***
— Чем порадуешь? — Рафаэль отвлёкся от чтения, поднял глаза на Эдельштейна, улыбнулся. — Прошло менее суток, а ты уже здесь и явно не с пустыми руками, — он кивнул на папку. — Говори же, я слушаю. — Влад Годяну и юный Мартелл были в Эдаме, — безразлично отвечал Максимилиан. — Мне неизвестно, что им рассказал Лех Новах, однако после этого они вернулись в Амстердам. Полагаю, ничего нужного не нашли. — Или все догадки ведут обратно, — Вагнер усмехнулся. — Могли бы и не ездить. Неужто Годяну прокатиться захотелось? — Боюсь, этого я вам сообщить не могу, — Эдельштейн едва заметно поморщился — он предпочитал знать ответы на все вопросы, что задавал его работодатель. — Да я шучу, — махнул рукой Рафаэль. — Наблюдение за ними продолжается? — Тому, кого я нанял, нет равных в этом искусстве, — коротко кивнул Максимилиан. — Хотя, кажется, Годяну всё же начал что-то подозревать. Но увы, этого избежать было нельзя. — Пускай подозревает, главное, чтобы не вышел на след, — отозвался Вагнер. — Может, расскажешь, кому я плачу? — Вряд ли его имя вам знакомо, — дипломатично ответил Эдельштейн. — Тем не менее. Мне интересно, — Рафаэль прикрыл глаза. — Ну так? — Эмиль Орбан, венгерский подданный. Немногим младше Годяну, вампир, скрывается от властей последние двести лет. Я имею в виду, от бессмертных властей, — Максимилиан позволил себе короткий, едва слышный смешок. — И где же ты его нашёл? — Вагнеру, похоже, действительно стало любопытно. — В Штатах, — Эдельштейн ненадолго задумался. — Предместья Вашингтона, если не ошибаюсь, — а он никогда не ошибался, если что-то говорил. — Герр Орбан нуждался в деньгах, и я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. — И даже не называл нас проклятыми поработителями? — искренне удивился Рафаэль. — Он попытался, но я напомнил, что не следует кусать руку кормящего. И что рабам обычно не платят, — Максимилиан позволял себе подобные остроты в адрес особенно неприятных личностей, к которым Эмиль имел самое что ни на есть прямое отношение — это его всегда немного забавляло. — Я вновь убеждаюсь, что недаром в своё время обратил тебя и взял в свой дом, — удовлетворённо кивнул Вагнер. — Я доверяю тебе, Максимилиан, как самому себе, и ты это всегда оправдываешь. — Рад стараться, — тот даже не улыбнулся, только поднял на Рафаэля пристальный взгляд, на мгновение посмотрел поверх очков. — Что дальше? Дождаться, когда они найдут что-то, и схватить? — Нет, пожалуй, нет, — Рафаэль вздохнул. — Ещё пару часов назад мне нравилась эта затея, но теперь я передумал. — Почему? — Максимилиан спросил скорее из вежливости и привычки, чем из интереса. — Полагаю, не мы одни следим за ними, — заметил Вагнер. — Цитесиан и хитроумная Ассанта тоже ведут свою игру. — Они прислали Яна, велели тому рассказать обо всём сыну, чтобы заменил в случае чего… Думаю, и сейчас ждут подходящего момента, чтобы направить на верный путь, так? — Эдельштейн говорил ровно, в меру холодно и в меру осторожно, отчего Вагнеру становилось слегка не по себе — даже он не был настолько сдержан. — Ты прав, — согласился Рафаэль. — И поэтому я хочу, чтобы Годяну и Мартелл вывели нас к этим людям. А я уверен, их дороги скоро пересекутся. — Отличный план. Главное, чтобы Ассанта не догадалась раньше времени, — заметил Эдельштейн. — Куда ей? — усмехнулся Вагнер. — Она не глупа, но и не дальновидна. И никто рядом с ней не таков. Разве что её муж… В чём я сильно сомневаюсь. — А Мутти? — уточнил Максимилиан. — Он уже не раз всё портил. — Мутти занят, — Рафаэль фыркнул. — Даже слишком занят. — Чем же? — Эдельштейн догадывался, что ему ответят, но всё равно решил спросить. — Ассантой, конечно, — уверенно произнёс Вагнер. — Я бы удивился, если бы это было иначе. В конце концов, она настолько хороша, что я когда-то хотел на ней жениться, — он немного помолчал. — Правда, взглядами не сошлись. — Вы подали мне идею, — Максимилиан впервые за весь разговор улыбнулся. — Если позволите, мне надо кое-что обдумать. — Пожалуйста, — кивнул Рафаэль, и Эдельштейн тут же растворился в воздухе. Чувствовалось, что замышляется что-то грандиозное и столь же блистательно отвратительное. Точно так, как любил Вагнер. Он готовился сделать свой первый серьёзный ход.Догадки и козни
26 марта 2019 г. в 01:17
— Мне всегда казалось, что рукопись Войнича — обычная подделка. Извини, конечно, но всё на то указывает, — Конрад стоял в прихожей, скрестив руки на груди, и смотрел, как Годяну деловито оглядывается, прохаживаясь туда-сюда по полутёмной гостиной.
