Тройка лучше двойки

      Никогда ещё в своей жизни Стив не испытывал таких сумасшедших эмоций. Даже перед введением сыворотки, даже на войне. Тогда в крови кипело волнение, страх, желание победить, начать новую спокойную жизнь. Лишь однажды, когда Баки упал с поезда и Стив думал, что потерял его навсегда, им одолело нечто похожее. Но оно и близко не было похоже на тот дикий ядрёный коктейль эмоций, что бушевал в груди сейчас.       В сторону Баки он старался не смотреть вообще: боялся, что не сдержится и всё-таки ударит. Тот, впрочем, и сам старался не высовываться, сидел тихо, сжавшись, как будто это могло сделать его менее заметным. Стив не представлял, что в его голове вообще творится, испытывает ли он чувство вины или только тёмную радость… Нет, это же Баки, он не мог действительно радоваться тому, что происходит. Ведь не мог же?..       На Тони Стив смотрел с трудом, моментально отводя взгляд, потому что это было слишком. Она казалась такой… как будто воодушевлённой. В её глазах горел тот самый огонь, который появлялся, когда она была на пути к прорыву или открытию. И это выводило из себя. Неужели она и правда настолько хотела их двоих, что?.. Дальше Стив думать не стал. И всё равно мысли рвались вперёд, превращались в уродливых монстров, которые пугали и злили.       — Так, — наконец, после долгого молчания, начала Тони. Стив поднял взгляд и заметил, насколько она нервничала — заламывала пальцы, кусала губу, часто поправляла волосы. Наверное, никогда раньше её такой он не видел и теперь не знал, как реагировать. Хотелось смеяться, истерично и зло. — Не думала, что это будет так неловко… — промямлила она, скорее, про себя, чем обращаясь к ним. Глубоко вздохнула, зажмурившись, и тряхнула головой. Резко открыла глаза и посмотрела прямо перед собой, не задержавшись взглядом на ком-то из них и на секунду. — Можете считать меня заносчивой, сумасбродной эгоисткой, но я… не хочу и не буду выбирать между вами. Возможно, это аморально и омерзительно, но я хочу… быть с вами обоими. И раз уж вы здесь, то… — Она замолчала, нахмурилась, словно подбирала слова, а Стив едва сдерживался от того, чтобы просто не встать и не уйти отсюда как можно дальше. Это он уже слышал, и всё равно что-то в груди кипело и ныло. Скрипнув зубами, он сосредоточился на Тони. Она потёрла лицо и продолжила: — Думаю, правильным будет сначала вам поговорить наедине.       Стив услышал, как Баки со свистом втянул воздух, и сжал кулаки. Он понимал, на что шёл, когда согласился на разговор, когда согласился попытаться хотя бы попробовать. Понимал, что поговорить с Баки рано или поздно придётся в любом случае. Они, в конце концов, не смогут избегать друг друга всю жизнь, и всё равно не был готов, даже не знал, с чего начать.       Немного потерянно он смотрел, как Тони — единственное связующее между ним и Баки в этой ситуации — уходит, оставляя их один на один. Дверь закрылась с оглушающим в тишине комнаты грохотом. Стив прикрыл глаза и прислушался к стуку собственного сердца, надеясь так успокоиться. Обычно это всегда помогало, только вот происходящее сейчас не было обычным.       Он не знал, даже примерно, сколько они просидели в молчании. Оно не было неловким или неприятным, скорее, вязким и тягучим, утомительным. Несколько раз Стив хотел нарушить его, но не представлял, что сказать, да и… Не он должен говорить. Он ни в чём не виноват. Он не сделал ничего, за что следовало бы испытывать противное чувство вины. И всё же испытывал. Как будто он преступник, предатель. Как будто на нём лежит ответственность за ту неразбериху, в которой они все оказались. Как будто это он теперь должен что-то сделать, всё уладить.       