Анэстель

      — Как ты хочешь это сделать? — с ухмылкой поинтересовался Глорфиндел.       — Сделать что?       — Только не говори, что забыл о наказании, roch-neth, — проворчал Глорфиндел.       С лица Леголаса схлынули все краски. После вчерашнего разговора у него появилась крохотная надежда, что Нолдо не совсем на него наплевать. Но он ошибался.       — Молчишь? Значит, придётся решить за тебя. Мы сделаем это на моём письменном столе. Ляг животом на столешницу и не двигайся до тех пор, пока я не разрешу.       — Но… — строгий взгляд изумрудных глаз заставил Леголаса умолкнуть на полуслове.       Обречённо вздохнув, он облокотился на гладкую деревянную столешницу, острый край стол больно врезался в бёдра. Он заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но, услышав, как Глорфиндел сделал шаг в его направлении, оцепенел. Тот оценивающе погладил его по упругим ягодицам, легонько шлёпнул и рассмеялся, когда Леголас выругался вслух.       — Не нарывайся. Я и так к тебе слишком снисходителен, сын Трандуила.       Леголас зажмурился. Он знал, что Глорфиндел был с ним довольно… милосерден, знал, что, наверное, заслужил это жестокое наказание. Но от этого знания было не легче. То была пытка, а он должен быть благодарен своему милосердному хозяину за неё.       — Можешь кричать и плакать, сколько хочешь, pen-neth, — прошептал Глорфиндел ему на ухо. — Я не остановлюсь. Ты солгал мне и будешь наказан.       Когда на Леголаса обрушился первый удар, он даже взвизгнул от неожиданности. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог в полной мере прочувствовать обжигающий поцелуй розги. Назло Нолдо он пытался сдерживать крики и слёзы, но следующий удар убедил его в том, что его план обречён на провал. Слёзы ручьями текли по его щекам, а тело билось в агонии, разрываясь между желанием сбежать от источника боли и приказом Нолдо не двигаться с места.       — Больно? — Глорфиндел тяжело сглотнул и скользнул подушечками пальцев по горячим красным рубцам, наслаждаясь тем, как Леголас зашипел от боли. — А ведь это только начало.       Леголас зарыдал, когда розга снова приземлилась на его зад, сначала тихо, затем громче, а потом и вовсе во весь голос. Он умолял Глорфиндела остановиться, но тот не обращал на его мольбы ни малейшего внимания. Снова и снова розга опускалась на некогда белоснежные ягодицы, вырывая рыдания и визги из горла Леголаса, пока, наконец, бесконечный дождь из ударов не сошёл на нет. Но Леголас знал, что это только начало.       Вот только всё случилось иначе, чем он ожидал. Вместо исполинского члена Глорфиндела, по обыкновению грубо врывающегося в его анус, он почувствовал на своих ягодицах нежные губы и горячий язык, трепетно прикасавшиеся к его горящим рубцам. Это было странно и в то же время приятно. Прикосновения языка — жалящие, покалывающие, греховные — заставляли Леголаса изгибаться дугой, а его бёдра, повинуясь своим собственным желаниям, раздвигались всё шире, давая Глорфинделу доступ к самому сокровенному. Он чуть не задохнулся от удовольствия, когда почувствовал, как язык Глорфиндела скользит по одному из рубцов, оставленному розгой, а когда жестокие руки раздвинули пылающие половинки, и юркий язык начал вылизывать плотно сжатое кольцо мышц, протяжно застонал, уткнулся лбом в столешницу и начал бессознательно подаваться бёдрами навстречу ласке. Глорфиндел продолжал медленную чувственную пытку, вырисовывая круги языком на плотно сжатом кольце мышц, пока Леголас не утратил связь с реальностью и не затерялся в мире безграничного удовольствия.       Когда язык проник внутрь розового бутона тугих мышц, Леголас закричал так, что Глорфинделу даже стало немного жаль мальчишку. Довольно улыбнувшись, он нежно погладил обессилившего Леголаса по дрожащим ягодицам.       — Давай-ка вернём тебя в кровать, малыш, — прошептал Глорфиндел и поднял несопротивляющееся тело на руки. — Ты мог бы воспользоваться этим дерзким похабным ротиком, чтобы отблагодарить меня, а потом я бы хотел принять с тобой ванну…       Леголас только тихо вздохнул и сонно потёрся носом о шею Глорфиндела. Он не хотел купаться. Он хотел укутаться в одеяло с головой и спать-спать-спать. Сильные руки обнимали его, ему ни о чём не нужно было беспокоиться. Леголас знал, что это обманчивое ощущение, и скоро он прочувствует каждый рубец на своей заднице в полной мере.       Но у Глорфиндела на него были иные планы. Грубо швырнув Леголаса на кровать, он начал стаскивать с себя одежду. Кожа могучего воина сияла в лучах солнца, а волосы сверкали, как россыпь бриллиантов. Скользнув взглядом чуть ниже, Леголас заметил, как сильно мужчине понравилось его наказывать, вспыхнул и стыдливо отвёл глаза. Он столько раз видел Глорфиндела нагим, но до сих пор смущался. Глорфиндел же был расслаблен и, казалось, излучал спокойствие и силу — доминант до мозга костей.       — На колени. Докажи, что я не ошибся, сделав тебя своим!       Леголас склонил голову и облизал головку члена Глорфиндела, почувствовав на кончике языка солёный вкус его желания. То тихо застонал и, довольно замурлыкав, рухнул на кровать. Матрас прогнулся под его весом. Уроки Глорфиндела не прошли даром — Леголас знал, как заставить этого надменного, гордого, самодовольного мужчину умолять о большем, как заставить его сбросить с себя ненавистную маску сдержанности и спокойствия, как заставить его рассыпаться на кусочки…       Дерзкий язычок дразнил член гордого лорда, сводя с ума. Лишь когда Глорфиндел начал рычать и выдёргивать ему волосы в порыве страсти, Леголас насадился горлом на его член. Медленно — дюйм за дюймом — он вбирал в себя исполинскую плоть, возводя Глорфиндела на вершину экстаза. Скоро древний воин утратил всякий контроль над своим телом и начал исступлённо подаваться навстречу коварному язычку и нежным губам. Достигнув финишной прямой, Леголас закрыл глаза и позволил себе насладиться заслуженной победой. Глорфиндел захрипел и кончил, заполняя его рот тёплой, горьковато-солёной спермой. Леголас не выпускал член Нолдо изо рта, пока фиаско главнокомадующего Имладриса не растворилось в недрах его горла.       Самодовольно ухмыльнувшись, Леголас с изяществом дикой кошки проложил дорожку из поцелуев от члена Нолдо к его шее.       — Вы же хотели принять ванну, если мне не изменяет память? — едко заметил Синда. Глорфиндел приоткрыл один глаз и попытался лениво шлёпнуть мальчишку по красной заднице, прямо как сытый кот, отгоняющий назойливую муху от своей миски, но Леголас ловко увернулся от его тяжёлой руки.       — Кнут по тебе плачет, дерзкий мальчишка, — зевнул Глорфиндел.       Леголас пожал плечами, выскользнул из кровати и направился в ванну, где Глорфиндел хранил баночку с исцеляющим бальзамом. Рубцы, оставленные рукой беспощадного воина на его ягодицах, вспыхнули огнём, когда Леголас нанёс на них прохладный бальзам в надежде, что тот хоть немного облегчит эту пульсирующую боль.       Он слышал, как в дверь постучали, и Глорфиндел пригласил гостя войти.       — Леголас! Иди сюда! — окликнул его властный голос, не терпящий возражений. Судя по тону, которым был отдан приказ, Глорфиндел был в приподнятом настроении, что не предвещало ничего хорошего. Закутавшись в огромное банное полотенце, как в кокон, Леголас с опаской выглянул из ванной.       Глорфиндел кивнул в его сторону и довольно ухмыльнулся, когда незнакомец удивлённо приподнял бровь.       — Это Леголас. Маленький принц Синда.       — Это принц?! — не веря своим глазам, переспросил незнакомец и, убедившись, что не ослышался, сокрушённо покачал головой. Незнакомец смерил Леголаса оценивающим взглядом с головы до пят, словно жеребца на рынке выбирал.       — Это Таларон, roch-neth, — расплылся в улыбке Глорфиндел. — Вторая часть твоего наказания.