Неужто это сам Ким Тэхён в шаговой доступности.
Позади него со скрипом неслись вагоны, а перед ним стоял — некто с черной банданой на лбу и красными волосами, которые так гармонично шли его новым одеждам и так непривычно резали глаз. Чонгук рассматривает перевязь ремней под черным плащом, надетым лишь на половину и свисающим с другой стороны. Смотрит на ботинки без каблука с разной шнуровкой. Думает, что Тэхён не выглядит неправильно в декорациях Нового города даже в таком неподобающем виде. — Тебе идёт. Тэхён не слышит этого, потому что всё перебивает стук колёс по рельсам. Чонгук лениво поднимает руку и так же лениво машет, а затем вновь оборачивается к проезжающему поезду. — А ты выглядишь плохо, не спишь? За стуком колёс и звуком шуршащего снега раздался спокойный голос Тэхёна. Чонгук всё ещё смотрел прямо, стараясь разглядеть что-то в мелькающих окнах. Поезд пронесся мимо, волоча за собой облако дыма. Вскоре, глазам открывается обзор на противоположную сторону. Чонгук поворачивает голову, Тэхён тоже смотрит вдаль. — Однажды я заснул и проснулся в аду, а теперь и местный король здесь. Значит, всё было не зря?~ — Я рад. — Чему? — Что теперь знаю о тебе немного больше, чем раньше. ~
Тэхён медленно поворачивает голову, встречаясь взглядом с Чонгуком. На лице того, как и привык видеть Чонгук, не было никаких эмоций. — Запер себя настоящего в клетке и открываешь её лишь перед Мин Юнги, хён? Или похоронил свою сущность с братом в могиле?~ — Уже решил потерять своё величие на эшафоте? — Ты себя в зеркало видел? На твоём фоне я чистокровный дворянин. ~
Чонгук показательно улыбается, не разрывая зрительного контакта, делает один шаг назад, второй, разворачивается и спрыгивает с платформы вниз на рельсы для того, чтобы по ним пройти к ступенькам и перейти на другую сторону. Он видел, что Тэхён внутри кипел от ярости. Ким, не желая терять своё показное хладнокровие и лицо, скрыл это и молча последовал за Чонгуком, оставляя за собой следы на снегу.* * *
— Ну, долго ещё кругами вокруг дома будем ходить? — интересуется Тэхён всё ещё не решившийся выровнять с Чонгуком шаг, идя несколько позади — Темнеет. Новый город накрывал вечер, холод уже казалось пронизывал до костей, Тэхён и не думал, что проведёт на улице столько времени. Всматриваясь Чонгуку в спину, он удивлялся, как тот ещё держится. Чонгук и лёгкого ветра не переносит, а на нём лишь накидка на плечах и то, вероятней всего, не греет. — С каких пор тебе есть до меня дело? — Чонгук обернулся и почти кричал, голос отдавал хрипотцой. — Ты разве не собирался в столицу? Тэхён поднимает глаза к небу, которое было полностью перекрыто серыми тучами. Думает, что пока оно не разразилось дождем, следует завести этого ребёнка домой. Заболеет, а присматривать за ним будет некому. Ким делает несколько шагов вперёд, сокращает расстояние и берет Чонгука за руку. Молча разворачивается и ведёт за собой. Ноги младшего делают первый и второй шаг за Тэхёном. Он не сразу соображает, что его ведут в сторону дома. Обращается к Тэхёну — тот не реагирует, всё сильнее сжимая свои пальцы, в перчатке, на чужом запястье и ведя за собой. Чонгук старается вырвать свою руку, затормозить, но Тэхён будто и не замечает попытки сопротивления. Чонгук едва поспевает за его темпом. Редкие капли падали на голову и одежду. Не проходит и пары минут, как мелкий дождь перерастает в ливень. Тэхён прибавляет шагу, когда они подходят к нужному зданию и замедляет его у высоких ступенек — над зданием стояли летучие корабли и не позволяли пройти дождю. Ким перешагивает сразу через три ступеньки, практически волоча по ним Чонгука. — Да что с тобой не так?! — кричит Чонгук, когда они оказываются под козырьком библиотечного входа. — Пусти, — он всё старался освободить руку из, казалось, стальной хватки. — Тэхён, мне больно. Рука на чужом неприкрытом запястье ослабляет хватку, а потом и вовсе отпускает. Чонгук тянет её к себе и потирает запястье, смотрит на Тэхёна с обидой и замечает стекающую по его лицу воду. — У тебя краска снова капает. Тэхён опускает взгляд себе под ноги, ведёт им по каменным ступенькам вниз. На тонком слою занесенного ветром снега, словно цвели маленькие красные цветы. Он равнодушно переводит взгляд с оставленных им следов на Чонгука и вновь берёт его за руку. Заводит в строение и минуя лифт, тянет за собой по ступенькам наверх. — Намджун сказал, что сенат заслал лазутчиков, — дверь лофта оказывается не заперта и он просто толкает Чонгука вовнутрь, — так что сиди, пожалуйста, дома — я не разрешал тебе выходить, — Тэхён пытался говорить спокойно, пытался. — Что-то он подозрительно много всего знает. Однако Чонгук паясничает и испытывает чужое терпение. Чон снимает с себя сапоги, стаскивает накидку и бросает всё это на пол по пути к себе в комнату. — А я подозрительно часто тебя спасаю, — говорит Тэхён вслед и смотрит на хлопнувшую перед ним дверь чужой комнаты.