Защитить любимых

      Ревущая Элис стояла на стреме, пока я, кряхтя от усилий, тащил тело детектива из квартиры по лестнице в самый низ — в подвал.       — Открой дверь… — пропыхтел я, держа мужчину под мышки.       Сестра долго копалась: слезы мешали увидеть замочную скважину, чтобы воспользоваться ключом, который я ей дал. Все жильцы дома считают, что дверь в этот подвал давным давно сломалась и не открывается. Что-то делать с ней на общих собраниях они так и не решили, ведь проблема оказалась далеко не первоочередной, а потом про подвал и вовсе забыли. Но не я. С рождения пытливый ум озадачился, нашел всю необходимую информацию и разобрался со всем самостоятельно. Отыскать старый на вид замок оказалось достаточно легко, как и врезать его в дверь. В итоге я заполучил в личное пользование вместительный подвал, куда «переселил» всю старую мебель, чтобы потом решить, куда ее девать. Кто бы мог подумать, что этот самый подвал мне пригодится как укрытие от ополчившегося на меня мира снаружи…       Тяжелая металлическая дверь с противным скрипом поддалась, и я перетащил детектива с бетона на песок, пыль и крошево рыжего кирпича.       — Слева выключатель, — бросил я Элис, и она вслепую нащупала широкую клавишу.       Рассеянный белый свет пролился на дешевый гарнитур из нелакированной мебельной доски. Справа у стены расположились шкафы — платяной и кухонный. Слева, в углу делающего поворот подвала, рядом с одноместной кроватью стояла пара кресел, тумбочка и стол. Там, в глубине, за создающей иллюзию лабиринта кирпичной стенкой были софа, несколько стульев и комод. Для человека, не ведающего счастья проживания в комфортабельной квартире, этот с натяжкой обставленный подвал виделся бы достойным жилищем — уютным, пусть и излишне темным.       Длинные ноги Стоулера оставляли полосы на грязном песке, докопаться через который до бетона — та еще задача. Спиной вперед я доволок детектива до кровати и с горем пополам уложил на нее. Элис надежно закрыла дверь, по моему приказу заперев ее, и нерешительно прошла к одному из кресел. Тем временем я стащил с мужчины верхнюю одежду, облепленную кирпичной крошкой, и швырнул ее на стол. Из нагрудного кармана пастельной фиолетовой сорочки выглядывал уголок визитки или небольшого фото, но меня не касалось, что там. Моментально забыв о чужой личной жизни, в которую я мог сунуть нос, я протянул назад руку, и, громко всхлипывая, Элис передала мне тонированный скотч. Не жалея клейкой ленты, я связал ею запястья детектива вместе, следом сделал то же с щиколотками и наконец залепил на всякий случай ему рот. Мужчина не двинулся, но дышал, и пульс его прощупывался — этого мне было вполне достаточно. Перед уходом я проверил его голову: стекло оцарапало макушку, но, кажется, более серьезного вреда не нанесло.       Элис вместе с Чап-Чапом спряталась за поворотом. Заключив черепаху в свои дрожащие объятия, она съежилась на софе и уснула — или же сделала вид. Не хотелось оставлять ее наедине с нашим вынужденным пленником, но мне нужно было подняться в квартиру: за наручниками, оставшимися валяться на полу моей комнаты, за водой, едой и рюкзаком Элис. Я знал, что уходил ненадолго (надеялся на это), но все же запер подвал.       По возвращению я не заметил никаких изменений: Стоулер по-прежнему был в отключке, а Элис — мирно спала. Осторожно, чтобы ее не потревожить, я забрал у нее Чап-Чапа и посадил в широкую глубокую прозрачную вазу, водрузив ее на комод. Один из трех принесенных пледов опустился на хрупкую фигуру Элис. В следующий поход наверх захвачу для нее подушку…       Когда я вышел из-за стены в первую «комнату» подвала, мне показалось, что Элис осталась где-то далеко и в полной безопасности: в другом помещении, за прочной деревянной дверью, не пропускающую никакие звуки. Разумеется, это было не так. Хотел бы я отгородить ее от этого кошмара… От полиции… От потерь… И от этого пахнущего пылью подвала…       Бросив второй плед на ближайшее кресло, я начал раскатывать третий мягкий рулет, укрывая сперва ноги Стоулера, потом живот… Синтетика спрятала нагрудный карман и хранящуюся там тайну — я поднял лицо и понял, что мой пленник уже в сознании. Сосредоточенные глаза, видавшие слишком многое, смотрели на меня из-под сведенных бровей. Детектив двинул сцепленными вместе руками, но плед замедлил его — и только благодаря этому я успел увернуться и не получил по лицу! В панике я схватил со стола стеклянную бутылку с молоком и тряхнул ею в воздухе, будто готовясь разбить и пустить осколки в ход.       — Уймитесь! — рявкнул я, в глубине души совершенно не чувствуя себя хозяином ситуации. Что я делаю?.. Подвал, связанный полицейский — какой-то сюр!.. Но Стоулер меня послушался. Первым делом он кое-как приспустил плед и, согнув шею, заглянул в нагрудный карман. — Я не трогал, — прочел я его мысли. Бутылка стукнула о деревянную поверхность стола. Только сейчас мне в голову пришла своевременная идея обыскать плащ детектива, лежащий рядом. В нем я нашел документы, значок, бумажник, телефон и ключи от наручников. Телефон… Твою мать! — Только попробуйте шевельнуться — и Вам несдобровать! — пригрозил я, приковывая его за правое предплечье к боковой планке кровати.       Понесся в квартиру я быстрее ветра! Уверен, коллеги Стоулера в курсе, куда он поехал прежде, чем пропасть, поэтому логичнее всего будет оставить мобильный здесь. Его выследят до моей квартиры — и на этом все. Никому и в голову не придет, что мы все остались в доме. Я тщательно стер с трубки отпечатки и бросил телефон в кучу осколков разбитого аквариума. Осколки… Нужно ли убрать их?.. На них ведь отпечатки Элис… Но, нет, это уже лишние предосторожности: она могла касаться аквариума и задолго до того, как он разбился, отпечатки пальцев ничего не скажут о ее причастности к исчезновению детектива. Она останется еще одной моей жертвой, как и он…       Стоулер ждал меня на том же месте в той же позе, но в его глазах больше не плясало пламя ярости. Я чувствовал, знал, что оно никуда не делось, но в ситуации похищения бессмысленно высекать взглядом искры. Детектив явно выбрал иную стратегию выживания…       — Если попытаетесь вновь на меня напасть — умрете. Поняли? — бесчувственно спросил я, подходя вплотную к кровати. Не думал, что смогу выглядеть угрожающе без оружия, но Стоулер кивнул и расслабил связанные и скованные руки. Я аккуратно прошелся пальцами по ремням его пустой кобуры. Если пистолета в ней нет, а он точно был, то где же он?.. Я склонился над мужчиной, почти прижимаясь грудью к его торсу и просунул ладони под его спину. За поясом действительно был пистолет: когда я доставал его, Стоулер даже услужливо приподнял поясницу. — Спасибо, что не усложняете, — кивнул я ему и положил пистолет на стол, рядом с полицейским значком. Он как-то странно хмыкнул, но я не раздразнился настолько, чтобы дать ему возможность говорить. Судя по глубоким складкам на рубашке, ремни кобуры врезались в кожу. Если они передавят ему руки и перекроют кровоток, ничем хорошим это не кончится. — Я могу снять с Вас кобуру. Вы согласны? — Стоулер кивнул и запрокинул голову, давая тем самым понять, что сопротивления не окажет. Ремни кобуры цеплялись с двух сторон за черный пояс из кожзама, так что я расстегнул блестящую пряжку и бережно вытащил пояс из всех петель черных брюк. Детектив не двигался, лишь вздрогнул, почувствовав грудью мои пальцы, снимающие с него кобуру. — Благодарю за содействие, — прорезался у меня полицейский юмор, и, кажется, под скотчем он усмехнулся. Подняв брови пару раз, Стоулер тихо замычал. Я подвинул кресло к кровати, разрыхляя ножками песок, и сел. — Хотите что-то сказать? — Он кивнул и опять поднял брови. — А кричать не собираетесь? А то у меня тут Ваш пистолет под рукой. — Закатив глаза, он снова что-то промычал с тремя разными интонациями, и я с тревожным вздохом рывком сорвал с него скотч. Мужчина низко вскрикнул и с отвращением облизал горькие от клея губы.       — Спасибо… Мэтт… — произнес он и устремил на меня самодовольный взгляд.       — «Мэтт»… — кивнул я, с улыбкой потирая подбородок. — Решили пойти на сближение? Мол, если Вы станете более очеловеченным для меня, я от Вас не избавлюсь?       — Что-то вроде того. Отдаю должное твоей сообразительности, Мэтт.       — Лесть, серьезно? — фыркнул я в сторону пистолета. — Уверен, Вы отличный детектив, но психолог из Вас просто ужасный. Никто не втирается в доверие так.       — А как ты бы это сделал, Мэтт?       — Не повторял бы имя, как безумный. Сдайтесь: это дурная затея. У Вас все равно ничего не получится.       — Ну, для того, чтобы получилось, стараться должны двое, — сказал в потолок детектив, ерзая по голому матрасу.       — И что, предлагаете мне перейти на «ты»? Называть Вас «Энтони» в каждом предложении?       — «Тони», — кратко ответил он. Орлиный взор прогулялся по всей первой «комнате» подвала, запечатлев все, что могло бы пригодиться при побеге. — Ты ведь не против немного поговорить, Мэтт?       — Смотря о чем будем говорить, Тони, — бесцветным голосом передразнил его я.       — О том, что случилось до того, как я оказался в этом подвале. — Он напряг память и поморщился от боли. — Помню… удар под колено, а дальше… ничего… Но голова просто раскалывается… Юная мисс Лэй вырубила меня какой-то вазой?       — Я на Вас напал. Вы просто этого не помните. Все остальное — ложные воспоминания, следствие черепно-мозговой травмы.       — «Черепно-мозговой травмы», — хитро блеснул глазами детектив. Я нахмурился. Понятия не имею, что он этим хотел сказать, но его тон мне не понравился. Такие уверенные речи сулят только беды… Ничего не говоря в ответ, я поднялся и принялся расставлять на широком столе принесенную сверху провизию. Стоулер следил за каждым моим действием, выискивая малейшую физическую уязвимость, но я здоров как бык, его попытки — пустая трата времени. — Что ты планируешь делать, Мэтт?       — Залить хлопья молоком.       — Нет, я про всю эту ситуацию… Сколько лет собираешься прожить вместе с мисс Лэй в этом подвале, скрываясь от властей? Если ты сдашься сейчас, никто не узнает о произошедшем в квартире, Элис ничего не грозит, я гарантирую тебе. — Я бросил на него полный иронии взгляд, и Стоулер вернулся к первой линии атаки: — Да, вероятно, ты многое предусмотрел: многое, но не все. Вот например, как в этом подвале обстоят дела с туалетом? Собираешься вместе с Элис бегать наверх, в комфортабельный санузел? А мне, прикованному к койке, что прикажешь делать?       — Портативные биотуалеты, — просто ответил я.       — Интересно-интересно… Будешь, значит, отстегивать меня от кровати, чтобы «посадить на горшок»? Зад мне тоже подтирать будешь? Не слишком ли много мороки?       — Не понял. Вы пытаетесь меня заставить передумать сохранять Вам жизнь подольше? — окончательно растерялся я, опускаясь обратно в нагретое кресло.       — Вроде того, — подтвердил Стоулер, не сводя с меня упрямых глаз. — Давай, убей меня. Так будет проще и тебе, и мне — меньше унижений, нечеловеческого обращения. Все равно итог будет один, ведь я уже свидетель. Освободившись, могу донести на Элис, и ее арестуют за нападение на полицейского при исполнении.       — Замолчите, — процедил я, садясь прямо.       — Убей меня, Мэтт. Я прошу тебя об этом, — не сдавался детектив. — Ты хоть знаешь, как пользоваться пистолетом? Как с предохранителя снять?       — Мне не обязательно пользоваться пистолетом для того, чтобы Вас убить.       — Смотри-ка, а ведь чуть ранее ты косвенно отрицал, что способен на убийство. С чего бы вдруг такая перемена в поведении?       — А чего мне теперь-то скрываться? — зло всплеснул руками я, с силой обрушивая их на подлокотники. — Вы уже здесь, уже все поняли, уже все знаете. Так какой прок мне от лживых «Нет, это не я»? Я. Это я. Вы довольны?       — Нет, — неожиданно рассмеялся детектив. Продолжая улыбаться потолку, он беззаботно почесался ухом о плечо и позволил себе еще один короткий смешок. — Не-е-ет. Я буду довольным, когда ты меня освободишь и позволишь сопроводить тебя и мисс Лэй в полицейский участок, Мэтт.       Тени сгущались, окутывая мое внешне беспристрастное лицо. Скрипнуло кресло; медлящим хищником я навис над неизменно веселым детективом, упершись в матрас с двух сторон от его головы.       — На кой она Вам сдалась? Меня одного мало?       — А ты готов пойти и сдаться? На что вообще согласен ради Элис, Мэтт?       — Готов продержать Вас тут годы, если потребуется, — жестоко произнес я, глядя глаза в глаза.       — Правильно будет сказать «если получится», — ухмыльнулся мужчина. — Ты не выдержишь и пары дней. А знаешь, почему, Мэтт? Потому что не выдержит Элис. — Услышав это, я потерял контроль над мимикой и жестами — и отшатнулся. Стоулер вновь был серьезен, но глаза его улыбались, торжествовали надо мной. — Как считаешь, сколько взаперти под землей, не повредившись рассудком, сможет просидеть девочка-подросток? Неделю? Даже это перебор!       Дернувшись к столу, я схватил скотч, отмотал приличный кусок, оторвал его зубами и яростно залепил детективу рот в одном ощутимом ударе по лицу. Он застонал, прикусив губу, и глубоко вздохнул, не то усмиряя злость, не то выражая тотальную усталость — ту, что прямо сейчас испытывал я сам.       Я ведь делаю все это ради Элис… Неужто Стоулер прав?..