Месяц О'штей. День 1.
Среди всех пяти районов Ладна Приречье выделялось двумя вещами: размером, значительно превышающим другие районы города, и отсутствием крепостной стены. И обе эти черты прекрасно дополняли друг друга. Отсутствие стены объяснялось тем, что весь Ладн стоял на левом берегу реки, тогда как Приречье – на правом. Когда правый берег Хат решили-таки осваивать, город уже имел каменное кольцо и достройка ещё одного витка слишком бы ударила по городской казне. По крайней мере, так утверждал тогдашний бургомистр. Поначалу правобережный райончик был мало заселён и больше напоминал мелкую деревушку под стенами города. Сюда переселялись, в основном, фермеры, которым в пределах, стен, очевидно, делать было нечего. И так уж получилось, что в какой-то момент приезжающие с востока купцы захотели сберечь свои силы и время, которые тратили на долгий путь, и не делать круг по Зелёной дороге, ведущей к Южным воротам Ладна. Решили отныне срезать путь, сворачивая с Шёлкового тракта, не доходя до заветного поворота всего-то десять миль. Шаг за шагом к Приречью протоптали незарастающую тропинку, а ушлые горожане быстренько организовали пару гостиниц и постоялых дворов для дорогих гостей. Смекнув, где ждёт ещё не тронутая золотая жила, народ стекался на правый берег, а район стремительно разрастался, в конечном итоге достигнув тех размеров, которые имеет сейчас: примерно четыре мили в длину и лига в ширину. Постоянный поток купцов и странников на новой дороге, а также конкуренция с постоялыми дворами внутри стен привели к тому, что жители Приречья отличались прямо-таки убойным гостеприимством и сражали наповал своей щедростью, радушием и дешевизной комнат, что не мало важно для долгих путешествий по торговым и иным делам. Даже если тебе не повезло отхватить койку ни в одной гостинице города, за символическую сумму тебя примут в любом доме Приречья, как родного. В любом, кроме одного. Особняк из тёмного камня, принадлежащий некому "А. Д. Кроули", резко выделялся на фоне общего гостеприимства своей неприступностью. Он был обнесён высоким забором, окна и двери большую часть года стояли закрытыми, а хозяин появлялся в поле зрения довольно редко. Жители Приречья обходили особняк стороной и всем приезжим советовали то же самое. Что Кроули было только на руку.***
Паршивая погода за окном совсем не способствовала желанию прогуляться. А жаль. У Кроули редко бывает настроение выходить из дома, и сегодня был бы один из таких единичных случаев. Проснувшись обыкновенно около трёх часов дня, он подумывал размять затёкшие мышцы и дойти до Ладнского сада, где его ждало одно интересное дельце. Но, едва высунувшись на пустую улицу, он тут же передумал, плотно захлопнув ставни. Сильный порыв ветра рухнул на них следом. «Нет уж, дьявольские дела подождут.» Будь в Ладне Начальство, оно бы не упустило случая отчихвостить Кроули за явное пренебрежение должностными обязанностями. Но его здесь не было уже которое столетие, поэтому он не слишком переживал из-за неудавшейся прогулки. Вскоре, после ещё получасового валяния дурака в постели, Кроули услышал, как снаружи заморосил мелкий дождь, и желание куда-либо выходить упорхнуло окончательно. Не зная, чем себя занять, он вальяжно поплыл в оранжерею, куда спускался каждый раз, когда делать особо было нечего. Уход за цветником помогал ему сосредоточиться на важном или выпустить пар от какого-нибудь абсолютно идиотского происшествия. Другими словами, растения были для него неплохим источником успокоения. Чего не скажешь о самих растениях. Стеклянный купол, выходящий на задний двор, позволял немногим солнечным лучам питать здешних обитателей. Сейчас по нему барабаня стекала вода, размывая сероватый пейзаж за окном. Окажись кто-либо под куполом или вблизи него, он непременно заметил бы, что оранжерея так и пышет насыщенной зеленью. Более того, спроси любого жителя Приречья, кто за последние лет так семьдесят не промышлял внезапными поездками куда подальше (а таковым было примерно всё население района), и он подтвердит, что ненормальную зелёность оранжерея сохраняет весь год. Каждый садовод Ладна считал своим профессиональным долгом однажды дойти до странного типа в чёрных очках, живущего в таинственном чёрном особняке, что на Седьмой линии приречного района, и, преодолев внезапно охватившее всё тело напряжение, робко спросить, как же Кроули удалось добиться таких невероятных результатов. Затем получить скользкий ответ и быть выставленным за дверь с полным ощущением того, что тебя отшили, как дурную девку. А на деле всё было проще некуда: когда под одной крышей с тобой живёт демон, будучи растением, ты просто не можешь не выглядеть прекрасно. Вот и