~ Для меня ты ребёнок, который пытается казаться взрослым и думает, что у него отлично получается, раз есть две нашивки на мундире. ~
* * *
В своей комнате Тэхён просушивает волосы полотенцем, на котором остаются красные разводы. Полотенце оказывается брошенным на кровать и Тэхён вспоминает про оставленное. Он стаскивает всё на пол, ищет и достаёт спрятанный в кровати конверт. Внутри две фотографии. Тэхён смотрит на одну слишком долго, всматривается. Не то запомнить хочет, не то решается на нечто важное. На ней Чонгук, уснул у него на плече, Чимин был на другой стороне дивана, смотрел точно в объектив. Затем скрывает эту фотографию за второй, переворачивает вертикально и смотрит уже на Намджуна. — Хосок узнает об этом — на смех поднимет. Я при нём половину памятных вещей в камин бросил. Фотографии снова прячутся в конверте. И пока Тэхён наводит прежний порядок, думает, что он слишком долго позволял Чонгуку своевольничать и, к его сожалению, у него больше нет времени с ним нянчиться.Да и никогда не было.
На кровати остаются лежать его перчатки и плащ, из кармана которого выглядывал конверт.* * *
Тэхён стучит в незапертую дверь Чонгука. Тот тут же ее открывает, будто стоял под ней и ждал, когда в неё постучат. — Зачем пришёл? — риторически спрашивает и отмахивается рукой, показывая, что ему всё равно и не интересно.~ Пропади снова на пару недель. Я устал от тебя. ~
— А ты разве меня не ждал? Тэхён смотрит на него с вызовом, Чонгук отвечает тем же. На мгновенье, Тэхён готов был поклясться, что снова видел того Чонгука, с которым когда-то познакомился в лавке обмена год назад. Но младший тут же меняется в лице, словно передумал вступать в словесную перепалку, посчитав это неинтересным.~ Что я должен делать? Всё, что пожелаешь. Думаешь, мне следует это сделать? ~
— Мх, кажется, Шуга хотел с тобой познакомиться. Не совсем уверен. Вероятно приснилось. Чонгук пожимает плечами, словно говорит о какой-то мелочи. И его совсем не заботит, сочтет ли Тэхён это очередной выдумкой или нет. Тэхён, хотевший удостовериться в словах Намджуна, ставивший их под сомнения, получает свой главный ответ. — И как много ты знаешь об этом Шуге? — А как много о тебе? — Чонгук глаза закатывает и пытается изобразить чужой голос.~ — Великий Ким Тэхён оказался сентиментальным. — Это будет ещё одним секретом, согласен? ~
— Ты знаешь, кто он? — Я знаю, что он очень влиятельный человек. Даже генерал вынужден ему подчиняться. И да, я почти уверен, что он настоящий, а не я его себе выдумал, чтобы не чувствовать себя одиноко. Чонгук ждал, что Тэхён не воспримет его слова всерьез, что отправит спать и уйдет сам, заперев дверь. Чонгук столь долго ждал, когда сможет высказать Тэхёну все то, что о нём думает. В день по сотни раз разыгрывал в голове возможный спор. Проигрывал, начинал по новой и находил новые ответы на ещё невысказанные упреки или нравоучения. А потом появился Шуга, который был так внимателен, выслушал его и внезапно спорить или ругаться с Тэхёном расхотелось.~ Я устал. И так хочу спать. ~
