Бесконечный Леденец

У Чонгука леденец торчал в углу рта, когда он работал над уравнением, следуя пошаговым инструкциям Намджуна. Его длинное предплечье лежало близко к Намджуновому, крепкое с мышцами и венами, такими выступающими, что Намджун мог представить, как те пульсировали, когда он писал. Чимин повис на плече Чонгука, что удивило Намджуна. Он принимал Чонгука за мужественного парня, из тех, кто сопротивлялся обжиманиям, но тот прислонился головой к щеке Чимина. Если бы Намджун не был так уверен, что Чимин флиртовал с той девушкой в их классе по композиции, он бы подумал, что они вместе. Но Намджун довольно плохо разбирался в таких вещах. На другой стороне комнаты Хосок сидел наполовину на коленях Юнги, потираясь лицом о волосы парня, будто счастливая кошка, и прижимаясь в поцелуях к его макушке. Никто не казался удивлённым. Намджун не ожидал конкретно этого союза. Тот леденец. Внутренняя часть щеки Чонгука была, вероятно, мягкой от сахара, а его губы сладкими. Они открылись в маленьком «о», когда Чонгук вытащил синий и мокрый леденец лишь немного из своих розовых губ, прежде чем затолкнуть его обратно и создать небольшую выпуклость на своей щеке. — Так правильно? — Хах? — Намджун посмотрел вниз, ища всё, на что должен был обратить внимание. Звук чего-то жарящегося раздался позади них. Сокджин удивлённо вскрикнул. Намджун моргнул, надеясь, что никто не заметил, что он жадно смотрит на младшего братишку группы. — Тут… эм, о, тут правильно. Ты действительно быстро схватываешь это. Уверен, что не хорош в математике? Он пожал плечами. — Я нормальный. Я просто не обращаю внимания. Есть другая задачка для меня? — Ага. Без подсказок на этот раз. — Ещё одну с подсказками. — Ладно. Хосок раздавал водку-тоник, прося проверить удостоверение Чонгука, прежде чем вручить ему, а затем закудахтал от косого взгляда Чонгука. Последний быстро выпил, как кто-то, не привыкший к выпивке, осушив свой стакан в течение трёх более отточенных уравнений. — На сегодня с тебя хватит, — сказал Намджун, когда линии его карандаша начали становиться неаккуратными. Чонгук откинулся на спинку кресла, выглядя довольным, широко раздвинув коленки, и Намджун не смог удержаться, чтобы не окинуть беглым взглядом, перелопатив, с очевидностью, тело Чонгука. Тэхён кинул контроллер PlayStation на колени Чонгука. Тот качнулся, вставая со своего места на диване, и уселся прямо на колени своего двоюродного брата, будто делал это каждую ночь. Руки Сокджина сжались вокруг талии Чонгука, как ремень, стягивая его фигуру в мешковатой рубашке. Намджун прикончил свой напиток, стараясь не пялиться. Он ощущал себя наёмным рабочим на краю семейного уютного вечера, тем, кого внесли с обещанием заплатить и жутким желанием снова увидеть кое-чью симпатичную мордашку. — Я должен идти домой, — сообщил он Юнги, который был ближе всего. — Мне нужно работать, и я не принёс свой рюкзак. Холодная рука сомкнулась на его шее. — Оставайся. — Он почти подпрыгнул. Хосок наклонился над его плечом, ухмыляясь. — Я принесу тебе ещё один напиток. Поговори с нами. Ты выпускаешься в начале этого семестра, верно? — бросил он через плечо, когда пошёл к кухне. — Чем планируешь заниматься дальше? — Останусь здесь, как ни удивительно, — сказал Намджун. Он опять неудобно устроился на своём месте. — Я заполучил хорошую стажировку в студии в городе. Они рассчитывают нанять меня. Я буду здесь ещё год или два. — Ох, хорошо, — произнёс Юнги. — Я беспокоился, что нам не хватило бы достаточно времени, чтобы по-настоящему познакомиться с тобой. Намджун удивлённо посмотрел на него. — Спасибо, наверное. Юнги сладко улыбнулся: приятный взгляд, который не соответствовал холодному поведению, которое тот демонстрировал в классе, с «не позволяю ездить на себе» взглядом и сдержанным отрешением от одноклассников, которых считал ниже себя. Хосок исполнил странный маленький танец, когда смешивал напитки, шагая взад-вперёд и напевая, а руки до сих пор оставались ровными. — Что в нём? — спросил Намджун, когда Хосок протянул ему напиток. — О, тебе понравится. Намджун хлебнул и омыл фруктами и сахаром весь свой язык. Через мгновение после глотка на периферии терпкости он моргнул, глядя вниз на сие. Он ожидал чего-то, что заставило бы его подавиться, напиток с виски, что-то резкое и горькое, а не коктейль за полцены, который у него загостил на девичнике в баре в прошлый четверг. — Ты вообще добавлял в него алкоголь? Хосок стоял там, положив руки на бёдра, и с улыбкой, которая могла быть расценена как ангельская, так и дьявольская. — Ох, чутка. — Это потрясающе. — Намджун выпил всю штуковину и попросил ещё одну.

