Нервы у Артура в последние пару дней были на пределе. Директор привлек его во встречу иностранных гостей, очень важных, из Германии, он до ночи сидел на работе и что-то прописывал, составлял распорядок дня для этих самых гостей, переводил это все с русского на немецкий, не без помощи Виктора Эрнестовича, учителя немецкого, а еще параллельно проверял тетради и контрольные работы. Проблемы с классом никуда не делись, Валя все еще находился в больнице, его опрашивали, как и всех его учеников. В плюс к этому различные мероприятия, поход в театр, экскурсия, итоговые проекты, следить за успеваемостью, а еще нужно просто вести уроки. Артур чувствовал себя загруженным и усталым, у него после работы хватало сил на максимум прийти, лечь на кровать и уснуть, иногда помыться. На вопрос сестры: «Ну чего, как ты там?» ответил: «Да все нормально, всё нравится, живу», запивая водой таблетку от головы в это время.
Однажды он нашел свободный день, в которых никаких дел не надо было делать, чтобы провести время с другом Валей у него дома. Два учителя культурно сидели, обсуждали проблемы, учеников, и так далее.
— Артур, ты с головой погряз в работе. Тебе бы личную жизнь, — зевнул Конон.
— От погрязшего в работе слышу. Ты вот почему тогда не устаешь? — Артур растянулся на диване. Валя сидел на кресле, ноги закинул на стол.
— Я всегда хотел быть учителем и готов ко всем сложностям и тонкостям этой профессии. Это и работа с людьми, и бесполезные порой мероприятия, и дополнительные занятия, за которые тебе не платят, и проверки тетрадей и еще много чего. А ты, если я правильно помню, хотел в лаборатории работать. Представь, ты всю жизнь учишься на учителя биологии, а тебя в школе заставляют преподавать историю. Будешь ли ты рад?
— Разумеется, нет. Я тебя понимаю, но… А что я сделаю? Если я уйду с работы, мне не на что будет жить, мне сестра не так уж и много денег присылает, да и неудобно как-то. И в какую лабораторию меня с моим педагогическим образованием возьмут? Пока оставлю всё, как есть, потом уже будем думать, что делать.
— А от чего ты конкретно устаешь? Я знаю про случай с Валерой и про Валю, соглашусь, у меня бы тоже нервы не выдержали, — биолог встал, похромал к стойке, которая разделяла кухню и комнату, и взял оттуда коробку с соком. — Я вот ходить устаю, но как-то стараюсь внимания не обращать.
— Меня словно все грузит, давит так, прямо на голову. Слишком много информации, над которой надо думать, слишком мало какого-то расслабления, что ли. Знаешь, когда хочется посмотреть какую-нибудь херню отупляющую, русские сериалы или видосы с котятами. Да и хочется приходить домой, и чтобы кто-то ждал, кроме кота, обнимал, еду готовил, чтобы можно было обсудить все проблемы за день, а потом лечь вместе спать. В общем, прав ты, личную жизнь мне надо. Я как с Катей расстался, ни с одной девушкой, кроме старых училок с работы, не общался.
— Одиноко тебе, наверное.
Артур вздохнул.
Медленно, но верно их посиделки приблизились к концу. От осознания того, что послезавтра снова идти на эту работу, рутина, опять бесконечные тетрадки, опять какие-то дела, еще и немцы приезжают, хотелось закричать в небо. Шарифов вышел из дома друга и направился пешком к своему. На улице слегка дул ветер, с неба падали редкие снежинки, дополняя и без того высокие сугробы, конец ноября, как-никак. Артур подумал над их диалогом с Валей, который был некоторое время назад. А ведь ему и правда одиноко. Дома его ждет только кот, бардак и остатки простенькой еды в холодильнике, которую он вчера успел приготовить. Если так подумать, то он и не питался нормально, времени прокачивать кулинарные навыки не было, каждый день либо курица, либо яичница. Вот так и становятся злыми старыми учителями, которые орут на детей и жалуются им на жизнь, потому что дома проблемы, или потому что внимания не хватает. После всех этих мыслей, Артур снял перчатку, решительно достал телефон и набрал удаленные цифры, которые до сих помнил, уже хотел было нажать на «вызов», но тут ему в спину что-то прилетело. Он заблокировал экран и повернулся, чтобы выяснить, что это было. Чуть поодаль стоял Женя со снежком в руке и улыбался.