— А ты ей занимался? — уточнил тот. — Мне казалось, там версий немного побольше, нет?
— Версий, безусловно, побольше, но та, в которой говорится, что рукопись — подделка, пока что одна из самых вероятных, — парировал Мартелл. — Да ладно, Влад, это, конечно, нашумевшая вещь, но всё же там всё слишком хорошо и таинственно для того, чтобы быть правдой.
— Да вас хлебом не корми, дай величайшую тайну эпохи Возрождения назвать подделкой, — обиженно пробурчал Годяну. — Именно поэтому меня никто не воспринимает всерьёз!
— Только не говори, что твоей главной мечтой является дешифровать манускрипт и получить признание в научных кругах, — Конрад покачал головой. — Даже если это не подделка, то расшифровать это, вероятно, невозможно. Многие пытались, но увы.
— Точно так же говорили про Трою. Найти невозможно, нет такой, а Шлиман взял и раскопал, — гнул своё Влад. — В конце концов, я уже столько лет в свободное от всего прочего время занимаюсь ей, что просто обязан разобраться.
— Да я никак задел тебя, — Мартелл виновато улыбнулся. — Прости, я понимаю, как важно для учёного то, чем он занимается, но рукопись Войнича… Правда, выбери что-нибудь другое.
— Признаться честно, я тоже сомневался в подлинности, — Годяну подошёл к нему, понизил голос. — Я не дурак, тоже ведь слежу за последними новостями науки. Но я что-то помнил всегда, — он замолчал, словно прислушиваясь к себе. — Погоди-ка…
Влад замер, и тут же вокруг всё завертелось с неимоверной силой, закружилось, гостиная стала расплываться. Исчезли шкафы с беспорядочно расставленными книгами, старый диван, здорово попорченный котами, стены и окна вдруг растаяли в один миг, пол ушёл из-под ног. Тут же перед глазами потемнело, Годяну затрясло, на мгновение ему показалось, что он куда-то падает, а затем всё остановилось.
Влад оказался в длинной комнате с высокими потолками и нескончаемыми шкафами. Был вечер — вокруг горели желтоватые свечи, за окнами мерцали в небе бледные звёзды, то и дело показывался из-за туч месяц, освещая стены замка Святого Ангела. Задувал ветер, залетал в помещение, и пламя кренилось вбок, грозясь потухнуть, и Владу становилось немного не по себе.
Послышались тихие шаги, и в тёмном проёме возник загорелый мужчина в испачканной красками рубахе, убрал за ухо мешающую прядь длинных волос, внимательно посмотрел куда-то за спину Влада, словно бы не замечая того.
— Салаи, ты записал? — спросил он негромко и устало.
— Да, мастер Леонардо, — ответили ему, и Годяну обернулся, ища источник звука. За столом в глубине комнаты сидел юноша и почти что благоговейно смотрел на пергамент, исписанный неровным, но понятным почерком.
— Молодец, ты мне знатно помог, — улыбнулся Леонардо, судя по всему, да Винчи — других Влад припомнить не мог, во всяком случае, иные не держали учеников по прозвищу Салаи. — А то у синьора Медичи скоро терпение кончится — он всё ждёт, когда я ему отошлю то, что у меня вышло. Ты же знаешь, эти люди из общества…
— Слышал, мастер Леонардо, — кивнул Салаи. — К слову, они вас просили заняться шифром, помните?
— Да как тут забудешь! — да Винчи почесал в затылке. — Уже никуда от них не спрячешься. И зачем только надо?
