***
— Артур Викторович, — на втором уроке химии в кабинет заглянул директор. — Дети, сидите. Можно вас на минутку, это срочно. — Не шумите, пожалуйста, я сейчас вернусь, — учитель положил кусок мела в коробочку, отряхнул руки и вышел. Десятый класс тут же начал тихонечко переговариваться. До кабинета Дмитрия Александровича они шли молча. Артур начал нервничать, обычно это не предвещало ничего хорошего. И если раньше его звали, чтобы отчитать за какое-нибудь разбитое окно, то сейчас, скорее всего, случилось что-то с его классом. В кабинете директора ничего не менялось уже последние несколько лет, только кожаное кресло слегка потрепалось от старости. Директор был как-то обеспокоен, постоянно стрелял взглядами по сторонам и теребил руками манжеты от рубашки. — Присядьте. Артур, у нас раньше никогда такого не случалось. Ближе к делу, сейчас только что звонили из городского отделения скорой помощи. К ним поступил Валя Светов, ученик из вашего класса. По всем признакам, он предпринял попытку суицида. Шарифов замер и постарался переварить информацию. Так. Валя. Попытка суицида. Что? Парень никогда не показывал себя так, словно он близок смерти, или хочет умереть, это стало для него неожиданностью. — А… С ним все хорошо? — выдавил из себя он. Артур не был готов к таким новостям. — Состояние стабильное. Вы должны опросить класс, нужно выяснить причины, не замечал ли кто за ним суицидальных высказываний, мыслей, асоциального поведения? — Я выясню. Лично я ничего не замечал, ну, кроме, разве что шуток про смерть, но у меня весь класс так шутит, — Артур вздохнул и попытался припомнить, что случалось с Валей в последнее время. — Он только разве что периодически прогуливал, но я не придавал этому значения, мы один раз говорили с его мамой, она сказала, что спросит и потом объяснит мне, что случилось. — Я думаю, что в этом вряд ли виноваты родители или в жизни у него что-то такое произошло. Может, парень связался с какой-то плохой компанией, которые подстрекнули его на это? — Дмитрий Александрович в упор посмотрел на него. — Я не исключаю вариант, что возможно, мальчика заманили в секту. Артур после этих слов снова дернулся. Секта — такое страшное слово, его всегда пугала мама в детстве, когда учила не подходить к незнакомым дяденькам и тетенькам на улице, мол, они тебя пригласят в какую-нибудь секту и все, больше ты оттуда не выйдешь. — Я тогда пойду. Я спрошу у класса, может, они что-то знают об этом. — Да, конечно, после уроков зайдите ко мне. — Хорошо. Шарифов вышел из кабинета никакой. Он переживал за Валю, думал о том, что он плохой классный руководитель, раз не заметил сразу, что с парнем что-то не так, что он куда-то отстраняется и уходит от них. В классе он заметил, что у него трясутся руки. — Артур Викторович, все хорошо? — спросила Катя с первой парты. — Да, Екатерина, все в порядке, — ответил ей неуверенным голосом учитель. — На вас лица нет. И руки трясутся, — подметила она. — Записываем дальше, — Артур продолжил занятие, но голова его была полна других мыслей. Через четыре урока у него был свой класс, на котором он, судя по всему, должен был расспрашивать о Вале и выяснять причины его попытки убить себя. Занятия он вел как-то сухо и на автомате, путался, почти каждый раз что-то да забывал или неправильно писал, хорошо, что знающие ученики поправляли. К шестому уроку он совсем раскис.***
— Дети, не с этого я хотел начать урок, но, к сожалению, надо, — он вздохнул и сел. — Возможно, вы уже знаете, что ваш одноклассник, Валя, предпринял попытку суицида и сейчас находится в больнице, — некоторые тут же удивленно зашептались, а Артур продолжил. — В общем, никто за ним не замечал за ним никаких странностей? Он никому не говорил, что хочет уйти от нас, у него не было проблем в семье? — Кроме шуток про смерть мы ничего не замечали. Но знаете, мы все так шутим и вроде как не хотим себя убить, — ответил за всех Ян. — Возможно, он просто это скрывал. Вы знаете, он периодически прогуливал школу, это, наверное, как-то связано. А, и еще. Он стал реже ходить с нами на тусовки, говорил, что у него дела какие-то и всё. Мы пытались выяснить - а он говорил, что маме помогает. — Спасибо, Ян. — Артур Викторович, с вами все в порядке? — спросил Женя. — Вы выглядите как-то нездорово. — Я просто очень сильно переживаю за Валю. Давайте начнем урок. Как и на всех предыдущих уроках, Шарифов