— Ой, Артур Викторович, здрасте! Простите, промазал! — парень помахал рукой.
— И тебе привет, — Шарифов отряхнул спину, убрал телефон в карман и надел перчатку. — А куда ты целился, если не секрет?
— Ну точно не в вас, — Женя показал рукой куда-то за Артура. — Вон, в то дерево.
Артур повернулся, чтобы посмотреть, потому что минуту назад никакого дерева рядом с ним не было, а в него опять прилетел снежок.
— Ах ты, — Шарифов нагнулся за снегом, чтобы ответить. Женя смекнул, в чем дело и отбежал чуть подальше. — Ну все, держись у меня! — и побежал за парнем. Настроение резко сменилось на хорошее и игривое, хотя было совершенно непонятно откуда в его районе вообще взялся Попадинец, с чего это вдруг парень внезапно решил поиграть с ним в снежки, и как вообще к этому относиться. Артур словно впал в детство, когда экстренно лепил шарики из снега, чтобы запустить их в Женю. Руки в перчатках промокли, да и джинсы местами тоже были сырыми. Шарифов достаточно быстро выдохся, давно он так не бегал.
— Все, все, хватит, — на выдохе засмеялся он. — Пожалей дедушку.
Женя кинул снежок куда-то в сугроб и подошел к Артуру.
— Ты вообще какими судьбами здесь? Поздновато вроде уже, а ты вообще в другом конце города живешь. Давно ты тут внезапно снегом в преподавателей кидаешься?
— Извините. Вы просто такой кислый шли, я решил вам настроение поднять. Конечно, была вероятность того, что вы мне два в четверти по химии поставите, но кто не рискует, тот не пьет шампанского, — Женя снова улыбнулся и отряхнул себя от снега. — А тут я просто мимо шел, правда, пока мы бегали, забыл куда. — парень задумался. — Точно, я от Феди шел, на остановку. — Ну, я тогда пойду, приятно было повидаться и побегать, — Попадинец помахал учителю рукой и уже было пошел по направлению к остановке, но Артур окликнул его.
— Может, зайдешь ко мне? Чай попьем, посушишься немного, тоже вон, весь сырой. Заболеешь еще.
— Ну, если вы зовете, то хорошо, — Женя улыбнулся.
Пока они шли к дому, Артур задумался. После этой небольшой пробежки с его головы словно сняли груз, на душе стало полегче, и даже постоянная мысль о том, что послезавтра опять эта рутина, не несла каких-то отрицательных эмоций. Во время того, как они поднимались по лестнице, Шарифов залез в телефон и стер номер, который набрал. Позвонит не сегодня.
***
— Вы как тут вообще? Как живете, не устали еще от всей этой школы? — Женя сидел за столом и наблюдал, как Артур заваривает чай. В раковине стояла немытая посуда, которую Шарифов туда спешно сложил, небольшой бардак находился около телевизора. На полу с фантиком лениво играл кот, как будто думал, что он сам будет от него бегать.
— Честно сказать, не очень. Устал, — Артур поставил перед ним чашку и сел напротив со своей. — Еще и Валю до сих пор не выписали, у Валеры хоть уже и все хорошо, но за него все равно переживаю, кто знает, что еще может случиться. Я к этому готов не был, в педагогическом этому не учили. Представь, мне еще уроки вести, материал доносить. Это мне еще повезло, что меня слушают. А потом занимаешься какими-то внеклассными мероприятиями, потом приходишь домой — а тебя никто не ждет, кроме кота. Бардак, еду самому надо готовить, а я устал. Сил хватает только помыться, поесть и лечь в кровать.
— Вы даже не подозреваете, как вас любят. После пяти тухлых уроков, на которых старые тетки на нас орут, потому что их просто капец как неинтересно слушать, ваш урок как бальзам на душу. Вы нам хотя бы не говорите, что мы ОГЭ не сдадим. А класс вам, да, не очень спокойный попался. Мы с седьмого всю школу на ушах держим, — Женя на мгновение замолчал, а потом продолжил. — А у вас и правда никого нет?
— Сам подумай: когда мне знакомиться? У меня жизнь дом-работа-дом. Так видимо и помру, старым дедом с тремя котами, — Артур улыбнулся, но голос его звучал грустно.