***

Намджун проснулся от солнечного света, сверкающего сквозь стакан с водой и прямо ему в лицо. Он сел прямо, отметив хмельное головокружение, и выпил большими глотками весь сосуд. Комната была пуста, одна лавовая лампа оставалась у окна, одна свеча колыхалась, опускалась вниз в своём стекле на одной из книжных полок. Солнечный свет отражался от такого большого количества стеклянных цилиндров, пивных бутылок и стаканов, свечей и декоративных чаш. Намджун вспомнил становившийся всё более приятным, по нарастающей громким разговор с Хосоком и Юнги, вспомнил вечер, наполненный болтовнёй и смехом, так много дружелюбных лиц, как рассеянно, ритмично, отвлекая, барабанил руками Чимин по его ноге, а Хосок бренчал народные песни на акустической гитаре. Он также вспомнил, как Чонгук засыпал на коленях Сокджина, и его также уволокли к обоим, Чимину и Тэ, безвольного и разгорячённого алкоголем. Намджун лёг обратно и изо всех сил попытался переварить это, всю ту мягкость, укутанную в мужественность, настолько легко, что та сочлась за возведённую. Он проснулся снова около девяти утра, когда Чонгук тряс его плечо. — Кофе? — А? — Я оставляю его здесь, — сказал Чонгук. Он медленно моргнул и выпрямился. Сегодня утром у Чонгука не было леденца на палочке, лишь затуманенное выражение лица и футболка такая длинная, что закрывала боксеры спереди. Он поставил мягко испускающую пар кружку кофе на стол и поплёлся прочь. Сокджин появился с ослепительной улыбкой. — Ты нормально чувствуешь себя? Намджун подвёл итоги. В голове будто прокисло, тело слегка тошнило. — Да, довольно неплохо на самом деле. Который сейчас час? — Девять тридцать. — Ебать. — Хочешь, чтобы я отвёз тебя на занятие? — Да, пожалуйста. Чимин и Тэхён тоже оба остались на ночь. Сокджин отвёз всех троих и Чонгука прямо к парадной музыкального здания, и выпустил их вперёд, будто бы всю семейку вышвырнули на ступеньки начальной школы. Намджун возненавидел, что всё закончилось. Тэхён прильнул к Чимину, наклонился и визуализировал собою смерть. Чонгук махнул им и широким шагом направился в другую сторону, когда они поднялись вместе. — Обед в 12:30? — спросил его Чимин, прежде чем они разошлись. — Ага, — заулыбавшись, ответил Намджун. — Конечно. Спасибо.

***

— Ты станешь нашим продюсером? — тихо спросил Чонгук после нескольких недель высиживаний молча рядом с ним на обеде и нескольких вечеров наблюдений за тем, как тот раздаёт советы с галёрки гаражного кресла Тэхёна. Слова Чонгука скрежетали от медиатора гитары между его зубами, возможно, звуча более злобно, чем имелось в виду. Он перебирал тихую мелодию на оголённых, обесточенных струнах, пока говорил, пальцы двигались сами собой. Намджун моргнул. Он ещё не думал о себе как о части группы, просто как о парне с несколькими новыми друзьями и о весёлых идеях, которые тем самым приносили деньги. — Ага. Да, видимо. Чонгук кивнул в сторону Юнги за своей клавиатурой, притворявшегося, что настраивает каждый лад под смех Хосока. — Знаешь, у нас уже есть продюсер. Намджун кивнул, немного смутившись. — Он хорош. Для этого мы взяли предмет. Он пишет прекрасные песни. Ты предпочитаешь его музыку? — Ох. Нет. Извини. Не имел в виду… — Он вздохнул, уставившись в пол, а пальцы до сих пор бегали по струнам. — Нет, мне нравятся твои песни. — Он вернул взгляд к Намджуну, а затем снова вниз. Чимин стартанул с громоподобным барабанным соло в своей коробке и превратил гараж в гулкую, резонирующую пещеру, пока не угомонился в синкопи́ческом¹ джазовом ритме. Хосок выхватил неожиданно кларнет из кучи микрофонных стоек и усилителей и начал импровизировать. Юнги сражался мгновение с регистром, диссонирующе цокая нотными знаками, как кошка, присевшая рядом с «До» первой октавы посередине песни, а затем схватил и присоединился играть аккорды. — Это здорово, — высказался Намджун. Чонгук напевал, голова качалась. Его одежда с чистыми линиями чёрного и белого цветов и блеском серебра в его ушах и на запястьях соответствовала его бас-гитаре. Было ли странно то, что Намджун заметил эти мелочи? — Подымайся туда, — сказал Тэхён, шагая вверх и похлопывая Чонгука по заднице. Тот раздражённо пробурчал, затем от прикосновения Тэхёна к затылку дёрнулся со свирепым взглядом через плечо, являя черту характера неприступнее и холоднее, чем ожидал от него Намджун. В любом случае Чонгук размашистыми шагами поднялся на сцену и вставил шнур в разъём, начав экстравагантное звучание линии электрической бас-гитары. — Можешь что-то с этим сделать? — крикнул Юнги Намджуну поверх шума. — Что-то джазовое? Я попробую. Инди-электро-джаз может быть крутым. Юнги расплылся со своей улыбкой до ушей и взял соло бит, чтобы дать Хосоку передышку. — Честно говоря, с этим будет легче забронировать живое выступление, — пробормотал Тэхён рядом с ним. — Никто здесь не хочет рядовых групп, в особенности тех, что играют оригиналы, но, может, джаз проще сбыть на рынке. По крайней мере, бар-форму² как у нас. — Вы, ребята, хотите заняться этим после своего выпуска? — спросил Намджун. — Чёрт побери, да, — ответил Тэхён. — Нам понадобится целый альбом в скором будущем, — тихим голосом произнёс Чонгук, в кои-то веки встречаясь с глазами Намджуна. — Ты поможешь, верно? — Конечно, — сказал Намджун. Ну, и хрен с ним с краеугольным камнем. Не говоря уже о музыкальной композиции для оркестра, которую он начал вчера. Если Чонгук хотел альбом, он получит альбом.