сейчас Кроули прогуливался мимо пышущих зеленью кадок, пристально разглядывая каждый листочек, каждый стебелёк. Растения подрагивали от тревожного ожидания близящейся расправы. Утром среди них пополз слух, что кто-то умудрился, образно говоря, запятнать свою репутацию, и гнев хозяина дома им был обеспечен. Кроули остановился напротив горшочка с суккулентом. Это приземистое и не требующее особых потуг в уходе растеньице демон привёз из последнего путешествия на юг. Но, похоже, оно не до конца поняло, что попав в дом Кроули, оно лишалось возможности испортиться или того хуже заболеть. И дело здесь не в оригинальном уходе, а в том, что у растений просто не было на это права. Под одним из серо-зелёных листочков темнело странное пятно. Недобрый блеск желтых глаз заставил всю растительность затаить дыхание. Даже редкая травка за пределами дома несмотря на ветер стояла торчком, готовая в любой момент делать ноги. — Это ещё что такое? — недовольно произнёс демон и, забрав горшочек, поднёс его ко свету на входе (свечи зажглись, как только он повернулся). Но убедиться в испорченности онемевшего от страха суккулента ему не дали. Настойчивый стук в дверь перетащил всё внимание на себя. Кроули недоумённо обернулся на глухой звук и вновь посмотрел на растение. Пятна на месте не обнаружилось. Стук повторился ещё раз. — Я к вам ещё вернусь, — злобно-назидательно прошипел демон, отставив суккулент на ближайшую полку, и направился ко входной двери. Вся оранжерея, без преувеличения, выдохнула с облегчением. «И кого принесло в такую-то погоду?» — размышлял Кроули. По мере приближения к холлу громкость и настойчивость стука увеличивались. — «Да, иду я, иду!» — Кроули, ты дома? — крикнул Азирафель с улицы. Змей встрепенулся от ещё большего удивления и, мигом оказавшись у двери, распахнул её. Лицо ангела под бежевым плащом просияло от облегчения. — О, слава богу! Я уж думал... — Что ты здесь делаешь? — не дав договорить, спросил Кроули. Его удивляло не столько неожиданное появление знакомого на пороге своего дома, сколько тот факт, что Азирафель в дождь прошёл через весь город, чтобы добраться до него. С какой, интересно, целью? — Есть разговор, — твёрдо произнёс Азирафель и, уже сделав шаг ко входу, вдруг вспомнил про приличия. — Можно войти? Кроули молча пропустил его и, удостоверившись, что на улице всё также пусто и дождливо, захлопнул за незваным гостем дверь. — Ты, как всегда, неожиданно, — хмыкнул демон. — Прости, что не предупредил, дорогой, — сбивчиво начал Азирафель, стащив с себя плащ и бросив его на ближайшую вешалку. — У меня к тебе пара вопросов. По твоей части. — Да ну! А я думал, ты на чай заскочил с утра пораньше. — Кроули, дело серьёзное! — Ладно, что там у тебя? — быстро сдался Кроули, оценив встревоженность ангела. — А, да! Сейчас! Секундочку... — Азирафель замешкался, ища что-то во многочисленных карманах костюма. Кроули только закатил глаза. Наконец, ангел вытащил из-за пазухи продолговатый свёрток и положил его на подвернувшийся рядом комод. Кроули скептично развернул тряпицу. Лежавший внутри поварской нож вызвал ещё большее недоумение. — И что мне с ним делать? — Ты ничего не чувствуешь? — А должен? Внимательно посмотрев на местами поцарапанное лезвие, Кроули ничего подозрительного не заметил. И не заметил бы, не будь он демоном. Нож испускал энергию. Слабый пучок, медленно угасающий, рассеивающийся. Принеси Азирафель вещицу часом-другим позже, от него и вовсе ничего бы не осталось. От лезвия несло свежим могильником и гарью. А ещё безграничной злобой. Приятели переглянулись. Кроули тихо выругался. Азирафель помянул Господа. След на ноже принадлежал роду, которого, по их общему мнению, истребили больше, чем полтысячелетия назад. Шейды. В Илате объявились шейды. — Откуда это у тебя? — первым заговорил демон, сглотнув ком в горле. Азирафель сбивчиво рассказал про вчерашнюю попытку ограбления, но на моменте исчезновения шейда его опять прервали. — Куда попал клинок? Может, и повезло. Может, шейд исчез навсегда. — Какой это имеет смысл, дорогой? — Существенный. Куда? — В шею, кажется. С губ демона слетело очередное ругательство, ещё больше озадачившее Азирафеля. — Кроули, ты слишком напряжён. С тобой всё в порядке? Демон проигнорировал вопрос и потёр пальцами переносицу, собираясь с мыслями. — Надо выпить, — произнёс он угрюмо. — Не то, чтобы я сильно за, но от бокальчика бы не отказался, — осторожно высказался Азирафель. Кроули смерил его неопределённым взглядом и поманил за собой в гостиную. Глоток вина был просто необходим. А лучше сразу бутылки три. Следующие пару часов ангел и демон распивали красное двухсотлетней выдержки из личной коллекции последнего. Кроули