путался в индексах, понятиях и материале достаточно сильно. В классе висела какая-то напряженная тишина, которая нарушалась лишь монотонным голосом Артура, скрипом ручек о бумагу и мела о доску. После этого урока он пошел к директору в совершенно подавленном состоянии. В его голову закрались мысли о том, что это он виноват, не уследил за парнем, что надо было жестче наказывать его за прогулы, или сделать как-то так, чтобы больше их не допускать, например, позвонить его родителям или поговорить с ними больше, чем один раз, вовремя заметить. В кабинете Дмитрия Александровича его встретила заплаканная мать Вали, директор и школьный психолог. — Вы поговорили с классом? — директор был мрачен, смотрел куда-то в сторону, а его голос звучал неуверенно. — Да. Мне ничего нового не сказали, кроме того, что он часто прогуливал уроки, ну это вы и так знаете. Его один раз не было три дня, потом еще пару раз по дню он куда-то пропадал. Ян говорит, что он еще отказывался от прогулок с ними, отмахивался, мол, дела. Возможно, он говорил, что шел в школу, а сам уходил куда-то, ну, это я про прогулы. — Я, — женщина напротив него всхлипнула, — замечала у него какие-то странные вещи, но он говорил, что это просто его увлечения, и в этом ничего такого нет. Может, кто-то увлек моего сына в какую-то нехорошую компанию? А я знала, что все это не просто так, я знала! — она опять заплакала, психолог протянула ей стакан воды. — А что за предметы? — Артур посмотрел на директора, а тот посмотрел на него. Похоже, их предположение подтверждалось. — Свечи, какую-то черную ткань, браслеты с шипами, у него череп какого-то животного в шкафу лежит, я даже предположить не могу, что всё это значит. — А у вас из дома не пропадали какие-то вещи? Деньги, драгоценности? — Дмитрий Александрович вместо неуверенного голоса теперь говорил не на шутку взволнованно, они с Артуром оба поняли, что парень, скорее всего, и правда связался с плохой компанией. — Ну, деньги периодически пропадали, но в маленьких суммах, я думала, что просто забыла, на что их потратила… А к чему вы это спрашиваете? — Мне кажется, здесь нужно обращаться в полицию. Валю, судя по вашим описаниям, увлекли в какую-то секту. Дело еще серьезнее, чем мы думали.***
По пути в свой кабинет Шарифов наткнулся на Федю, который спешил куда-то. — Федор, стойте, у меня к вам просьба, — Артур остановил его. — Да, что-то сделать надо? — Игнатьев посмотрел на преподавателя с вопросом в глазах. — Сигарету не одолжите? — тихо спросил он. Такая просьба достаточно сильно удивила Федю. — Ну, это… — парень замялся и почесал голову. — Да я как-то не курю, знаете ли… — Не переживайте, ругаться не буду. У меня есть список всех курильщиков в классе, к вашему сведению, из окна кабинета ОБЖ отлично просматриваются гаражи, за которыми все дымят. Это ваше дело, я не хочу в него вмешиваться. После этой фразы Федя залез в портфель, вытащил полупустую пачку своего Мальборо и протянул одну сигарету Артуру Викторовичу. — Спасибо, буду должен, — мужчина кивнул и пошел дальше, оставив Игнатьева молча смотреть ему вслед. — Мне показалось, или он только что стрельнул у тебя сижку? — спросил подошедший Женя. — Не показалось, — Федя закрыл портфель. — Тяжелый день, наверное, выдался.***
У себя в лаборантской Артур открыл окно, взял с полки спички, которые лежали там для экспериментов и закурил. Последний раз он брал в рот сигареты, когда ему сказали, что он не поступил ни в один из вузов столицы, а поступил в педагогический институт в своем городе. Тогда он сильно расстроился, сейчас же — сильно переживал. Такие события явно не входили в его планы, когда он обучался в институте на педагога. Секта, отчим — тиран, что еще дальше у него в классе произойдет? Беременная девятиклассница? Употребление наркотиков? Даже одна мысль об этом заставляла его переживать. Все оказалось сложнее, чем он думал, а ведь это была только вторая четверть. Скоро начнется подготовка к ОГЭ, плюс, скорее всего, его будут дергать по поводу дел с этой сектой, впереди еще куча школьных мероприятий, медосмотр всех девятых классов в декабре, да и в целом, нужно же вести каждый день уроки, проверять тетради, и все это с одним выходным на неделе, который Артур тратил на то, чтобы поспать. Он уже не помнил, когда возвращался после работы домой без болей в голове. В лаборантскую сначала постучали, а потом вошли. На пороге