горло лишь за то, что он нагулял ублюдка неведомо с кем, можешь представить себе, что он сделает с ним, когда узнает, чей это ублюдок? Не говоря уже об остальном. К тому же Трандуил не интересовался его судьбой всё это время. И он младший из принцев. Какой прок от заложника, на которого Трандуилу плевать?       — Но должен же быть способ использовать этот козырь! — вздохнул Келеборн. — Хорошо, предположим, Трандуилу нет дела до мальчишки, но ведь есть же ещё старшие братья!       — Ой, умоляю тебя, Келеборн. Братья… — закатил глаза Элронд. — Мальчишку никто не искал почти год, и тут неожиданно в сердцах принцев воспылает братская любовь.       — Но он же ещё совсем эльфёнок! — возразил Келеборн. — Братья могут… обязаны вступиться за него.       — Хорошо, предположим на мгновение, что это так. Что, по-твоему, они смогут сделать? Уговорят Трандуила положить конец войне, потому что маленькое недоразумение согревает постель Глорфиндела и ждёт от него ублюдка? Ты считаешь, Трандуил станет их слушать?       — Маловероятно, но попытаться стоит, — пожал плечами Келеборн. — Не может же Трандуил позволить своему сыну умереть?!       — Зная Трандуила? Позволит, — в королевском саду ветер трепал старый тополь. Затерявшись в своих мыслях, Глорфиндел наблюдал за буйством непогоды через окно, а затем резко повернулся лицом к Владыкам. — А что, если вместо того, чтобы взывать к отеческой любви, мы наступим на горло его гордости? Пустим по равнине слух, что Леголас носит моего эльфёнка, что каждую ночь он добровольно делит со мной постель и ублажает меня, как заправская шлюха, что он отрёкся от титула и своего народа и променял честь на удовольствие, которое только я могу ему подарить.       — Ты с ума сошёл! Трандуил взбесится и отправится со своим войском прямиком на Имладрис! По моим подсчётам у него восемь тысяч вооружённых до зубов воинов, и это не считая конницы и лучников. Поверь, ничто так не поднимает боевой дух, как надругательство над членом королевской семьи, который даже не вошёл в возраст.       — Да, Трандуил взбесится. И этот расчётливый ублюдок может наделать ошибок сгоряча. Бросим старому лису кость и посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, это наш единственный шанс раз и навсегда покончить с этой проклятой войной.       Келеборн был явно не уверен в правильности выбранной тактики, Элронд же медленно кивнул, соглашаясь.       — Так или иначе скоро Трандуилу станет известно, что его младший сын у нас, поэтому нужно использовать эффект неожиданности, пока мы ещё в силах. Я пошлю отряд на границу Эрин Гален, наши воины разобьют лагерь и обсудят между собой то, что видели и слышали сегодня за завтраком. Вне всяких сомнений, их разговор дойдёт до ушей шпионов Трандуила, они постоянно ошиваются у наших границ. А дальше… Просто подождём.

***

      Вернувшись в покои Глорфиндела, Леголас заполз под одеяло и свернулся калачиком в темноте искусственно созданной им пещеры. Лишь однажды ему было так же страшно, как сегодня. В тот жуткий день, когда он лишился всего.       «Королевский целитель — мрачный и строгий эльф, которого Леголас всегда побаивался — закончил осмотр и приказал ему одеться. Целитель был непривычно бледен и ещё более резок и мрачен нежели обычно. Впрочем, младший принц привык к подобному обращению слуг. Трандуил никогда особо не церемонился с ним и распекал в присутствии посторонних почём зря за рассеянность, за шалости, за дерзость, за недостойное принца поведение… В общем, всегда находилась какая-то причина. Собственно, его вопиющая выходка и стала той последней каплей, которая перевесила чашу терпения Короля и послужила причиной безвременной ссылки Леголаса в чащу Великого Леса. Леголас не спорил с решением Короля. Он любил лошадей, и они отвечали ему взаимностью. И им ему ничего не нужно было доказывать.       — Простите, но вы так и не сказали, что со мной? — проблеял Леголас, справившись с завязками на слишком скромной для королевского отпрыска тунике. Целитель не проронил ни слова за всё время осмотра, и Леголас пятой точкой чувствовал, что вздувшийся живот и приступы непрекращающейся рвоты каким-то странным образом связаны с тем, что случилось два месяца назад у того проклятого озера. Два огромных испуганных глаза уставились на целителя. — Я угасаю?       — Вы носите дитя, Ваше Высочество, — просипел зеленовато-серый целитель бесцветным голосом.       — Не знал, что у вас есть чувство юмора, — расплылся в ослепительной улыбке Леголас. — Мне всегда казалось, что вы…       — Это не шутка! Вы беременны и вы сейчас же отправитесь к Королю и всё ему расскажите. Или это сделаю я! — рявкнул на него древний эльф.       — К-как это… беременный? — непонимающе уставился на взбешённого целителя юноша.       — Вам лучше знать как, Ваше Высочество! — пригвоздил мальчишку ледяным взглядом королевский целитель. Принц покраснел до кончиков ушек и начал смущённо теребить выбившуюся ниточку на рукаве туники.       — Но это невозможно… — синие огромные глаза всё так же непонимающе смотрели на перекосившееся от гнева и отвращения лицо целителя. — Я не могу быть беременным. Я мужчина.       — Вы можете! — сухо констатировал королевский целитель и устало помассировал покрасневшие от хронического недосыпа глаза.       — Я не пойду к Королю с такой новостью, — попятился к выходу белокурый ангелочек, хлопая невинными глазками, обрамлёнными веером чёрных ресничек. — Я не могу! Он убьёт меня.       — И БУДЕТ В СВОЁМ ПРАВЕ! — рявкнул на него целитель и стукнул кулаком по столу. Леголас бросился наутёк.       На негнущихся ногах он приполз к кабинету Короля и замер у тяжёлых массивных дверей не решаясь войти. Дилемму быстро разрешил один из стражей Трандуила, распахнув перед убитым горем принцем дверь в преисподнюю, откуда уже раздавался рёв демона древнего мира. Судя по всему, у Короля было совещание с советниками. Определённо, это был не лучший момент для подобного разговора, но выбора у Леголаса не было, поэтому он с тяжёлым сердцем переступил порог до боли знакомого кабинета. Он бывал здесь бесчисленное количество раз, вот только ему ещё никогда не было так страшно.       — М-милорд, я… — пролепетал он, озираясь по сторонам. Похоже, он вторгся на собрание Большого совета в полном составе, ибо в кабинете Короля яблоку негде было упасть. Два десятка глаз устремились на него, и у Леголаса сердце ушло в пятки.       — Леголас… Что ты делаешь во дворце, мальчишка?! — Трандуил стоял, оперевшись кулаками о столешницу массивного письменного стола, прекрасный и величественный. Безупречный. Впрочем, как и всегда. — Я же запретил тебе покидать чащу!       — Я… я просто… — затравленно озираясь по сторонам, пролепетал Леголас и умолк.       Знакомого и родного лица среди суровых, лишённых всяких эмоций, мрачных лиц советников не оказалось. Один брат отправился в патруль на южную границу леса и ещё не вернулся, а второй страдальчески закатил глаза, поэтому рассчитывать на чьё-либо заступничество не приходилось. У него пересохло в горле от волнения и ужаса перед лицом легендарного гнева Лесного Короля, которого ему никак было не миновать.       — У меня нет времени на твои глупости! Говори, что хотел, и выметайся! — рявкнул Трандуил на так некстати возникшего на пороге младшего сына. Только маленького шкодника для полного счастья ему сейчас и не хватало.       — Я не знаю, как так вышло… — начал было отпрыск и запнулся на середине фразы, испуганно прижав ушки.       — Хватит блеять, как овца недобитая! — рыкнул на сына Трандуил. — Что ты опять натворил, несносный мальчишка?!       — Ada… — огромные синие глаза испуганно посмотрели на отца, по бледной щеке скатилась серебряная слезинка. — Я… я жду эльфёнка. Не знаю, как так получилось. Не понимаю, как это возможно, но целитель заверил меня, что…       Они даже не успел закончить свою самоубийственную речь, а взбешённый отец уже схватил его за шкирку и с чувством встряхнул, как нашкодившего котёнка. Советники зашептались, как клубок потревоженных гадюк, испепеляя младшего принца осуждающими взглядами.       — Кто? — спокойно спросил Король. Впрочем, этот штиль не предвещал ничего хорошего. Отец был в бешенстве. Это было лишь дело времени, когда грянет гром и засверкают молнии.       — Ada, я… Я не знаю его имени, — зажмурившись от страха, пролепетал Леголас.       — Кто?! — грубо схватил мальчонку за горло Трандуил. Стальные пальцы сомкнулись на фарфоровой коже. Отец притянул к себе перепуганного насмерть сына, пристально посмотрел ему в глаза, словно пытаясь разглядеть в них что-то или кого-то, и медленно повторил свой вопрос: — Кто. Посмел. К тебе. Прикоснуться?       — Adan, — прохрипел принц, вцепившись скрюченными пальцами в железную руку отца. — Adan из Озёрного города.       В изумрудных глазах вспыхнуло пламя, способное сравнять поселение смертных с землёй.       — Имя! — прошипел Трандуил, ещё сильнее сжав пальцы на горле сына.       Леголас задёргался в железной хватке древнего воина, как пичужка в клетке, и прохрипел:       — Не знаю… Я… не знаю…       — Имя, лживая дрянь! — ощутимо встряхнул нерадивого отпрыска разъярённый отец. — Говори, или я достану из тебя имя этого смертного убожества раскалёнными щипцами! Кто он?!       — Я не знаю! — возопил припёртый к стенке Леголас. — Я никогда не видел его прежде! Клянусь, я не знаю, кто он!       — Я выясню имя этого подонка, — мрачно пообещал Король и плотоядно оскалился. — Он пожалеет, что на свет родился, не говоря уже о том, что посмел прикоснуться к тебе.       — Ada, прошу вас! Это я… я соблазнил его! Это я! Меня никто не принуждал! — запричитал Леголас, осознав, что может стать причиной истребления ни в чём неповинных людей. — Это я виноват, больше никто! Я так виноват… Простите, простите, простите…       Трандуил зарычал, как смертельно раненый зверь, и отвесил сыну оплеуху. От всей души. Не сдерживаясь. Впервые в жизни.       Рука у мечника была тяжёлая, Леголас пролетел пару метров прежде, чем приземлиться на пол. Он застонал частично от обжигающей боли, а частично от неожиданности. На разбитой губе проступили алые капельки крови, а на щеке расцветал отпечаток отцовской ладони.       — ШЛЮХА! — в ярости выплюнул Король.       — Ada, пожалуйста, простите… — взмолился сын, но все слова покинули его, ведь теперь ему в горло упиралось острие отцовского меча, — меня…       — ПРОСТИТЬ? ПРОСТИТЬ ТЕБЯ! ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО НАТВОРИЛ, БЕЗМОЗГЛЫЙ ЩЕНОК! — прорычал Трандуил. Рука легендарного мечника предательски дрогнула, и на горле сына проступила алая капелька крови. Леголас задрожал от ужаса и сжался в комок.       Но не клинок у горла испугал Леголаса, а лицо отца. Прекрасное лицо его ada сейчас напоминало лик демона древнего мира. Обгоревшая плоть с проступающими сухожилиями и бельмо вместо изумрудного глаза. Демон из его ночных кошмаров стоял перед ним во плоти и хотел разорвать его на куски.       — Милорд, умоляю вас… — взмолился принц, взывая к милосердию Лесного Короля, коим тот отродясь не славился. — Не убивайте эльфёнка. Это я виноват. Только я. Прошу вас, пощадите моего эльфёнка…       — БЕЗМОЗГЛОЕ НИКЧЁМНОЕ СУЩЕСТВО! — заметался по кабинету Трандуил, которого трясло от ярости. — УБИРАЙСЯ С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ ИЛИ, КЛЯНУСЬ ЭРУ, Я ПРИДУШУ ТЕБЯ СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!!!       — Ada… Пожалуйста, не прогоняйте меня, — забывшись на краткий миг, слабо мяукнул Леголас и вцепился в ладонь отца, осыпая её поцелуями и орошая горькими слезами.       — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК! — оттолкнул от себя рыдающего мальчишку отец и смерил скорчившуюся, хрупкую, маленькую фигурку у своих ног ледяным взглядом. — МОЙ СЫН НЕ РАЗДВИГАЕТ НОГИ ПЕРЕД КАЖДЫМ ВСТРЕЧНЫМ, КАК ПРОЖЖЁННАЯ ДЕРЕВЕНСКАЯ ПОТАСКУШКА! ТЫ ОБЕСЧЕСТИЛ СЕБЯ! ТЫ ОПОЗОРИЛ МЕНЯ НА ВСЮ АРДУ, МАЛОЛЕТНИЙ ШЛЮШОНОК! ПОЛЗИ ТЕПЕРЬ К СВОЕМУ НИЧТОЖНОМУ СМЕРТНОМУ И УМОЛЯЙ ЕГО НА КОЛЕНЯХ ПРИНЯТЬ ТЕБЯ И ТВОЕГО УБЛЮДКА, ПОХОТЛИВАЯ СУЧКА! ТЫ ВЕЛИЧАЙШЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ МОЕЙ ЖИЗНИ, ЛАЭГОЛАС! УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ И НЕ СМЕЙ ПОКАЗЫВАТЬСЯ МНЕ НА ГЛАЗА!       — Ada… — одними губами прошептал сын. Миндалевидные синие глазки, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губки предательски задрожали, чёрные идеально очерченные бровки сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка. — Не прогоняйте меня. Умоляю…       Но отец повернулся к провинившемуся отпрыску спиной и зарычал так, что стены задрожали:       — УБИРАЙСЯ ВОН!!!       Утирая слёзы и кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони, Леголас вылетел вон из кабинета отца, вскочил на Лайниэль и был таков. Он мчался прочь от отца, который всегда его ненавидел. Почему? Кто его знает. Но одно Леголас знал наверняка — в его теле росла новая жизнь. Невинный и беззащитный эльфёнок, которому он обязан был сохранить жизнь.       Знал ли он тогда, что ему придётся положить на чашу весов в обмен на жизнь эльфёнка? Конечно, знал.       Свою жизнь.»

***

      Вернувшись в свои покои, Глорфиндел не смог сдержать улыбку, когда увидел, что маленький принц забился под одеяло.       — Ох, cunn lend nin… Вылазь оттуда. Никто тебя не съест.       Мужчина стащил с мальчишки одеяло и цокнул языком, найдя под ним бледного, трясущегося Леголаса, рыдавшего в три ручья и с вороньим гнездом на голове.       — Не очень-то подобающий вид для принца, — Леголас вздрогнул, когда рука воина погладила его по мокрой от слёз щеке. — Подумать только, всё это время в моей постели спал принц. Насмешка Валар, не иначе. Леголас, сын Трандуила, принц Эрин Гален ждёт от лорда Нолдо эльфёнка. В этом есть определённая доля иронии, ты не находишь? Твой отец так трясся над чистотой своей родословной. Представляю, какой удар его хватит, когда он узнает, что его внук будет Синда лишь наполовину.       — Трандуил никогда не признает его, мой лорд, — хрипло прошептал Леголас. — Он никогда не простит того, что я сделал. Мой отец отрёкся от меня, когда узнал, что я сделал, и прогнал из дома. Теперь у меня нет ни отца, ни дома. И у моего сына тоже. Он изгнанник, как и я. Чужой среди обоих народов, рождённый вне брака. Ни мой народ, ни мой Король никогда не признают моего мальчика, и не имеет значения, чья кровь течёт в его венах.       — Не драматизируй, cunneth. Взгляды правителей меняются в соответствии с политическим мировоззрением дня. Я видел это столько раз, что уже сбился со счёта. Однажды я возьму одну из этих толстых книг по истории Арды из библиотеки Элронда и расскажу тебе, как многие из тех великих событий, о которых ты наверняка слышал, произошли на самом деле.       — Король ненавидит Нолдор. Нолдор напали на Дориат, убили его мать и изнасиловали его младшего брата. После этого он угас, — печально покачал головой Леголас. — Нет, мой лорд. Король никогда не изменит своего решения. Скорее солнце взойдёт на западе и сядет на востоке. Но я бы очень хотел, чтобы вы оказались правы. Я бы очень хотел, чтобы у моего сына была настоящая семья, которая будет его любить.       — У моего сына уже есть семья! — раздражённо рявкнул на него Глорфиндел. — Я сто раз говорил тебе, что признаю это дитя своим наследником, воспитаю, как своего сына, и однажды он будет править моими людьми. А что до тебя, pen-neth… Признай меня своим хозяином, и ты увидишь, насколько проще станет твоя жизнь.       Леголас вдохнул и не смог заставить себя выдохнуть. Он знал, что этого разговора не избежать — он думал об этом постоянно, дни и ночи напролёт в течение многих месяцев. Он пытался найти другой выход, но правда состояла в том, что это был единственный выход. Подчиниться Глорфинделу, принять его, как своего хозяина, затолкать поглубже своё «я» и стать безмолвным рабом, покорной безымянной шлюхой, бездушной вещью. Никем.       