сидел мрачный, как грозовая туча, опрокидывая в себя бокал за бокалом. Азирафель обеспокоенно поглядывал на друга, прикидывая на сколько бутылок его ещё хватит. — Если есть шейд, значит есть и хозяин, — наконец, проговорил Кроули. — Или он одиночка, — предположил Азирафель и на скептичный взгляд спешно добавил, — в смысле, сам призвал теней и всё такое. —Да брось, — отмахнулся демон. — Надо быть остервенелым дураком, чтобы это сделать. Но даже так ничего бы не вышло. Все заклятия стёрлись и забылись. Наши постарались. Постарались на славу. Всякого, кто имел отношение к роду теней, убивали недрогнувшей рукой, чтобы пресечь размножение детей Серых пустошей. Но, видимо, тех усилий оказалось недостаточно. Зараза всё равно просочилась. — Все, да не все, — подтверждая недобрые мысли, протянул Азирафель. — Их было много, мой друг. А ещё, насколько мне известно, они были довольно изворотливыми. Что-то в его тоне демону не понравилось. Как будто Азирафель знал больше, чем он сам. — Ты же не думаешь, что осталось что-то из их книг или чего-нибудь эдакого? — Не знаю, — непринуждённо пожал плечами ангел. Слишком непринуждённо, чтобы в это поверить. «Ложь,» — уголок губ дернулся вверх, но Азирафель, погруженный в размышления, этого не заметил. — В любом случае, надо что-то делать, — деловито заключил он, отставив бокал в сторону. — Я открыт к предложениям, ангел, — лениво ответил Кроули. Азирафель замялся и сжал ладони в замок, как делал всегда, когда чувствовал себя неуютно. В их нехитром дуэте генератором идей обычно выступал Кроули, но креативность и скорость образования этих самых идей, как ни кстати, зависела от настроения последнего. В данный момент оно стремительно приближалось к околонулевым отметкам. — Можно попробовать привлечь Гарри, — предложил Азирафель, напустив на себя вид глубокой задумчивости. Кроули подавился вином и, прокашлявшись, посмотрел на друга с искренним изумлением. — Мальчишку?! — А почему нет? Думаю, у него получится найти шейда. До переезда сюда он работал кем-то вроде сыщика. И он давно уже не ребёнок, Кроули. — Я бы поспорил, — фыркнул демон в ответ. — Из него так и льётся аура ребячества. — У тебя есть идеи получше? — Да! — в пылу жара воскликнул Змей, но, затем пошарив по углам сознания в поисках альтернатив, пришёл к неутешительным выводам. — Нет... — Гарри обязан хотя бы знать, с чем столкнулся, — мягко продолжил Азирафель. — Шейд не нашёл то, что искал, и он не упустит случая вернуться за своей добычей. Кроули позабавила последняя формулировка. Он представил, как где-то в подвалах Ладна сидит грязный и злющий шейд, кусая локти от того, что не достал какой-то потрепанный жизнью том. — Добычей? — усмехнувшись, переспросил демон. — Не припомню, чтобы шейды так яро громили книжные лавки. Мне казалось, их больше интересуют поля сражений, подпольные убийства и всё в таком духе. — Да-да, мне тоже это показалось очень странным, — протараторил Азирафель, опять собрав руки в замок. — Только, если у тебя в магазине не лежит древний манускрипт тайных знаний, — хохотнул Кроули, глотнув еще вина. Азирафель нервно хихикнул и подтянул к себе недопитый кубок. Для чуткого взгляда демона это не осталось не замеченным. — Всё в порядке? — Абсолютно, дорогой, — ангел улыбнулся. «Опять ложь». — Ангел, — Кроули облизнул губы и вкрадчиво спросил, — ты что-то скрываешь? — Что? Не-ет! Нет, конечно, нет, — сбивчиво начал тот, отводя взгляд. — Ты определённо что-то скрываешь, — заключил демон, откинувшись на спинку кресла, как вдруг догадка, пробившаяся через алкогольную завесу, всё же вонзилась в его мозг. — Мы же сейчас не об одном и том же думаем? — Я не умею читать мысли, дорогой. А даже если б умел, определённо не стал бы. — Ладно, давай так. То, что ты не хочешь мне говорить, как-то связано с шейдом? Азирафель молчал примерно минуту, потом вздохнул, отпуская груз тайны, и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил: — Я знаю, зачем он приходил. И я знаю, что он вернётся за этим рано или поздно. — И-и? — протянул Кроули, сгорая от любопытства. — Что это? — Это книги. Гримуары Стрельца, если быть точнее, — нервно дёрнул плечом ангел. На лице демона возникло выражение полного непонимания. И тогда Азирафель назвал ещё одно имя, которое, как оказалось, было куда лучше известно Кроули. Бутылка, которая до этого покоилась в руке, рухнула на ковёр, и только это спасло её от несчастливой участи. — И ты молчал?! — С меня взяли слово, что я оставлю это в тайне, — начал оправдываться Азирафель. — А слово ангела... — Да-да, непреложно, я знаю, — оборвал его Кроули, после издав ехидный смешок. — Просто, погоди секунду, — демон вздохнул и потёр переносицу. — Уму