В какой-то момент Баки прочистил горло, и Стив открыл глаза, всё ещё не решаясь посмотреть в его сторону. Нет, он не виноват. И не позволит этому глупому чувству одержать верх, не позволит себе просто всё принять и отпустить, словно ничего не было. В жизни он и так старался чаще всего идти на уступки, лишь бы не усугублять, не доводить до крайности, потому что так проще и… По большей части все конфликты были несущественными, не настолько, чтобы из-за них ссориться и ругаться в пух и прах, ведь время пройдёт, и всё это будет казаться мелочью, из-за которой уж точно не стоило портить отношения. Но сейчас не тот случай. И он не станет прощать и забывать. По крайней мере пока не услышит хоть какого-то оправдания. В конце концов, он заслужил.       — Я… — начал Баки, и Стив с трудом узнал его голос, глухой, скрипучий, блёклый. Замер, задержал дыхание, боясь упустить хоть слово, вслушивался в каждую интонацию, как будто от этого зависела жизнь. — Прости. Я не хотел, правда не хотел доводить до этого…       Краем глаза Стив заметил, как Баки на мгновение спрятал лицо в ладонях, потом взъерошил волосы и опустил голову. В груди заныло ещё сильнее, словно что-то изнутри пыталось выбраться наружу, крошило рёбра, раздирало мышцы на пути, билось ради глотка воздуха. Вот только Стив понятия не имел, что оно сделает после: обнимет Баки или кинется его ударить.       — У меня и в мыслях не было с ней… — Он осёкся, и Стив наконец повернулся. Баки выглядел паршиво, его глаза покраснели, веки воспалились. Не как после слёз, да и вряд ли бы он вообще плакал хоть когда-нибудь, а из-за усталости. У Тони так бывало довольно часто после бессонных ночей в мастерской. И от этого сердце ёкнуло. Баки мучился и страдал не меньше самого Стива. Это не радовало, но… Умом он понимал, что Баки не стал бы специально поступать так и пытаться разлучить их с Тони, не стал бы причинять боль просто потому, что мог и желал, но видеть и осознавать это здесь и сейчас — именно этого хотел Стив. Мерзкие мысли терзали неустанно, а подтверждение, доказательство, что он ошибался, дало вздохнуть полной грудью.       — Как только я её увидел, то… Она мне понравилась, — продолжал Баки. — Ничего такого, ничего… Просто я понял, что она действительно хороша и ты… Я был рад за тебя, рад, что ты выбрал именно её, а не какую-то глупую курицу. Не то чтобы тебе нравились глупые курицы. — Баки усмехнулся, и Стив не сдержал улыбки. — А потом, встреча за встречей… Я и сам не понял, как это случилось, как она пролезла под кожу. Пытался как-то исправить, забыть, избавиться от чувств. — Он устало вздохнул и покачал головой, но и без этого Стив понимал. Тони не из тех, о ком можно забыть. Она из тех, о ком помнишь до последнего вздоха, кого всю жизнь пронесёшь в памяти как самое яркое воспоминание.       Отчего-то резко захотелось выпить. Что-нибудь крепкое, чтобы горло раздирало от одного глотка, чтобы дыхание спёрло, а из глаз брызнули слёзы. И всё из головы выбило. Пусть на миг, потому что опьянеть теперь для них обоих — неподвластное удовольствие, но хотя бы так.       — То, чего она хочет, неправильно, — произнёс тихо, но твёрдо Баки. — Не думаю, что Тони в самом деле жуткая эгоистка, но это… Она перегорит. Со временем её отпустит, и всё вернётся на место. А я под ногами путаться не буду. Куда-нибудь уеду и… Да не пропаду, в конце концов, — повёл он плечом. Стив дёрнулся к нему. Хлопнуть по плечу, сжать ладонь, показать, что он рядом. Но осёкся и удержался. — Я и так виноват перед тобой. И перед ней тоже. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить за это. — Он замолчал, а после повернулся и посмотрел Стиву в глаза. И Стив едва не дрогнул от усталости и груза вины в его взгляде. Баки криво улыбнулся. — Я умею только разрушать. Видимо, от привычки никуда не деться.       