Анэстель

      Элронд с тяжёлым сердцем наблюдал за разворачивавшейся на его глазах трагедией. Честно говоря, он не думал, что Леголас сможет вытерпеть ещё несколько часов адской боли, и приготовился к худшему исходу, но мальчишка оказался намного сильнее, чем он думал. Чего нельзя было сказать о его друге, который к этому моменту представлял из себя весьма жалкое зрелище.       Шёл десятый час агонии. Леголас метался на кушетке, вопя от боли, а Глорфиндел крепко прижимал его к своей груди, чтобы тот себя не поранил. Теперь воздух больничной палаты пропитался не только страхом и болью, но ещё и кровью, напоминая воину древнего мира о многочисленных сражениях, в которых он участвовал за свою долгую жизнь и в которых он потерял всех, кто был ему дорог.       — Ну сделай же хоть что-нибудь! Ты же лучший целитель в Средиземье! — взорвался Глорфиндел, убирая влажную прядь белоснежных волос с лица мальчишки, который уже слабо понимал, где он. — Ты же видишь, он одной ногой в Чертогах!       — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Зелье снимет боль, он уснёт и больше не проснётся. Хочешь потерять обоих своих эльфят? Я не смогу вернуть назад твоего Синда и не смогу извлечь дитя, не навредив ему и мальчишке. Сейчас мы можем только ждать, — огрызнулся Элронд.       — Ждать?! Мы только и делаем, что ждём! Сколько ещё нужно ждать?! Посмотри на него! Посмотри! Все простыни в его крови! — заорал Глорфиндел и швырнул окровавленную тряпку в лицо целителю.       — Да чтоб тебя! Успокойся. Его тело должно подготовиться к рождению эльфёнка. Не самое приятное зрелище, я понимаю… Но нужно просто ещё немного подождать, — увернувшись от окровавленной тряпки, раздражённо процедил Элронд.       Глорфиндел заскрежетал зубами и сконцентрировался на Леголасе, тот в очередной раз закричал от боли и начал вырываться из капкана его рук. Он понимал, что зря набросился на Элронда, тот ничего не мог сделать, чтобы ускорить этот процесс, но он ненавидел ждать! Видеть, как Леголас кричит от боли, как он смотрит на него так доверчиво, а он ничего не может сделать, чтобы помочь емуь, было выше его сил! Он любил причинять боль своим партнёрам в постели, но всегда знал границы их возможностей. К тому же та боль, что он причинял своим любовникам, не шла ни в какое сравнение с той агонией, через которую сейчас проходил этот хрупкий красивый юноша. Глорфиндел никогда не обрёк бы его на такие мучения. Он обещал защищать мальчишку, заботиться о нём в обмен на его покорность. И теперь ему казалось, что он подвёл Леголаса.       — Моргот тебя побери, Элронд! — прорычал Глорфиндел, когда по бедру мальчишки потекла тоненькая струйка крови. — Он же умрёт у меня на руках!       — Да, он умрёт, — ледяным тоном констатировал Элронд. Глорфиндел уставился на него, не моргая, и целитель спокойно продолжил: — Если ты продолжишь вести себя в том же духе. Своими воплями ты не помогаешь ни мне, ни ему. Будешь и дальше орать на него, он решит, что зря терпит эту боль ради твоего малыша, и сдастся. Так что сделай одолжение, заткнись уже наконец! Закрой глаза, если не можешь на это спокойно смотреть, и держи его. Если ты и этого не в состоянии сделать, то выметайся вон из моей палаты и жди за дверью!       — Что?! — в замешательстве уставился на целителя Глорфиндел. Он ненавидел Элронда за то, что тот мог оставаться таким спокойным, когда ситуация с каждым часом становилась всё хуже, ещё опаснее для Леголаса и его сына. Но Элронд был прав. — Прости. Я знаю, что тебе сейчас тоже нелегко приходится. Я просто…       — Боишься? — печально улыбнулся Элронд. — Неприятное чувство, не правда ли, мой друг? И совершенно тебе несвойственное. Ты так переживаешь за этого мальчика, так заботишься о нём. Ты никогда раньше не относился так ни к одному из своих любовников. В чём причина столь резких перемен, Глорфиндел?       — Не понимаю, о чём ты. Не боюсь я! Просто… — Глорфиндел замялся и посмотрел на мальчишку, который улучил момент и со вздохом облегчения провалился в забытье, пока боль немного стихла. Он был таким бледным, что его кожа казалась прозрачной, он выглядел измождённым, но даже в шаге от смерти оставался невероятно красивым. Что-то в этом мальчишке задевало сокровенные струны его души, заставляло желать обладать этим юным телом, защищать его, заботиться… — Он мой. Мой! Понимаешь? И хоть он считает меня средоточием зла и жестокости, я забочусь о том, что принадлежит мне. А он принадлежит мне, а я... Я подвёл его!       — Глорфиндел, он страдает не по твоей вине, — мягко сказал Элронд. — Ты же не знал, что мальчик может забеременеть.       — Да. Но он не должен так страдать. Он не заслужил такого. Только я имею право его наказывать.       Элронд удивлённо вздёрнул бровь и расхохотался.       — Мой друг, большего собственника и высокомерного ублюдка, чем ты, я ещё не встречал!       — Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты! — с ухмылкой парировал Глорфиндел.       Элронд манипулировал им, и хоть Глорфиндел никому и никогда не позволял этого ни в жизни, ни в постели, сейчас он предпочёл просто смириться с этим фактом. Их перепалка вывела его из ступора, в котором он пребывал всё это время, и сейчас он чувствовал себя немного лучше. А стало быть, он снова мог стать опорой тому, кто в нём нуждался.