Встретив того, кто кажется понял, о чем Чонгук говорит, того, кто каждое недовольство и обиду как свою принял. Пусть даже Чонгук был уверен, что Шуга его не до конца понимает, ведь таких людей, как Тэхён, попросту нет, а даже если и есть, навряд ли Шуга подобных встречал. Чонгук осознал, что ждать чего-то от Тэхёна бессмысленно. Он ведь всегда был таким и никогда этого не скрывал. И осуждать его за это — неправильно, потому Ким Тэхён думает, свято верит, что людям давно пора кануть в историю. Потому что осуждать Ким Тэхёна — это как заставлять слепца опознать человека: неправильно и бесполезно. — Он тебя обманывает, — у Тэхёна внутри странное чувство щекотит ребра, он хочет переубедить Чонгука. Желает этого так отчаянно, что сам пугается. — Даже если и так — мне не привыкать: год жил с лжецом. С двумя. Один обещал не оставлять, а второй- — Не убивать. Чонгук смеётся над его словами и по его лицу Тэхён может сказать только одно… Раньше он видел надменность с едва проглядывающим страхом. Позже мольбы о помощи за маской безразличия, кричащие слова и действия о внимании. А сейчас он не видит в нём ничего. Тэхён смотрит на Чонгука и тому не страшно, не грустно, не обидно даже. Ему никак. Тэхён так хорошо знал этот взгляд. У него самого был такой.~ — И как часто ты людей убиваешь? — Помогать чаще приходиться. ~
— Оказалось, есть вещи страшнее, чем смерть, — говорит младший, словно окончательно смиряясь со всем. И думает, должен ли сейчас что-то чувствовать. Потому что Тэхёну перед ним явно всё равно. Всегда было. — Жить, к примеру, — Тэхёну, кажется, жаль, однако с виду он всё так же спокоен. — Да, — соглашается Чонгук и чуть более осознанно и приглушенно повторяет: — Жить.~ Если бы у меня был выбор. Ты его уже сделал. ~
— Я давал тебе шанс. И я столько раз… — Я тебя ни о чём не просил, Тэхён, — интонация скачет, и, кажется, срывается голос. — Я тебя никогда не просил об этом. С чего ты решил, что это то, что мне нужно? Кто дал тебе право решать за меня? Кто дал тебе на это право? Я был тем, кто принял решение, я был тем, кто захотел этого, так почему ты внезапно решил, что знаешь чего я хочу? — Я тебя оберегал, — Тэхён говорит и смотрит так, будто Чонгук довёл его до точки кипения и сейчас в своей излюбленной манере с этим разберется. Только Чонгуку уже всё равно. — Я все это время тебя оберегал. Ты понятия не имеешь во что ввязался. — С какой это стати, Ким Тэхён, которому плевать на всех, снизошёл с такой жертвой? Что-то заставялет Вас быть обязанным? Ваши призраки прошлого вернулись и воплотились в моём лице?~ Иди к черту, урод. ~
Тэхён делает один к нему шаг, второй. Чонгук так же ступает спиной назад, пока не упирается в кровать. — Я тебя понял. Выговорись — полегчает. Вот только с кулаками на меня не бросайся. Ты не Чимин, и отпор дать не сможешь, — Тэхён кладёт одну руку ему на плечо, а второй легонько хлопает себя по лицу. — Но один раз разрешаю ударить. — Знаете что, господин Ким Тэхён? Вы были неприятны мне с первой секунды нашего знакомства.~ — В лице попроще будь, тут таких не любят. Гляди, и без головы останешься. — Ох, как ты в скором времени? ~
— А ты только и мешал мне со дня нашего знакомства.~ Я, кажется, нашёл что-то, где от тебя будет польза. ~
— Мин Юнги. На мгновенье, пальцы на чужом плече сжались. Тэхён никогда не мог оставаться спокойным при упоминании Юнги. Это не осталось незамеченным Чонгуком: он убеждается, что Тэхён и правда боится его. — Что Мин Юнги? — Ты спросил, как много я знаю о Шуге. Вчера я узнал, что он Мин Юнги и в его власти не позволить Хосоку казнить Чимина. В глазах Тэхёна мелькнуло что-то, чего раньше Чонгук никогда не видел. Этот мимолетный блеск был сродни тому, что он вечерами видел, когда Тэхён не работал. Быть может и показалось, и не было ничего вовсе. Но в его кольнувшем сердце, словно что-то пережало, и это что-то сдавило глотку. Чонгук не выдерживает эту напускную холодность, отводит взгляд и внезапно осознает. Цветы, прорастающие между трещинами его лжи и ненависти к себе, хоть и переплелись между собой своими тонкими стеблями, все еще продолжали прорастать разными путями, больше никогда не встречаясь. Он все же может разбиться в любой момент. — Я… я-я… чертов…ски… уста-ал.~ — Это делает меня счастливым. — Доставлять нам хлопот? — Быть рядом с вами. ~
Чонгук дышит прерывисто, будто не дышал всё это время. Отметает от себя руку Тэхёна, отходит, отворачивается и пытается восстановить дыхание. Тэхён обеспокоенно к нему тянется, но Чонгук не дает к себе прикоснуться. Поворачивается к нему лицом, резко и с несвойственной силой, хватает его за плечи, опрокидывая спиной на кровать. — П-почему? Он вдавливает его своим телом в перину, сдавливает коленями бока, держится за крестовую перевязь и склоняется к чужому лицу. — Почему ты так со мной поступаешь?Скучно, может. Издевается, может.
