Лабиринты Войнича

      Неизвестный адресант, к счастью, не стал пользоваться уже давно заезженным трюком в виде вырезанных из газет и журналов букв. Он аккуратным, почти каллиграфическим почерком сообщал Владу, чтобы тот не совал нос не в свои дела и занимался, чем занимался, пока и к нему не прилетела смертоносная стрела. Сказано всё это было в настолько рекомендательно-наставительном тоне, что у Годяну чуть ли не глаза на лоб полезли от подобной наглости. Он и сам никогда не отличался вежливостью или обходительностью, но даже с пойманными преступниками с такими интонациями не разговаривал, потому что свято верил прописной истине всех полицейских: уважаешь ты — уважают тебя. В его случае эту истину, видимо, забыли.       — Интересно, кто у нас такой храбрый, — пробормотал Влад, складывая лист обратно в конверт и кидая на стол. — Ну, пообедаю и подумаю.       Он засуетился у холодильника, окинул оценивающим взглядом замороженную лазанью, свежее мясо и овощи, пакет с кровью. Ненадолго замер, что-то решая, а затем уверенно взял последнее. Теперь надо было подогреть её и просто выпить, хотя обычно Влад такие вещи тоже смаковал. Но сейчас он торопился: ему на самом деле не терпелось узнать, что скрывает за собой значок.       Кровь оказалась старой, не очень вкусной и, похоже, принадлежала заядлому курильщику. Годяну такого не любил и, если бы физиология позволяла, считал бы вредным для здоровья, но, по чести сказать, на такое жаловаться ему было глупо и даже неудобно: Василе Мареш, сотрудник местного морга, и так делал ему огромное одолжение, ежемесячно поставляя эту кровь без лишних вопросов. Впрочем, сейчас Владу было не до благодарностей или тёплых воспоминаний, а потому он залпом опустошил стакан и покинул кухню, пообещав себе вечером заняться мытьём скопившейся за пару дней посуды. Влад подхватил сумку, письмо, быстро поднялся по лестнице и толкнул дверь в кабинет, откуда тут же пахнуло книгами и пылью. Годяну тяжело вздохнул и нехотя открыл старое окно, чтобы впустить в помещение воздух. Наконец, он с наслаждением, обыкновенно доступным лишь людям, которым свойственно уставать, плюхнулся в кресло и включил компьютер, положил перед собой лист.       Его мысли снова обратились к почерку. Влад с интересом изучал ровные линии, одинаково сужающиеся и расширяющиеся, идущие последовательно друг за другом. Автор этих строк явно привык писать так подчёркнуто аккуратно и чисто, во всяком случае, буквы были ровными и схожими по технике, чего не встретишь у тех, кто намеренно старается вывести что-либо с особой прилежностью. Впрочем, это было единственное, за что получалось зацепиться. В остальном же это послание оказалось довольно прозаично: обыкновенная канцелярская бумага, простые тёмно-синие чернила. В участке когда-то была подарочная перьевая ручка, писавшая похожим цветом и на деле оказавшаяся гелевой, но хорошо стилизованной. Видимо, аноним тоже любил старину и некоторую таинственность, что, впрочем, могло оказаться полезным — вряд ли в Европе нашлось бы много таких людей.       Меньше всего в этой жизни Годяну любил анализировать то, что было написано понятными словами и тайного смысла в себе не несло. Теперь ему пришлось всё-таки переступить и снова перечитать послание, чтобы уже в который раз оценить тон. Проявилась доселе не замеченная черта, которую он принял с неохотой: при всей своей наглости и дерзости подано всё было в довольно вежливых выражениях, пусть и по сути своей вежливости не несло. Это, конечно, могло кое-что дать: таинственный отправитель, скорее всего, принадлежал к какой-нибудь элите, что довольно сужало круг поисков. Третьей и последней зацепкой было то, что незнакомец знал румынский или обладал достаточными средствами, чтобы держать хорошего штатного переводчика и даже доверять ему.       Больше из письма ничего выжать не удалось, и Влад, сделав некоторые заметки в небольшом блокноте, спрятал конверт в заднюю его часть. Что-то ему не нравилось в этом сообщении, что-то смущало. Вроде бы тут никто не планировал играть в анонимных преступников или окружать убийство несчастного Яна Мартелла антуражем классического детектива, но что-то отчаянно выводило Влада из себя. Нет, не тон, не посыл, что-то, лежащее совсем на поверхности, что-то… Годяну на мгновение задумался, вновь достал записку и перечитал её, затем просто окинул взглядом, ища что-то, что могло остаться незаметным при внимательном прочтении, но должно было найтись при беглом осмотре. Ничего, тщетно. Он уже собрался было убрать его обратно, как вдруг понял: педантичность. Нет, даже не аккуратность, именно нечеловеческая педантичность во всём, начиная сгибами и бумагой и заканчивая чёткостью и опасностью посыла. Влад уже когда-то встречал нечто подобное, ощущение стойкой неприязни по отношению к этому казалось очень знакомым, но он совсем не мог понять, что же это было, а главное, когда.       — Австрийцы, — наугад буркнул он себе под нос скорее из природной вредности, а также непереносимости этих людей, долго и слишком уж бессовестно управлявших частью его родины. Это была почти нерабочая догадка. Влад никогда не строил предположений на личной неприязни, но в этот раз, похоже, повод всё-таки имелся.       Теперь дело оставалось за значком, и Годяну уже несколько раз пожалел, что не отнёс его к криминалисту. Дома у него ничего, кроме собственной головы и старенького компьютера, не было, и это значительно усложняло дело.       — Цитесиан. — Влад вбил в строку странное название и нажал «Искать». Ничего нужного и дававшего хоть какие-то представления о деятельности Яна не нашлось. Такой расклад дел его не устраивал, а потому он просто положил перед собой эту эмблему и принялся буравить взглядом, подперев подбородок рукой. Так прошло пятнадцать или двадцать минут, Годяну перебирал в памяти различные события своей жизни: детство, юность под музыку пастушьей свирели и лязг оружия, зрелость и метания, обращение, путешествия, но нигде, нигде не было ничего, что могло бы дать хоть какую-то наводку. Совы… ассоциаций у Влада не возникало. Конечно, он имел некоторые представления о культуре и весьма неплохие, но всё же не разбирался в ней настолько, чтобы как-то считывать подобные символы.       Вдруг перед глазами поплыло, и Влад схватился за столешницу, чтобы не потерять равновесие. В голове гудело, а в сознании замелькали разные картинки. Вот стоит человек, повернувшись спиной, что-то рисует угольком на бумаге, смеётся, говорит на незнакомом языке, вот вдруг рисунок увеличился, и Годяну увидел перед собой сову и подпись: «Иеронимус Босх». В ту же секунду всё исчезло, а Влад замотал головой, пытаясь прогнать остатки морока.       Он ещё с минуту сидел недвижимо, приходя в себя. Так вот что значила эта фраза: «Следуй за совами». Теперь стало понятно, о чём говорил Мартелл: Влад вспоминал то, что когда-то неизвестным образом стёрли из его памяти. Те совы тоже, видимо, принадлежали кисти Босха. Это было хорошо, но вот вопрос: откуда Влад знал этого художника? Он часто задумывался о том, что часть его воспоминаний из разных веков и эпох исчезла, да только этим оно всегда и ограничивалось. Как будто пазл, у которого забрали несколько кусочков. Вроде бы и полная картина, но чего-то, какой-то мелочи всё равно неприятно не хватает, и это очень режет глаз. И вот они возвращаются после стольких лет.       Значит, идти за этими птицами. Но как? И главное, куда? Родиной Иеронима Босха были Нидерланды, значит, Владу нужно лететь так далеко? Но что и как там искать? Вряд ли в местном аэропорту найдутся нужные указатели и уж тем более совы. Но что делать? Годяну чувствовал, что обязан Яну, что должен выполнить его последнюю волю. Последнюю просьбу, ведь в какой-то степени несчастный Мартелл погиб из-за него.       Годяну вновь повернулся к монитору и быстро забил в поиск сайт «Таром», заказал билеты на грядущий четверг. Оставалось только взять отпуск и предупредить Петру. И… Влад ненадолго задумался, пытаясь понять, что же он забыл сделать. Он определённо что-то хотел, что-то, что бывало каждый день. Годяну с ужасом понял, что не знает, что это.       Он с минуту сидел молча, уставившись в одну точку, пытаясь догадаться, как так вышло. В сознание закралась слабая мысль о том, что ему просто показалось, потому что за последние дни произошло слишком много страшного и ужасного… Но Влад ведь прекрасно знал, что это совсем не так, что его ничто не могло выбить из колеи настолько. Так что же послужило причиной? Неужто то, что сделал Ян? Да нет, вряд ли бы такой милый учёный желал ему зла, раз уж вообще пришёл и даже решился на преступление, лишь бы встретиться и попросить о помощи.       Всё смешалось в сознании Влада. Вампир проиграл человеку.