***

        Минул ещё один мучительный час, и Элронд устало улыбнулся, стерев капельки пота со лба.       — Уже немного осталось. Если нам повезёт, скоро всё закончится.       — Ну наконец-то! Слава Валар! — прошептал Глорфиндел, зарывшись носом в шею юноши. Леголас дёрнулся в его руках и закричал так, что у Глорфиндела сердце ушло в пятки.       Новая волна боли — хуже, чем всё, что они наблюдали на протяжении одиннадцати часов, — пронзила измученное тело, заставив юношу биться в конвульсиях. Истошные вопли набатом стучали по вискам. То был кошмар наяву. В какой-то момент Глорфинделу показалось, что Леголас умрёт ещё до того, как малыш появится на свет. Но на двенадцатом часу адского марафона, юноша издал последний протяжный вопль и без сил упал на грудь Глорфиндела, лицо которого приобрело к этому моменту зеленовато-серый оттенок. Благоговейную тишину, на краткий миг воцарившуюся в палате, нарушил плач эльфёнка.       Пока Глорфиндел ошалело пялился на крохотный красный комочек в руках целителя, Элронд аккуратно завернул малыша в белоснежное полотенце и вложил его в обессилевшие руки юноши.       — Поздравляю, маленький принц. Ты справился, — тепло улыбнулся ему целитель и подмигнул другу. — А Леголас-то оказался прав. У тебя сын. Красивый и здоровый мальчик.       — Сын, — зачарованно выдохнул Глорфиндел, не в силах оторвать взгляд от крошечного существа, и нежно поцеловал Леголаса в лоб. — Маленький принц, ты подарил мне сына. Моего наследника. Только посмотри, какой он хорошенький! Он само совершенство.       Леголас улыбнулся, с нежностью взглянул на свою выстраданную награду и, устало вздохнув, лишился чувств.       — Он жив, — успокоил Элронд Глорфиндела прежде, чем тот успел закатить новую истерику. — Просто без сознания. Мальчик очень слаб, но его жизнь вне опасности. Ему просто нужно набраться сил. А мне нужно остановить кровотечение. Ты не мог бы передать мне…       Вот только Глорфиндел забрал малыша из безжизненно повисших рук Синда и теперь с нескрываемым восхищением рассматривал крошечные пальчики и личико сына, не замечая никого и ничего вокруг.       — Что ж, ладно. Просто продолжай заниматься тем, чем ты там занимаешься, — улыбнулся целитель и оставил новоиспечённого папашу и его долгожданного эльфёнка в покое.       В конце концов, у него на руках был другой эльфёнок, которого ему ещё предстояло подлатать и поставить на ноги.