— Почему ты так жесток ко мне?Такие ни нож в спину загоняют, а гвоздь в сонную артерию. В глаза смотреть будут и считать себя правым.
Каждый вопрос им заданный хоть и риторический, вызывает боль, словно прикасается к болезненным местам, и, кажется, что если чуть-чуть приложить усилий, его раны снова начнут кровить. Чонгук знает, что не обладает ни правом, ни разумной основой для того, чтобы задавать эти вопросы, он и ответы, и причины знает. Всегда знал. Ему и Шуга об этом напомнил. Но вот Тэхён здесь и всё забывается, потому что снова хочется высказать ему всё то, что Чонгук о нём думает. — Ты чёртов эгоист, Ким Тэхён.~ Ты удивительный. ~
— Но я ненавижу не это. Я ненавижу то, что усиленно закрывал на это глаза, — Чонгук делает паузу и не находит ни какого отклика в чужом взгляде. Тэхёну безразлично. Чего он вообще ожидал, — и по какой-то причине продолжаю это делать, — говорит чуть громче шепота. Почти смешно, ведь он так давно ничего не чувствовал. Ведь он так молил об этом. Чонгук надрывно вдыхает, все ещё склоняется над чужим лицом и видит, как по щекам Тэхёна скатываются несколько капель, прячущихся в его шейном платке. — Когда я осознал, что это я подставлял вас всё это время. Что из-за меня все ваши планы не срабатывали. Что, в конце концов, я сдал тебя. Я почувствовал облегчение, — он ещё следит за чужими эмоциями, но ничего не меняется. Склоняет чуть в бок и говорит почти мелодично. — Ни страха, ни муки совести, даже осознания глупости своего поступка не было. Чонгук стирает слезы с чужого лица. Давит ногтями, специально проходится по коже, чтобы сделать Тэхёну больно, как было сейчас ему. — Облегчение, хён, слышишь? Потому что я хотел, чтобы ты бы понял, что не такой умный, каким себя мнишь. Понял, что со мной нужно было считаться. Потому что ты мог бы разозлиться на меня, отреагировать хоть как-нибудь. Чонгук выпрямляется, упираясь в перину и одеяла коленями, и отпускает его ремни, смотрит свысока, старается. Тэхён всё никак не реагирует.А, он же сам сказал — выговориться.