***

      Было семь или восемь вечера, когда позвонил Василе и предложил встретиться в небольшом кафе в паре кварталов от участка. Они часто туда ходили, чтобы посидеть за бокалом хорошего молдавского вина и поговорить о жизни, и Годяну с радостью согласился. Он вдруг понял, что совсем не хочет забыть эти летние вечера, которыми так дорожил. Он вдруг понял, что вообще не хочет забывать, но кому было дело до его желаний? Впрочем, Влад не умел долго о чём-то жалеть, а потому закинул на плечо неизменную любимую сумку, спрятал значок в нагрудный карман куртки, поправил хвост и с лёгкой душой покинул дом, насвистывая что-то бессмысленное. В конце концов, находки Василе могли дать толчок расследованию, что было Годяну только на руку.       — Привет! Уж думал, задумаешься и не придёшь, Петру рассказывал, что приключилось, да и сам я не дурак, понимаю, что к чему. — Мареш улыбнулся. — Ты обычно не опаздываешь.       — А я опоздал? — Влад бросил взгляд на наручные часы, рукав чуть съехал вниз, оголяя татуировку. — В самом деле. Извини, мечусь между двумя состояниями: свой и сам не свой, никак не могу выбрать.       — С кем не бывает, что уж. — Василе дружески похлопал его по плечу. — Нам как обычно? Я закажу. Надо многое тебе рассказать, там тёмное дело.       Когда официантка сначала приняла заказ, а затем принесла вино и закуску и, пожелав приятного времяпрепровождения, отошла на достаточное расстояние, Мареш тихо заговорил:       — Мне нечасто выпадают вещи вроде стрел арбалетов, но я своё дело знаю. Мартелл умер не от обильной кровопотери, нет, его ещё можно было спасти, у вас скорая на соседней улице. Дело в том, что на наконечнике стрелы я обнаружил следы яда. Я не берусь судить о его происхождении и реальном эффекте, но беднягу он убил почти мгновенно, тот, видать, сильно сопротивлялся костлявой. — Василе сбивался на привычный ему язык, торопился. — На моей практике, даже в университете, где нам рассказывали много бесполезного, такого не встречалось. И в книгах про токсины тоже. Я на досуге иногда почитываю, но это либо тайная разработка каких-нибудь спецслужб, либо что-то совсем уж редкое, в общем, выбирай то, что нравится, но суть одна — человеку, убившему Мартелла, очень хорошо заплатили, более того, эти люди многое себе могут позволить. Тебе стоит искать за границами Румынии, Влад, не буду кривить душой. У нас таких вещей нет и быть не может. Даже в замке на горе.       — Что тебе известно про замок на горе? — Годяну напрягся, буравя друга настороженным взглядом.       — Немного, но я точно знаю, что… человек оттуда такими делами не занимается, хотя и может, наверное, у него есть такая возможность, — просто ответил Мареш. — Я ведь понимаю, что кровь тебе нужна не для того, чтобы домашнюю летучую мышь поить. И в замке на горе она нужна тоже не за этим, как и в ряде других… домов. Вы вампиры, — это он произнёс на удивление спокойно, словно бы оно было само собой разумеющееся, естественное, словно бы они говорили о футбольном клубе или погоде. Но никак не о том, что вообще-то не должно существовать. Влада даже испугало такое почти что безразличие, но он вдруг подумал, что Мареш, верно, всякого в жизни насмотрелся и уже ничем не удивляется. Во всяком случае, хотелось бы верить в это, а не в очередной всемирный, да любой заговор.       — Ты меня раскусил. — Влад поднял руки, немного виновато улыбнулся. — Ну да, но как-то ты слишком спокоен для такой новости.       — А что мне делать? Кричать? Звать на помощь? Ты не кусаешься, никого не убиваешь, просто пьёшь кровь уже покойников и блюдёшь порядок во всём Бухаресте, у нас такой высокой раскрываемости никогда не было, — по-простецки отозвался Василе, пожав плечами. — Может, поначалу я и пугался, а потом уж решил, что нервишки-то у меня одни и новые мне никто не вставит. — Он усмехнулся. — Ну да ничего, не об этом речь. — Отпил немного вина и продолжил. — Стрела была не старая, не знаю, что за металл, но, судя по краям, сделали её не так уж давно и для чего-то достаточно умного, чтобы это убивало быстро и точно. — Немного помолчал, решаясь на что-то. — Я её должен вообще-то к делу приложить, но тут до суда не дойдёт, поэтому можешь считать это моим подарком. — Мареш протянул ему запечатанный пакет. — Поразглядывай сам на досуге, ты видишь получше моего, Влад, подумай, что это и зачем.       — Спасибо. — Годяну спрятал его в сумку. — А что по телу? Одежде?       — В сущности, ничего, — честно признался Василе. — Я всё обыскал, никаких блокнотов, записок, бумажек, ничего. Только телефон, но и на карте памяти ничего, ни одной зацепки. Вскрытие ничего, о чём ты мог не знать, не обнаружило. Причина смерти — отравление, всё остальное было в норме.       — Вот как. — Влад задумчиво взялся за бокал. — Всё кажется простым, но вряд ли это так. Яд. В жизни бы не подумал, что кто-то ещё играет в такие игры, но, видно, я недооцениваю сильных мира сего. — Он раздумывал, прежде чем продолжить. — Василе, я уезжаю искать ответы. Со мной творится кое-что и плохое, и хорошее одновременно, но я не знаю, к чему это приведёт и как долго продлится, а потому мне надо ехать. Я завтра возьму отпуск и улечу. — Печально улыбнулся. — Проследи, чтобы Петру не наделал глупостей. И Анка тоже, а то молодо и совсем зелено, сам знаешь. Когда-нибудь я точно вернусь, и мы снова посидим тут и поговорим, но не теперь. Теперь мне пора собирать камни и платить по счетам, у меня каждая секунда на счету. — Тяжело вздохнул, мотнул головой, словно бы прогоняя вдруг навалившуюся грусть. — Не волнуйся обо мне, и Петру передай, чтобы не волновался.       — Просто не забудь, что человеческая жизнь короче, чем тебе кажется. — Василе понимающе кивнул и протянул ему руку. — Удачи, Влад.