От его слов пальцы на руках стали ледяными. А самого Стива будто ударили по голове.       Баки любил Тони. Может, «любил» слишком сильно, но она и правда была ему дорога. Как и их со Стивом дружба. И ради них он готов отказаться от всего самого дорогого. Десятилетия он просыпался, только чтобы убивать по указке того, кто лишил его всего: нормальной жизни, памяти, личности. И теперь, когда кровью вернул себя, обрёл дом и что-то своё, когда начал жить и чувствовать не только боль, он добровольно был готов отречься от, возможно, единственного шанса на счастье.       И Стив позволял ему. Какой же он после этого друг?..       Возможно, он об этом пожалеет. Возможно, это разобьёт ему сердце. Но другого варианта у него не было. Два самых дорогих Стиву человека сошлись и нашли друг друга. И он или потеряет их обоих и будет мучиться до конца дней, или пересилит себя и хотя бы попробует построить нечто новое, пусть и такое странное.       — Даже от такой привычки можно избавиться. — Стив положил ладонь ему на плечо и улыбнулся. — И для этого не нужно уезжать.

***

      Сердце сбилось с привычного ритма и бешено заколотилось, грозясь вот-вот вырваться из клетки рёбер. Тони заторможенно переводила взгляд со Стива на Баки и пыталась осмыслить только что услышанное.       Они оба поговорили, решили всё между собой и согласились попробовать.       Об этом она и мечтать не могла. Да и не мечтала, потому что даже её буйного воображения не хватало, чтобы представить такое развитие событий. Только один раз промелькнула смелая фантазия, которая даже её заставила покраснеть и захлебнуться вздохом, но Тони сразу же пресекла это и больше себе подобного не позволяла, потому что это больно — придумать себе счастливое будущее, а потом столкнуться с реальностью.       Но, видимо, кто-то наверху решил сделать ей желанный подарок.       С которым она теперь не знала, что делать.       Накинуться с объятиями и поцелуями на них было бы… глупо и нелепо. И смешно, потому что попробуй, обними таких здоровяков. Да и… неуместно. И язык прилип к нёбу, а все слова застряли в горле запутанным клубком.       От выжидающих, прожигающих взглядов хотелось спрятаться, но Тони стояла на месте и чувствовала, как в животе скручивается паника.       — Эй, вы чего тут? Что-то случилось, что ли?       Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, повернулась и увидела Клинта, застывшего в дверях и смотрящего на них с лёгким прищуром. Ещё никогда Тони не была настолько рада его внезапному появлению. Она выдохнула с облегчением, надеясь, что этого никто не заметил. Благо взгляды Стива и Баки теперь прожигали Клинта, и тот мигом стушевался.       — Ой, ну ладно. Так бы и сказали, что секретничаете тут, — проворчал он под нос. — Между прочим, на будущее, такие разговоры лучше не вести на общей кухне, куда в любую минуту могут войти.       — Клинт, — устало выдохнул Стив, — мы не секретничали, а просто… — Он махнул рукой и отвернулся, подошёл к чайнику и включил его, после чего грузно оперся о стол и сгорбился.       Тони неловко топталась на месте. Хотелось подойти к нему и обнять, показывая, что она рядом, поцеловать, чтобы он понял, что дорог ей. Потому что ему это было нужно, потому что сомнение и неуверенность проскальзывали в его взгляде каждый раз, когда она смотрела в его глаза. Она могла только представить, что творилось в его голове, какие мысли одолевали и мучили, каких сил стоило ему согласиться на всё это. И он не должен был в одиночку нести этот груз.       