Когда воздух покинул его лёгкие, Леголас принял решение.       — Мне уже всё равно, что станет со мной. У меня нет ни семьи, ни друзей, даже сил, чтобы продолжать бороться, и тех не осталось. Вы обещали подарить моему сыну дом и семью. Сдержите своё обещание, мой лорд. Вырастите моего сына, как своего наследника, любите его и заботьтесь о нём, и я подчинюсь вам, — хрипло прошептал принц. Голос Леголаса дрогнул, как если бы он прощался с жизнью, а белоснежная голова легла на грудь мужчины как на плаху. — Я ваш покорный раб, ваша безмолвная собственность, ваша безотказная шлюха.       Глорфиндел усмехнулся и зарылся руками в шёлковые золотые волосы.       — Какой же ты ещё эльфёнок, Леголас.       — Разве не этого вы хотели?       — Это прозвучало несколько мелодраматично, тебе так не кажется? Юные эльфы склонны всё драматизировать. Что ж, это прерогатива юности. Не нужно так переживать из-за всего. Поверь, скоро ты научишься получать удовольствие от этой жизни и поймёшь, что принадлежать кому-то может быть очень приятно, — на секунду задумавшись, мужчина добавил уже намного серьёзнее, глядя мальчишке прямо в глаза: — Почему ты не выдал меня своему отцу? Ты ни одной живой душе и слова не сказал обо мне. Как и о том, что произошло на берегу того озера. Почему?       Принц покраснел и глухо прошептал:       — Я не смог вам помешать сделать то, что вы сделали. Мне было стыдно.       Но Глорфиндел крепко сжал его подбородок и заставил посмотреть на ему в глаза. В зелёных глазах искрились лукавые огоньки.       — Только ли в стыде кроется причина твоего молчания, принц Леголас? Ты можешь лгать своему отцу и прочим, но не смей лгать мне, мальчик. Мы ещё не разобрались с твоим наказанием за маскарад, так что не стоит усугублять.       Глорфиндел выдержал трагическую паузу, наслаждаясь тем, как мальчишка задрожал при одном упоминании о наказании, и спокойно продолжил:       — Истина кроется в том, принц Леголас, что в тот день, на берегу того озера, ты познал удовольствие, которого никогда не испытывал. Тебе понравилось подчиняться мне. И ты захотел испытать это чувство снова. Поэтому ты отправился в лес. Ночью. Один.       — Это ложь! — огрызнулся Леголас.       — Тогда объясни, что ты делал в лесу ночью, малыш? Охотился, любовался звёздами, бродил во сне, ммм?       Принц бросил на мужчину взгляд, преисполненный ненависти.       — Спешил на свидание с любовником! — прошипел мальчишка, наблюдая за его реакцией. — Я ведь шлюха! Распутная шлюха, которая не знает слова «нет» и раздвигает ноги перед каждым встречным.       — Ты лгунишка, — рассмеялся Глорфиндел и уже намного серьёзнее добавил, глядя в синие глаза, метавшие в него молнии: — Можешь отрицать это, маленький принц, но ты искал меня в ту ночь. Ты хотел быть моим, Леголас. Ты захотел меня с первого взгляда. Ты стонал моё имя каждый раз, когда я входил в тебя.       — Вы взяли меня против моей воли!       — Да, я взял тебя силой в первый раз, но во второй раз ты сам раздвинул передо мной ноги и умолял меня быть с тобой нежным. И я был. Разве нет, принц Леголас?       Леголас отвёл взгляд и покраснел. Ему нечего было возразить.       — Ты скулил и извивался подо мной, умолял трахать тебя глубже, сильнее, жёстче. Ты кончил подо мной раза три не меньше, пока не потерял сознание. Будешь и дальше строить из себя оскорблённую невинность, сын Трандуила, или признаешь уже — ты мой и всегда будешь только моим!       В комнате повисла оглушительная тишина, Леголас тихо вздохнул и признался в том, в чём не желал признаваться даже самому себе. Целых девять месяцев.       — Да.       Глорфиндел ничего не ответил. Леголас опустил голову ему на грудь и уснул, убаюканный ровным биением его сердца.