— Или, в конце концов, я бы может смог выдохнуть от того, что больше никогда тебя не увижу. Я так мечтал о дне, в котором не будет ни тебя, ни этих ужасов, ни моего понимания вещей повседневности. С первого самого дня я грезил этим. Потому что ты был виной всему. Чонгук аккуратно вдыхает и еще осторожней выдыхает. — Шуга сказал: ты обязательно вернёшься и это случится в ближайшие дни. И ещё, что зайдёт когда это случится. Спросил: Может ли он? — Чонгук сначала склоняет голову в одну сторону. — Позволю ли я? — в другую. — Знаешь, что я ответил? — немного запрокидывает голову назад, потом вновь выпрямляется и опускает свой взгляд на Тэхёна. — Я ответил, что буду ждать с нетерпением. Он вновь склоняется к его лицу и полушепотом говорит: — Я обещал тебя Мин Юнги, хён. — А тебе этот шут, что наобещал? — и это первое, что говорит Тэхён за всё время.~ — Если я выиграю, то ты месяц будешь звать меня хёном. — И после этого я ещё ребёнок? ~
— А мне он обещал сохранить Чимину жизнь, — Чонгук снова видит катящиеся по Тэхёна лицу капли и стирает их, но уже аккуратно. — Цена жизни Чимина — это твоя свобода. Не будешь ли столь любезен сыграть роль разменной монеты? Или же выкупом? Как тебе больше нравится? — Юнги продешевил, — тихо отвечает Тэхён. — Я слышал за мою голову дают многим больше, нежели жизнь разжалованного капитана. Ты мог и места генерала Чимину просить. Твой новый друг и тут тебя обманул. — Это слишком дорого, хён, — Шуга рассказал Чонгуку о ком-то, кто сам себя заточил в клетку. И Чонгук, ещё не зная, что говорит он о Тэхёне, сразу о нём и подумал. Потому что Тэхён сбежал из Санбрейка, ведь он не терпит надзора, и сам говорил, ему в Нижнем, где он чувствует себя более свободно и независимо, работать легче — так думал Чонгук. — Но жизнь Чимина для меня оказалась дороже.~ — Я рад, что вы вернулись. Вы оба мне дороги. Я- я считаю вас своей семьей. — Теперь я уверен, что мой траур по тебе перерастет в суточный. ~
Капли всё катятся, падают уже на нос, щеки, губы, и Тэхён просто отодвигает от себя Чонгука, одним толчком в грудь, это были его слезы. Сам стирает с себя соленую влагу и садится, вновь встречаясь с Чонгуком лицом к лицу. Смотрит так долго и так пристально, что Чонгуку кажется, что равнодушие Тэхёна пропало. — Спасибо тебе. Чонгук не знает, что значит это спасибо, но в память уже врезался этот мягкий, спокойный голос. Сочувствующий и грустный почему-то взгляд. Он бы и это запечатлил как-нибудь, чтобы пересматривать, чтобы возвращаться, когда их пути разойдутся. Но не запишет, не запомнит, потому что сейчас Чонгук твердо уверен, он точно знает, что времени у него уже нет.~ Ничего не сделали толком, а глаза уже на мокром месте. Что за чудо? ~
Тэхён смотрит на Чонгука. Кажется, ещё немного и этот ребёнок в голос заревет. Тэхён обнимает его, прижав к себе. Чонгук утыкается ему в плечо и еле слышно просит не отпускать. Дрожавший до этого Чонгук, успокоился и совсем затих. Даже плечо под ним больше не мокло.~ — К чему эта уловка? — Мне лучше от чего-то стало. ~
Он осторожно, чтобы не привлечь внимание Чонгука, медленно отводит руку и протягивает её за свою спину к карману на кобуре. Руку с маленьким наполненным шприцом, вынутым из кармана, он возвращает Чонгуку за спину. Кончиком ногтя толкает колпачок и откидывает его, за тем аккуратно убирает деревянную палочку, длиною в пару сантиметров, служившую фиксатором, что стояла между кромкой шприца и поршнем.~ — Ты же меня не убьёшь? — Хотел бы избавиться — продал бы тебя столичной армии или местным перекупщикам ещё в первый день. Зачем мне было нянчиться с тобой неделю? ~
— Мне жаль, — голос Чонгука, прозвучавший в образовавшейся тишине, был спокоен. Игла замирает в пару миллиметрах его от шеи, — что не увижу твою революцию. В голове Чонгука образ Тэхёна был нестабилен и расплывчат, потому что он не видел его долго, отвык и забыл совсем, каким человеком он является по-настоящему. Потому что Ким Тэхён удивительный и так страшно было думать о том, что у него на уме. — Потому что Чимин меня опередит? Тэхён попробовал улыбнуться. — Я люблю тебя, хён.Быть кому-то нужным так важно? Тебе необходимо.
