Damage

Проходит ещё три дня, прежде чем Уэйд напоминает о себе. Когда телефон — тот самый телефон — наконец звонит, у Питера сердце уходит в пятки, и он начинает заикаться. Он почти потерял надежду. Вот почему последние три дня он выкладывался на максимум — чтобы не было времени думать об этом. — Питер? — словно это мог быть кто-то другой. — Почему ты… на тебя там что, кто-то кричит? У него странный тон: торопливый, но нарочито ровный. Питер оглядывается через плечо. Джеймсон отчитывает какого-то стажёра. Громко. Он поворачивается обратно, на всякий случай пряча телефон от посторонних глаз. Не то чтобы это подходящее место для разговора, но Питер слишком боится упустить свой шанс — так сильно, что, наверное, это слышно по голосу. — Это не на меня кричат, — поясняет он. — Я просто на работе. — Ох, извини. Который час? Питер смотрит на часы. — Около десяти утра. — Чёрт, рановато. Я могу перезвонить позже или… ну… Питер неожиданно понимает, что Уэйд просто-напросто нервничает. — Подожди, — говорит он, иррационально боясь, что, если Уэйд сбросит вызов, Питер больше никогда не услышит его, и смеётся над собой. — То есть, конечно, я хочу поговорить. Я пытался связаться с тобой с тех пор, как ты сбежал. — Да, я… прослушал голосовые сообщения, — осторожно отвечает Уэйд. — И нашёл твою записку. Кажется, я вёл себя как мудак, — это звучит так самоуничижительно. — Прости, что не звонил так долго, нужно было кое-что уладить. Ты же понимаешь. Питер автоматически прижимает телефон к уху и тут же осознаёт, что это выглядит подозрительно. Он понижает голос и тихо спрашивает: — Кстати, что случилось с твоей квартирой? — Что? — Когда я был там в прошлый раз, там царил сущий хаос. Всё в порядке? У тебя неприятности? — О… эм… нет, это сделал я. Поскольку Уэйда нет рядом, изумлённый взгляд Питера достаётся стене. — Ты всё разгромил? — Я не планировал возвращаться, и не то чтобы я не могу позволить себе внеплановую перестановку… это длинная история. Могу я увидеть тебя? Пожалуйста. Я готов умолять. Питер уже неделю пытается связаться с Уэйдом. И тот факт, что даже при этом условии Уэйд продолжает считать, что ему нужно вымаливать встречу с Питером, огорчает его. Вряд ли самооценка Уэйда в порядке. — Да, конечно. Я напишу тебе, ладно? Когда закончу. — Обещаешь? — Обещаю. Питер не хочет заканчивать разговор. Возможно, Уэйд тоже, но он всё же мягко говорит: — Увидимся, Спайди. У Питера не остаётся выбора — или повесить трубку, или выставить себя приставучим придурком. Он нажимает на отбой. Те несколько часов, которые он проводит в здании Бьюгла, доделывая работу, тянутся как столетия. Он проверяет время каждые пять минут, как будто у него какое-нибудь нервное расстройство, и едва замечает разглагольствования Джеймсона о Человеке-пауке. Кажется, несколько человек заговаривают с ним, но Питер слишком погружён в свои мысли. Слишком занят, пытаясь придумать, что сказать Уэйду, и разложить мысли по полочкам. Питер сам предлагает встретиться на нейтральной территории. Едва разобравшись с делами, он надевает костюм и добирается до выбранной ими крыши — это достаточно уединённое, но в то же время не укромное место, хорошо знакомое им обоим. И Питер солгал бы, если бы сказал, что его маска не кажется ему сейчас отличным средством защиты. Он думает, что и Уэйд придёт в костюме, но тот появляется в мешковатых джинсах и свитере — огромном свитере, в котором Уэйд кажется меньше, чем он есть. Он даже не надел маску. Словно хотел продемонстрировать