— Может быть, они чего-то боятся? — без особого интереса предположил Салаи. — Или кого-то?
— Всемогущие Цитесиан? Ну разве что Господа Бога, в чём я тоже сильно сомневаюсь, — Леонардо усмехнулся. — Или ты думаешь, что они что-то знают?
— Возможно. Ведь Королева много кому пишет последнее время, — Салаи пожал плечами.
— Ну так, а что ей ещё делать? — удивился да Винчи. — Королева несчастная женщина, политика — её единственная радость.
— Ваша правда, — не стал спорить Салаи.
— Давай всё сюда, завтра же отправлю, — засуетился Леонардо. — Как считаешь, добавить пару строк про то, что я сейчас достаточно занят, но обещаю подумать над их предложением?
— Вам лучше знать, мастер Леонардо, — Салаи неопределённо покачал головой.
— Где-то я это уже слышал, — вздохнул да Винчи. — Ладно, не буду мучить Цитесиан ожиданием, напишу, как есть. Но я всё равно не пойму, зачем им что-то прятать. У нас нет врагов!
— Возможно ли, что Королева видит будущее? — спросил Салаи, нахмурившись.
— Боюсь, такие вещи вне науки, так что вряд ли, — ответил Леонардо. — Но ты прав, как-то неожиданно они обо всём этом решили позаботиться…
…Голоса стихли, и Влад словно бы вынырнул со дна глубокой и тёмной реки — он снова был на месте, в своём времени — хотя который из веков он мог наверняка считать таковым? — и это немного успокаивало.
— Влад, что произошло? Влад? — над ним склонился взволнованный Конрад. — Ты будто исчез куда-то: стоял и смотрел в одну точку, не отзывался. Что это?
— Я кое-что вспомнил, — Годяну тяжело вздохнул, опустился на диван, приложил руку ко лбу, потёр переносицу. — Там были да Винчи и его ученик. Салаи. Они говорили о каких-то исследованиях, о том, что их надо отправить, о шифре… И о том самом Цитесиан.
— Звучит не очень научно, — Мартелл задумчиво наморщил нос. — Хотя… Может, память возвращается к тебе после психологической травмы?
— Я тебя умоляю! Я работаю в полиции со времён её создания, какие травмы? — Влад нервно рассмеялся.
— Это с какого года? — Конрад присел рядом, кажется, несколько удивлённый.
— С тысяча восемьсот шестьдесят второго, — Годяну помотал головой. — Так вот, я уже сказал, что всегда помнил что-то такое о рукописи, и, похоже, увиденное только что с ней связано.
— Я немного изучал этот вопрос, — Мартелл кивнул сам себе. — Что-то не помню среди возможных авторов самого Леонардо.
— В видении он не сказал, согласен ли работать над шифром или нет, — припомнил Влад. — Не знаю, вероятно, он так и не начал.
— Или язык рукописи придумывало несколько человек, а писал кто-то другой, — предположил Конрад. — Или мы просто чего-то не знаем, — справедливости ради добавил он.
— Что наиболее вероятно, — закончил Годяну. — Ладно, начнём с вашей домашней библиотеки. Может, набор букв и цифр в ежедневнике как-то с ней связан?
— Разве что с какой-то конкретной книгой, — Мартелл заметно погрустнел — любое напоминание об отце возвращало к мыслям о его смерти. — Влад, слушай, можно я один побуду немного? — тихо спросил он, опустив голову. — Извини, просто…
— Я понимаю, — тот положил руку ему на плечо, сжал. — Терять близких всегда очень тяжело, нужно время, чтобы это принять. Хотя бы принять. Свыкнуться с мыслью.
— Спасибо, — пробормотал Конрад. — Я у себя посижу, потом вернусь. Прости, что не помогаю.
— Ты и так уже достаточно помог, — успокоил его Годяну. — Если что, я готов тебя выслушать.
— И за это тоже спасибо, — Мартелл неестественно улыбнулся и подошёл к лестнице. — Лучше начинай с тех, что хуже всего выглядят — эти папа брал чаще прочих, — добавил он, уже почти поднявшись, а затем где-то наверху скрипнула дверь. Влад мрачно хмыкнул и взял с полки одну из книг Вазари, раскрыл ежедневник Яна на первой странице. Вечер предстоял длинный.