Когда игла чуть вошла в шею, Чонгук дернулся от укола, но Тэхён придерживал его за голову и жал на поршень. — Отдыхай, Гуки. Он обнял его крепко, устроив подбородок на чужом плече, по спине гладил до тех пор пока плечи не перестали подрагивать. Смотрел в круглое окно, за которым всё ещё шёл дождь. Ему говорили, что минута может показаться вечностью, но вероятно это не его случай. Тэхён дейсвительно ничего не чувствовал. Он думал о том, что у него еще есть несколько дел, что у него не так много времени, но… ему бы хотелось растянуть время ещё на чуть чуть. Тэхён осторожно уложил Чонгука в кровати. Судя по всему, он словно опасался разбудить его, поэтому произносил слова шепотом: — Ты не бойся только, ладно? Я буду с тобой, пока Сыльги не придёт. Когда он ложится рядом, Тэхён устроился рядом и теплой ладонью накрывает чужую. Взгляд его скользит по потолку, украшенному изысканными узорами, и на его лице появляется улыбка. Вспоминается его детство, этот потолок напоминает ему тот, который был в его комнате в детстве. — Ты тоже смотрел на него, когда не мог заснуть?~ — Ты же скучать будешь. — Я этого не умею, Гуки. Не умею. ~
— Иногда было тревожно, и я просил брата говорить со мной, пока не засну. Он рассказывал много интересного, — Тэхён делает небольшую паузу — и однажды он сказал, что сделал «это» для меня. Для моего блага.Для твоего блага.
Тэхён не сможет вспомнить детали росписи на потолке над собой, ведь его взгляд будто направлен сквозь него. Ему трудно будет описать красоту цветов и оттенков, потому что, несмотря на все усилия, перед его глазами возникают совершенно другие образы и картины. — Иметь брата — это как выносить твое поведение, но не иметь возможности ответить на него. Мало приятного. Но мой брат для меня мёртв, а терпеть тебя я только привык.~ — Но играть тебя он научил. — Ему просто было скучно. ~
— Мне знакомо это чувство, было… интересно и хотелось находиться рядом, а меня отталкивали. Даже угрожали убить, если буду мешаться. Но я не боялся смерти. Знакомая ситуация, да?~ — Книги про счастье в кармане пишут неудачники. — Но ещё большие неудачники их читают и пытаются найти волшебную формулу по которой стоит жить. — Ты нашёл? — Нет. ~
— Прости меня. Тэхён осознает, что его слова теряются в пустоте, что они бесполезны, но он произносит их для самого себя. Это может казаться глупым, ведь это не вписывается в его привычки и характер, но сейчас он чувствует, что не избавь он себя от терзающих душу недосказанных слов, которые он впрочем и не собирался говорить, то изойдется ненужными сожалениями.Самое время сходить исповедаться.
— Мы похожи не только в даче неисполнимых обещаний, так?~ — Но если ты хочешь это услышать, то потерять тебя будет жалко. Погорюю вечер. — Тебе знакомы такие чувства?
— Первым будешь
~
Когда ночь полностью окутывает город, Тэхён не чувствуется ни боль, ни печаль. Он как будто замерз внутри, оставшись безразличным к происходящее вокруг. Вечер траура не превратится в суточный, потому что Ким Тэхён, вопреки всему, горевать не научился.* * *
Чимин, ждавший Тэхёна больше двенадцати часов, в таверне, недалеко от станции поезда, ходящего между Нижним и Новым городом, встретил его недовольным видом. Тэхён был один и молчал. Чимин спрашивает, почему тот вернулся без Чонгука, спрашивает, где он. Затяжное молчание нервирует, Чимин повторяет. Тэхён подходит к нему, тянет за руку, переворачивает ладонью кверху и кладёт в нее сложенную бандану, которой Чонгук закрывал себе лицо, которую Чимин выбирал ему дольше, чем себе одежды. — Сыльги нашла его сегодня утром на границе, — пауза выдержанная Тэхёном была не слишком долгой, но за эти пару секунд Чимин всё понимает. — Повесился. Кажется, не врал, когда говорил, что дышать ему трудно. — Тэхён помнит: он извлечет из всего двойную выгоду. — Сыльги займётся всем, Намджун договорится, чтобы его похоронили. Его не отдадут в Санбрейк или пожирателю грехов. У тебя час, чтобы попрощаться. Собирайся. Он разворачивается и идет к выходу, показывая Чимину, что идти они должны сейчас. Но замирает, когда слышит почти безэмоциональный голос: — Это моя вина? И Тэхён знает, что Чимин имеет в виду. Чимин хочет услышать: да, твоя, да, это ты виноват. Тэхён знает, зачем Чимину это нужно, знает, что обвини он во всем Чимина, получит ещё больше, чем ожидал. Ведь Чимин горделивый и самолюбивый, таким образом ещё больше загорится своими навязанными идеалами. Но Чимин должен понимать, что хоть сейчас можно не искать причин. Чимин не может взять ответственность за действия Чонгука. Ведь он сам никогда и ни в чем Чимина не винил. — Он сам всё выбрал.