свою уязвимость. Питеру совсем не хочется расставаться со своей маской, но так правильно — и он снимает её, пока Уэйд приближается к нему, спрятав руки в карманах и опустив голову. Робко. — Привет, — говорит Питер, когда Уэйд садится рядом с ним. С такой высоты суетящиеся внизу люди напоминают муравьёв. — Привет, — повторяет Уэйд, не глядя на него. — Хочешь, чтобы я начал? — спрашивает Питер, прерывая неловкое молчание, и продолжает, не дожидаясь ответа: — Я мог бы. Я думал о том, что хочу сказать тебе, с того самого дня. И я до сих пор не знаю. Но «извини» — неплохой вариант. Для начала. Это привлекает внимание Уэйда. Наконец-то он поднимает глаза на Питера. — Ты извиняешься? За что, чёрт возьми? — Для начала за то, что прочитал то досье. Я не имел права. Уэйд качает головой. — Это не было тайной. Ты мог бы просто спросить меня об этом, Пит. О моём прошлом, об «Оружии Х», о Ванессе… я рассказал бы тебе о чём угодно. — Правда? Не стремясь защитить себя и ничего не скрывая? Уэйд неодобрительно смотрит на него. — Я думал, мне это больше не нужно. — Слушай… — Питер вздыхает. — Я… я придерживаюсь собственных убеждений. Мой дядя всегда говорил: «С великой силой приходит и великая ответственность». Он имел в виду ответственность за жизни людей, но также и ответственность, накладываемую этой властью. Я не могу назначить себя судьёй, присяжными и палачом, просто не могу. Что, если я накажу невиновного? Чьего-то отца, чьего-то брата, чьего-то сына? Я потерял столько близких людей — и не могу поступить так с кем-то ещё. Есть и другой способ. — Я тоже терял близких, знаешь ли. — Я знаю. Чёрт, Уэйд, после того, через что тебе пришлось пройти… большинство сдалось бы. Но не ты. Ты стараешься, и я думаю, что это потрясающе. Смирение, написанное на лице Уэйда, сменяется робкой надеждой. Надеждой, которую он торопливо уничтожает в зародыше. Питер может сказать ещё кое-что — он мог бы чередовать оды Уэйду с извинениями ещё несколько часов, но сейчас его снедает любопытство. Он всё ещё не может забыть о том, в каком виде нашёл Уэйда в квартире. — Итак, — говорит он, когда Уэйд не произносит ни слова, — не хочешь объяснить мне, что тогда произошло? Ну, прямо перед тем, как я застал тебя истекающим кровью, — это не совсем верно. К прибытию Питера Уэйд уже успел истечь кровью. Уэйд давится вдохом. — Теперь моя очередь, да? Хочешь вариант покороче? После нашего разрыва я был… в ярости. Пошёл домой, разгромил квартиру, послал к чёрту Нью-Йорк. А потом отправился на поиски хорошей драки — мне так хотелось кому-нибудь хорошенько врезать… После… — он колеблется. Питер прижимается ногой к его лодыжке, молчаливо призывая продолжать. — Я взял заказ, — признаётся Уэйд, рассматривая свои руки. — Тебе назло. Пиздец, правда? Мне попался плохой парень, парень, который заслуживал смерти, и я подумал, что должен разобраться с ним, прежде чем он кому-нибудь навредит. Так что я собирался как следует подготовиться: всё разведал, придумал план — в общем, занимался всеми скучными вещами, которые необходимо сделать перед ударом. Но я всё равно продолжал думать о тебе. О том, что ты — единственный герой, который относится ко мне с чёртовым уважением. О том, как ты смотришь на меня. Как будто я, — он беспомощно оглядывается, — такой же. Питер невольно краснеет. Он и не думал, что он смотрел на Уэйда как-то по-особенному. Он изо всех сил старается придать своему лицу нейтральное выражение, но, судя по тому, как приподнимается уголок губ Уэйда, ему это не