Но совсем близко стоял Баки, и Тони не знала, как он отреагирует. Почувствует себя забытым, ненужным или… Боже, неужели каждый раз, когда ей захочется кого-то из них поцеловать или обнять, она будет сомневаться и бояться сделать что-нибудь не так? Но ведь так ничего не построишь, только разрушишь, потому что этот страх и нежелание сделать больно одному причинят боль другому и…       К чёрту.       Тони подошла к Стиву и аккуратно обняла его, утыкаясь носом между лопаток и переплетая пальцы на его животе. Он весь под руками напрягся, окаменел, задержал дыхание, и она поднялась на носки, мягко коснулась губами выступающего позвонка над воротом футболки и прижалась щекой к плечу, прикрывая глаза.       «Вот так, я здесь».       Стив обмяк и накрыл ладонью её пальцы.       — А знаете, не так уж мне и хочется есть, — неловко вставил Клинт. Тони открыла глаза и увидела, как он пятится к двери и быстро скрывается за ней, и сильнее впилась пальцами, сминая ткань стивовой футболки.       — Мы справимся, да? — тихо спросила она и посмотрела на Баки. Тот выглядел потерянным, словно ощущал себя лишним, и она постаралась во взгляд вложить всё то, что так трудно было передать словами: «Не уходи, ты мне нужен». Он криво улыбнулся, но с плеч его исчезла напряжённость, и Тони выдохнула и приникла к Стиву.       — Да, Тони, — сжал её ладонь Стив. ~*~       Тони потёрла веки и сжала виски, откинувшись на спинку кресла.       Прошло всего два дня, а она уже устала. Выдохлась разрываться между ними, как собачка, которую подзывали с двух разных сторон, а она не знала, к кому кидаться.       Они не справлялись. Или это только одна Тони не справлялась. Как бы то ни было, всё катилось к чертям, потому что так быть не должно. Она не должна чувствовать лишь желание сбежать как можно дальше, спрятаться, не видеть и не слышать их хотя бы несколько дней.       Наверное, поэтому она с таким рвением согласилась полететь в Вашингтон на встречу акционеров.       Раньше её на подобные мероприятия даже самыми страшными угрозами Пеппер было не затащить, да Пеппер и не заставляла. Понимала, что для Тони вся эта волокита хуже ада, к тому же не такое уж и важное мероприятие, чтобы на нём лично присутствовала Тони Старк.       Но сейчас ей нужна была передышка, иначе она сорвётся и просто плюнет. А так нельзя. Это из-за неё всё завертелось и запуталось, что проще обрубить, чем распутать, из-за неё все трое теперь оказались в ловушке из чувства вины и желания всё удержать целым. Она не имела права бросать их, отступать, потому что испугалась и устала.       Поэтому Вашингтон. Сутки одиночества помогут взглянуть на всё со стороны и понять, где она облажалась.       Впрочем, умом Тони понимала, что нигде и все проблемы не от неё берут начало. Она выкладывалась по полной, стараясь и Стиву, и Баки уделять внимание, время одинаково. Конечно, она не ходила с будильником в руках, хотя мысль такая была — составить расписание. О нём никто, кроме неё, разумеется, не узнал бы, но это заметно облегчило бы жизнь. Возможно.       А сейчас она видела хмурое лицо Стива, как только тот замечал её в обнимку с Баки перед телевизором или то, как они целовались, и тогда Стив уже не просто хмурился, а выглядел так, словно держится из последних сил. И Тони бежала его успокаивать поцелуями и нужными словами, которые чаще всего приводили их в спальню, где Стив набрасывался на неё так, словно год держал целибат. Не то чтобы Тони это не устраивало, даже более чем, но только до того момента, пока в мыслях не мелькало, что он это делает… из ревности, желания утвердить так свои права, что-то доказать. И вот это не устраивало. К тому же после такого Баки, который наверняка слышал её стоны, срывающиеся на крики, закрывался в себе, и Тони бежала успокаивать уже его.       Порочный круг, который сводил с ума и который никак не разорвать.