непостижимо! — Кроули поднял бутылку и, поставив её на стол, начал ходить по комнате. — Я много раз думал рассказать, но не решался. А потом я вообще забыл про них. До вчерашнего, — с этими словами Азирафель притронулся к кубку и был жутко огорчён его пустым содержимым. Кроули не глядя щёлкнул пальцами, и кубок наполнился аж до краёв. — Как вообще эти книги оказались у тебя? — Они сами ко мне пришли. Точнее, их принёс некто из «стрелецких детей». — Не шейд? — И не монстр. Кто-то... другой. Он не представился. Просил называть себя Странником. — И этот Странник просто отдал тебе книги? — Ну, сначала мы поговорили, выпили чаю, он порасспрашивал обо мне и моём ремесле. Когда я попытался расспросить его в ответ, он отмахнулся, мол не за этим сюда пришёл, и тогда отдал книги. Попросил спрятать их понадёжнее и взял с меня слово, что наша встреча останется в тайне. Ещё, кажется, он сказал что-то вроде «у вас эти книги будут в большей безопасности, чем у меня» и «когда придёт время, их заберут мои люди». Кроули остановился около комода, на котором всё еще лежал злосчастный нож, и задумчиво на него уставился, переваривая информацию. — Как давно у тебя эти книги? — Около года. Самое большее, полтора. — И за это время никто не приходил за ними? Азирафель помотал головой. — Шейд мог прийти от лица Странника? — Вряд ли, — Азирафель сделал глоток вина. — Я думаю, что меня бы предупредили, если бы кто-то захотел забрать их. «Святая наивность,» — мысленно фыркнул Кроули, но вслух не высказал ничего. — Нам нужно избавиться от них, — твёрдо произнёс он после раздумий. — Ч-что? — Я говорю, от книг нужно избавиться. — Кроули, нет... Я не позволю! Азирафель обожал книги. И иногда эта все объемлющая страсть приводила к довольно курьёзным ситуациям, из которых Кроули подчас вытаскивал незадачливого друга. Однако ни одна из них и рядом не стояла с той историей, в которую они вляпались. — Ангел! — воскликнул Кроули. — Ты понимаешь, ЧТО попало тебе в руки?! Да мои за них... — он прикусил губу, упав лицом в ладонь и глубоко вздохнув. — Мои тоже, дорогой, — Азирафель поднялся и подошёл почти вплотную к демону. — Я прекрасно знаю, что пойду по острому краю, если оставлю гримуары. Но и расстаться с ними я не могу. — Даже если за ними явятся хозяева? — Будем решать проблему мерой её поступления, — гордо процитировал Азирафель. — Так, ведь? — По мере её поступления, — поправил Кроули. — И что ты предлагаешь? — Найти шейда, — просиял ангел. — И Гарри нам в этом поможет. — Он не смог прикончить эту тварь, но ты надеешься, что он её найдёт. — О, дорогой, ты просто не знаешь, Гарри.***
Месяц Лангешат. 29 день третьей луны.
Безликий ещё раз оглядел закуток между скал, в надежде увидеть знакомый силуэт со зловещей ухмылкой. Ничего не поменялось. Как и в прошлый час. И два часа назад. И полдня назад. От резкого всплеска злости в его руках разломилась ветка, и он швырнул обломки в беснующееся пламя. Дело клонилось к вечеру, а Безликий в который раз пожалел, что выпустил теней из ловушек. Не поведись он на россказни Нокса, последнего духа Дарзы, его бы сейчас не съедали совесть и тревога. Но этот паршивец умудрился заболтать его, и, утомлённый дорогами, поисками и, казалось, бесконечным стрекотанием всех троих, Безликий задремал. Когда опомнился, Нокса уже не было. Две другие тени, Рид и Лен, на удивление, остались. Как Безликий ни бился, но какой-то мало-мальски полезной информации из них вытащить не удалось. Они или молчали, пожимая плечами, или трещали на своём скрипучем языке. О чём, он мог только предполагать. Ветер периодически заносил в лагерь новые порции песка несмотря на скалы, окружающие небольшой кусочек твёрдой земли в пустыне. Разворошённое кострище, куски материи на палках и пустые фляги - жалкие остатки чьего-то привала. Нокс очень настаивал на проведении ритуала здесь. Безликий не спорил, слушая его вполуха. А сейчас за неимением других вариантов отчаянно пытался вспомнить, про что же он так рьяно рассказывал. — Он ещё не вернулся? — спросили над ухом, вырвав из раздумий. Безликий рассеяно посмотрел на подплывшую тень. Лен, так его представили. Он был самой молодой тенью из всех троих и больше всех был подвержен опасности. Ног у него не осталось, вместо них серое облако, как у джиннов из сказок юга, постепенно исчезали руки, сливаясь с телом. Человеческий облик покидал его, превращая в немощное облако серости, которое затем растворится в пустоте. Что лишний раз напомнило Безликому, как не вовремя их покинул Нокс. — Как видишь, — буркнул он в ответ, кивнув на лагерь. Лен обвёл его пустым взглядом. — Он не мог бросить нас. — Да, конечно! Сам-то в это веришь? — Он не мог... — Лен