удаётся. Питер прочищает горло. — Так ты… сделал это? Уэйд усмехается. — Нет. Одной мысли о твоих щенячьих глазках хватило, чтобы испортить всё удовольствие. Поэтому я отказался. Но парням, которые меня наняли, это не понравилось, так что они заглянули в гости, чтобы уговорить меня. Но я всё ещё… чувствовал себя… отвратительно. Видимо, я так заболтался, что они решили вступить со мной в бой. — В бой, который ты проиграл. — Их было много! — защищается Уэйд. — И я пытался не убивать. Но — да. Проиграл. Пришлось телепортироваться оттуда, как только меня ранили. Кто знает, что они сделали бы с моим трупом? — Так ты вернулся в свою квартиру? — Она была первым местом, о котором я подумал… и, мне кажется, я потерял её, — он делает паузу и бросает на Питера взгляд. — Как и тебя. Питер хмыкает. — Ты не убил того парня… из-за меня. — По большей части. Глупо, правда? Потому что у нас никаких шансов. Не имеет значения, убиваю я или нет, ты всё равно сбежишь, когда я облажаюсь в следующий раз… — Кто тебе сказал, что следующий раз будет? Уэйд закатывает глаза сильнее, чем когда-либо прежде. — Следующий раз есть всегда. Ты вообще знаком со мной? — он нервно барабанит пальцами по колену. — Я уже пробовал. Быть лучше. Быть героем. Но всегда происходит какое-нибудь дерьмо, и я лажаю, и все становятся в очередь, чтобы сказать мне, что они знали, что я ублюдок и не смогу измениться… в конце концов начинаешь думать, что они были правы, понимаешь? Хотя Питер готов признать, что он явно влюблён в Уэйда, ему никогда раньше не хотелось защитить его. До сих пор. Теперь ему хочется врезать каждому, кто был груб с ним. Но это глупый детский порыв, и вряд ли Уэйд его оценит. — Я пришёл сюда не за тем, чтобы выдвинуть тебе ультиматум, Уэйд. — Зачем тогда? — Надеюсь, для того же, для чего сюда пришёл ты — я не хочу потерять тебя. Даже если нам придётся остаться друзьями или… — Или если я продолжу наёмническую деятельность? — Не пойми меня неправильно… если ты попытаешься быть героем, это будет здорово. Но я никуда не уйду, пока ты не начнёшь убивать хороших парней или не скажешь мне проваливать. — Ты и не представляешь, как трудно в это поверить, — Уэйд шумно выдыхает и поднимается на ноги, принимаясь мерить шагами крышу. Питер тоже встаёт и молча наблюдает за ним — по всей видимости, Уэйд спорит с самим собой. Питер терпеливо ждёт. — Я хочу поверить, — говорит Уэйд в следующее мгновение, — но это звучит слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. — Так позволь мне доказать тебе, — Питер шагает вперёд, опуская ладони Уэйду на плечи. Уэйд от этого прикосновения моментально расслабляется, и нервное напряжение наконец отпускает его. Выражение беззащитной надежды вновь появляется в его взгляде, но теперь Уэйд не пытается скрыть его. — Я знаю, это будет нелегко. Мы оба… у нас столько проблем, — Питер улыбается ему, — но я хочу попробовать. А ты? Уэйд закусывает губу, обдумывая это, и переплетает их с Питером пальцы. — Да, — наконец говорит он, — я тоже. — Ты простил меня? — Я прощу тебя за слежку, если ты простишь меня за то, что я был мудаком. — Сделано! Уэйд всё ещё держит Питера. — Итак, — говорит он как бы невзначай, глядя на их переплетённые пальцы, — что касается этого твоего «остаться друзьями»… Питер лукаво усмехается. — Что насчёт этого? — Ну, если хочешь, мы можем остаться друзьями… или ты мог бы пригласить меня к себе, и я наконец-то отсосал бы тебе. Возможно, Питер кивает слишком воодушевлённо, потому что Уэйд смеётся над ним.