Дальше они пили чай молча, каждый думал о своем. Шарифов понял, что вообще, нужно в квартире убраться, посуду помыть, положить белье в стиралку, поменять постельное, разложить всякие бумажки на столе, полить цветок, который уныло стоял в его комнате, а потом опять в одиночестве лечь спать. Женя в это время постукивал пальцами по столу и пялился в одну точку. Его преследовали противоречивые чувства. С одной стороны, сейчас нужно было ехать домой, заниматься своими делами и так далее, а с другой, перед ним сидит одинокий человек, и явно было видно, что он не особо счастлив. Попадинец вспомнил, как в классе шестом, когда мама собралась переводить его в другую школу он дико отпирался, потому что боялся остаться одному с новым коллективом. Тогда он не говорил никому о том, что переходит, даже Яну, своему лучшему другу, закрылся от всех в классе и стал часто пропускать. Лапотков его знал, как облупленного, и сразу заметил, что что-то не так, поэтому быстро выяснил, в чем причина, и перешел вместе с ним. Ян постепенно научил его видеть в людях всё, от проблем до мельчайших радостей, и всегда говорил помогать, когда что-то идет не так. За это он дико ценил своего друга.
— Артур Викторович, может, я с вами останусь? Побуду женой на час, так сказать, — он склонил голову набок и улыбнулся. — Убраться помогу, что ли. Мне разрешат.
Шарифов хотел отказаться, но Женя так посмотрел на него, что протестовать этому он никак не смог. Парень всем своим видом показывал, что отказа он не примет и его не сломаешь.
— Хорошо. И да, можно просто Артур, — Шарифов улыбнулся в ответ.
Где-то в глубине души он понимал, что это неправильно, ведь в первую очередь Артур — педагог, а насколько было известно, учителям нельзя дружить с учениками, но внутренний голос привел ему аргумент, мол, «ты же сейчас не в школе, так что делай, что хочешь», и Артур согласился с ним. Почти до ночи они убирались вместе, Женя помыл посуду и протер пол, Шарифов все-таки закинул вещи в стиральную машинку, разобрал стол, покормил кота (который все это время сидел возле раковины и лапкой пил воду) и полил цветок. Параллельно этому они разговаривали на разные темы, не связанные со школой, обсудили книгу «1984», перспективы работы в лаборатории, дошли даже до темы политики, и подискутировали о деньгах, которые государство выделяет на науку и исследования. Артуру казалось это таким нужным, вот все эти разговоры, совместная уборка и так далее. Это именно то, чего ему не хватало последнее время. Диалог все-таки свернул на тему учебы.
— А ты к экзамену готовишься? Больше всего меня волнует твоя химия, — Шарифов пылесосил диван маленьким пылесосом.
— Еще не начинал, — Женя играл с котом фантиком, который привязал на ниточку. — Ноябрь месяц же, забуду все к маю.
— Ну, ты как надумаешь, скажи, назначу тебе дни, когда буду тебя готовить. Насколько я знаю, ты один с параллели сдаешь?
— Ага, — кот подпрыгнул и сорвал фантик.
***
Время приблизилось ко сну. Артур хотел было постелить Жене на диване, но тот внезапно предложил:
— А можно я с вами лягу? — он держал уставшего Василича на руках и сам зевал. Шарифов еще с начала уборки выдал ему домашнюю одежду, в которой он был у него в первый раз, тогда, когда забыл ключи дома. Шарифов кивнул и ушел в комнату, ничего не сказал, лишь зевнул. Он слишком устал, чтобы спорить, сейчас хотелось лишь лечь в кровать и уснуть. О том, что в принципе, спать в кровати со своим учеником сомнительная перспектива, и это может иметь какие-то последствия в будущем, он решил подумать чуть позже. В его комнате была двуспальная кровать, большой стол и шкаф. Артур лег к стенке и залез под одеяло. Рядом с ним, спустя какое-то время, приземлился Женя. Что его удивило, так это запрыгнувший к ним кот.
— Ты ему понравился, — Шарифов погладил кота. — Спокойной ночи, Жень.
— Спокойной, Артур, — даже в темноте было видно, что Попадинец опять улыбнулся. Парень укрылся тем же самым одеялом и подлез поближе. Кот все еще лежал между ними, разве что перебрался ближе к Жене.