мотнул головой. — Он слишком жаждет этого. — Ага, так жаждет, что свалил под шумок. Лен на это ничего не ответил, и Безликий было подумал, что разговор закончен. — Знаешь, почему здесь? — вдруг спросила тень. Безликий выжидающе посмотрел на неё. — Здесь мы впервые встретились. Она хотела сказать ещё что-то, но затем, видимо, передумала и молча вернулась на прежнее место. Тени заговорили снова. Ходят слухи, что люди, слишком долго слушавшие говор теней, сходили с ума. Безликий просидел под их мерное пощёлкивание и жужжание полдня и пока отделался только гудящей головой. Возможно, нужно просто дольше сидеть. Больше говорил Лен. Рид держался в стороне и отмалчивался. С тех пор, как ушёл Нокс, он не произнёс ни слова. Не то, чтобы Безликому это не нравилось, скорее, настораживало. Рид - единственный, кто был против возвращения шейда, и пошёл на это, лишь заключив договор с Безликим. Больше отвращения к плану он испытывал лишь к Ноксу, который только снисходительно улыбался на его возмущение. Покинув ловушку, Рид хотел было вступить в перепалку со старшей тенью, но Нокс что-то наплёл ему, и с тех пор Рид не возникал. Только понуро наблюдал за всем, как загнанный в клетку волчонок. Ситуацию усугубляло ещё то, что и у Рида всё было не так гладко. Он хотел бы отсрочить им Забвение. О, это было бы прекрасно! Остановить их медленное и методичное уничтожение, выиграть время для тщательной подготовки к ритуалу и закончить начатое без страха провалиться. Но здесь он был бессилен. Даже на торможение процесса уйдёт немало сил, а в погоне за всей троицей он растерял около половины из того, что было заготовлено к этой ночи. Ритуал важнее, потому ему оставалось только подбадривать потухших духов и тешить себя надеждами на скорое возвращение Нокса. Что-то громыхнуло вдали, заставив всех троих обернуться. Безликий встал и, с трудом вскарабкавшись на уступ в скале, взглянул на расстилающиеся во все стороны пески. Вдали стеной стояло пыльное облако. Безликий стукнул кулаком по известняку и грязно выругался. Заклятие падёт с часу на час, демоны что-то подозревают, а одна из теней бесследно исчезла. Теперь их и песчаная буря подгоняет. М-да, не так он представлял себе это путешествие. От злости и досады хотелось разворошить всю скалу внезапной молнией, но он удержал себя от соблазна. Надо беречь силы для ритуала. Безликий спустился обратно к теням и вихрем пролетел мимо них к привалочному шатру, где он оставил дорожную сумку. Там, в одном из карманов, лежал пепел, оставшийся от шейда. Безликий берег его для ритуала, но, видимо, его придётся израсходовать на поиск Нокса. Как назло мешочек с пеплом куда-то завалился, что ещё больше разозлило колдуна. «Где, чёрт подери, этот дурацкий мешок...?!» Что-то рухнуло рядом, подняв в костре столп искр. На поверку это оказалось неподвижное тело долговязого парнишки, возрастом до двадцати. Покрытая тканью голова и многослойная одежда в серых и коричневых оттенках выдали в нём пустынного кочевника. На окаменевшем лице застыло выражение форменного ужаса. Нокс проплыл мимо, весело напевая под нос. Лукавый взгляд его оглядел место привала, замолкших теней и остановился на замершем над сумкой Безликом. — Чего вы такие кислые? Стоило его противному голоску достичь ушей воина, как в нём вновь поднялась волна злости. Безликий встал. — Где ты был? — вкрадчиво спросил он. Капюшон скрывал выражение на лице, но надо быть закоренелым идиотом, чтобы не почувствовать то, насколько он был зол. Нокс либо в упор не замечал этого, либо мастерски игнорировал. — Уходил по делам - искал подходящее тело, — отозвался он невинно, кивнув на застывшего парнишку. — И сказать об этом, конечно же, не удосужился! — Зачем? — непонимающе пожал плечами Нокс. — Ты так сладко спал, — Безликий на мгновение потерял дар речи, а Нокс плавно подплыл ближе и положил дымчатую ладонь на плечо. — Не кипятись, старый чайник. Всё под контролем. — Под контролем?! — от сжатых кулаков лязгнул металл латных перчаток. — А если бы ты не успел? Если Забвение достало их раньше, чем ты нашёл мальчишку? Что тогда?! — Но они же ещё здесь. Значит Забвение их пока не тронуло, — развёл руками Нокс. — Меньше суеты, Бастард. От неё точно прока не будет, — он лукаво подмигнул другим теням и вновь воззрился на Безликого. — Обсуди ты это со мной, этого разговора сейчас бы не было. — Баста-ард, ну зачем нам лишние движения, лишняя болтовня и прочее? Мы договорились: ты проводишь ритуал, а я достаю для него всё, что потребуется! Так? Так! Вот я и выполняю свою работу. А ты не трать силы попусту. Они тебе ещё понадобятся. С этим Безликий поспорить не мог. Последнее слово осталось за Ноксом. Снова. Тень с довольной