***

      Баки задыхался, пока Тони выцеловывала его шею и подбородок, мяла плечи и царапала грудь через футболку, сидя на его бёдрах. Чувствовал, как она улыбалась каждый раз, как он резко втягивал воздух, едва сдерживая стон, как она аккуратно прикусывала и оттягивала кожу, от чего по позвоночнику пробегалась дрожь. А он мог лишь рассеянно гладить её спину и бёдра, потому что тело размякло от простой, но такой правильной и желанной ласки. Ему казалось, он тает, как мороженое на летнем солнце, и растекается по дивану.       Раздался громкий звук взрыва. Наверное, фильм, который они с Тони начали смотреть, но Баки напрягся. Даже спустя столько времени подобные звуки всё ещё заставляли сердце пропускать удар.       — Эй, — тихо позвала Тони, и он открыл глаза. Она смотрела с лёгкой тревогой и взяла его лицо в ладони, огладила щёки большими пальцами. От этого паника в груди отступала, сменяясь жаром. Не возбуждения — хотя оно, казалось, постоянно вскипало в крови рядом с Тони, — а нежности. Баки улыбнулся, кивнул, показывая, что всё в порядке.       — Тебе нужно отдохнуть перед завтрашним днём, — сказал он, запустив пальцы бионической руки в её волосы. С тех пор, как он смог снова чувствовать, он не упускал возможности пользоваться именно ей. И до сих пор это вызывало детский восторг.       — Да брось, это не настолько важно, — отмахнулась Тони, и Баки только усмехнулся. Для Тони даже встреча с главами всех стран мира — ерунда, не достойная внимания. — Хотя… — протянула она и зевнула, прикрывая рот ладонью. — Отдых и сон не помешает.       — Хочешь, сделаю какао или горячий шоколад? — спросил он и улыбнулся. Брови Тони в удивлении поднялись, её лицо стало совсем юным. Она звонко рассмеялась, без насмешки или издёвки, и в уголках глаз появились морщинки.       — Как-нибудь в другой раз. Но всё равно спасибо. — Она оставила ещё один быстрый поцелуй на его губах и встала. Баки хотел остановить её, удержать ещё ненадолго, и руки уже потянулись, чтобы вернуть тяжесть её тела, правильную, нужную, но он сдержался. Ей и правда необходим отдых после почти целого дня в мастерской.       Он поднялся следом, выключая телевизор, и пошёл за ней. Тони, не оборачиваясь, слепо нашла его руку и переплела их пальцы, заставляя губы растянуться в довольной улыбке. Он был готов всю жизнь вот так идти за ней рука об руку, но путь до комнаты оказался до обидного коротким и напомнил о жестокости реальности, потому что это не его с Тони комната, а её и Стива. И…       Баки понимал, что прошло всего несколько дней, даже не неделя, что они не делили бы ещё ночью постель, даже если бы в их отношениях были только он и Тони. Но всё было совсем не так, и их странные отношения и без того пока напряжённые и запутанные, что простым обнимашкам на диване стоило радоваться. И Баки радовался, но не мог не желать о большем. Как и не мог заглушить жгучую ревность от мысли, что пока он в одиночестве пытается уснуть, Стив проводит целую ночь наедине с Тони.       Тони расцепила пальцы и повернулась. Это отвлекло от угрюмых мыслей, хоть и ненадолго.       — Спокойной ночи, солдатик, — подмигнула она и, встав на цыпочки, обвила его шею. Медленно и томно поцеловала, слегка прикусив нижнюю губу, и отстранилась, шепнув: — Сладких снов.       И скрылась в комнате.       Баки собрался уже идти к себе, как услышал обрывки разговора. Он застыл, не в силах сделать и шаг, вслушиваясь в шорохи за дверью. Не хотел подслушивать, как какой-то извращенец, но тело отказывалось двигаться, и все чувства, все нервы натянулись до предела. Он повернул голову, чтобы лучше улавливать каждый звук, и сглотнул.       — Я люблю тебя, Стив. Ну хочешь, запишу это на диктофон, а Джарвис будет каждые полчаса включать запись, чтобы ты не забывал.       Сердце пропустило удар, а потом сильно ударилось в рёбра, словно просясь наружу, сбежать как можно дальше, лишь бы не чувствовать этой тупой боли и обиды, потому что… Ему Тони такого не говорила. Она вообще не говорила о том, что чувствует, после того случая в мастерской. И это сводило с ума, потому что Баки хотел услышать, что всё это не игра, что для неё он важен и нужен. Говорят, поступки важнее слов. Может, оно и так, но и слова значат не меньше.       Тони тихо застонала. И Баки не был дураком, чтобы не понимать, что происходит в комнате, и знал, что дальше будет только хуже. Ему, не им. Им-то будет очень хорошо. А он захочет вздёрнуться. Уже хотел. От горечи, которая, как кислота, начала медленно разъедать лёгкие, оставляя дымящуюся дыру в груди. От ощущения, что он — какая-то занятная игрушка для разнообразия сексуальной жизни, игрушка, которой Тони крутит и вертит по своему желанию, которой пользуется, пока не надоест, а потом, наигравшись, выбросит на помойку. От чувства, что им Тони заинтересовалась только потому, что он удачно попался под руку, когда со Стивом у них всё было неладно.       Он сильно, до белых кругов под веками зажмурился, подавляя желание снести дверь с петель, и быстро направился к своей комнате. Там, ничего не видя перед собой, словно разом лишившись всех чувств, достал сумку из шкафа и начал кидать в неё вещи, благо их было немного.       Надо было ещё тогда, как только ощутил тягу к Тони, так поступить — уйти и не мучиться. С глаз долой. А сейчас уже поздно, уже слишком завертелось и закрутилось, понимал Баки, и всё равно продолжал сворачивать тряпки. Всё же надежда умирает последней, и он всё ещё надеялся, что сможет жить без сводящих с ума чувств, главное — быть как можно дальше отсюда.       Уже выходя, он остановился. Если завтра перед отлётом Тони его не найдёт, то кинется искать — наверное — и пропустит свою важную встречу. И это неправильно.       Нужно подождать до утра, а потом уже уходить. ~*~       Всю ночь он не сомкнул глаз. В оглушающей тишине слышал хриплые стоны и скрип кровати — порождение воспалённого разума, потому что звукоизоляция в Башне была на высоте. Ворочался, прикрывал уши, неотрывно смотрел на мигающие точки электронных часов, вставал и прохаживался вдоль окна. И медленно лишался рассудка. Пытки Гидры и рядом не стояли.       Вот как, оказывается, надо сводить людей с ума.       Как назло, солнце будто не торопилось подниматься. А когда всё же небо на горизонте начало светлеть, Баки не сдержался и шумно выдохнул, будто всё это время не дышал.       Он едва помнил, как дождался пробуждения Тони, о котором сообщил Джарвис, как наскоро попрощался с ней, стараясь вести себя непринуждённо и обыденно. А потом, отмерив ровно пятнадцать минут с её ухода, рванул в комнату за сумкой.       — И куда это ты собрался. — Баки резко обернулся на голос. Наташа стояла у двери, расслабленно привалившись к стене, и с интересом рассматривала свои ногти. Потом лениво перевела взгляд на него и, оттолкнувшись от стены, подошла ближе. Скрестила руки на груди, ритмично отбивая пальцами по плечу.       — Не твоё дело, — бросил Баки. Игра в переглядки начала надоедать, и хотелось просто обойти её и наконец покинуть это место.       — Ну да, — насмешливо протянула Наташа, растягивая губы в обманчиво добродушной улыбке. — Значит так, golubchik, ты сейчас оставляешь сумку и идёшь за мной.       И Баки уже собрался ответить что-нибудь броское и колкое, но заметил, как в её руке блеснуло лезвие ножа.