стоял Женя. — Курить — не выход. Потом подсядете на эту дрянь и умрете в пятьдесят от рака легких. Лучше поговорите с кем-нибудь, станет легче, — парень кинул портфель на диван, сел на него сам и начал наблюдать за мужчиной. Артур затянулся в последний раз и выкинул окурок в окно. — Можно я тогда поговорю с тобой? — спросил он и сел рядом. От него пахло сигаретами, а по лицу было видно, что он устал. — Я за этим сюда и пришел. И Шарифова прямо прорвало. Он начал пересказывать Жене все свои переживания, все проблемы, что накопились у него за эти два с половиной месяца, то, как он устал от всего этого, про бесонницы, про сложности работы учителем, про понимание того, что он не хочет этим заниматься. — Я думаю, мне не стоит работать преподом. Я не выдерживаю всего вот этого, я не успеваю проверять тетрадки нормально, я стал путаться в материале, это не приносит мне больше никакой радости, которой приносило когда-то, когда я был учеником. Это все давит эмоционально, как же я устал, — Артур закрыл лицо руками и откинулся на спинку дивана. — Мне кажется, вам стоит сходить к врачу. Нельзя справляться с этим одному, да и думаю, без каких-либо препаратов тут не обойдется, — заключил Женя. Все время, пока ему рассказывали, он молча слушал, впитывая в себя каждую историю, каждую усталую ноту. Попадинец понимал, что хочет как-то помочь, но не знал, как. Все упиралось в то, что это был не друг, другу бы он, например, предложил сменить вместе с ним обстановку, сходить в кино, переночевать друг у друга, чтобы эмоционально как-то поддержать, а здесь Артур Викторович был его преподавателем, и ему было как-то стыдно приглашать его на что-то подобное. — Была бы у меня родная душа, или родители и сестра рядом, я бы, может, и не переживал так, знал бы, что всегда есть, кому рассказать и на кого положиться. А так, что у меня есть: девушка ушла, родители умерли, а сестра далеко в другой стране работает, чтобы я тут на зарплату учителя с голоду не умер. — Можете мне рассказывать, — улыбнулся Женя. — Вы сейчас именно этим и занимаетесь, если не заметили. Знаете, вот вы если бы были моим другом, то я бы предложил вам, отвлечься от всего этого. Сменить обстановку как-то, фильм в кинотеатре посмотреть, и как-бы эмоционально и физически был бы рядом. К слову о проблемах, — внезапно Женя вспомнил про татуировку с цитатой из трека, которая была набита у него на одном из запястий. Он потянулся к рукаву рубашки и откатал его. — Помните про это. Артур перечитал цитату из «Фантомов». — Знаешь, а я поговорил с тобой, и мне стало легче. Что бы ты там предложил, если бы мы были друзьями? — Сменить обстановку, хоть как-то. Вы, небось, кроме как дома и работы за последнее время никуда больше и не выходили. Это хоть как-то, да поможет. Потом лучше обязательно обратиться к компетентному врачу, чтобы он мог точно определить, что с вами, и прописать необходимые лекарства. — Я и правда, никуда не хожу в последнее время. Может, станем друзьями и ты сходишь со мной куда-нибудь? — Но, Артур Викторович, вы же мой преподаватель… — начал было Женя, но его прервали. — А кто запрещает? Я же не встречаться тебе предлагаю. — И то верно, — Попадинец вновь улыбнулся. — Тогда, может прямо сегодня? Там как раз фильм интересный идет, исторический, я хотел сходить. Они договорились о встрече в шесть возле кинотеатра, а напоследок, когда они уже расходились от школы каждый в свою сторону, Артур обнял его. Ему и правда стало легче, после того, как он поговорил с Женей. Осталась, конечно, головная боль, но на душе как-то стало поспокойнее, как будто он понял, что не один, что со всей этой кучей проблем ему придеться жить не одному, хотя краем сознания он понимал, что нельзя перекладывать свои взрослые проблемы на ребенка, пусть даже на такого, который через несколько лет уже будет самостоятельно водить машину, учиться или работать где-то и так далее. В кино они сходили, фильм был особо не грузящим, местами смешным, а местами интересным. Артур после него отвез Женю домой, а к себе вернулся в нормальном настроении. Он правда, на пару часов, забыл обо всём, что ждет его в ближайшем будущем и просто пожил моментом с новоиспеченным другом. Если бы его спросили сейчас, как бы ему хотелось жить, то он ответил бы, что вот так, не думая ни о чем, наслаждаясь всем хорошим, что у него случалось, потому что хуевое, как известно, приходит само.