ухмылкой вернулась к телу и подозвала других. Безликий сжал зубы от негодования, но удержался от чего-то необдуманного. Успеется ещё. Он повернулся к сумке. Мешочек с пеплом нашёлся мгновенно – закатился в уголок на дне. Убедившись, что тени заняты, Безликий спрятал его в складках балахона. Об этой части ритуала им знать не стоит. Пока что. Безликий подбросил в костёр веток и ещё раз проверил горизонт. Буря подобралась примерно на милю ближе. Стоит поторопиться, если они не хотят быть засыпанными раскалёнными песками. О чём он сообщил Ноксу. — Не торопись, Бастард. Всё успеется, — спокойно ответил дух, вызвав очередную волну раздражения. — Нужно время... — У нас нет времени! Мы и так уже порядочно проторчали в этой долбанной пустыне. — Чего ты такой нервный? — искренне удивился Нокс. — Мне казалось, люди вашего толка должны быть более сдержанными и терпеливыми. — С тобой натерпишься! — огрызнулся на него Безликий. Нокс сделал вид, что не расслышал. — Погоди немного, — проговорил он и кивнул на двух перешептывающихся теней. — Им нужно время обдумать моё предложение. Не сказать, что слова старшего произвели сильное впечатление на Безликого. Скорее, подстегнули ленивое любопытство. — Что ты им предложил? Нокс злорадно ухмыльнулся. — Съесть мальчишку. Что-то зловещее промелькнуло на чёрном лице, но Безликий решил, что это мигают красные огни в глубоких глазницах. — А как же наш уговор? Про человеческую душу и всё остальное. — Я своё слово держу, Бастард, — скучающе протянула тень и вальяжно провела ладонью по груди. За рукой начала разрастаться дыра, открывая Безликому желтовато-зеленоватый сгусток энергии. Безликий, не видевший ничего такого прежде, шокировано разглядывал целую душу, не изорванную на части грубой силой тени. — Нужное у меня есть. Так что мальчик нам без надобности. Пусть хоть кормёжкой послужит, — Нокс провёл рукой обратно, и чернота заполнила образовавшуюся дыру, поглотив и льющийся наружу свет. — Надо же какая щедрость, — язвительно отозвался Безликий. — Тебе хоть перепадёт? — Я своего поглотил достаточно. Пусть лучше они подкормятся, пока есть возможность. Если захотят, конечно. — А если откажутся? — Тогда мальчишку сожру я. Не пропадать же добру. С этими словами Нокс поплыл к собратьям, оставив Безликого. У него есть время подготовиться, пока они треплются. Он присел на песок в удобную позу, собравшись немного помедитировать. Короткие медитации помогали держать эмоции в узде и сохранять холодный рассудок. Особенно в моменты, когда он был жизненно необходим. Например, сейчас. Нокс раздражал Безликого всем своим видом и поведением, но без него вернуть Дарзу не получится, как бы ему этого не хотелось. Нужно три духа, похожая обстановка и подходящее тело, чтобы ритуал прошёл с минимальными отклонениями. Безликий понимал, что Дарза всё равно не будет таким, как прежде. Люди меняются и при первом переходе. Что уж говорить о втором. Но он не обращал внимания на эти мелочи. Ему от шейда нужны знания и умения. С остальным сам как-нибудь справится. Иногда он подумывал, почему воспоминания шейдов не остаются в их тенях после смерти тела? Что за вселенская несправедливость?! Будь всё так, ему бы не пришлось носиться от одного края света к другому, терпеть заносчивость Нокса и недалёкость других теней и тратить так много сил на воскрешение одного чёртового шейда! Безликий шумно выдохнул. С Иртгаром таких проблем не было. — Эй, Бастард, пора начинать! — задорно крикнул Нокс. «Дурацкая кличка,» — про себя буркнул Безликий, вставая и отряхиваясь. Пора закончить этот цирк. Когда он подошёл к кругу, начерченному во время его медитации, тени уже столпились над юношей. Их дымчатые силуэты покачивались в разрез с периодически налетающим сильными порывами ветром. Они о чём-то трещали на своём, пока Безликий ещё раз прорабатывал детали ритуала. Наконец, он склонился над телом, и монотонным напевом над лагерем понеслись слова заклинания. Этот должен был быть легче. Тени уже в Мире живых, им нужно лишь открыть дорогу, а дальше они сделают то, что необходимо. То, что делали всегда, оказываясь в плену человеческого тела. Но было в этом напеве кое-что, чего они не знали. Кое-что, что должно было привязать Дарзу к Безликому. Но до этой части заклятия ещё надо дойти. Где-то вдалеке ударила молния, как предзнаменование чего-то ужасного. Шелестя песок пересыпался и скользил над землёй, повинуясь ветру. Тени ждали команды, ждали мига, когда всё закончится, знаменуя начало нового. Безликий сделал ударение на слове. В этот же момент цепенеющее заклятие исчезло. Мальчишка не успел и пискнуть, как три голодных духа метнулись к нему, заключив в непроглядный туман. Он закричал, начал отбиваться, но тщетно. Тени уже были внутри. Вот из чёрного тумана вырвалась рука, которую до крови расчерчивали шейдовские знаки. Вздулись вены, почернели ногти. Мальчишка, всё ещё сопротивляясь, попытался ухватиться за землю и встать, но рука хватала только песок. Безликий продолжал напевать заклятие, чувствуя усиливающееся покалывание в висках и онемение на кончиках пальцев. Туман чуть рассеялся. Повязка на голове спала, явив на свет стремительно рыжевшие некогда каштановые волосы и обезумевшее в агонии лицо, залитое кровью от резавшихся знаков и символов. Постепенно выражение лица шейда менялось. Исчезала боль, уступая место животному оскалу. Старшая тень разразилась глубоко внутри безумным смехом. Туман продолжал клубиться вокруг тела. «Сейчас!» Безликий осторожно достал из складок припасённый мешочек и в добавок к старому заклятию начал напевать новое. Такое, которое сделает шейда его личным слугой, дворовым псом на короткой цепи. Их учили не привязываться к тем, кого они воскрешали, и не привязывать их к себе. Наставники, как один, твердили о высоких целях, о втором шансе, об избранности и неповторимости каждого из их расы. И куда привела их эта мораль? В могилу. Даже сквозь металл перчаток Безликий почувствовал медленно нарастающий жар. Эта магия проходила сквозь пепел и сочилась из него горячими потоками. Что-то изменилось. Над заново рождающимся шейдом потекли нити двух заклятий. Некогда невидимые они сплетались в золотые лозы и косы, образуя совершенно новую форму. Что не осталось незамеченным. — Что... Что ты творишь?! — утробным голосом старшей тени заговорил мальчишка, повернувшись к Безликому. Из красных глаз текли кровавые слёзы, на лице застыли выражения шока и ужаса, тут же сменившиеся яростью. — Ты не посмеешь!!! — гневно прокричал он, приподнявшись. В его голосе слышался вопль Нокса, ошеломлённый вскрик Рида и еле различимый, как будто детский лепет Лена. Вот бы заклятие подействовало быстрее! Безликий знал на что шёл, знал, что будет нелегко, но, оглядываясь назад, он понял, насколько смешными теперь казались тяготы путешествия. Впервые за всё время его посетила леденящая душу мысль: ему может не хватить сил. — Ты поплатишься за это, Бастард! — выкрикнул Нокс. Его голос слился с очередным раскатом грома, оттого сделавшись еще более угрожающим. — ПОМЯНИ МОЁ СЛОВО, ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ, СУКИН СЫН!!! В едва рассеявшемся тумане было видно, что шейд смог встать на четвереньки. Безликий приложил все силы к заклинанию и с ужасом заметил, как быстро они иссякли. Заклятие брало слишком много. Слишком много, чем он когда-либо мог себе представить. Силы заканчивались. Голова нещадно болела. По всему телу расползалось онемение. Он уже не чувствовал пальцы и стопы. «Ты не выдержишь! Прекрати всё это,» — кричал внутренний голос. Туман рассеялся – все тени внутри. Шейд практически встал на ноги. Из глаз летели искры, рот исказился в зверином оскале, в одной руке клубился красноватый дым. «Он использует твою же магию против тебя!» «Я знаю!!!» — самому себе ответил Безликий. Боль и шум в голове мешали ясно мыслить. Иногда в сознании мелькали воспоминания: об учебе, битвах и сражениях, об Иртгаре... Он попробовал отринуть все прочие образы, целиком сосредоточившись на ритуале. На какое-то время они оставили его, но отдельные мысли всё равно всполохами выпрыгивали из глубин подсознания. «Отступи,» — в последний раз взмолился внутренний голос, призывая к благоразумию. «Нет!» — с решимостью безумца прошипел Безликий. Тело продолжало неметь, но он не обращал на это внимание. Он должен закончить. Нет, не так. Он обязан закончить! Во имя Стрельца и всего их рода, во имя всех возвышенных придурков, зовущих себя Ан'Ди, и во имя всех простых смертных! Шейд замахнулся, чтобы пустить... Что? Молнию? Огненный шар? Проклятье? Плевать! Что-то потекло изо рта, из уха, горячими каплями падая на шею, плечо и доспех. Плевать! Отнялась рука, сжимающая связующий пепел былого шейда, а перед глазами зарябили пятна. Плевать! Заклятие вот-вот завершится, и это придало Безликому сил. Он слишком долго шёл к этому. Только у Дарзы есть то, что ему нужно. Сеть доплелась и рухнула на колдуна, выбив его из колеи и заставив упасть на землю. Но ублюдок успел пустить комок красного дыма. На вид лёгкий, как облако, дым врезался в грудь воину с силой, сравнимой с ударом тяжелой палицей. Не удержав равновесие, Безликий рухнул на шелестящий песок, хватая ртом воздух. Лёгкие сдавило тисками с тонкими иглами, разрывая их на части. В ушах взорвались пушки, набитые стеклом и металлом. Кости трещали, а мышцы ныли, как будто их скручивали в узлы. Но вся боль не принесла ему ужаса большего, чем осознание, что он упустил заклятие. Он не справился. Он, вечно угрюмый и сдержанный герой легенд всего Эрдроса, потерял контроль!!! В поле зрения мелькнула белая полоса со вспышкой, а от последовавшего грохота заложило уши. Буря. Если что-то не предпринять, их обоих засыплет песком. Превозмогая боль во всём теле, Безликий заставил себя подняться и оглядеться. Дарза неподвижно лежал на земле. Похоже, заклятие и его подкосило. Недолго думая, Безликий схватил его за шкирку и оттащил к шатру, который так удачно оказался по близости. Под его навесом им буря не страшна, и Безликий как никогда был рад своей предусмотрительности. Убедившись, что их двоих не занесёт раскалённым песком, Безликий упал без сил и провалился в пустоту. В последний момент он осознал, что всё ещё сжимает в руке теплый мешочек с пеплом внутри. Очнулся он от крика. Крика, в котором смешались боль, негодование и обида. С трудом продрав глаза и прислушавшись, Безликий понял, что, пока он спал, буря улеглась. За пределами шатра было тихо, а внутри невыносимо душно. Тело, однако, восстановилось лишь самую малость. В висках до сих пор кололо, руки и ноги не слушались, отчего его движения сделались резкими и дрожащими. Кости, кажется, целы, и на том спасибо. И что это за раздражающий скулёж? Приподнявшись и перевернувшись, Безликий увидел следующую картину. Дарза полулежал на песке чуть поодаль от него, разражаясь проклятиями и зажимая одну руку. Между ними стоял воткнутый в землю кинжал. Безликий пошарил по бокам и понял, что Дарза снял с него клинок, пока он спал. — Убить меня решил? — с презрительной усмешкой спросил он, сев на земле, как будто нависая над раненым шейдом. Присмотревшись, Безликий заметил, что часть запястья обожжена до черной корки. Интересно. — Не выйдет. Шейд злобно прохрипел, но Безликий ничего не разобрал. — Что-что? Может, повторишь или у тебя язык отсох? — Кто ты такой?! — выпалил Дарза через силу. Очевидно, рука, занёсшая клинок, пострадала знатно, и Безликому не понравилась перспектива подлечивать слугу в первые же часы их общения. Тем более он сам ещё не до конца восстановился. Но, по всей видимости, другого выбора у него не было. В Артагор всё-таки желательно прибыть относительно целыми. — Дай руку, — скомандовал Безликий. Дарза не шелохнулся, прошипев что-то в ответ. Раздражённо выдохнув, Безликий повторил ещё раз. Результат оказался тем же. Медленно закипая, воин повторил команду чётко, но уже на Древнем языке. И, о чудо! Шейд всё-таки высвободил запястье! Не без сопротивления и проклятий в адрес сюзерена, конечно же. Безликий бегло осмотрел ожог и с камнем на сердце пробормотал слова исцеления. Под конец заклинания он почувствовал сонливость и некоторую ватность в теле из-за утекавших в чужую кожу сил. Но его жертва принесла свои плоды: ожог рассосался, а запястье снова стало таким бледным, каким было, пока Дарза не решился пойти против своего владыки. Всё ещё интересно. «Он не похож на обычного шейда,» — заключил Безликий, наблюдая за Дарзой, — «Внешность та же, суть другая. Что произошло во время ритуала?» Он смутно помнил прошлый вечер. В его памяти он сохранился отдельными отрывками, слабо связанными между собой. Как-нибудь он может попытается собрать эти кусочки воедино, но сейчас они не так важны. Главное, что всё закончилось относительно хорошо. «Одно дело завершено,» — Безликий вздохнул с облегчением. — «А впереди ещё долгая дорога.» Он поднялся, опираясь на меч, подвернувшийся под руку. Занятый залеченным запястьем Дарза краем глаза заметил его телодвижения, резко схватил оставленный без внимания кинжал и рывком вскочил на ноги, направив острое лезвие на Безликого. С минуту оба молчали, напряжённо разглядывая друг друга, а затем воин расхохотался. — Что смешного? — недоумевающе спросил Дарза, по крепче перехватив рукоять. — Опусти клинок, будь добр, — мягко произнёс Безликий, — пока ты не нанёс себе ещё увечий. — Чего ради? — ощетинился шейд. — Попытаешься убить меня и одним ожогом не отделаешься, дружок. Мне показалось, ты понял это в полной мере. Дарза не двигался, недоверчиво сверкая голубыми глазами (почему голубые, должны быть красные). Секунду назад он был решительно настроен махать кинжалом не хуже лесных разбойников. Но теперь его решимость колебалась. — Кто ты? — Твой сюзерен, властелин и хозяин. Но можешь звать меня просто «Господин». — Да чёрта с два! Мой господин... — шейд запнулся, словно наткнулся на стену. Он тряхнул головой, как будто отгоняя наваждение и тихо произнёс. — Не помню... — Что? — Безликий напрягся. Внутри он надеялся, что ему послышалось. Дарза поднял на него затравленный взгляд. — Я ничего не помню.